Лев скептически пожал плечами:
– Это сколько угодно, но что толку? Не такие же они идиоты, чтобы бежать их разменивать на следующий день. Да и сделать это можно не в банке, не в обменном пункте, вообще не в Москве.
– Нам-то что делать? – совершенно убитым тоном спросил Виктор Алексеевич.
– Думать надо, – чуть раздраженно отозвался Гуров. – Я не доктор, у меня готовых рецептов нет. Пока что придется выполнять требования похитителей и надеяться, что они где-то ошибутся. Но – самое главное! – мы должны вычислить, кто ее похитил. Вы-чис-лить! Да, это сложнее, чем бегать, высунув язык, или с пистолетом в засаде сидеть. Если вычислим, то поймем, где ее могут прятать, а это – восемьдесят процентов успеха.
Станислав, выслушав эти слова друга, лишь вздохнул философски. Ему-то было доподлинно известно, что если Лев Иванович Гуров запустил в дело свои клыки, то их не разожмешь. Мертвая хватка, почище, чем у любого бультерьера. А уж когда на своих покушаются!..
Некоторое время молча курили. Лицо Покровского мрачнело все сильнее. Виктор Алексеевич был крепким человеком, да и профессия закалила его характер, он не собирался впадать в истерику и паниковать, но вот чувство тоскливого уныния так сдавило сердце, что хоть волком вой. Тишина в квартире стояла какая-то нехорошая, тревожная. Гуров нарушил ее:
– Почему похитители выбрали именно эту электричку, как считаете?
– Просто наобум, – предположил Крячко. – Могли бы, скажем, на Рязань. На Калугу. Мало ли с московских вокзалов электричек отходит?
– Много, – согласился Лев. – Но, на мой взгляд, выбор именно этой – неслучаен. Смотрите: будни, полдень. В это время тульская электричка и не слишком пустая, так что наблюдатель не будет бросаться в глаза, и не слишком забитая. А то ведь до форточки не доберешься! Самое же важное: до семнадцати часов, контрольного срока, когда Светлана должна связаться с отцом, у них не так уж много времени. Порядка двух часов. Нужно добраться до базы, нужно проверить, нет ли слежки, не подсунули ли им фальшивку, не мечены ли деньги какой-нибудь флуоресцентной невидимой краской, которую потом фигушки от рук отмоешь… Словом, хватает дел! Причем таких, которые «на секундной стрелке» не делаются.
– Какое будет резюме? – нарочито небрежно поинтересовался Крячко, щелчком высвободив из пачки новую сигарету.
– Только допущение. – Гуров сделал некоторую паузу, точно просчитывая что-то в уме. Взгляд его стал отсутствующим, обратившимся внутрь. – Их база, скорее всего, расположена недалеко от планируемого места сброса денег. С определенной – высокой! – степенью вероятности можно предполагать, что в радиусе трех-пяти километров.
– Разумное предположение, – согласился Покровский, глаза которого сразу потемнели от возбуждения. – И Света, думаешь, там?!
– Думаю! – воскликнул Гуров. – У этих мерзавцев, которые тебя шантажируют, должен быть кто-то старший. Главарь. В среду у него будет два важных дела, которые он вряд ли кому передоверит. Ему нужно будет проконтролировать передачу денег и организовать твой телефонный разговор с дочкой, проследить, чтобы Светлана не сболтнула чего лишнего. Логично предположить, что заниматься этим он будет в одном месте. Значит, и Света там! Поэтому место, где сбросишь пакет, засеки точно, Виктор Алексеевич. И еще: какой у тебя мобильник?
– «Нокиа», последняя модель. С цифровой камерой и прочими наворотами. Электробритвы разве что не хватает. – Покровский даже попытался пошутить!
– Отлично. Там есть функция записи разговора. Запишешь, когда тебе позвонят с этим дурацким паролем, разговор с дочкой тоже запишешь. Еще не знаю, как, но это может нам пригодиться. В нашем положении любой крошке информации цены нет. Теперь предлагаю вам задуматься вот о чем: почему внимание похитителей привлекла именно Светлана Покровская? Это основной вопрос сейчас – если мы сможем ответить на него, хотя бы предположительно, нам будет легче понять, кто ее похитил.
– Ты уверен, что охота шла именно за Светланой? – с некоторым сомнением спросил Крячко. – Случайность, совпадение ты начисто исключаешь? Что, если девушке просто не повезло?
Гуров только отмахнулся досадливо:
– Совпадения, как правило, тщательно готовятся. Какое тут может быть совпадение и случайность? Неизвестные шантажисты похитили первую попавшуюся девушку? Это даже не смешно! Случайно можно получить арматурным прутком по голове в темной подворотне, от подобного сюрприза, увы, никто не застрахован. Но чтобы человека «случайно» похитили с целью последующего шантажа и получения выкупа – так, простите, не бывает. Начать с того, что взрослого человека, пребывающего в здравом уме, не так-то просто похитить. Тем более в Москве, где народ тертый и пуганый. Сложное это дело – похитить кого-либо с улицы средь бела дня. Просто так в машину не затащишь, всегда есть риск, что похищаемый сопротивляться начнет, привлечет внимание. Нет, на такую откровенную наглость обычно не идут. А сама девушка в машину с незнакомыми людьми вряд ли бы села, так, Витя?
– Что она, крошка малолетняя? – грустно усмехнулся Виктор Алексеевич. – Которую злые дядьки шоколадкой приманили? Сейчас, кстати, и малолетки умные пошли, на шоколадку не клюнут. Не села бы, это однозначно. И в случае чего та-акой шум бы подняла на всю улицу… Я ей давно объяснил, как в подобных пиковых ситуациях нужно себя вести, да она и сама не дура, соображает, что к чему.
Гуров одобрительно кивнул. Особенно понравилось Льву то, что все глаголы, относящиеся к дочке, Покровский употреблял в настоящем времени. Правильно, не стоит терять надежду. Сейчас Светланка жива, а мы уж постараемся, чтобы она живой и осталась. А попутно спустим шкуру с негодяев, оборзевших настолько, чтобы ментовских дочек воровать.
– Отсюда следует, что, если ее похитили, когда она шла по улице, в подъехавшей машине был кто-то, кого Светлана знала, – сказал Лев. – Тогда девушка вполне могла согласиться на, скажем, предложение подвезти ее. А справиться с ее сопротивлением в машине, когда девушка догадается, что дело неладно, не в пример легче. Но если события развивались по этому варианту, то машина с похитителями должна была ожидать девушку там, где Светлана непременно появится – например, на подходе к дому. Причем ожидать не весь день, а в тот момент, когда девушка должна появиться, так? Что опять же приводит нас к мысли: кому-то в этой машине были хорошо известны привычки Светланы, ее обычный маршрут.
Крячко покачал головой.
– Не факт, что ее похитили с улицы, – возразил он. – Почему не с дискотеки какой-нибудь, не из ресторана, кафе, не из чьей-нибудь квартиры, наконец? Мало ли, что можно сделать с человеком, чтобы он стал сговорчивее? Допустим, напоить до бесчувствия. Или подмешать в кофе какую-нибудь химическую дрянь. Или оглушить. Или… Словом, хватает способов.
– Совершенно верно! – согласился с другом Лев. – Могло быть и так, но это не принципиально. Почему? Сейчас объясню. Давайте исходить из того, что ее похитили в субботу, еще до ночи, а не, скажем, в воскресенье утром. Иначе она бы позвонила вечером отцу, да и времени на то, чтобы организовать видеозапись, у преступников почти не оставалось. Когда она ушла из дома, Виктор? Около полудня? Значит, все произошло от полудня до позднего вечера субботы. Ты знаешь, куда она пошла?
– Откуда бы? – развел руками Покровский. – Светланка мне давно не докладывает о своих планах. Так, предположения…
После слов Станислава о методах, которыми людей делают «сговорчивее», вид у Виктора Алексеевича стал вовсе невеселый. Но колоссальным усилием воли Покровский подавил мутную волну паники и бессильного гнева и даже удивился, услышав, как спокойно прозвучал его голос. Только посеревшие губы он сжал так, что они вовсе в ниточку обратились…
– Дойдет дело и до предположений, – сказал Гуров. – Чуть позже. Сейчас важно вот что: могла твоя дочка пойти, допустим, в ресторан с неизвестным ей человеком и там напиться до полной отключки?
– Нет, – решительно ответил Покровский. – Светка, конечно, не монахиня, а вполне современная девица. По мне – так даже слишком, но тут уж ничего не поделаешь, со времен нашей с вами комсомольской юности много воды утекло. Ресторан или бар? Дискотека? Да сколько угодно. Выпить в меру? Тоже не исключено! Но чтобы до отключки? Только если притравили чем-то, типа того же клофелина, но, опять же, не стала бы она с незнакомыми людьми пить! То же самое относится к вечеринке у кого-то на квартире или даче. Одна к незнакомым людям дочка бы не пошла, остереглась бы.
– Вот-вот, – согласно кивнул Лев. – Значит, и в этом варианте – а я вовсе его не исключаю! – среди похитителей должен был быть человек, который знал Свету. И которого, в свою очередь, знала она, хотя бы на уровне шапочного знакомства. Теперь, Витя, важный вопрос, и сразу прошу тебя – не обижайся! Твоя дочка… как бы поделикатнее выразиться, группам риска ни с какого края не причастна? Понимаешь, о чем я?
– Чего уж тут не понять? – мрачно откликнулся Виктор Алексеевич. – Кстати, зря извиняешься, я бы сам прежде всего в этом направлении мыслить стал. Нет, Лев, опять мимо цели. Совершенно нормальная двадцатилетняя девчонка. Я не потому так говорю, что она моя дочка. Просто я ведь тоже когда-то был оперативником и на… гм-м… группы риска нагляделся по самое не могу, так что глаз у меня наметанный, различил бы, стрясись со Светкой такое несчастье. Нет. Не наркоманка, это точно. Не поручусь, что она никогда не пробовала какого-нибудь легкого зелья вроде анаши. Они сейчас едва ли не поголовно пробуют. Но даже если такое случалось, то в систему не вошло и ничего «тяжелого» вроде героина или лизергатов не было, в этом я уверен. Повидал я наркоманов, знаю, какие у них глаза, какое вообще поведение. Ничего похожего! Не алкоголичка, не спит с кем попало и где попало. Бог мой, да она даже не курит и меня за здоровый образ жизни агитирует! С кришнаитами, «братьями» всех цветов радуги, сатанистами и прочими тоталитарными сектами никаких дел никогда не имела. Она подобной публикой просто брезгует, говорили мы с ней как-то раз на эту тему. Что еще? К политике, слава всевышнему, равнодушна, слишком умна для этого. Так что всякие «орлята Сталина», «молодая демократическая смена» и прочие «соколы» и «борцы» тоже отпадают. Словом, не вижу я группы риска. Вот разве что ее последнее увлечение? Но нет там ничего рискованного, и вообще – никакого вреда, одна сплошная польза.
– Что за увлечение? – Глаза Гурова вспыхнули острым интересом. – Давай подробности, Витя! И, кстати, набросай мне психологический портрет своей дочери. Не Достоевский, говоришь? Ничего, в меру таланта. Сейчас, если ты не в курсе, появилась такая отрасль криминалистики, виктимология называется. Наука о жертвах, если дословно. Так вот, если хорошо узнать жертву преступления, ее образ жизни, привычки, ее психологию, увлечения, круг ее общения, то значительно проще выйти на преступника!
– Шаманство! – пренебрежительно фыркнул Крячко. – Именно что достоевщина дешевая, как Петр выражается.
– Э-э, не скажи, – возразил другу Лев. – Что-то в таком подходе есть! И зря ты на Орлова напраслину возводишь, он-то как раз к всякого рода новым методам и подходам в сыске всегда был неравнодушен. Не то что некоторые сыскари, которым дай только с пистолетом по крышам поскакать, автородео устроить да пяток вооруженных бандитов голыми руками замочить.
Крячко снова фыркнул, на этот раз чуть обиженно:
– Это что же, в мой огород камешек? Выражаясь твоими же словами, обидеть подчиненного – дело нехитрое…
– Тебя обидишь! – рассмеялся Гуров. – Какие огороды, Стас? Это я так, абстрактно… Но, согласись, чтобы помочь Вите, нам нужно знать о Светлане возможно больше. Так чем же столь полезным увлеклась твоя дочка в последнее время, Виктор?
– Ну, как в последнее… Не такое уж в последнее. Больше года уже, со второго курса. Она ведь у меня студентка, на филфаке МГУ учится. Вот там, на факультете, и познакомилась с «Детьми тумана»…
Глава 4
– С кем? – переспросил Лев. – С чьими детьми?
– Тумана, – повторил Покровский. – «Дети тумана», так они свою группу называют. Хоть слово «группа» тут решительно не подходит. У меня по старой ментовской привычке к этому слову так и просится прилагательное «преступная».
– У меня тоже, – фыркнул Станислав. – Ну, пусть не группа. А что тогда?
– Это… – Виктор Алексеевич замялся, – сразу даже не соображу, как точнее назвать. Литературно-исторический кружок? Любительская театральная студия? Спортивная секция? Все вместе. Плюс немного, самую чуточку, приправленное психушкой. Но последнее касается самых продвинутых, а Светланка к таким не относилась. Они, понимаете ли, играют. Да-да, именно играют. Но относятся к своей игре исключительно серьезно, а «продвинутые» уже просто живут в этой игре.
Видно было, что разглагольствовать на отвлеченные темы Покровскому трудно, не тем сейчас у него мысли заняты. Но Виктор Алексеевич старался изо всех сил:
– Вы вспомните себя мальчишками лет десяти-двенадцати. В индейцев играли? Или, что несколько ближе к теме, в трех мушкетеров? В рыцарей из «Айвенго»? Деревянные шпаги или там мечи, шлемы из кастрюль…
– А то как же! – живо воскликнул Крячко, которому воспоминания детства явно были очень приятны. – Я, помнится, Портосом был.
– Не похож, – скептически заметил Гуров. – Фигурой не вышел, комплекция у тебя, Стас, не Портосья. Но… Да! И мне вспоминается что-то такое. У меня вот щит рыцарский был. Крышка от бака стирального, у нее еще ручка очень удобная. Еле выпросил у матери, зато все пацаны завидовали.
– Вот-вот, – кивнул Покровский. – И у них что-то похожее. Только, повторяю, отношение к этому серьезное, им же всем под двадцать, а кому и больше. И литературная основа другая. А когда и не литературная, а вовсе историческая.
– Слышал я о таких ребятах, – сказал Крячко. – Кстати, только хорошее. Как их, толкинисты, что ли?
– Точно. Это потому, что началось такое бурное увлечение подобными играми с Толкина, – пояснил Покровский. – Они его чаще Профессором называют. «Властелина колец» читать не доводилось? Понятно… А жаль, кстати! Классика двадцатого века. Меня Светланка чуть ли не насильно эту вещь начать читать заставила, а когда я вчитался, то сам бросать не захотел. Понравилось, представьте себе! На первый взгляд вроде бы сказка, но… не совсем.
– Книгу не читал, – сказал Станислав, – а вот фильм видел. Первую серию. Австралиец фильм снимал, по-моему, Питер Джексон. Ничего не скажу – впечатляет! Так что какое-то представление имею.
…Разговор затянулся еще почти на два часа. Затем решили расстаться до завтра: Покровскому, который провел бессонную ночь и очень устал, необходимо было хоть немного поспать, по крайней мере попытаться. А Гурову с Крячко пора было возвращаться в Управление, чтобы встретиться с генералом Орловым и поставить начальство в известность о несчастье, свалившемся на Виктора. Кроме того, нужно было спокойно подумать и наметить хотя бы приблизительный план дальнейших действий.
Над Москвой сиял золотой июньский полдень. На чистом голубом небе – ни облачка, потоки света заливают суетливое мельтешение столичного центра. Всюду массы пестро одетого народа, блестящие лаком машины, разноцветье реклам. Гуров опустил оба боковых стекла «Пежо», и в открытые окошки врывался характерный слитный гул московской улицы, веселый и чуточку взвинченный. Станислав, задумавшись о чем-то, сосредоточенно курил, выпуская дым в открытое окошко машины.
– Лев, – Крячко оторвался от созерцания столбика пепла, нараставшего на кончике сигареты, – почему пароль такой странный, а? Кто там на бульвар вышел? Сирены? Какие еще, к песьей матери, сирены? У меня с этим словом наша милицейская синяя мигалка ассоциируется да «уазик» патрульно-постовой службы. Вот когда пэпээсники по экстренному вызову едут и эту самую сирену включат… Спасите наши уши! Вроде как сто мартовских котов одновременно отношения выясняют.