Я позвонил ей из ближайшего автомата. Знакомый голос:
– Слушаю.
– Вика, ты?
– Да, – дрогнувшим голосом ответили мне.
Но я все равно терялся в догадках.
– Точно Вика?
– А ты думаешь, Сашка? – мило улыбнулась она.
Да, улыбнулась, да, мило. Я не мог видеть ее воочию. Но ее образ стоял перед моим мысленным взором. И не все ладно с ее лицом. Что именно, определить я не мог: слишком все смутно…
– Ну, вчера-то я попался…
– Сашка сейчас на тренировке…
– А ты уже вернулась из института?
– Э-э, да…
Я уловил фальшь в ее голосе.
– Не надо меня обманывать. Ты не была сегодня в институте, – догадался я.
– Не была, – эхом отозвалась она.
Теперь я точно знал, что с ней далеко не все ладно.
– Я хочу тебя видеть! Немедленно!
– С ума сошел? Мне из дома выходить нельзя!
– Значит, я приеду к тебе домой. Жди!
– Корней…
Договорить я ей не дал. Повесил трубку и бегом к машине. Гнал я как сумасшедший. У ее отца не было машины, а на метро пока доберешься. Я должен был его опередить… А опоздаю, тем хуже для него! Я переломаю ему руки, если он хоть пальцем коснулся моей девочки…
Машину я оставил во дворе дома, где жила Вика, но подальше от ее подъезда – на всякий случай. Без лифта на одном дыхании поднялся на четвертый этаж, позвонил в дверь.
Вика открыла сразу. В ее глазах вспыхнул запретный восторг. Она должна была гнать меня отсюда поганой метлой, но было видно, что этого делать она не хочет… В ее глазах я увидел восторг, а под правым глазом разглядел припудренный синяк.
Где-то слышал я, что от большой любви человека может пробить на телепатию. Но как-то не задумывался над возможностью провести эксперимент. Не задумывался, а провел. Теперь я на собственном опыте знал, на что способна большая любовь. Ведь я же на расстоянии почувствовал, что с Викой случилась беда. Так оно и оказалось.
Я вихрем ворвался к ней в квартиру. Ей оставалось только посторониться.
– Ты точно сумасшедший! – счастливо улыбаясь, пробормотала она.
Я закрыл за собой дверь, нежно взял ее за плечи. Внутри все клокотало от возмущения.
– Кто тебя ударил?
– А-а… Сашка… Прием показывала. Случайно…
Нетрудно было догадаться, что она выгораживает своего недоделанного папашку.
– А если честно? Отец?
Вика промолчала, но отвела в сторону взгляд. Чем признала вину подозреваемого.
– Я его убью! – в гневе воскликнул я.
– Мне больно… – меняясь в лице, с ужасом посмотрела на меня Вика.
Только сейчас мне стало понятно, что, инстинктивно сжимая кулаки, я невольно защемил ее плечи.
– Прости! – отдергивая руки, взмолился я.
– Ты чокнутый! – прощая, улыбнулась она.
– Прости!
Я снова взял ее за плечи, нежно оглаживая их. Привлек ее к себе, ничего не соображая, коснулся губами ее шеи.
– Не надо, – запрокидывая голову назад, прошептала она.
Но я достаточно хорошо знал женщин, чтобы услышать в этом «нет»… Да и не делал я ничего такого, чтобы останавливаться.
– Люблю… Люблю тебя… – задыхаясь от волнения, пробормотал я.
Нет, это было не волнение. Это был самый настоящий шторм. Меня швыряло, кружило, из-за высоты волн я не видел берегов… Я целовал Вику в шею, покрыл поцелуями ее лицо и наконец впился в ее ждущие губы. Она обмякла в моих объятиях, ее тело мелко тряслось от возбуждения… И все же она нашла в себе силы отстраниться.
– Не здесь, – не отрывая глаз, тихо сказала она.
И сама же закрыла мне рот неумелым, но жадным поцелуем. И повисла у меня на шее – словно в ожидании, что я подхвачу ее на руки. И если так, то я не обманул ее ожиданий. Как пушинку, легко оторвал ее от пола, уложил на руки.
Она оторвала одну руку от моей шеи, беспомощно махнула ею в сторону своей комнаты. Как капитан я не мог не довериться своему любимому штурману и двинулся в указанном направлении.
Комната, шкаф, секретер, расправленная полутораспалка. Окна зашторены, интимный полумрак… Зыбкое спокойствие. Зыбкое, потому что в любое время мог появиться чокнутый папаша, а это все равно что попасть в эпицентр смерча. Но я не боялся этого урода. Более того, я был только рад поступать наперекор ему…
Я уложил Вику на кровать, распахнул ее халатик… А под ним ничего – ни лифчика, ни трусиков. Это должно было еще больше распалить меня. Но, как это ни странно, это открытие охладило мой пыл. Может, потому, что цель была так близка…
– Почему ты остановился? – с дрожью в теле прижимаясь ко мне, спросила она.
– Э-э…
Я и сам не мог точно сказать, почему я остановился. Боялся последствий своей невоздержанности? Так я буду только счастлив, если узнаю о них. Ведь я только о том и мечтаю, чтобы жениться на ней. Мечтаю о наших детях… Ей нет восемнадцати, но скоро будет, каких-то два-три месяца, и она совершеннолетняя. А для этогоона уже достаточно взрослая, тем более по нынешним временам. Уж я-то знаю…
Да, пожалуй, остановился я зря. Распалил девчонку и в сторону, нельзя так… Но, может быть, она уже не хочет?
– А надо? – чувствуя себя полным идиотом, спросил я.
– Надо… – закрывая глаза, кивнула она головой.
– Потом жалеть будешь…
– Не буду… Он меня вчера к врачу водил…
Мне не понадобилось объяснять, кто ее водил и к какому врачу. Только ее дебильный отец мог отвести ее на осмотр к гинекологу.
– Там какая-то глупость… – сбивчиво продолжала она. – Он думал, что у нас было… Он меня бил… Пусть будет…
Я даже понял, о какой глупости она говорит. Судя по всему, с подачи гинеколога Аркадий Васильевич сделал вывод, что Вика уже не девочка. Поэтому избил ее… Из-за меня избил – как будто это я был с ней… Не было у нас ничего. Но если Вике уже досталось, то пусть будет. Пусть она думает, что не зря пострадала от отца. Я же, конечно, так думать не буду. Потому что никто, никогда и ни при каких условиях не смеет поднять руку на мою девочку. Пусть хоть этот гад будет трижды ее отцом… Я накажу эту сволочь. Потом. И помогу Вике восстановить справедливость. Прямо сейчас…
– Пусть будет, – повторил я.
И нежно коснулся языком затвердевшей ягодки ее соска… Теперь никакая совесть не могла заставить меня свернуть с выбранного пути. И я решительно, на всех парах рванул к своей цели.
В запретных глубинах было жарко и тесно, но все же я не встретил особого сопротивления. К тому же мне показалось, что Вика лишь изображала боль, на самом же деле получала удовольствие. И крови не было… Судя по всему, я не был первопроходцем. Похоже, кто-то побывал там до меня…
Тонким женским чутьем Вика угадала ход моих мыслей. Запахивая так и не снятый мною халат, прижалась ко мне, положила свою голову мне на грудь. Сладостные минуты тишины и умиротворения после бурного смешения любовных чувств. И даже обида, закравшаяся мне в душу, не могла помешать мне наслаждаться покоем в объятиях любимой женщины…
– Это неправда, что ты думаешь… – сказала она.
– А что я думаю?
– То, что я не девочка…
– Ты всегда будешь моей девочкой. Что бы я ни думал, всегда…
– Вот видишь, все-таки думаешь… А ничего не было. Врач сказал, что это природное, что так бывает. Конституция такая…
– Отец твой поверил?
– Нет… А ты что, такой же, как мой отец?
– Боюсь, что да, – сам от себя того не ожидая, ответил я.
– Что ты сказал? – встрепенулась Вика.
– Сам не понял, что. Но сказал… Нет, бить я тебя не буду. Но убью любого, кто подойдет к тебе!
– Не надо так! – Вика судорожно вцепилась рукой в мои волосы, как будто хотела вырвать клок из них.
Но моя короткая прическа спасла меня от расправы… Но что я такого сказал? Почему она так бурно отреагировала? Почему ее колотит от возмущения?
– Что с тобой? – изумленно спросил я.
– Ничего, – успокаиваясь, ответила она.
– Это же образно. Никого убивать я не буду…
Возможно, я угадал причину ее гнева. А может, и нет…
– Будешь бить?
В ее голосе чувствовалось возмущение, но ее рука уже мягко скользила по моим волосам, ласкала меня. Никаких истерических порывов…
– Ну, скажу, что им ловить нечего…
– Я сама им скажу… Как ты мог подумать, что я могу быть с кем-то, кроме тебя?.. Ты мой мужчина, и я твоя женщина. Только твоя…
Это прозвучало почти как признание в любви.
– Только моя… Знала бы ты, как я тебя люблю…
Может, и было что у Вики по глупости – если так, то из желания напакостить противному папе. Может, и было что. Но все это в прошлом. В настоящем – только я и она. И больше никого. И никогда. Я этого хочу, она этого хочет. А значит, так тому и быть…
– Я тоже… – сказала и запнулась она.
– Что тоже?
– Тоже люблю…
– Кого?
– Люблю…
– Так и скажи – я люблю тебя!
И хотя это было не так уж и обязательно, я все равно очень хотел, чтобы она так сказала.
– Ты любишь меня, – отшутилась она.
– Не так…
– А тебе не кажется, что пора спасаться бегством! – спохватилась Вика.
– Кажется… Когда мы увидимся? – одеваясь, спросил я.
– А ты завтра приходи, раз уж ты такой смелый… Хотя нет, Сашка будет… Но с ней, в общем-то, можно договориться…
– Знаешь что, завтра я приду к вам. И буду просить твоей руки и сердца!
– Шутишь?
– Какие шутки?! – Я удивленно посмотрел на нее.
Неужели до нее еще не дошла серьезность моих намерений?
– Ты серьезно?
– На все сто!
– А я согласна?.. Может, я не согласна за тебя замуж? – сказала она с таким видом, как будто всю жизнь мечтала осчастливить меня.
Она задавала вопрос, ответ на который знали мы оба.
– Согласна, – ответил я за нас обоих.
А как могло быть иначе?
Я попрощался с Викой в надежде, что наша разлука будет короткой, как миг. И вышел от нее в опасении нарваться на ее отца. В опасении за него… Про ее мать и Сашку я думал меньше всего. Они-то должны понять…
Этаж хоть и не самый высокий, но я решил, что Аркадию Васильевичу более свойственно добираться до своей квартиры лифтом, нежели пешим ходом. Поэтому, чтобы спуститься вниз, я воспользовался лестницей. Ошибочность моего выбора подтвердил сам Викин отец. Я нос к носу столкнулся с ним на площадке между третьим и вторым этажом.
– Ты?! – взвыл он от возмущения.
– Ну, я, – ответил я голосом человека, которому уже нечего терять.
– У Вики был?
– Ты, гнида! Ты зачем ее ударил? – перешел я в наступление.
– А за то, что с тобой, падлой!.. Ну ты попал, козел!
Что-то мне подсказывало, что бешеный физрук обладает мощным ударом. И, дабы не убедиться в том на собственном опыте, я пригнулся, пропуская над головой выброшенный в мою сторону кулак. И тут же ответил точечным ударом в солнечное сплетение. Аркадия Васильевича скрутило в бараний рог.
– Ты, сука, ответишь… – прохрипел он.
– Что ж ты делаешь, нехристь! – заорала невесть откуда взявшаяся бабка.
Она шла на меня, размахивая авоськой с пустыми бутылками. Разумеется, защищаться я не стал. И голову свою под удар подставлять не собирался. Я просто повернулся к ней спиной и продолжил свой путь вниз к машине. Жаль, конечно, что я так поступил с будущим тестем. Но ведь он сам виноват. Впредь будет уважать будущего зятя…
Глава 3
Я оставил Вике номер своего домашнего телефона. Поэтому ничуть не удивился, когда услышал в трубке ее голос.
– Корней, ты можешь ко мне приехать… – сказала она.
– Когда? – обрадовался я.
Время – двенадцать часов утра. То есть для нормальных людей полдень. Но ведь я в отпуске и могу спать долго. Поэтому для меня это утро.
– Прямо сейчас. Приезжай ко мне.
Само собой, я не позволил ей упрашивать себя. И, как то влюбленное созданье, включив форсаж, умчался на свиданье.
С трепетом нажимал я клавишу входного звонка. Сердце замирало от мысли, что за этой дверью ждет меня самая прекрасная девушка на свете. Сейчас она впустит меня к себе, и мы… Аж дух захватывало в предвкушении предстоящего блаженства. Но дверь мне открыла мать Вики. Ася Андреевна – я уже знал, как звать-величать ее по отчеству. Сверлящий взгляд, плотно стиснутые губы – словом, ее вид не предвещал ничего хорошего.
– З-здрасте…
Как всякий воспитанный мужчина, я должен был произнести полное «здравствуйте». А как человек военный мог поприветствовать более емким «здравия желаю». Но я выдал именно «здрасте». Потому что испугался и растерялся. Ведь неспроста Ася Андреевна злится на меня. Ведь вчера я очень сильно ударил ее мужа. А если он сейчас в больнице? Все может быть…
– А Вика где? – не решаясь переступить через порог, спросил я.
– Дома. Проходи…
Она закрыла за мной дверь, провела в комнату, где я увидел незнакомую женщину в милицейской форме. Миловидная, надо сказать, особа. Чем-то на Асю Андреевну похожа. Скорее это было сходство типажей, нежели внешностей, но все же. На каждом погоне по четыре звездочки. Я почувствовал себя в мышеловке.
– Ну, здравствуйте, молодой человек, – сухим, если не сказать иссушающим, тоном поздоровалась со мной женщина.
– А-а… А в чем, собственно, дело? – стараясь взять себя в руки, вымолвил я.
– Моя фамилия Хазарова, зовут Алла Михайловна, капитан милиции, дознаватель отдела внутренних дел, – пристальным взглядом всматриваясь в меня, представилась она. И тут же вкрутила едкий вопрос: – Где вы были вчера в районе девятнадцати часов?
Такого поворота я не ожидал. В чем это меня обвиняют?
– В районе девятнадцати?.. – задумался я.
После встречи с Викой и неприятного инцидента с ее отцом я не сразу поехал домой. Вернее, поехал, но через центр города.
– Э-э, катался на машине…
Да, в семь часов вчера я проезжал по Садовому кольцу мимо горьковского парка.
– С кем?
– Один… Знаете ли, соскучился по Москве. А тут такая возможность покататься по ночному городу… Ну, не по ночному, но все равно темно. Огни там, иллюминация… А что случилось? В чем проблема?
– Скажите, вы были вчера в этой квартире? – нагоняла туман дознаватель.
– Да.
– А когда уходили, в подъезде встретили Аркадия Васильевича Рухлина…
– А-а, да… Но он сам…
– Что он сам?
– Ну, напал на меня. Ударить хотел, да…
– Ударил?
– Нет… Ну, я увернулся. Ну, может, случайно. Я не хотел, но рука сама… Тоже случайно…
– И куда вы его ударили?
– Ну, в солнечное сплетение… Виноват, не хотел, так получилось…
– Вы даже перед ним не извинились.
– Так это, гражданка там какая-то, как набросится… Ну, ее-то я бить не стал. Она же женщина…
Ася Андреевна смотрела на меня молча и с осуждением. Вики вообще не было в комнате. А ведь она мне звонила… Наверное, видеть меня не хочет. Заманила в ловушку по просьбе дознавателя и умыла руки… А может… Страшная мысль пришла мне в голову. Что, если подлый Аркадий Васильевич уговорил ее подать на меня заявление в милицию. Об изнасиловании. Ведь он грозился… А Вика – девочка робкая и послушная, воля отца для нее закон… Если так, то дело гиблое. Закуют меня в кандалы и в Сибирь на каторгу…
– Эта женщина помешала вам добить гражданина Рухлина, – выдала версию Хазарова.
Как оказалось, это была наводящая версия.
– Но все же вы довершили начатое. Подкараулили гражданина Рухлина возле мусорных баков и жестоко избили его! – заключила она.
Хоть стой, хоть падай.
– Это вы о ком?
– О вас!.. Ваши документы, гражданин! – выпалила дознаватель.
Как из ружья выстрелила.
Я протянул ей свой военный билет.
– Так, Корнеев Корней Корнеевич. Тысяча девятьсот семидесятого года рождения. Воинская часть… Старший сержант… Воздушно-десантные войска, так я понимаю?
– Насчет этого да, а насчет мусорных баков – нет… Не избивал я никого…
– Да? Тогда где вы находились в районе девятнадцати часов?
– Говорю же, по ночной Москве катался…
– Кто может это подтвердить?
– Никто… А что с Аркадием Васильевичем?
– Ну вот, наконец-то догадались спросить, – язвительно усмехнулась Хазарова. – Плохо дело, гражданин Корнеев. Очень плохо. Тяжелая черепно-мозговая травма, повреждение позвоночника, множественные переломы… Да что я вам говорю… Чем вы по голове его ударили? Обрезок трубы? Бейсбольная бита?..
– Да не бил я его…
И тут до меня дошло. Эта Хазарова не просто милицейский дознаватель. Она сестра Аси Андреевны. Я вчера обидел Аркадия Васильевича, а они сегодня решили меня наказать жестоким розыгрышем… Хорошо, хоть в изнасиловании не обвинили. Наверное, посчитали, что это слишком.
– Ну и шуточки у вас, – я с облегчением выпустил воздух из легких. Вздохнул полной грудью.
– Шуточки?! – возмутилась капитанша. – Шуточки у вас, гражданин Корнеев. Очень опасные шуточки. Аркадий Васильевич на всю жизнь может остаться инвалидом. Возможно, на всю жизнь останется прикованным к инвалидному креслу…