«Чего это она? – удивилась девушка. – На старости лет решила в шпионов поиграть?»
Каково же было недоумение Леси, когда она поняла, что ее догадка верна. Или, по крайней мере, очень близка к истине. Баба Клава прокралась под деревьями к самому дому. Из окна ее увидеть не могли. Баба Клава двигалась вплотную к стене. И так тихо и осторожно, что ни один камешек не шевельнулся под ее ногами, обутыми во все те же потрепанные кроссовки.
– Любопытно. Чего это она?
А баба Клава подкралась к окну и долгое время прислушивалась. Убедившись, что в комнате никого нет, она осторожно взялась за подоконник, подтянулась на руках и заглянула в комнату. Висела она так довольно долго. Леся невольно восхитилась отличной спортивной формой бабульки. Лично у нее самой и от половины усилий уже сделалось бы сердцебиение и слабость. А баба Клава, повисев на подоконнике, так же осторожно спустилась вниз. И так же тихо ушла.
При этом вид у нее был торжественный и расстроенный одновременно.
– Что она там увидала, интересно знать?
Любопытство родилось раньше Леси. И поделать со своей натурой она ничего не могла. Раз бабе Клаве что-то в комнате показалось интересным, то и ей нужно это увидеть. И Леся двинулась к дому. Конечно, висеть на подоконнике ей нечего было и мечтать. Таких мускул у Леси отродясь не водилось. Но ведь можно было действовать иначе.
И Леся, осторожно приблизившись к дому, разулась и поднялась на крыльцо. Она уже успела отметить, что крыльцо в доме добротное, крепкое и совершенно не скрипит. Так же, кстати говоря, как и пол, и двери. Оказавшись в сенях, Леся осторожно приоткрыла дверь и заглянула в дом. В ту самую комнату, которую обозревала снаружи баба Клава.
Ничего подозрительного она не заметила. Нинусик и Федор стояли на коленях и чистили печку от старой золы и остатков дров. Они так увлеклись этим занятием, что ничего не слышали и не видели вокруг. Леся даже умились. Все-таки у этой парочки есть совесть! Поняли, что печь давно не топлена. И решили подготовить ее к топке. Молодцы какие! И нечего судить о ближних только по их отдельным поступкам. Иной раз люди вначале кажутся куда хуже, чем есть на самом деле.
В связи с этими благостными мыслями Леси несколько странно прозвучали слова Федора.
– Быстрей давай! – приглушенным голосом прикрикнул он на свою жену. – Пошевеливайся! Скоро эти дуры вернутся. Нужно к их возвращению успеть все закончить!
– Стараюсь, милый! Стараюсь!
– Лучше ищи!
– Ищу!
Некоторое время парочка копалась в золе молча. А потом Федор не вытерпел и произнес:
– Как подумаю про эту бабку, прямо такое зло берет!
– Принесла же ее нелегкая! – согласилась с мужем Нинусик.
– И откуда она только взялась?!
– Сказала, что из Тулы.
– Из Тулы?!
Федор на некоторое время даже замер.
– Ну, из Тулы так из Тулы. Наследница, блин!
И он снова полез в печку. Почти до самого дымохода пролез! Перепачкался весь, измазался и обозлился до крайности.
– Слышь, Нинка. Заканчивай давай. Ничего тут нет!
– Я еще поищу!
– Заканчивай, я тебе сказал! Нет тут ни хрена! В другом месте искать будем. Времени мало!
И, поднявшись с колен, Федор отряхнулся, подняв небольшое облачко золы.
– Я пойду помоюсь. А ты тут прибери все! – велел он Нинусику. – Да смотри у меня, чтобы все чисто было! Эти твои подружки не должны пронюхать, что мы что-то ищем!
И Федор двинулся к выходу. Сообразив, что сейчас столкнется с ним нос к носу, убежать она уже не успеет, Леся нацепила босоножки и сделала наивное лицо.
– А я деньги на молоко забыла! – бодрясь изо всех сил, воскликнула она. – Представляете, какая клуша! А тебе, Федя, я вижу, лучше?
– Немного, – буркнул Федор. – Бери деньги и иди!
– Спасибо за разрешение. Между прочим, за твоей прихотью иду!
– Вот и иди!
– Деньги нужны.
– Возьми.
– Пройти дай! – обозлилась Леся.
В самом деле Федор загораживал ей проход. И мешал войти в дом. Но он даже и не подумал посторониться.
– Сам дам денег, – буркнул он. – Раз уж мне это молоко пить.
И он полез в карман, откуда извлек пятидесятирублевую бумажку и еще несколько десяток. Пятьдесят рублей, подумав, он спрятал в карман. А остальное протянул Лесе.
– Этого мало! – возмутилась девушка.
– Сколько же там это молоко может стоить?
– Рублей тридцать за литр.
– Ни фига себе! – присвистнул Федор. – В городе и то дешевле!
Ах ты, жадина! Тут уж Леся всерьез озлобилась. Жадин она не любила. А в мужчинах жадность почитала первейшим грехом. Смертным. В том смысле, что жадины рядом с Лесей не уживались.
– Вот в городе и пей молоко из порошка! А тут люди со своего хозяйства живут!
– Ну, так и купи литр. Мне больше не выпить.
– Они трехлитровыми банками обычно продают.
Федор закряхтел. И снова полез в карман. С видимым сожалением он отдал пятидесятирублевку Лесе. И еще горсточку мелочи.
– Все! Теперь хватит!
В дом он Лесю так и не пустил. И она ушла с ощущением, что ее выгнали из собственного угла. И по какому праву, собственно говоря, этот Федор так тут распоряжается? Баба Клава, хотя и наследница, и та ведет себя тактичней. А Федор тут вообще никто! Незваный гость! Вот уж недаром существует поговорка.
Размышляя таким образом, Леся двинулась к остановке. Благополучно купила там трехлитровую банку свежего молока у симпатичной, розовощекой и чисто одетой молодой женщины. Леся давно заметила, чем опрятней и чище выглядит продавец, тем лучшего качества будет у него товар.
Никогда не следует покупать товар у человека, который курит, плюется и сморкается возле своего лотка. Пусть даже это лоток с обычной картошкой. Неизвестно ведь еще, чем продавец там на нее начихает. И чем он там ее удобрял, чтобы вырастить свой урожай.
По дороге домой Леся столкнулась с бабой Клавой.
– Из аптеки иду! – бодро сообщила ей старушка. – Купила ироду лекарства! Коли буянить начнет, мы ему в молочко таблеточек и сыпанем. Мигом угомонится!
Леся хотела спросить у бабы Клавы о причине ее столь странного поведения всего полчаса назад, но постеснялась. Мало ли с какими целями баба Клава следит за Федором и Нинусиком. Может быть, у нее манера такая к старости выработалась. Леся вообще считала, что пожилых людей следует теребить как можно реже. Потому что за долгую жизнь у них сформировались свои привычки, за которые они и держатся изо всех сил и которые другим могут показаться не только странными, но даже и непонятными.
И вместо этого Леся спросила:
– Баба Клава, а вы тут жить собираетесь?
– Где?
– Ну, в доме.
– С какой стати? – непритворно изумилась баба Клава. – У меня свой дом есть. Я же тебе с подружкой рассказывала. Я из самой Тулы сюда прикатила.
– Ну да. Припоминаю.
– Вот там у меня дом. С садом, с огородом, хрюшка с приплодом в хлеву лежит, курочки, гусочки. А я все бросила и сюда прикатила!
– Значит, дом вашего брата вы продать хотите?
Баба Клава задумалась.
– Не знаю. Нет, вряд ли. Пусть Настька пользуется.
Леся окончательно встала в тупик.
– А зачем же вы тогда хотите, чтобы наследство на вас оформили?
– А затем! – буркнула баба Клава. – Хочу, и все тут! И не суй свой нос в чужие дела!
Леся ничуть не обиделась. Ругнулась баба Клава беззлобно. Скорей по привычке на всех ворчать. Но при этом Леся упорно не понимала, зачем старуха затеяла эту экспедицию из Тулы к ним в Питер. Если дом брата ей в собственность не нужен, то чего она тогда сюда приехала? Зачем бросила свинью с поросятами и прочее хозяйство?
Кира была уже дома.
– Федору хуже! – таким известием встретила она Лесю и бабу Клаву у калитки. – Стонет и ругается без умолку!
Леся оторопела. Она совсем недавно видела Федора вполне бодрым. Он так энергично копался в печке, что пыль стояла столбом. А теперь ему, видите ли, стало хуже. Притвора! Баба Клава тоже не поверила в серьезность болезни Федора.
– Раз силы на ругань есть, точно не помрет!
– Устала от него, сил никаких нет! – простонала Кира. – Хоть бы заткнулся! Хоть на часок!
– Сейчас нашего молочка попьет и угомонится, – сказала баба Клава. – Я пока приготовлю, а вы его жену покараульте.
После парного молочка с таблетками бабы Клавы Федор в самом деле затих. А некоторое время спустя захрапел. И у всех обитающих в доме женщин вырвался вздох облегчения. Даже Нинусик не скрывала своего облегчения, когда Федор заснул.
– Пойду и я прилягу, – дрожащим голосом произнесла она.
Вот Нинусик в самом деле выглядела больной.
– Иди, конечно! – сочувственно отозвалась Кира, вспомнив про ее положение. – Ты до того бледная, что прямо серой кажешься.
Нинусик явно смутилась. А Леся вспомнила, как она копалась в золе. Наверное, Нинусик не так хорошо отмылась. Вот на коже и остались частички золы, которые придают девушке мертвенно-серый цвет.
– В твоем положении нужно хорошо отдыхать, – добавила ничего не подозревающая Кира.
И Нинусик смутилась окончательно. Румянец, который пробивался сквозь покрытые пеплом щеки, получился на удивление живописным. Сочетание пепельно-серого и нежно-розового цветов всегда изумительно красиво.
– В к-каком положении? – пролепетала она. – Ты это о чем?
– Ну, ты же беременна.
– Я?!
Глаза у Нинусика сделались большие и очень изумленные.
– Ничего подобного. С чего вы взяли?
Подруги переглянулись. Выходит, Федор им соврал. Да еще забыл предупредить супругу о своем обмане. Занятно. А зачем это ему было нужно? Впрочем, понятно зачем. Он хотел остаться в доме. А мнимая беременность Нинусика являлась хорошим поводом. Но зачем ему так приспичило оставаться в доме, где ему не рады? И даже откровенно гонят прочь? Вот этого подруги не понимали.
– Надо будет сказать Федору, чтобы в следующий раз лучше придумывал свой обман, – пробормотала Кира себе под нос. – А то он у него, как говорится, белыми нитками шит.
Когда Нинусик ушла, Леся отвела подругу в сад под предлогом сбора петрушки к запоздалому обеду.
– Ты знаешь, мне кажется, что Нинусик и Федор что-то затевают.
– Что?
– Точно не знаю. Но что-то тут нечисто!
И Леся подробно рассказала подруге о том, как случайно вернулась домой и увидела, как их гости рылись в печке. А баба Клава подглядывала за ними.
– Они чокнутые? – изумилась Кира. – Зачем им тайком рыться в нашей печке?
– Вот и я об этом же думаю! Сначала я решила, что они хотят сделать нам приятное и потихоньку, пока нас нет, чистят печку. Сюрприз такой.
– Ну да! Совесть проснулась.
– Нет. Не для этого они в печке копались, чтобы ее почистить. Я смотрела. Вся зола и мусор остались там!
– Да что ты говоришь?! – неприятно удивилась Кира. – Но это же совсем странно! Они сначала выгребли золу и мусор, а потом засунули все обратно?
– Да.
– А зачем им просто так копаться в нашей печке?
– Вот именно! Зачем? Ты говоришь, баба Клава за ними подглядывала. Может быть, они действуют сообща?
– Мне так не показалось, – покачала головой Леся. – Скорей уж наоборот.
Кира ненадолго задумалась.
– Позвоню этой авантюристке Анастасии Петровне, – решила она наконец. – Спрошу, как же быть со старушкой.
Но Анастасия по-прежнему находилась вне зоны или была отключена. Подруги склонялись ко второму. Во всяком случае, им было ясно, с проблемой Федора и бабы Клавы им придется справляться самим.
И, возвращаясь домой, подруги решили проверить свою догадку.
– Пойдем потихоньку и посмотрим, чем они там занимаются.
Подруги так и сделали. Оказалось, что баба Клава перебирала старые шмотки, сложенные в платяном шкафу, и озабоченно бормотала что-то себе под нос. Вид у нее был задумчивый и печальный одновременно. Зато Нинусик рылась самозабвенно и неистово.
Ну да, как оказалось, она вовсе не отдыхала в своей комнате. Подруги обнаружили ее в маленьком сарайчике, где у бывшего хозяина хранилось разное барахло и инструменты. И сейчас все эти вещи так и летели из-под быстрых рук Нинусика. Вот она не выглядела ни печальной, ни задумчивой. На ее лице четко выделялось одно чувство – азарт!
– Слушай, что они все ищут? – недоуменно пробормотала Кира. – Может быть, в доме спрятан клад?
– А что? – оживилась Леся. – Вполне возможно!
– А чего мы теряемся? Нам надо его тоже поискать!
Лесе эта мысль пришлась по душе. Какой человек не любит искать клад! Это самое захватывающее занятие из всех, какие только можно себе представить. Пусть даже клад будет чужой. И про него ровным счетом ничего не известно. Все равно Леся готова была попробовать. Про Киру и говорить нечего. Авантюрная жилка в подругах взыграла с невиданной прежде силой. И теперь требовала от девушек конкретных действий.
– Откуда начнем поиски? – потирая руки в предвкушении интересного развлечения, спросила Кира.
– Думаю, что сверху.
– С чердака?
– Да.
Тут у подруг было неоспоримое преимущество перед их конкурентами. Ключи от чердака имелись только у них. Анастасия Петровна, перед тем как сгинуть в краснодарских далях, оставила подругам ключи от всего дома. В том числе и от чердака.
– Дед закрывал его от внуков бабы Клавы, когда они были маленькие и гостили у нас, – пояснила подругам Анастасия Петровна. – Потом все разъехались, и замок стал уже не нужен. Но по старой памяти все равно мы дверь на чердак закрывали.
Итак, ключи от чердака у подруг имелись. И сразу же после обеда, который они соорудили на скорую руку из молодой картошки, укропа и копченой колбасы, подруги под предлогом послеобеденного сна, отправились наверх.
– Им можно, а нам нельзя? – ворчала Кира. – Будут знать, как за нашей спиной что-то в нашем доме искать. Подлые!
– Слушай, а мне вот странно, откуда Федор узнал о кладе?
– Мы не знаем, чего он ищет, – напомнила Лесе подруга.
– Уж ясно, что не свои драные носки! Клад он ищет! Ценности.
– Ценности, – пробормотала Кира. – Слушай, а ведь Федор знаком с нашей хозяйкой!
– С бабой Клавой!
– С Анастасией!
– Откуда? – разинула рот Леся.
– Не знаю, откуда, но знаком. Вспомни, как он сказал, когда упрашивал нас оставить его в гостях: «Настька ничего не узнает!»
– Ну и что?
– А откуда он мог знать, как зовут нашу хозяйку?
Леся замерла, обдумывая слова подруги.
– Значит, он знает Анастасию. И знает, что в доме есть что-то ценное.
– Вот именно. Но, может быть, он просто предполагает, что в доме может быть спрятано что-то ценное.
Леся покачала головой:
– Ты не видела, как он роется! Это же сила! Это страсть! Это азарт!
Кира задумалась. Но сколько ни думала, ничего внятного по этому поводу она сказать так и не сумела. И поэтому просто махнула рукой.
– А пока будем искать сами!
И ни одной из подруг не пришла в голову одна простая мысль. Очень трудно искать, если не знаешь, что именно ты ищешь. Но это им предстояло постигнуть на практике. А сейчас, закрывшись изнутри, подруги принялись обыскивать чердак. Вещи оказались грязными, старыми и пыльными. Но все же не настолько, как ожидали подруги.
– Такое впечатление, что тут до нас уже кто-то пыль стряхнул, – в очередной раз чихнув, произнесла Леся.
– Да. Мне тоже так кажется.
– И кто это мог быть?
– Анастасия, наверное.
– А ей что тут было нужно?
Кира пожала плечами. Можно было бы предположить, что дед Лаврентий был сказочно богат и так же сказочно скуп. И все свои денежки и прочие накопления складывал в синий шерстяной чулок, который потом и запрятал где-то в доме. При этом своим наследникам точного места не указал. Просто заявил, что клад в доме. И помер.
– Да и помер он как-то странно! С чего ему за водой-то понадобилось идти?
– Пить захотел.
– Этот рыжий Дима говорит, что сам натаскал деду воды на несколько дней.
– Всю выпил. Гости к нему приехали. Вот воды и не хватило.
– Вот! Вот именно! Гости! Ты кумекаешь, к чему я веду?
– Думаешь, деда столкнули в колодец?
– Вполне могли! Он жил тут один. Поблизости никого. Да и местные менты тоже не станут особенно себя утруждать. Свалился пьяным в колодец, и все! Дело закрыто. Никому нет дела до того, как на самом деле закончил свои дни старик.