На обратном пути Артемию Платоновичу вновь вспомнилась та дама, что спрашивала про него у хозяина постоялого двора. Может, она прочитала ту статейку в газете и хотела ему что-то сообщить? Право, это уже навязчивая идея!
На постоялом дворе он увидел коляску помощника нижегородского полицмейстера. Значит, Обличайло уже вернулся! Только вот с чем?
Максима Станиславовича он застал в его нумере. По его сияющему лицу было нетрудно догадаться, что прибыл он с благоприятными вестями.
– Вижу, что вы не зря съездили, – констатировал Артемий Платонович. – Ну, рассказывайте. Жду!
– Я сделал все так, как вы сказали, – оживленно начал Обличайло. – По пришедшим в управление ответам на наши запросы о пропавших и разыскиваемых, приметы и инициалы нашего покойника совпали только с двумя: давно разыскиваемым мещанином Пермской губернии Кондратием Молоковым и чиновником особых поручений при средневолжском губернаторе Константином Макаровым. Этот Макаров должен был 27 августа телеграфировать в Средневолжск о своем прибытии в Нижний, но не телеграфировал. Когда наш запрос дошел до Средневолжска, то там признали, что присланные приметы совпадают с приметами этого их чиновника, вот они и обеспокоились. Тем более что он должен был сесть на этот поезд именно в Володарах. В Нижнем нашлись знакомые этого Макарова, они и опознали его труп. В данный момент его тело плывет на пароходе в Средневолжск.
– Я тоже в данный момент должен был плыть в Средневолжск, – заметил Артемий Платонович. – Ладно… Вы мне вот скажите, что делал чиновник особых поручений при средневолжском губернаторе в этих Володарах? И что такого он вез в своей дорожной сумке, из-за чего, верно, и постигла его смерть?
– Я могу только предполагать, господин Аристов, – неуверенно произнес Обличайло. – В Средневолжске, насколько мне известно, вот уже несколько месяцев находится жандармский полковник Мезенцов. Может, этот вояж Макарова как-то связан с этим?
– Благодарю вас, – отозвался Артемий Платонович задумчиво. – Вероятно, вы правы.
«И как это я сам не догадался?» – хотел было добавить он, но промолчал. Действительно, товарищ начальника штаба Отдельного Его Императорского Величества корпуса жандармов флигель-адъютант Михаил Владимирович Мезенцов вот уже несколько месяцев пребывал в Средневолжске, но о цели его вояжа в губернский город никто не знал, исключая, разумеется, губернатора и, возможно, чиновника особых поручений Константина Никитича Макарова.
«Может, у Макарова была какая-то особая миссия в Володарах? – продолжал размышлять отставной штабс-ротмистр. – Может, там ему передали какие-то документы, предназначенные для Мезенцова, которые он и вез в своей дорожной сумке? А кто-то об этом знал и, дабы завладеть этими документами, и убил Макарова?»
Вопросов было много. Ответов – ни одного. До Артемия Платоновича, конечно, доходили слухи, что в Средневолжске существует какая-то тайная организация революционного толка, но ни целей ее, ни насколько она опасна существующему режиму, он не знал.
– Как бы то там ни было, – сказал он, – наша цель – найти преступников, похитивших сумку, а вернее, ее содержимое. И изъять его у них.
– Это понятно, – со вздохом отозвался Обличайло. – Только вот где их искать?
Артемий Платонович задумался.
В то время как он раскуривал свою трубку, из почтово-телеграфной конторы вышла красивая дама в оранжевом атласном платье с античным профилем. Она тоже была задумчива и рвала в мелкие кусочки телеграмму, только что полученную ею из Нижнего Новгорода. В телеграмме было всего три слова:
«Личность фигуранта установлена».
Глава 7
БОЛЬШЕ, ЧЕМ УЗЫ РОДСТВА
Вера еще раз внимательно осмотрела письма. Но все они были написаны не по-русски, хотя некоторые слова и можно было прочитать. Показать бы их дяде, владеющему несколькими языками, однако он был занят визитером в Белой гостиной. Вере ничего не оставалось, как запереть покуда письма в своем комоде.
Потом дядя долго беседовал с Мишелем у себя в кабинете и, даже не отобедав, спешно укатил в Ротозеево.
А потом к ней пришел кузен.
– Можно к тебе? – спросил он, постучав в ее комнату.
– Конечно, – ответила она, улыбнувшись. – Ты же знаешь, я всегда рада тебя видеть.
«Рада тебя видеть» – это не составляло и сотой доли того, чем было заполнено сердце Веры. Она боготворила двоюродного брата. Сколько она себя помнила, он был для нее высшим существом. Таковым являлся для нее и старший кузен, но Мишель был особенным высшим существом. Она помнила о нем в те долгие дни его службы в гвардии, мысленно разговаривала с ним и даже немного спорила. О чем? О том, что он должен быть рядом с дядей, жить в замке и помогать ему в его хозяйственных делах. Она, конечно, лукавила. На самом деле, в чем она долго не могла признаться сама себе, ее самым большим и заветным желанием было то, чтобы она была рядом с Мишелем, могла видеть его каждый день и дышать с ним одним воздухом.
– Знаю, милая сестренка, конечно, знаю, – благодарно глянул на нее Михаил. – Верно, в этом доме, да и во всем свете ты единственная, кто всегда рад меня видеть.
– Ты что, поссорился с дядей? – с тревогой спросила она.
– Да нет, – ответил молодой барон. – Мы просто беседовали о жизни. Отец считает, что я должен служить. Не по военной, так по гражданской линии.
– Ну, если так считает дядя… – Она опустила головку, и легкий румянец покрыл ее лицо.
– Он хочет, чтобы я отправился в Средневолжск к его брату. Ты ведь знаешь, что Адриан Андреевич служит там полицмейстером. Говорит, если я скучаю по военной службе, то служба в полиции мне ее в достаточной степени заменит.
– А ты? – подняла Вера на него глаза.
– Из гвардейцев в полицианты? Нет уж, увольте. Меня не поймут. Ты знаешь, – дабы перевести разговор в иное русло, сказал Михаил, – в поезде, где я ехал, умер один пассажир. Газеты пишут, что его как-то таинственно убили, а багаж похитили. Тот человек, что приезжал сегодня к отцу, ведет расследование этого дела. Он и меня расспрашивал, не видел ли я чего. Крепкий такой старикан.
– Господи, – тихо произнесла Вера.
С холодным ознобом пронеслась вдруг мысль, что и ее Мишеля могут вот так же убить и ограбить, и его не будет, а вместе с ним померкнет и весь мир, и отпадет и желание, и надобность жить дальше.
Она как-то судорожно вздохнула.
– Что, напугал я тебя? Боже, какой я все же глупый, – с жалостью посмотрел на двоюродную сестренку Михаил. – Прости меня, пожалуйста.
Он положил ей на плечи руки и почувствовал, что она дрожит.
– Успокойся, прошу тебя, – ласково произнес он и заглянул ей в глаза.
Ее взгляд поразил его. На него смотрели глаза женщины, наполненные любовью и болью. Он даже отдернул руки – так выразителен и жгуч был ее взгляд. А потом он почувствовал, что между ними что-то произошло. Как будто с этой минуты их стало связывать нечто большее, нежели только родственные узы. Какая-то иная нить протянулась между ними, очень важная, что роднит души людей даже больше, чем нити родства.
Вот как оно бывает. Смутившись, Мишель отыскал подходящую причину для ухода и, попрощавшись, ушел.
Ночью Вера долго не могла уснуть. Вспоминался во всех деталях этот разговор с кузеном, его руки на ее плечах, вызвавшие озноб во всем теле и какой-то непонятный холодок в животе. И его взгляд, наполненный удивлением и прозрением. Будто он увидел в ней нечто такое, чего не видел никогда и даже не предполагал увидеть.
Когда она открыла глаза, то почувствовала, что улыбается. По-летнему светило солнце, а внутри и вокруг нее все было наполнено ощущением праздника. Она вскочила с постели и бросилась одеваться. Скорее, скорее увидеть его глаза, услышать его голос. Скорее окунуться в счастье.
В ее комнату заглянула горничная:
– Вы проснулись, барышня?
– Проснулась! – весело воскликнула Вера. – Ты не беспокойся, я оденусь сама. И мне ничего не надо.
– Вас там это, парень из Березовки с утра дожидается. Говорит, дело до вас есть.
«Верно, пришел за своей наградой, – подумала Вера. – А я так и не переговорила с дядей».
– Проводи его в беседку, я сейчас выйду, – с некоторой досадой сказала Вера.
– Барышне известно, какая история вышла с письмами? – выпалил Сенька, как только Вера вошла в беседку.
Вера насторожилась:
– Нет, а что такое?
– Вы слышали об убийстве в поезде?
– Слышала, только тебе-то откуда это известно?
– В Ротозееве только об этом и говорят. И на базаре, и в трактире…
– А что ты делал в Ротозееве?
– Да так, повидать кое-кого надо было, – неопределенно пожал плечами Сенька.
– Что-то ты темнишь, Семен, – пристально посмотрела на него Вера. – Ведь так?
– Да что вы, барышня, – округлил глаза Сенька. – Разве бы я посмел! Я от вас никогда ничего не скрываю. Вот и сегодня пришел, чтобы кое-что вам рассказать.
– Хорошо, говори.
– Так вы слышали об убийстве в поезде? – заговорщицким голосом спросил Сеня.
– Слышала. Мне говорил об этом кузен.
– Так вот, – понизил голос Сенька, – письма оттуда!
– С чего ты это взял?
– Да стражники повсюду спрашивают о двоих чужаках, большом и маленьком. Большой постарше и хромает. А маленький моложе и в пуховой шляпе. Они ехали в том самом поезде и вышли в Ротозееве. Так вот, – Сенька огляделся по сторонам и перешел на шепот, – это их я в лесу видел.
Внутри у Веры похолодело.
– Ты уверен?
– Уверен. У них была большая сумка с какими-то бумагами. Письма те из этой сумки. Я еще тогда подумал, что они ее, верно, где-то сперли. Уж больно они таились.
– В таком случае бумаги как можно быстрее надо показать дяде. Я сделаю это сегодня же.
– А моя награда?
– Не беспокойся. Я поговорю с дядей и постараюсь выхлопотать ее для тебя.
Сенька даже подскочил от радости. Деньги! Он скоро получит много денег! А потом он все-таки найдет этих двоих и скажет им, что нашел их письма. И предложит им выкупить их. Он уже занялся их поисками и знает, что в Ротозееве этих двоих нет. Ничего, он их отыщет и убьет двух зайцев одним махом! Вот тогда и похлебает уху!
Ай да Сенька!
Глава 8
РАЗМЫШЛЕНИЯ ОТСТАВНОГО ШТАБС-РОТМИСТРА
Все-таки дама, что спрашивала о нем у хозяина постоялого двора, крепко занимала мысли Аристова. Кто она? Что делает в этом Ротозееве? Зачем она интересовалась им и связан ли был ее интерес только с газетной публикацией? А может, узнав о происшествии в поезде, она хотела что-то ему сообщить и он зря не подошел к ней тогда, когда она спрашивала о нем? Все-таки каким же он иногда бывает растяпой!
Артемий Платонович спустился вниз и нашел хозяина постоялого двора.
– Простите, меня кто-нибудь спрашивал? – стараясь казаться непринужденным, спросил он.
– Да, – ответил хозяин, – вчера. Очень красивая дама.
– Она не сказала, что ей от меня нужно?
– Нет, ваше благородие. Спросила только, остановились ли вы здесь. Я ответил, что остановились.
– И это все? – недоуменно спросил Аристов.
Хозяин удивленно пожал плечами:
– И все.
– Она представилась?
– А как же, представилась, ваше благородие. Сразу видно, что дама из благородных. Зовут ее Валентина Дмитриевна Петровская. Так она записалась в журнале для приезжих.
– Странно… И что, она вот так вот одна и приехала? – удивился Артемий Платонович.
– Нет, конечно. Как можно таким дамам и одним. С ней лакей прибыл, Прошкой его кличут.
– А в каком нумере она остановилась? – продолжал допытываться Артемий Платонович.
– В пятом, ваше благородие, – не задумываясь, ответил хозяин. – Этот нумер у меня как раз для таких важных господ, как эта дама. Вот только они уже съехали.
– Как съехали, когда?
– Да седни и съехали, почитай, часа два назад будет. Велели прислать крытую коляску, ну, и уехали…
– А куда?
– Оне не сказывали… а как тут спросишь!
– Верно, не спросишь.
Вот тебе и номер! Новая загадка! Какая-то таинственная дама интересуется им, узнает, что он остановился на постоялом дворе, и после этого почему-то внезапно уезжает в неизвестном направлении. Она что, испугалась его? Или ее целью только и было, что узнать его местонахождение? Но тогда выходит, что она все же каким-то образом связана с убийством Макарова. Допустимо, пусть и косвенно.
Ладно, зная, как ее зовут, можно разузнать, откуда она прибыла и куда отправилась. А вот куда запропастились двое преступников, вот это вопрос! Они буквально в воду канули. Растворились. Без всяких следов. Они не садились на поезд, не брали экипажа… Выходит, что ушли пешком? Но тогда бы их обязательно кто-нибудь да и видел. А может, видели и уже доложили барону Дагеру? И кто-нибудь из стражников уже скачет верхом в Ротозеево, чтобы сообщить о том ему или приставу Обличайло?
Размышления отставного штабс-ротмистра прервал стук в дверь.
– Войдите, – громко произнес Аристов.
Это был пристав Обличайло собственной персоной.
– Что, никаких вестей? – быстро спросил он.
– Никаких, – со вздохом отвечал Артемий Платонович. – Эти двое будто провалились.
Пристав ухмыльнулся:
– Знаете, я подумал о том же самом.
– И все же меня не покидает ощущение, что они где-то рядом. Сейчас между нами как бы спор – у кого нервы крепче. Поэтому нам остается набраться терпения и ждать. Злодеи как-нибудь да проявятся. Обязательно. Да, Максим Станиславович, у меня к вам будет поручение.
– Слушаю вас.
– Здесь в пятом нумере останавливалась некая дама, зовут ее Валентина Дмитриевна Петровская. Сегодня она съехала. Очень прошу вас, мой друг, выясните, кто она такая, куда уехала и, по возможности, какова была цель ее приезда в Ротозеево.
– Слушаюсь.
– И ради бога, не надо этих «слушаюсь», – поморщился Аристов. – Я вам вовсе не начальник и не имею права вам приказывать. Это простая просьба старшего коллеги… Если так можно выразиться.
– Хорошо, Артемий Платонович, я все исполню, – заверил его Обличайло.
Как известно, нет ничего хуже, как ждать и догонять. Впрочем, догонять еще терпимо, имеется какая-то цель. Бежишь себе потихонечку, авось и догонишь.
А ждать?
Терять время было не по характеру отставного штабс-ротмистра Аристова. Надо было что-то предпринимать, действовать порешительнее. И когда Обличайло убыл исполнять приказание, тьфу ты, его просьбу, сам Артемий Платонович решил съездить в замок Дагера.
Авось барону все же удалось что-то узнать.
Глава 9
НЕЖДАННАЯ ГОСТЬЯ
Крытая коляска въехала в ворота усадьбы Дагера и остановилась прямо напротив парадного крыльца. Из коляски вышла красивая стройная дама с тонкими античными чертами лица и высокого роста лакей весьма крепкого сложения. Дама передала лакею, выбежавшему ее встречать, свою визитную карточку и, велев спросить, может ли ее принять господин барон, принялась неторопливо расхаживать вдоль дома.
– Валентина Дмитриевна Петровская? – удивленно вскинул брови барон, прочитав карточку. – Кто такая? Среди соседей я о такой не слышал. Хотя кто сейчас поймет! Времена…
Звякнув в колокольчик, он велел слуге найти сына и племянницу. Когда те пришли, Андрей Андреевич спросил Михаила:
– Тебе, случаем, не известна такая дама – Петровская Валентина Дмитриевна?
– Нет, – ответил молодой барон.
– А тебе, Вера?
– Я тоже не знаю ее, дядя.
– Вот и я не знаю. Впрочем, я знал одну Петровскую. – Его глаза озоровато блеснули. – Хотя нет, пустое!.. Ладно, посмотрим, что ей надо. Федор, проводи эту даму в малую гостиную.
В шлафроке дам принимать не совсем прилично, особенно незнакомых, оттого барон прошел к себе и сменил халат на темного цвета сюртук. А потом прошел в гостиную. Гостья была довольно привлекательной особой, с пухлыми выразительными губами.
– Прошу меня простить, барон, за мое вторжение к вам и нарушение вашего покоя, тем более что мы не знакомы, – произнесла дама приятным голосом, после того как, поздоровавшись, Андрей Андреевич предложил ей присесть в кресло. – И я никогда не позволила бы себе подобного, если бы не чрезвычайные обстоятельства.