Трудно, сказать, действительно ли этот полет продолжался обещанные двадцать минут. Для любителей это время показалось вечностью. Ничто не говорило о том, что странное такси насквозь прошивает Землю по еще более странному тоннелю. Это был просто переход – из одного мира в другой.
И когда музыка стала казаться уже не столь громкой, Криста решила заговорить с водителем, тем более, что тот казался человеком вполне словоохотливым.
– И как там у вас сейчас, в Нью-Йорке? – поинтересовалась она, поглаживая дремлющее на коленях Чудовище, словно старая жительница Манхеттена, надолго покинувшая родные улицы.
– Да так, – пожал плечами таксист. – С одной стороны, вроде, как прежде, а с другой…
Он поежился, словно ему стало неуютно от собственных воспоминаний. И сделал музыку чуть тише.
– Не знаю, как у вас, а у нас обещали, что вся эта чертовщина закончится только когда какой-то там Магистр придумает какие-то там Правила. The Rules, understand me?
– Вполне, можно и по-русски, – сказала Криста, – у вас прекрасно это получается…
Сказала, а сама подумала: выходит, у американцев нет своего Магистра? Неужто и жизнь Волшебного Нью-Йорка, а может, и других Волшебных полигонов, зависит от одного этого несмысленыша Темы?
Что подумали Богдан и Эрик, осталось загадкой: они мирно спали, убаюканные ритмичными звуками музыки и тяжелым переходом.
– А пока в нашем городе нет спокойствия и стабильности, – продолжал Гриша. – Мало того, что морские твари просто покоя не дают, как еще и все эти призраки…
– Какие призраки? – спросила Криста.
– «Близнецы», – вздохнул таксист. – Как только началась эта чертова Игра, так появились призраки небоскребов Торгового центра. И все мертвые из земли восстали. Представляете: каждый день для них становится последним, каждый день в небоскребы врезаются два призрачных самолета, и город наполняется ужасом!
– Да, – покачала головой Криста. – К такому привыкнуть непросто…
– Это все божья кара! – неожиданно заявил таксист и коснулся четок под зеркальцем заднего вида. – За все грехи нашего города. А еще эти мавры…
– Мавры? – переспросила Криста. – В смысле – негры?
Машина неожиданно вильнула, швырнув Кристу на дверцу. Таксист в испуге посмотрел на нее и сказал дрогнувшим голосом:
– Вы только так их не называйте. При ЭТОМ слове они превращаются в… злых джиннов!
– Как интересно! – искренне сказала Криста. – Хорошо, я буду называть негров афроамериканцами…
– Мавроамериканцами, – поправил Гриша. – У нас многое изменилось с начала Игры. Никаких негров – даже намеков. И главное, запомните, чего у нас следует опасаться больше всего!
– Очень интересно! – подалась вперед Криста. – Я сама хотела об этом спросить у вас…
– Ну, мавров – само собой, – сказал таксист. – Про призраков я тоже рассказал уже. Есть еще мафия…
– Итальянская?
– Хм… – таксист замялся. – В общем-то, как бы да. Древнеримская.
– Чего?! – изумилась Криста.
– Мы сами в шоке, – признался таксист. – Только вот однажды утром все эти мафиози проснулись в римских тогах и сандалиях – как из голливудского фильма про этого, про гладиатора, видели? И жители пришли в ужас: полгорода оказалось римлянами! И знаете, где теперь заседает, хм, Нью-Йоркский профсоюзный Сенат?
– Ну, откуда ж я могу знать?
– В здании окружного суда! Все, как полагается – с колоннами, со статуями! А крестный цезарь – без ложной скромности снимает этаж в Эмпайр-Стейт-Билдинг! Вернее, берет арендой за покровительство над располагающимися там компаниями…
– Уютно у вас, как я посмотрю! – сказала Криста.
– Да уж… – пробурчал Гриша. – Хорошо, хоть Лукоморье пока независимо держится…
– Что еще за Лукоморье? – снова удивилась Криста.
– А, вы ж не в курсе… Ну, хоть про Брайтон-Бич слышали? Последний оплот русской культуры в Западном полушарии! Вот, этот оно, родимое, и есть…
Далеко впереди показалось пятнышко света. Точь-в-точь, как в рассказах людей, переживших кому. И Криста почему-то подумала, что тоннель это ведет не куда-нибудь, а аккурат «на тот свет». И, если задуматься, то, большому счету, так оно и было. Только вот задумываться было некогда.
Потому, что машина вдруг затормозила, и от отрицательной перегрузки любителей посетило ощущение тошноты.
– Таможня, – пояснил Гриша, и машина остановилась.
Точно напротив стойки со строгим человеком в форме.
– Я совсем не подумала об этом, – обеспокоилась Криста. – Мы даже загранпаспорта не подготовили…
– Ценности с собой есть? – скучающе произнес человек на чистом русском языке.
– Н-нет, вроде, – сказала Криста. – Нет у нас никаких ценностей…
– Да? – с сомнением произнес таможенник. – Даже моральных? Хм, мне говорили, что в Волшебной Москве с этим проблема, а я сомневался…
– Да вы что! – зашипел на Кристу таксист. – Если вы свои ценности контрабандой провезете – вас же посадить могут!
Богдан высунул голову в окно и выпалил хриплым спросонья голосом:
– Ум, честь и совесть – вот наши ценности!
– И дружба, – добавил Эрик.
– Так, – произнес таможенник и протянул таксисту пачку бумажных листков. – Пожалуйста, подробно задекларируйте…
– Что за декларировать? – удивилась Криста.
– Да ценности, ценности! – быстро сказал таксист и раздал любителям листки с надписью «Таможенная декларация».
– А «любовь» писать? – задумчиво произнесла Криста.
– Конечно, – сказал таможенник. – В каких количествах провозите любовь?
– А в каких разрешено? – поинтересовался Эрик.
– Только для личного потребления, – строго сказал таможенник. – Если любовь на продажу – придется платить пошлину…
– Нет, у нас только для личного! – заявил Богдан.
– Коммунистическую и иную скоропортящуюся и заразную идеологию не провозите? – с подозрением спросил у Богдана таможенник.
– Как можно! – возмутился Богдан. – Только буржуазную. В «Дьюти-фри» немножко прикупили…
Таможенник пододвинул к машине какое-то плоское корыто с густой белой жижей.
– Это еще зачем? – обмер Богдан.
– Это стандартная процедура для вашей же безопасности, – сказал таможенник. – Прошу вас опустить лицо в гипс для изготовления вашей посмертной маски…
– Посмертной? – переспросила Криста.
– Вы же, все-таки, прибыли на Тот Свет, – пояснил таможенник. – Так что, считайте, немножко умерли для прежнего, хе-хе… Шучу. Не отнимайте у меня время, гипс застывает!
– Котенка тоже макать? – поинтересовалась Криста.
– Вы с ума сошли! – возмутился таможенник. – Он ведь животное, а не какой-нибудь там иностранец! Будете его мучить – вас на электрический стул посадят!
– Так его, вроде, отменили? – сказал Эрик.
– Это за убийство отменили, – пояснил таможенник. – А за нарушение политкорректности возобновили!
…Друзья отплевывались и соскребали с лиц остатки гипса, а таможенник с видом скульптора придирчиво осматривал слепки.
– Как живые, – сказал, наконец, он. – Лучше всяких отпечатков пальцев! Итак – добро пожаловать в нашу гостеприимную страну, проклятые иностранцы! Надеюсь, вы не захотите у нас остаться и вовремя свалите из нашего светлого рая в свою вонючую и гнилую дыру!
Так закончились формальности, и перед такси взвился кверху полосатый шлагбаум.
Любители, несколько сбитые с толку таким приемом, хотели обменяться друг с другом первыми впечатлениями. Но тут же отказались от этой мысли.
Ведь машина уже вылетала из темных земных недр под лучащееся оптимизмом американское солнце.
5
Проделав довольно долгий пеший путь, Саша Шум неожиданно остановился, замерев с поднятой для шага ногой. Перед ним простиралась широкая и пустая трасса, ведущая прямиком под эстакаду МКАД. Казалось бы – бери, да и топай себе по гладкой дороге!
Но нет! У Саши были свои причины остановиться. И мысли его привычно полились вовне:
– Это очень странно – такая пустая дорога, – рассуждал Саша Шум. – Наверняка, это неспроста. Наверняка, кто-то что-то против меня задумал! Я даже знаю – кто! Это монстры с Тау! Вот сейчас я выйду на дорогу – а меня тут же грузовик – хрясь! – и раздавит в лепешку! Я все их задумки знаю! Меня не проведешь!
– Это ты верно мыслишь, – заметил Шум. – Мало ли, что там задумали эти пришельцы. Ты, главное, про бластер не забывай!
– Ага! – сказал Саша и снова натянул пакет на голову. – Теперь я в безопасности.
– Только не задохнись в своем скафандре! – посоветовал Шум.
Санитары стояли рядышком с Сашей, тупо таращась на дорогу. Им было, в сущности, все равно – раздавит или не раздавит их мифический грузовик. У них была одна задача: защищать Кандидата. И даже не столько его самого, сколько окружающих от своего подопечного. Ведь теперь от него можно было ждать вообще, чего угодно!
Наверное, Саша стоял бы так, на одной ноге и с пакетом на голове, очень долго, убаюкиваемый накапливающимся под целлофаном углекислым газом, но в воздухе раздался звук, как от моторчика сказочного Карлсона в известном мультфильме. Звук быстро приближался, и вот, прямо перед Сашей с неба опустился очень колоритный персонаж – инспектор ГАИ с огромными стрекозиными крыльями, покрытый, словно оса, поперечными черно-белыми полосками.
Всего этого великолепия Саша шум не увидел, поскольку его мир ограничился пакетом. Однако услышал приветливое:
– Инспектор Горемыкин! Гражданин, проблемы?
Санитары несколько напряглись, готовясь к любым неожиданностям. Однако пациент повел себя вполне адекватно: он просто лихо сдвинул пакет на макушку и заговорил спокойным уверенным голосом:
– Проблемы – вещь относительная. Вообще, большинство проблем мы придумываем себе сами. По большому счету, проблем, как таковых не существует. И если каждый из нас поймет это и примет за правило, то проблемы постепенно исчезнут из нашей жизни, уступив место позитивным эмоциям. Я выступаю за беспроблемный взгляд на окружающую действительность. Голосуя за меня, вы голосуете против всех своих проблем!
Санитары дружно зааплодировали.
– Это ты о чем? – спросил Саша.
– Тихо! – прошипел Шум. – Я же тебе репутацию создать пытаюсь…
Инспектор слушал всю эту тираду с открытым ртом, будто неожиданно сам впал в транс от этой плавной и продуманной речи. Но быстро пришел в себя, откашлялся и произнес:
– Агитируете? Ну-ну…
– Я дорогу перейти боюсь, – вдруг совсем другим, жалобным голосом произнес Саша.
– А, это понятно, – сказал инспектор Горемыкин. – Сам иногда боюсь, с тех пор, как летать начал. Но вас, как одного из Кандидатов, мне велено сопроводить на спецмашине до самого метро!
– А к чему это – до метро? – пробасил Чип.
– Зачем нам в метро? – с неудовольствием пробасил Дейл. – А если у Кандидата приступ случится от замкнутого пространства?
– Кандидат, кандидат, – пробормотал Саша Шум. – О чем это они все говорят?
– Приступ – не приступ, но велено вас у метро высадить! – строго сказал инспектор Горемыкин. – Так принято у нас Игроков встречать…
– Теперь – про игроков каких-то говорят, – прокомментировал Саша, снова натягивая на голову пакет. – Понапридумывали тоже… Вокруг меня одни сумасшедшие…
Последние слова прозвучали под пакетом – глухо и таинственно.
Но санитары уже бережно сажали его в тихо подкативший огромный «бентли» с символикой патрульно-постовой службы. К сожалению, Саша Шум не мог по достоинству оценить роскошь данного экипажа. Он жил в несколько иной реальности, лишь отчасти соприкасавшейся с нашей. Тем не менее, он был рад помощи со стороны органов охраны правопорядка, и благодарно улыбнулся гаишнику.
– Добро пожаловать в Волшебную Москву! – козырнул Горемыкин и строго сказал санитарам:
– Вам к Архивариусу надо. Впрочем, в метро вы сами все поймете…
Он с улыбкой проводил взглядом удаляющуюся машину и произнес самому себе:
– Неужели все это, наконец, закончится? Ох, не верится что-то… С таким-то Кандидатом…
…Когда, уже стоя на эскалаторе, Саша Шум внезапно понял, что длинный ребристый язык затаскивает его прямо в пасть колоссальному подземному чудищу, он истошно завопил и бросился обратно – вверх по эскалатору.
Эскалатор, будто бы и ждал этого: он взревел и прибавил скорости – так, что как бы не старался Саша, он все равно продолжал спускаться вниз с прежней скоростью.
Санитары некоторое время гнались за пациентом, в котором оказалось неожиданно много свежих сил, пока, наконец, не схватили его. Схватили, впрочем, аккуратно и бережно. Тут же принялись извиняться перед Сашей, отряхивать его и заискивающе улыбаться.
Саша успокоился так же быстро, как и взволновался до этого.
– Все, все! – сказал он. – Я в порядке! Просто небольшой стресс. Никаких проблем! Какие проблемы могут быть у Кандидата? Кстати, я Кандидат чего? Медицинских наук, как Андрей Алексеевич?
Санитары лишь пожали плечами в ответ: они сами ничего не знали.
– Надо ехать к Архивариусу, – наставительно сказал Шум. – Он все и объяснит.
– Ну, так поедем скорее! – решительно сказал Саша.
И вдруг, оттолкнув расслабившихся санитаров, снова бросился по движущейся лестнице – на этот раз вниз.
Санитары догнали Сашу только на перроне станции. Тот сидел на скамеечке и задумчиво смотрел в стену, на которой были расписаны названия станций. Санитары проследили взгляд Саши и увидели вместо привычных названий станций полоски с какой-то арабской вязью.
– Э-э… – протянул Чип, неуверенно почесывая в затылке. – Ты понимаешь что-нибудь? Как же мы найдем нужную нам станцию?
– Я не знаю, какая это станция – нужная! – пробурчал Дейл. – Я даже не знаю, что мы вообще тут делаем…
– Мы – расслабляемся, – произнес Саша Шум, делая плавные движения руками. – Мы совершенно спокойны… У нас нет никаких проблем. Никаких…
В это время из глубины тоннеля донесся гудок, застучали стыками рельсы, и, весь в дыму и пару, на станцию вынырнул старинный паровоз, тянущий за собой состав из изящных золотистых вагонов.
– «Золотая стрела», – по складам прочитал на одном из вагонов Саша. – Красивое название…
Поезд остановился, и из ближайшего вагона на перрон важно вышел бородатый гном в форме проводника.
– Всем привет! – деловито сказал он. – Побыстрее заходим, не задерживаем состав!
Перед входом в вагон Саша Шум замялся. Слишком уж там, внутри, ему показалось темно, тесно и душно. А потому Саша немедленно принялся заговаривать проводнику зубы:
– Ну, как вы тут? Как работается? Какие проблемы?
Проводник удивленно посмотрел не Саша, шмыгнул носом и развел руками:
– Да, вроде, все хорошо… Бывает, конечно, что пассажиры проблемные попадаются. Вроде вас, например…
– Вот! – важно поднял указательный палец Саша. – Мы везде ищем проблемы! И в людях тоже мы видим проблемы! А ведь назвать человека проблемой – проще простого! Сказал, например: он псих ненормальный, в больницу его! И все – нет проблемы! И никто не думает о том, что человек – это никакая вовсе не проблема. Человек – это чрезвычайно, просто невероятно сложное, многогранное существо, которое требует особого подхода, тонкого и внимательного отношения, и ни в коем случае – грубости и насилия…
Слушая эту пафосную речь, придуманную Шумом и подогреваемую страхом Саши перед замкнутым пространством вагона, проводник мрачнел. Он не спорил, нет. Он думал о чем-то о своем. Наконец, он взял в руку висевший на шее серебристый свисток и дунул в него – коротко, но громко.
Сашину агитационную речь заглушил истошный рев. Санитары в ужасе прижались друг к другу. И тут некая невидима сила оторвала их от земли – и небрежно швырнула в тамбур вагона. Следом, прямо на санитаров, полетел и ошеломленный Саша Шум.
– Вот так, – сказал проводник, стоя в дверном проеме с красным флажком в руке. – Для Станционного смотрителя нет никаких проблем. И человек для него – это никакой не сложный многогранник, а просто пассажир. Сказано – на посадку, значит, на посадку. Поезд ждать не может! Все, отправляемся!
Несмотря на довольно сумбурную посадку в вагон, Саша Шум понял, что внутри здесь вовсе не так уж и страшно, как казалось снаружи. Возможно, все дело было в психологическом шоке, вызванном явлением невидимого и злого Станционного смотрителя. А может, просто приятным и комфортным интерьером вагона.