И это тоже немец? «…»
Но окончательно оттолкнуло меня от евреев, когда я познакомился не только с физической неопрятностью, но и с моральной грязью этого избранного народа.
Ничто не заставило меня в скором времени так резко изменить мнение о них, как мое знакомство с родом деятельности евреев в известных областях.
Разве есть на свете хоть одно нечистое дело, хоть одно бесстыдство какого бы то ни было сорта и прежде всего в области культурной жизни народов, в которой не был бы замешан по крайней мере один еврей? Как в любом гнойнике найдешь червя или личинку его, так в любой грязной истории непременно натолкнешься на еврейчика.
Когда я познакомился с деятельностью еврейства в прессе, в искусстве, в литературе, в театре, это неизбежно должно было усилить мое отрицательное отношение к евреям. Никакие добродетельные заверения тут не могли помочь. Достаточно было подойти к любому киоску, познакомиться с именами духовных отцов всех этих отвратительных пьес для кино и театра, чтобы ожесточиться против этих господ.
Это чума, чума, настоящая духовная чума, хуже той черной смерти, которой когда-то пугали народ. А в каких несметных количествах производился и распространялся этот яд! Конечно, чем ниже умственный и моральный уровень такого фабриканта низостей, тем безграничнее его плодовитость. Этакий субъект плодит такие гадости без конца и забрасывает ими весь город. Подумайте при этом еще о том, как велико количество таких субъектов. Не забудьте, что на одного Гете природа всегда дарит нам 10 тысяч таких пачкунов, а каждый из этих пачкунов разносит худшего вида бациллы на весь мир».
Мифология антисемитизма
Антисемитизм Гитлера имел глубокие корни, подпитываемые культурным стереотипом, сложившимся к началу ХХ века в Европе, и был вовсе не частным вопросом мировоззрения будущего фюрера, как можно подумать. Наоборот, став уже вполне зрелым политиком, Гитлер неоднократно подчеркивал принципиальность своих позиций по этому вопросу.
Важно, что Гитлер, опять же в силу плохой образованности, не сумел разобраться в национальной ситуации того времени. Ко всему он стал сторонником теории «всемирного еврейского заговора», что весьма распространено среди людей с неокрепшим умом, которые пытаются упростить многообразный и часто хаотичный исторический процесс, придав ему некий смысл и определенность через признание гипотезы о тайных силах, якобы управляющих историей.
С течением времени антисемитизм Гитлера изменился, превратившись из бытового в животный. Гитлер не считал евреев ни народом, ни расой, ни религиозной общностью – для него евреи были «болезнью», симптомом разложения национальной государственности.
Гитлер всерьез полагал и доказывал это своим слушателям, что на Земле существует не имеющее собственной территории, но вполне развитое, универсальное и интернациональное государство евреев. Главное качество этого мифического государства – враждебность по отношению к любому другому национальному государству; главные орудия в «борьбе за выживание» – пацифизм, интернационализм, капитализм, коммунизм, либерализм, демократия и парламентаризм. Все вышеперечисленные доктрины евреи придумали, чтобы помешать другим народам свободно развиваться. По мнению Гитлера, коварные евреи делают вид, что не участвуют в политической борьбе, а на самом деле стремятся к мировому господству, забирая под свой контроль экономику и культуру.
Развивая мысль, Гитлер писал, что еврейский интернационал со своим пацифизмом, мировым коммунизмом и мировым капитализмом нарушает все известные правила игры, лишая нормальные государства даже минимального шанса на защиту своих интересов. При этом он считал, что даже если евреи откажутся от своей религии (иудаизма), это ничего не изменит, так как они не являются религиозной общностью; если они откажутся от своей национальности, смешиваясь с другими народами, – это еще опаснее, ибо таким способом они подорвут здоровье этих народов; если же они откажутся от своей культуры и истории, став правоверными патриотами – немцами, англичанами, французами, – это будет хуже всего: они столкнут эти народы между собой, используя деньги и пропаганду. Гитлер не оставлял евреям ни одной «лазейки» – что бы они ни делали, они отвечали за любые проблемы; так или иначе они должны быть удалены, выселены, ликвидированы.
В итоге доведенный до предельной крайности антисемитизм стал основой расового мифа, культивируемого в Третьем рейхе. Наряду с другими мифами он должен был превратиться в элементы новой религии для империи, которую пытался построить Гитлер в самом центре Европы.
Фронтовик Гитлер
Впрочем, пора вернуться к «страданиям юного Адольфа», в 1912 год.
В том году Гитлер переселился из Вены в Мюнхен. В мемуарах он называл несколько причин переезда. В частности, заявил, что его просто бесило «засилье» евреев в австрийской столице, и с определенного момента он уже не мог их переносить. Скорее всего, эта причина надуманная – для молодого человека куда важнее было попробовать найти применение своим навыкам художника в городе, который считался «культурной столицей» Германии.
Несмотря на то, что доходы после переезда практически не повысились, Гитлер всегда вспоминал два первых года жизни в Мюнхене как счастливейшее время.
Там Адольф сошелся с поэтом-символистом Стефаном Георге. Современники называли его «воплощением римской культуры на рейнской почве» и «Наполеоном при дворе муз». Ницшеанское по своим истокам и антидемократическое по сущности мировоззрение поэта привело его к идеям, близким по своей сути к национал-социализму. Однажды он предсказал, что вскоре в Германии появится герой, который приведет к возрождению страну, Европу и весь мир. Этот сверхчеловек, по словам Георге, сумеет разорвать оковы прогнившего общества, внесет порядок в хаос и посеет семена нового рейха.
Еще накануне Первой мировой войны литературные последователи, единомышленники и поклонники творчества поэта образовали «кружок Стефана Георге» – нечто среднее между богемным литературным салоном и духовно-эстетическим орденом. Называя себя «космистами», члены кружка широко пропагандировали собственные эстетические концепции, придерживались определенного ритуала поведения и даже, в подражание своему лидеру, облачались в черные балахоны. Немало членов этого кружка стали провозвестниками германского фашизма. А один из «космистов» – Альфред Шулер – едва ли не первым в Германии начал использовать в качестве символа свастику.
Когда Гитлер приехал в Мюнхен, он не раз посещал кафе и пивные, где собирались члены «кружка Стефана Георге». Атмосфера, царившая там, пришлась ему по вкусу. Адольф присутствовал на выступлениях Альфреда Шулера и был весьма очарован их антисемитской направленностью и эзотерической насыщенностью. Весьма вероятно, что именно тогда Гитлеру пришла в голову мысль использовать свастику для своего будущего движения…
Начало Первой мировой войны коренным образом переменило жизнь Адольфа. Он и сам понимал, что теперь его жалкому существованию на «дне общества» приходит конец и появляется шанс без всяких усилий попробовать себя на совершенно новом поприще:
«Я испытал в эти дни необычайный подъем. Тяжелых настроений как не бывало. Я нисколько не стыжусь сознаться, что, увлеченный волной могучего энтузиазма, я упал на колени и от глубины сердца благодарил Господа Бога за то, что он дал мне счастье жить в такое время».
Гитлер обратился к королю Баварии Людвигу III с просьбой о зачислении в армию. Его определили в 16-й баварский пехотный полк, набранный в основном из студентов-добровольцев. После нескольких недель обучения Адольф отправился на фронт.
Рис. 4. Адольф Гитлер (второй справа сзади) в берлинском госпитале, 7 октября 1916 года
Гитлер оказался умелым и храбрым солдатом. Первоначально он служил санитаром. Затем всю войну выполнял обязанности связного, доставляя приказы из штаба полка на передовую. За четыре года войны он участвовал в 47 сражениях. Дважды был ранен. 7 октября 1916 года после ранения в ногу Гитлер попал в госпиталь Гермиса под Берлином. Два года спустя, за месяц до окончания войны, он тяжело отравился горчичными газами, примененными англичанами, и временно потерял зрение.
Свою первую награду, Железный крест II степени, Гитлер получил в декабре 1914 года, вторую – Железный крест I степени (редчайшая награда для простого солдата!) – в августе 1918 года. Ходили слухи, что его отметили за удивительный подвиг – он якобы взял в плен пятнадцать французских солдат разом. Сам Гитлер никогда не рассказывал, за что он получил Железный крест I степени – наверное, потому, что представил его к этой награде заместитель командира батальона Гуго Гутманн, еврей по национальности. Для Гитлера с его животным антисемитизмом и верой в тайный заговор признание, что он получил крест от еврея, было равносильно признанию, будто бы он сам участвует в этом заговоре.
Несмотря на столь явные боевые заслуги, Адольф дослужился только до ефрейтора (гефрайтера). Медленное продвижение по службе можно объяснить тем, что для большинства однополчан он казался чудаком, замкнутым и склонным к весьма странным высказываниям.
Один из его боевых соратников вспоминал: «…часто сидел, не обращая ни на кого внимания, в глубокой задумчивости, обхватив голову руками. Затем неожиданно вскакивал и начинал возбужденно говорить о том, что мы обречены на поражение, ибо невидимые враги Германии опаснее, чем самое мощное орудие противника».
Находясь после отравления газами в госпитале, Гитлер узнал о капитуляции Германии:
«В глазах потемнело, и я только ощупью смог пробраться в спальню и бросился на постель. Голова горела в огне. Я зарылся с головою в подушки и одеяла.
Со дня смерти своей матери я не плакал до сих пор ни разу. В дни моей юности, когда судьба была ко мне особо немилостива, это только закаляло меня. В течение долгих лет войны на моих глазах гибло немало близких товарищей и друзей, но я никогда не проронил ни одной слезы. Это показалось бы мне святотатством. Ведь эти мои дорогие друзья погибали за Германию… Но теперь я не мог больше, я – заплакал. Теперь всякое личное горе отступило на задний план перед великим горем нашего отечества.
Итак, все было напрасно. Напрасны были все жертвы и все лишения. Напрасно терпели мы голод и жажду в течение бесконечно долгих месяцев. Напрасно лежали мы, испытывая замирание сердца, ночами в окопах под огнем неприятеля, выполняя свой тяжкий долг. Напрасна была гибель двух миллионов наших братьев на фронте. Не разверзнутся ли теперь братские могилы, где похоронены те, кто шел на верную смерть в убеждении, что отдает свою жизнь за дело родной страны? Не восстанут ли от вечного сна мертвецы, чтобы грозно призвать к ответу родину, которая теперь так горько над ними надсмеялась? За это ли умирали массами немецкие солдаты в августе и сентябре 1914 г.? Для того ли приносились все эти неисчислимые жертвы, чтобы теперь кучка жалких преступников могла посягнуть на судьбы нашей страны».
Рис. 5. Адольф Гитлер на митинге в Мюнхене, 2 августа 1914 года
Это горькое разочарование привело к тому, что Гитлер решил всерьез заняться политикой:
«Спустя несколько дней мне стала ясна моя собственная судьба. Теперь я только горько смеялся, вспоминая, как еще недавно я был озабочен своим собственным будущим. Да разве не смешно было теперь и думать о том, что я буду строить красивые здания на этой обесчещенной земле. В конце концов я понял, что совершилось именно то, чего я так давно боялся и поверить чему мешало только чувство. Мое решение созрело. Я пришел к окончательному выводу, что должен заняться политикой…»
Информация к размышлению: Антисемитизм в России
Давайте признаем, антисемитизм в России был, есть и, наверное, еще будет.
Герман Гессе как-то сказал, что «антисемитизм – это обращенная форма комплекса неполноценности перед древним интеллигентным народом». А в России всегда хватало людей, которые испытывают комплекс неполноценности, сравнивая свою жизнь с жизнью других народов. Прежде всего, нам самим не хватает единства, а потому мы с завистью смотрим на тех, у кого получается держаться вместе и не чувствовать себя одиноким рядом с братьями по крови и культуре.
Но время идет, совсем новые русские подрастают, у них уже возникает тяга к созданию национальной общности, которой были начисто лишены люди моего поколения, и когда-нибудь, я верю, русский сможет не бояться другого русского, не будет стремиться унизить его, доказывая свою исключительность, и будет помнить, что даже самый глупый, больной и бедный русский – все же свой, родной, разделяющий с тобой глубинное понимание нашей «самости», недоступное другим народам.
Только через развитие русского самосознания, которое станет общим и для жителя Москвы, и для жителя Санкт-Петербурга, и для жителя Владивостока, удастся сохранить Россию и русскую культуру. Если же мы или наши дети не успеем создать общность, значит, наша страна обречена распасться на отдельные государства, где процесс формирования национальной идентификации проживающих на конкретных территориях народов будет локализован и приведет к многочисленным конфликтам, какие всегда возникают при разрушении крупных государств.
Но будем надеяться на лучшее. История уже поставила перед нами проблему выживания, а следовательно, какое-то решение не заставит себя ждать. Главное – не скатиться в «глобальный комплекс неполноценности» и не начать ненавидеть другие нации только потому, что мы не умеем пока разбираться со своей.
Урок Германии в этом смысле для нас более чем ценен. Антисемитизм в немецкоговорящих странах наличествовал и до прихода Гитлера к власти. Многие избиратели, голосовавшие за национал-социалистов, даже не придавали какого-либо значения антисемитизму их фюрера, так как антисемитизм давно стал частью европейского культурного стереотипа, на которую с определенного момента просто перестали обращать внимание.
Американский историк Моссе однажды предположил, что если бы европейцам в начале ХХ века сказали, что в течение жизни поколения одна из наций уничтожит большинство европейских евреев, то они предположили бы, что на такое способны французы или русские, но немцев назвали бы в последнюю очередь. И действительно – ярый антисемитизм не был присущ даже немецким правым. Канцлер Бисмарк как-то заметил, что, может, в Париже богатые евреи и оказывают дурное влияние на общество, но в Берлине они, наоборот, приносят большую пользу.
Нацистское «новаторство» в обосновании антисемитизма основывалось на том, что Гитлер рассматривал расовое смешение как биологическое отравление и причиной этого «отравления» считал евреев, что совершенно не вязалось со старомодным немецким антисемитизмом.
Но именно эта его бредовая теория позволила взвалить на евреев всю ответственность за поражения прошлых лет и в противостоянии с вымышленным врагом сплотить немцев. Общность всегда легче создавать, отталкиваясь от образа врага, который претендует на разрушение всего святого, что у тебя еще осталось.