– Шерьян, – не выдержав, все же окликнула я храмовника, который в данный момент как раз навьючивал поклажу на нетерпеливо переминающуюся лошадь, – пообедать перед отъездом не желаешь?
– Нет, – мотнул он головой, вдумчиво проверяя упряжь. – И тебе не советую. В такую жару сытым трястись на лошади – удовольствие то еще.
– На какой лошади? – Я резко села, когда до меня дошел смысл его слов. – Ты хочешь сказать, что я тоже поеду верхом?
– Конечно. – Шерьян позволил себе легкую усмешку. – Как же иначе? Или ты предпочитаешь бежать следом? Думаю, на такое зрелище весь город высыпет поглазеть. Великовозрастная девица, пытающая поспеть за всадниками.
– Ну до городских ворот можно и пешочком дойти, – с робкой надеждой предложила я. – А там я перекинусь и вполне смогу тягаться в скорости с вашими скакунами.
– Исключено, – отрезал Шерьян. – Мне только проблем с охотниками за нечистью не хватает. Рано или поздно, но тебя заметит кто-нибудь из крестьян. Вот веселуха нам будет убегать от целой толпы воинственно настроенной священной братии, вооруженной крестами и святой водой. Тут даже мое заступничество тебе не поможет. Скорее меня на соседнем костре сожгут, подумав, что я предал общее дело.
– Никто меня не заметит, – неуверенно возразила я, с тоской подумав о многочисленных деревеньках, расположенных вокруг Мейчара. На расстоянии в три дня пути от города в здешних краях даже в кустики по нужде проблематично сходить – обязательно кто-нибудь будет иметь счастье твой голый зад лицезреть.
– Ты сама-то в это веришь? – скептически поинтересовался храмовник, наконец-то повернувшись ко мне лицом. – Тефна, я никак не пойму, что тебя на этот раз не устраивает? И ты знаешь, и я знаю, что пребывание в звериной ипостаси требует много сил и энергии. И вообще, это грозит тебе массой ненужных проблем и хлопот.
Шерьян был прав. Действительно, длительное путешествие в облике кошки вряд ли принесет мне удовольствие. Скорее наоборот. Во-первых, меня будет преследовать постоянное чувство голода и элементарная жажда крови, с которой достаточно легко совладать, будучи в человеческом теле, но которая становится практически невыносимой, если пребывание в шкуре животного по тем или иным причинам затягивается. Во-вторых, чем дольше времени ты живешь зверем, тем больше глупеешь. Инстинкты – хорошая вещь, но без человеческой смекалки и ума тоже тяжело обходиться. Один раз мне пришлось быть кошкой в течение целой недели, уходя от преследования. После этого я целый год училась связно разговаривать, а не рычать, словно дикое животное. Впрочем, это отдельный разговор – от кого я тогда бежала и чем все это в итоге закончилось.
Я с сомнением посмотрела на смирную тонконогую лошадку, которая стояла чуть поодаль, видимо дожидаясь меня, как законную хозяйку. Все бы хорошо, но нечисть и верховая езда – понятия совместимые с огромным трудом. Любой мало-мальски сообразительный скакун обычно сразу понимает, что я не та, за кого себя выдаю. И предпочитает держаться от меня подальше. Вполне разумное решение со стороны несчастной скотины. Кому охота носить на своей спине того, кто при удобном случае не откажется с аппетитом тобой же закусить.
– Шерьян, – простонала я, даже не делая попыток приблизиться к животному, которое еще не подозревало, какую свинью ему подложил любимый хозяин, – я никогда не ездила подобным образом.
– Правда? – нарочито удивился храмовник и состроил лживую сочувственную гримасу. – Очень жаль, Тефна, но ничем не могу помочь. Придется учиться.
Я с затаенной ненавистью посмотрела в смеющиеся глаза Шерьяна. Ладно, служитель бога, попадешься ты мне еще темной ночкой на узкой тропинке. Убить не убью, но лицо исцарапаю только так. Если шрамы украшают мужчину, то ты станешь первым красавцем в этой стране.
– На твоем месте я бы не был столь самоуверен, – неожиданно ответил на эти мысли храмовник, заставив меня тем самым подскочить на месте от ужасной догадки. – Смею тебе напомнить, что наш последний поединок окончился совсем не в твою пользу.
Я могла бы ответить на его слова, что он воспользовался на редкость подлым приемом – посадил меня в бочку со святой водой. И вообще, настоящая схватка должна происходить один на один, а храмовник не погнушался прибегнуть к помощи сына. Но в очередной раз промолчала. Сначала надо разобраться с на редкость неприятной привычкой Шерьяна без спроса лазить в чужую голову. Неужто судьба была ко мне так жестока, что подсунула телепата?
Храмовник язвительно ухмыльнулся и протянул мне руку, помогая встать с травы. Затем с издевательским поклоном указал на лошадь. Кажется, вот и пришла моя жизнь к концу. Точно знаю – стоит только подойти к животному, как оно обезумеет и проломит копытом мой хрупкий череп. Но я натянула на лицо беспечную улыбку и смело вложила трясущуюся от ужаса руку в ладонь мужчины. Прохладные пальцы обхватили мое запястье, и Шерьян без видимого усилия поднял меня на ноги. Намного осторожнее и любезнее, чем в прошлый раз, кстати, когда заставлял тащить сумку.
– Всегда бы так, – не удержавшись, пробурчала я.
Храмовник сделал вид, будто не понял намека, и посторонился, пропуская меня к лошади. Несчастное животное, не подозревающее, что через миг станет моим убийцей, с аппетитом хрумкало травку и изредка поводило ухом, отгоняя особо наглую муху. Я сделала маленький осторожный шажочек по направлению к ней, чувствуя, как внутри все замерло от тревожного нехорошего предчувствия. Лошадка тут же подняла голову, оторвавшись от подножного корма, и с любопытством уставилась на меня влажными карими глазами.
– Смелее, – нетерпеливо прошептал Шерьян, с самым добрым выражением на лице подталкивая меня к животному.
Я шагнула еще раз на ватных, подгибающихся от страха ногах. Лошадь скептически посмотрела на мое искаженное ужасом лицо и равнодушно повернулась задом. Ну точно готовится копытом по виску заехать!
– Шерьян, я не могу, – не выдержав, заканючила я. – Она меня убьет. Я этих кровожадных тварей знаю – только поверишь, что они к тебе хорошо относятся, так сразу же или скинут на полном скаку, или шею сломают.
Лошадь с удивлением обернулась, будто поняла мои слова, и обиженно всхрапнула.
– Не клевещи на благородное животное! – строго одернул меня Шерьян. Затем, видимо, осознав, что я могу тянуть время до вечера, приобнял меня за талию и, несмотря на отчаянное сопротивление, подтащил к лошади. – Лезь! – приказал храмовник.
– Не буду! – мотнула я головой и с отчаянием закусила губу, пытаясь не упасть в обморок от такой близости к исчадию бога-отступника.
– Если Таша – исчадие, то ты тогда кто? – риторически вопросил храмовник, в очередной раз подтвердив мои догадки о природе своей невероятной прозорливости.
Точно телепат. Вот ведь угораздило меня вляпаться. И как такому типу гадости подстраивать? Он же все равно обо всем первым узнает.
– Ташечка, – поняв, что спасения ждать не от кого, засюсюкала я сладким голоском, – девочка моя. Ты же не скинешь меня?
Лошадь совсем по-человечески покачала головой и укоризненно оглянулась на хозяина, будто спрашивая: что за идиотку ты мне привел? Шерьян развел руками, безмолвно извиняясь за мое чудаковатое поведение, и, крепко ухватил меня за бока, легко подсадил в седло. Я сразу же вцепилась потными от волнения ладошками в поводья, а храмовник тем временем суетливо принялся крепить на лошадь поклажу, то и дело подозрительно фыркая. Будто изо всех сил пытаясь удержаться от громкого непочтительного хохота.
– И ничего смешного тут нет, – прошипела я, поняв, что Шерьян от души веселится над моими неуклюжестью и страхом. – У меня есть весьма резонные причины относиться с недоверием и опаской к лошадям.
– Вот как? – Шерьян заинтересованно поднял голову, с любопытством вглядываясь в мое лицо. – Какие же, интересно?
– Это тебя не касается, – тихо отозвалась я и до крови прикусила губу, не позволяя себе погрузиться в пучину горьких воспоминаний. Сейчас не время. Незачем какому-то там храмовнику видеть мое прошлое.
Шерьян еще некоторое время молчал, словно ожидая продолжения. Или пытаясь подкараулить момент, когда я ослаблю контроль над своими мыслями. Потом с некоторым разочарованием пожал плечами и отошел к сыну, который держал под уздцы двух великолепных гнедых жеребцов.
– Что ж, – негромко произнес храмовник, легко взбираясь в седло, – тогда в путь. Надеюсь, он будет добрым для нас.
Предупредительные слуги заранее открыли ворота, поэтому через миг наша небольшая кавалькада бодро зазвенела подковами по зеленым улочкам восточной окраины Мейчара, спеша вырваться из душного зноя города.
* * *
Неприятности начались уже у городских ворот. Казалось, будто все население Мейчара решило срочно отправиться по делам в сельскую местность. На жаре изнывали несколько десятков людей, терпеливо дожидаясь момента, когда стражники наконец-то разрешат продолжить им путь.
– Ничего не понимаю, – озадаченно проговорила я, нервно одной рукой поправляя волосы, а другой крепко сжимая поводья. – Обычно строгий досмотр проводят только на въезде в город. Да и то всегда медяком откупиться можно. На выезжающих внимания почти не обращают. Неужто уперли нечто важное из ратуши, раз стражникам такой приказ отдали? Так я бы знала.
Шерьян как-то виновато отвел глаза и легко спешился. Я его примеру последовать при всем желании не могла. Мне совершенно не хотелось позориться при всем честном народе, когда придет пора залезать обратно в седло. Представляю, сколько будет хохота, когда храмовник вновь примется закидывать меня на лошадь. Нет уж, мне и тут неплохо сидится.
Таша поняла, что неразумная всадница и не думает даже временно облегчить ее жизнь, печально вздохнула и неспешно отошла в тень, не обращая никакого внимания на судорожные рывки поводьями.
– Попробую разузнать что-нибудь, – негромко произнес Шерьян и, небрежным движением убрав медальон под шнуровку рубахи, быстрым шагом направился к началу очереди.
Я проводила его страдальческим взглядом и с некоторым испугом покосилась на Рикки. Вдруг малец решит повторить свой утренний подвиг и попробует прилюдно обесчестить меня. Нет, его, конечно, быстро поставят на место – мужиков-то вокруг полно. Но приятного мало – в пыли на потеху всем присутствующим искупаться.
Рикки почувствовал мое внимание и обернулся. Радушно улыбнулся и нарочито причмокнул, словно говоря, что еще не окончательно потерял надежду поближе со мной познакомиться.
Я раздраженно передернула плечами. Ну вот, только настроение себе испортила. Стоило признать, решение подзаработать на оскорблении чести и достоинства бургомистра было ошибочным. Уж слишком много проблем я из-за этого получила, а денег от гильдии веселых вдовушек еще и не видела. За прошедшие сутки жизнь окончательно повернулась ко мне упитанной филейной частью тела. А ведь мы пока даже не выехали из города. Ладно, рано еще впадать в отчаяние и с упоением предаваться унынию. Будем надеяться, путешествие не затянется надолго. Мое дело маленькое – доставить их к кругу мертвых и со всех ног бежать оттуда. Пусть с остальными проблемами сами разбираются.
– Почему ты так боишься цели нашего путешествия? – вдруг вкрадчиво поинтересовался Рикки, подъезжая ближе.
От неожиданности я подпрыгнула на месте и едва не вывалилась из седла.
– Не твое дело, – мрачно огрызнулась я.
– Разве не мое? Мое, – пожал плечами сын храмовника. – Мне весьма интересно, что ждет нас в конце дороги. И я чувствую, что ты лучше чем кто бы то ни было знаешь об этом и можешь рассказать.
Я неопределенно хмыкнула и принялась с преувеличенным вниманием разглядывать толстого неопрятного представителя торговой гильдии. Мужчина сверкал на солнце золотом многочисленных перстней и громко ругался с приказчиком, требуя, чтобы несчастный немедля вывез его из города, минуя очередь.
– Почему замолчала? – Не выдержав, Рикки легонько тронул меня за рукав, но тут же отшатнулся, когда увидел, каким опасным зеленым блеском сверкнули мои глаза.
Лошадь испуганно всхрапнула, почуяв близость зверя, но на дыбы вставать не стала. Стоит признать, Таша оказалась на редкость спокойным животным. Чего нельзя сказать обо мне.
– Я уже сказала: не твое дело! – прошипела я, поспешно усмиряя свою звериную ипостась. Вот только перекинуться мне сейчас для полного счастья не хватает.
– Чего ругаетесь? – прервал нашу перебранку Шерьян, незаметно появляясь рядом. – Более людного места выбрать не могли?
– Мы не ругаемся, – поспешно мотнул головой Рикки. – Просто я хотел узнать, что такого страшного в круге…
– Тихо! – негромко рявкнул храмовник, встревоженно оглядываясь по сторонам. – О таких вещах не принято говорить при посторонних!
В серо-голубых глазах юноши мелькнуло бешенство. Такое зримое и пугающее, что я едва не втянула голову в плечи, малодушно заскулив. Ох, что-то в самом деле неладное творится с мальчиком. Еще ни одна нечисть меня не пугала так сильно, как этот юнец, у которого молоко на губах не успело обсохнуть.
Шерьян спокойно выдержал полный ненависти взгляд сына. Только пальцы его побелели – так крепко мужчина вцепился в рукоять меча. Рикки, заметив это, первым отвел глаза.
– Прости, отец, – чуть слышно пробормотал он. – Ты прав, я не должен был выспрашивать об этом…
Храмовник некоторое время молчал, с каким-то непонятным напряженным вниманием вглядываясь в лицо сына. Потом с видимым облегчением вздохнул и рассмеялся.
– Когда придет время, я сам тебе все расскажу, сынок, – широко улыбаясь, отозвался Шерьян. – Потерпи еще немного. Пожалуйста, ты ведь у меня хороший мальчик.
Он отвернулся, не дожидаясь ответа юноши, поэтому не видел, как злобная гримаса на миг исказила лицо Рикки. А вот я видела. И вновь ощутила приступ панического страха. Захотелось немедленно разорвать договор со столь странной парочкой и как можно быстрее бежать из города или, что еще лучше, из страны. Ох, во что-то совсем опасное я вляпалась, как бы усы не подпалить на этом дельце.
– Ты узнал, в чем причина задержки? – поинтересовалась я, постаравшись, чтобы голос не выдал меня предательской дрожью.
– Нет, – разочарованно цыкнул Шерьян, наконец-таки убирая руку с перевязи. – Стражники бормочут что-то невразумительное. Мол, это приказ самого бургомистра – у всех отъезжающих тщательно проверять вещи. Боюсь, мы тут надолго застряли.
Я озадаченно почесала лоб и задумчиво посмотрела на небо, которое потихоньку начинало наливаться синевой раннего вечера. Эдак мы рискуем заночевать в Мейчаре. Плохая примета – если не успеешь покинуть город в день отъезда, то и все дело насмарку пойдет.
– Они даже не брезгуют личным досмотром, – продолжил тем временем Шерьян.
– Чего?! – возмущенно заорала я, мигом позабыв все правила хорошего поведения и привлекая к себе чрезмерное внимание товарищей по несчастью, которые маялись неподалеку от безделья. – Чтобы меня какой-то потный стражник лапал? Драконью чуму на этот город, если я позволю такое!
Из соседней телеги высунулась розовощекая дородная матрона, которая секунду думала над моими словами, а затем разразилась громкой тирадой, цензурными в которой были только предлоги. Даже купец на время забыл о ругани с приказчиком и заслушался, видимо, запоминая на будущее незнакомые выражения и цветистые обороты.