Вьюжин посмотрел на Мамаева:
– Молодец, Стас! Вот теперь вижу, что ты в полном порядке. Обезболь эту скотину, Медведя, вызови Дуба и погрузи в кузов «КамАЗа» главаря! Вместе с Карановым.
Рудольф вскричал:
– Нет! Только не вместе с ним. Медведь даже без ног и связанный достанет меня и перегрызет горло.
Но майор проигнорировал страх Рудольфа перед главарем банды:
– Ни черта он тебе не сделает! От Медведя осталась только шкура, да и то изрядно подпорченная. – И, повернувшись к Мамаеву, сказал: – Делай, Стас, как сказал! Я к Градовскому. Да «вертушку» сюда вызову. На базе она спокойно сядет!
Станислав ответил:
– Понял, командир! – Крикнул в окно: – Дуб! Иди сюда!
Прапорщик подчинился. Он вообще слыл дисциплинированным служакой. Служакой в хорошем смысле этого слова.
Вьюжин прошел к Градовскому, устроившемуся на бревнах. Командиры групп закурили.
Семен произнес:
– Ну вот и еще одно дельце провернули. Не ахти какое, но все ж склад с оружием и боеприпасами, доложу тебе, не хилый склад обезвредили. Ребята неподалеку нашли схрон, где столько стволов в ящиках лежит, что роту вооружить можно. И это не считая груза в «КамАЗах». Интересно, какая тварь рулила этим делом?
– Кто-нибудь из наших славных генералов.
– Да уж без лампасов здесь не обошлось. Хотел бы знать, вычислят оборотня или на тормозах дело спустят?
– Нам этого не узнать, и ты это прекрасно знаешь. Наше дело выполнить поставленную задачу и ждать очередного выхода на задание. Да это и к лучшему! Еще не хватало ломать голову, кто, где и над чем стоит, чем торгует и какой барыш имеет! Этим пусть контрразведка занимается.
Градовский усмехнулся:
– А чего тут ломать? Торгуют страной, бабки на этом имеют хорошие! С их же помощью и вверх по карьерной лестнице ползут. А вместо пенсии в Думу! Законы принимать да особняки и счета легализовывать. Все и так понятно! Только осточертела эта порнуха, сил нет!
– Так уволься! Такие, как мы, везде нужны! Будешь в какой-нибудь фирме начальником службы безопасности работать и бабки из хозяев выкачивать. Те за свою шкуру готовы хорошо платить.
Градовский взглянул на Вьюжина:
– Чего ж ты не подашься к хозяевам новой жизни, а продолжаешь за бандами охотиться?
– Да не приучен я, Семен, стелиться перед этими козлами!
– Вот как? А я, значит, приучен? Ты не можешь, а я могу в «шестерках» бегать? Думаешь, о чем говоришь?
Вьюжин обнял боевого друга:
– Извини, Сеня! Не хотел обидеть! Просто иногда приходит в голову мысль: а на хрена все это нам надо? Мне, тебе, ребятам нашим? Сколько банд уже передавили, а они по новой плодятся. Не сами же? Кто-то создает их! Вооружает! Так толку в этой бесконечной карусели, где на каждом вираже рискуем потерять голову? А кто-то в это время, откосив от службы, спокойно по вечерам телевизор смотрит, отдыхает, как человек!
Градовский выбросил окурок:
– Да, гадов на гражданке много. Но ты знаешь, Игорек, не завидую я им. И тебе не советую. Потому как главного они в жизни не узнают!
– Чего это?
– Да цену той же самой жизни! Так и будут пресмыкаться перед другими. Но ладно, пошли они к черту, пора сворачиваться.
– Ты прав!
Вьюжин подозвал связиста, приказав соединить его с командиром отряда.
Когда Клинков ответил, майор доложил о результатах акции, особо отметив ту роль, какую в захвате бандитской банды сыграла группа Градовского.
Полковник поздравил офицеров:
– Молодцы! Отдельное спасибо за то, что Медведя живым взяли.
Вьюжин ответил:
– Спасибо на хлеб не намажешь, Сергей Сергеевич!
– Очередной орден хочешь? У тебя на груди под награды место осталось?
– Осталось!
– Ну, тогда будет тебе орден! Все получат по заслугам. Составьте с Градовским представления к награде на всех участников акции!
– Вот это другой разговор!
– Разговор разговором, но вам на базе больше делать нечего. Давайте начинайте отход. Лагерем займутся фээсбэшники!
– А чего нам по лесу шарахаться? – сказал майор. – Я прямо сюда думаю вертолет вызвать! Градовский на БТРе уйдет!
– Место под посадку «вертушки» есть?
– Более чем достаточно!
– Хорошо! Вызывай борт и в часть! Завтра письменно составишь доклад о проведенной акции. Семену передай, чтобы сделал то же самое. К обеду нужно отправить информацию в штаб!
– Есть, товарищ полковник!
– Давайте! Еще раз благодарю за службу!
– Да не за что!
– Не слышу правильного ответа.
– Служим Отечеству!
– Вот это другое дело! До встречи, мужики!
– До встречи!
Группа «Стрела» вернулась в часть в 16.30. Настроение у офицеров было хорошее. Шутили, вспоминали отдельные эпизоды операции. Как всегда после успешно и без потерь проведенной боевой акции. Шутил вместе со всеми и Мамаев. До того как не сошел по трапу на бетонку вертолетной площадки. Только сейчас он вдруг остро осознал то, что дома его на этот раз никто не ждет. Ни недовольная, капризная, но все же любимая Елена, ни радостная дочка Настя. Лишь пустые комнаты его служебной квартиры. Настроение испортилось. Это заметил Вьюжин. Он подошел к капитану:
– Чего, Стас, невесел, чего голову повесил?
– А то ты не знаешь!
– Знаю! Но что поделать, раз так сложилось? Тебе переболеть надо. Тяжело будет, но надо. А там, может, еще не все потеряно? Ну, поживет Лена у родителей. А потом вернется! И все встанет на свои места!
– Нет, командир! Ничего уже никуда не встанет. Ладно, сдаем оружие и на отдых?
– Да! До утра!
– Тогда я пошел!
Сдав оружие в казарме, капитан пошел в сторону городка. У кафе остановился. Недолго думая, зашел, выпил двести граммов водки. В магазине купил еще литр. В этот вечер он напился до беспамятства. Водка свалила боевого офицера, лишив боли, рвущей душу. Но лишив, к сожалению, лишь на время. Весьма короткое время. Чтобы утром, с похмелья, еще больнее ударить по нервам.
Глава 3
Черная «Ауди-8» шла по Ленинградскому шоссе с большой скоростью. В воскресенье, да еще в восемь утра, трасса была свободна. На заднем сиденье дремал сотрудник аппарата правительства, он же член совета директоров крупнейшей нефтяной компании «РЧЗ» Шлемов Александр Степанович. Хотя водитель не раз уже возил шефа по этой дороге, он внимательно следил за ней, дабы не пропустить нужный поворот в лесной массив. В сорока километрах от Москвы водитель сбавил скорость и вскоре повернул направо на узкую ровную асфальтированную дорогу. Шлемов проснулся. Тут же закурил и спросил водителя:
– Как дела, Паша?
– Нормально, Александр Степанович, скоро будем на месте.
Шлемов выпустил струю дыма в потолок иномарки. Достал из кейса сотовый телефон. Нашел в памяти мобильника нужный номер, нажал клавишу вызова. Ему ответили почти сразу:
– Доброе утро, Саша! Подъезжаешь?
– Подъезжаю, Григорий Савельевич! Уже свернул с трассы. Остальные гости не подъехали?
– Пока нет. Вероятно, следуют за тобой!
– Понятно! До встречи!
Шлемов отключил телефон.
То же самое сделал в уютной усадьбе, что приютилась на берегу озера, метрах в пятистах от крайних дворов деревни Подречье, Григорий Савельевич Самаранов, в недалеком прошлом командующий одним из военных округов Министерства обороны, генерал-полковник запаса, ныне почетный пенсионер, не утративший в свои шестьдесят четыре года ни воинской выправки, ни прекрасной физической формы. Поэтому немудрено, что после смерти супруги генерал недолго ходил в холостяках и вскоре женился на длинноногой красавице Алле, которая в свои двадцать два года не то что в дочери, во внучки годилась Самаранову. Бывший командующий понимал, что Алла вышла за него не по любви, какая тут, к черту, могла быть любовь, а по расчету. Но данное обстоятельство нисколько не смущало генерала. Собственных детей у него не было, да и других родственников тоже, разве что каких-нибудь дальних, ему неизвестных. Алла в сексе доставляла Самаранову огромное удовольствие, а большего от нее и не требовалось. Да и недолго ей в супругах богатенького «старичка» ходить. Год от силы. Потом генерал поменяет ее. И будет менять баб, пока те не перестанут его интересовать. Это не с покойной Марией. С ней Самаранов прожил сорок лет. Любовницы у генерала были и при живой супруге, но любил Григорий Савельевич только одну Марию. Всю жизнь любил, что не мешало Самаранову изменять ей! Воскресное утро выдалось солнечным. Можно было и рыбалку организовать, но существовали дела поважнее. Дела, которые сулили либо власть, огромную власть, либо плаху. К власти Самаранов стремился всю свою сознательную жизнь, плахи не боялся, так как утратил чувство страха в Афганистане, где четыре года поочередно командовал батальоном и полком. Оттуда кавалером четырех боевых орденов, в должности начальника штаба дивизии уехал в Москву, в Академию Генерального штаба. Потом были дивизия, армия, штаб округа и, наконец, сам округ, а с ним и звание генерал-полковника. Самаранов мог бы продвигаться и дальше, но оказался ненужным тем, кто в девяностых годах перевернул страну, которой он присягал на верность, с ног на голову, разрушив все, чем дорожил боевой офицер. Его отправили на почетную пенсию, выделили квартиру в столице, дачу в ближайшем Подмосковье. И забыли. Но Самаранов не забыл ничего. Он и сейчас был готов вести борьбу, дабы вернуть все у него отнятое. Поэтому и собирал в собственной усадьбе, построенной на деньги влиятельных лиц, недавно созданный комитет «Реванш», главной целью которого являлась организация военного переворота в стране. Ни больше ни меньше! Идея, казалось бы, бредовая, но это с первого взгляда. На самом деле Самаранов знал, что делает. Вот только те, кто поддерживал генерала, даже не догадывались о том, что уважаемый Григорий Савельевич и не думал пахать на спонсоров, а вел собственную игру, главная роль в которой отводилась ему. И если заговор удастся, первыми жертвами переворота станут именно те, кто заговор задумал, выбрав Самаранова орудием для достижения своих целей. Да вот только орудие должно превратиться в хозяина. А хозяин волен поступать со своей собственностью как пожелает! Но об этом никто не догадывался. Даже члены комитета «Реванш», ставленники лиц, стремившихся захватить власть, использовав при этом бывшего командующего военным округом. Только одному человеку из этого комитета, введенному в него самим Самарановым, Григорий Савельевич мог доверять. И он доверял ему, командиру N-ского армейского корпуса генерал-майору Петру Георгиевичу Федину, своему бывшему подчиненному еще с Афгана. Федин в батальоне Самаранова служил ротным. И своему продвижению по службе был обязан Самаранову. Петр Георгиевич умел быть благодарным и преданным, что доказал на деле не раз и не два. Своему благодетелю и бывшему начальнику он подчинялся во всем.
Со двора позвонил Леонид, адъютант Самаранова, он же водитель принадлежавшего отставному генералу «Мерседеса-600».
– Григорий Савельевич, прибыл господин Шлемов.
– Пусть поднимется в кабинет, дорогу знает! – распорядился Самаранов.
В кабинете мужчины встретились.
Вскоре подъехали и остальные члены комитета «Реванш» – владелец банка КБ «НПБ» Костельский Давид Львович и председатель политической партии «Русь Великая» Пегин Родион Максимович. Партии не особо влиятельной в стране, но не относящейся к силам, которыми действующая власть могла пренебрегать. «Русь Великая» пропагандировала идеологию левого толка, объявив главной целью создание реформированного социалистического государства, отвергая при этом утопические идеи коммунизма. Другими словами, Пегин со своими сторонниками, официально находясь на «левом» поле большой политики, фактически балансировал между правыми и коммунистами, обещая в случае победы на предстоящих парламентских выборах бедным – достаток, богатым – процветание бизнеса! Мутная политика приносила свои дивиденды. «Русь Великая» имела поддержку как немалой части обездоленного общества, так и финансирование ряда крупных бизнесменов.
Последним, объяснив опоздание уважительными причинами, объявился комкор Федин.
Как только комитет собрался в полном составе, Самаранов пригласил гостей пройти в комнату совещаний, где и начал плановый совет нигде и никем не зарегистрированной организации, именуемой среди участников тайного общества комитетом «Реванш»!
– Господа, мы собрались здесь, чтобы проанализировать обстановку, складывающуюся в стране, на основании чего должны решить, корректировать ли нам наши планы или оставить их неизменными. Слово для доклада предоставляется Александру Степановичу Шлемову.
Сотрудник аппарата правительства кашлянул, прикрыв рот надушенным дорогим одеколоном платком:
– Обстановка в стране на данный момент может быть оценена как практически стабильная. Те решения, что принимаются правительством, воспринимаются в обществе, я имею в виду уровень обывателей, либо безразлично, либо негативно. Позитив проявляют лишь представители крупного бизнеса и чиновничий аппарат.
Самаранов прервал докладчика:
– Одного не могу понять, в правительстве сидят люди далеко не глупые, почему же они, несмотря на недовольство народа, продолжают вести политику, названную в свое время политикой шоковой терапии? И ладно, если эти реформы приносили бы положительные результаты. Но получается как раз наоборот. Первая реформа провалена, вторая провалена, третья на грани провала. Пора бы задуматься, но власть объявляет следующий, так же заведомо провальный проект. Доходы от продажи нефти и газа направляют не на социальные программы, не в экономику собственной страны, а вкладывают в какие-то забугорные бумажки. Нам это, несомненно, на руку, но почему правительство поступает как самоубийца?
Подал голос генерал Федин:
– Считаю, что нынешние власти, предвидя неизбежный крах созданной ими системы, обеспечивают собственный отход из страны и создание за рубежом правительства в изгнании. Поэтому и увозят деньги за рубеж. Осуществлять-то там свою деятельность они на что-то должны будут? Вот и используют и золотовалютный запас, и стабилизационный фонд.
Шлемов согласился:
– В словах уважаемого генерала, несомненно, есть логика. Возможно, он прав. Но углубляться в тему, отражающую состояние, а тем более что-то прогнозировать нам не стоит. Это вопрос сложный, неоднозначный, а главное, его обсуждать можно бесконечно. Основной вывод, который я хотел бы сделать, – экономика страны находится в полной зависимости от цен на нефть, а следовательно, в любой момент она может обрушиться, и тогда в стране наступит кризис.
Самаранов произнес:
– С этим ясно! – Он взглянул на Пегина: – Что у нас в политике, Родион Максимович?
Председатель партии ответил:
– Экономика, как и война, кстати, – продолжение политики. Это известно всем. Все беды экономики заложены в политических просчетах. Последний опрос населения показал резкое падение рейтинга правящей партии и рост популярности оппозиции. Другое дело, что в самой оппозиции нет единства, чем и пользуется власть. Революционная ситуация в стране сложилась окончательно. Народ готов к открытому неповиновению. Протестные настроения отмечены во всех регионах, включая Москву и Питер. Начало очередной реформы реально может взбудоражить население. Однако утверждать, что это выльется в бунт, я не могу. Общество раздроблено, угнетено, и нет сильного лидера, который повел бы его против власти.
Самаранов спросил:
– А ты с «Русью Великой» можешь поднять народ на мятеж?
– В отдельных регионах да! Но не более того.
– А более и не требуется. Выборы в парламент у нас через год. Готовь свою партию к акциям неповиновения.
– На это потребуются немалые средства.
– Они есть, и ты, Родион Максимович, их получишь. Давид Львович обеспечит поступление достаточно крупных средств на счета партии через свой банк. Ведь так, господин Костельский?
Лысый банкир кивнул:
– Так, Григорий Савельевич! Проводку денег я обеспечу!
– Хорошо! – проговорил Самаранов и обратился к Федину: – Каковы настроения в нашей славной армии, Петр Георгиевич?
Генерал-майор в отличие от других поднялся со своего места:
– Настроения, в общем, те же, что и во всем обществе. Офицеры недовольны мизерной зарплатой, отсутствием жилья, постоянным обливанием грязью Вооруженных сил в средствах массовой информации. Недовольство проявляется и в отношении высшего командования. Насколько мне известно, всеармейское офицерское собрание намерено выразить недоверие самому министру.
Самаранов поинтересовался:
– Как, по-твоему, генерал, поведет себя армия, если в стране начнутся массовые беспорядки?
– Считаю, что беспорядки расколют и офицерский корпус на противоположные лагеря. Но то, что подавлять мятежи армия сейчас не станет, точно! Впрочем, для этого существуют внутренние войска МВД.
– Но армия может перейти на сторону мятежников?
– В случае применения карательных мер со стороны МВД, если внутренние войска или милиция станут стрелять в свой народ, часть ее сможет перейти! В целом же обстановка, как уже было сказано, сложная, противоречивая.
– Ты контролируешь корпус?
– Конечно!
– Достаточно! Сядь!
Федин опустился в свое кресло. Самаранов поднялся:
– Итак! Что мы имеем на данный момент? Невнятную и непрофессиональную политику действующей власти, пока еще действующей на плаву благодаря исключительно личному авторитету президента. Недовольство этой политикой большинства населения страны, в том числе Вооруженных сил, что позволяет утверждать о наличии в России революционной ситуации. Отсутствие перспектив на улучшение жизни обычных граждан в обозримом будущем, что разделило общество на три категории. К первой относятся те, кто смирился со своей участью и плюнул, грубо говоря, на все происходящее в государстве, создав тем самым слой нищих, не претендующих на повышение собственного статуса и равнодушных к любым изменениям в стране. Эта категория пассивна и, в общем, нейтральна. Ко второй можно отнести людей, не желающих мириться с тем, что из них хотят сделать рабов. Это активная категория, готовая выступить на защиту своих прав. Интеллигенция, еще не деградировавшая часть общества, армия и представители малого, возможно, и среднего бизнеса. И, наконец, третья категория людей, поддерживающая существующий режим. Практически все чиновничество на всех уровнях представительской и исполнительной власти, прикормленная, элитная часть интеллигенции и, естественно, преданный, олигархический бизнес. Третья категория так же активна и так же готова защищать свои интересы. Этой категории изменения курса политики не нужны! Что из всего вышесказанного следует? То, что мы имеем в создавшейся обстановке реальные шансы воплотить в жизнь наши планы. Однако наличие второй и третьей категорий граждан не позволяет рассчитывать на успех, если проводить наши планы законным путем. Понятно, что «Русь Великая» не только не наберет достаточно голосов на предстоящих выборах, позволивших бы ей составить большинство в Государственной думе, но вряд ли преодолеет установленный процентный барьер, дабы просто получить места в Законодательном собрании. Своего кандидата в президенты мы выдвинуть можем. От той же партии. Но он станет слабой тенью преемника президента, если станет ею вообще. Всеобщий бунт так же невозможен. А посему решение может быть одно – захват власти путем переворота.