– Нет! Как он может работать? Он еще совсем ребенок! Ему же всего полгода назад восемнадцать стукнуло.
– Хорошо, – кивнула я. – Значит, он учится на компьютерщика?
– Нет. Ну зачем же так сразу учиться? Он еще от школы не отдохнул.
– Тогда как он связан с компьютерами?
– Ну как? Сидит, играет. Духовно развивается. Но ему-то как раз пока ничего не грозит. В опасности Павлушка.
– Если честно, он не показался мне напуганным. Чем он-то занимается?
– Павлушка… – мечтательно улыбнулась тетя Маша. – Павлушка – наша гордость. Он ищет себя.
Ищет себя… Замечательно. Любимое оправдание всех бездельников – и звучит красиво, и ни к чему такому не обязывает.
– И что? Так и не нашел? – усмехнулась я.
– Это не так просто, – совершенно серьезно сказала тетя Маша. – Достойной работы пока нет. А что, на всякое дерьмо кидаться? У меня денег предостаточно, пусть Павлушка не торопится. А то знаешь, как бывает? В какую-нибудь бандитскую фирму устроится – и все, пиши пропало. Сейчас кругом одни жулики. Сами-то миллионов наворуют, а на Павлушку все спишут. А он такой наивный… Нет, работа…
«Не волк, в лес не убежит», – мысленно продолжила я. Но тетя Маша сказала иное:
– Работа требует тщательного выбора. И в таких вещах спешить не стоит.
– Если вы опасаетесь мошенников, то можно пойти работать на госпредприятие. На завод, на фабрику, – предложила я.
– Куда? – брезгливо сморщилась тетя Маша. – Ну ты сказала… Ты Павлушку ведь видела! Ну видный же парень, красавец! Да ему этот, Шварценеггер, в подметки не годится! А ты на завод его определить собираешься. Да у меня уже есть один такой заводской – Гошка, муженек мой. Какие-то шестеренки стругает с утра до ночи, а копейки приносит. Ни рожи, ни кожи, плюгавый совсем. Даже на людях вместе показаться стыдно. Нет, Павлушка – он другой. У него будущее.
Лицо тети Маши стало горделиво-возвышенным. Наверное, именно с такими лицами матери наших первых космонавтов провожали своих сыновей в бескрайние просторы космоса.
– Ладно, – сказала я. В конце концов, это личное дело Марии Андреевны. Хочется ей до конца своих дней содержать сыночков, пусть содержит. – Вернемся к делу. От кого вы ждете опасности? Вероятно, это связано с вашей собственной профессиональной деятельностью?
– Нет, нет, ну как ты не поймешь, Женечка! Павлушке же двадцать лет на днях стукнуло!
– А это что, какой-то опасный возраст?
– Конечно!
– И в чем опасность? – осторожно спросила я. Надеюсь, тетя Маша не заметит, что я ничего не понимаю в ее страхах.
– Глупая ты девчонка. Он же может жениться!
– И что? Пусть женится. Рановато, конечно, но если ему вдруг захочется… Законом не запрещено.
Тут тетя Маша ахнула, всплеснула руками, вскочила со стула и принялась носиться по кухне. Девочка Веточка приняла правила игры и стала увлеченно путаться у хозяйки под ногами.
– Женится!.. Женится… Да как у тебя язык-то повернулся такое мне сказать?! На ком женится? Знаешь, сколько прохиндеек вокруг Павлушки увивается! Не счесть! Он парень-то видный, красивый! И богатый, между прочим. Глазом не моргнешь – охомутают! А он такой наивный, сыночек мой, сынуля. Может случайно какую-нибудь потаскушку и обрюхатить. И что тогда? Делить состояние? Я свои деньги не для этого по́том и кровью зарабатывала!
– А… – до меня наконец-то стало доходить. – Так вы хотите нанять меня, чтобы я не позволила Павлушке кого-нибудь случайно обрюхатить? Сложная задача. Всемирная история нам подсказывает, что обычно это как раз и происходит случайно.
Я поднялась со стула.
– Ну так как, Женечка, – тетя Маша умоляюще протянула ко мне руки. – Ты согласна?
– Смеетесь? Разумеется, нет. И как вам в голову такое пришло? Если вам действительно про меня рассказывали, то вы должны были понять, что я не занимаюсь подобной ерундой. Было приятно познакомиться. И спасибо за обед.
Я развернулась и пошла к двери. Девочка Веточка угрожающе зарычала и бросилась мне наперерез. Наконец-то я получала моральное право пнуть эту настырную псину. Но не успела я это самое право реализовать, как сзади прозвучали поистине магические слова:
– Я увеличу гонорар в пять раз.
Поднятую для пинка ногу я опустила. В пять раз… Как-то так все время получается, что наличных денег – впрочем, как и безналичных – у меня не бывает. Конечно, зарабатываю я неплохо, но копить не умею, моментально все просаживаю. Хотя задание в этот раз мне предлагают уж совсем несолидное. Зато гонорар солидный. Может, попробовать? Главное, чтобы об этом никто не узнал. А то конец моей репутации. «Женя, скажите, чем вы занимались в прошлый раз?» – «Ах, у меня было сложнейшее задание! Держала свечку одному оболтусу». Нет, это никуда не годится.
– Мы с вами официально оформим договор, – строго сказала я. – И в нем должно быть четко указано, что вы нанимаете меня именно телохранителем для своего сына.
– Конечно, Женечка, конечно, – обрадовалась тетя Маша. – Все, как ты скажешь.
– И потом… Я же не могу вечно ходить за вашим сыном. В конце концов, он живой человек. Нельзя же его всю жизнь ограничивать в… В естественных потребностях.
– Нет, конечно, не всю жизнь. У Павлушки уже есть невеста. Просто он о ней пока не знает.
– Как у вас интересно все устроено, – протянула я.
– Да все как у людей. Есть невеста, есть. Лилечкой зовут. Но она пока за границей учится. Очень выгодная партия. Я с ее родителями с детства знакома. Вот Лилечка вернется, тогда и свадебку сыграем.
– А Лилечка-то в курсе?
– Да какая разница! Кто ее спрашивать будет?
Да, действительно, какая разница? И какое мое дело?
– И когда вернется Лилечка? – уточнила я.
– Скоро, скоро уж должна. Через пару месяцев.
Я вздохнула.
– Хорошо. Буду хранить тело вашего сына от посягательств. Но договор мы подпишем у нотариуса. Это важно для меня.
– Да без вопросов. И еще, Женечка. Павлушка не должен знать, от чего ты его охраняешь, – тетя Маша улыбнулась виновато и хитро.
– Сделаю все от себя зависящее, чтобы об этом вообще никто никогда не узнал, – заверила я.
ГЛАВА 2
На следующее утро я приступила к исполнению своих обязанностей. Тетя Мила была в неописуемом восторге от того, что я наконец-то взялась за ум и решила заняться чем-то полезным. Правда, ее немного огорчило, что мне придется несколько месяцев жить у чужих людей. Зато она явно уверовала в то, что по окончании этого срока я вернусь в родной дом с непреклонным желанием завести собственную семью. Естественно, я не стала посвящать тетю Милу в детали. Пусть думает то, что ей нравится. И мне спокойнее, и ей приятнее.
Для начала мы с тетей Машей подписали у нотариуса договор на предоставление услуг телохранителя. Потом вернулись в уже известную мне четырехкомнатную квартиру. Нужно было как-то объяснить Павлушке, почему я отныне обязана следовать за ним по пятам. Но это тетя Маша взяла на себя. Особо не мудрствуя, она пояснила старшему сыну, что я его гувернантка и что в мои обязанности входит следить за его поведением в любой обстановке и попутно обучать хорошим манерам. Честно говоря, я и в собственных манерах была не вполне уверена, но если сравнить их с Павлушкиными… Да, пожалуй, я могла бы его чему-нибудь научить.
Для проживания мне выделили небольшую комнатку рядом с кухней. В принципе это была даже не комнатка, а кладовка с облицованными простой голубой плиткой стенами. В ней впритык помещались кушетка, маленькая, выкрашенная коричневой масляной краской тумбочка и вешалка для одежды. Вначале у меня закрались недобрые предчувствия, что эта кладовка раньше служила опочивальней девочке Веточке. Но тетя Маша развеяла мои подозрения.
– Вот на какие неудобства ради сына иду, – заявила она, торжественно бросая на кушетку стопку чистого постельного белья. – Придется нам с Веточкой теперь потесниться.
– В каком смысле?
– Это же Гошкина комната, – пояснила тетя Маша. – Он тут спит, когда со смены возвращается. А мы с Веточкой в спальне привыкли. А теперь придется Гошку рядом с нами класть. Хотя он часто и в ночную смену остается. Порой неделями на работе пропадает. Может, и сейчас повезет. Ой, не знаю, не знаю, понравится ли это… Понравится ли это Веточке… Она ведь к простору привыкла. Но ничего не поделаешь – для дела нужно.
Я мысленно прикинула планировку квартиры. Ее я осмотрела еще вчера.
Огромный холл, плавно переходящий в гостиную. Смежная с гостиной спальня тети Маши и девочки Веточки – метров двадцать, не меньше. Еще две комнаты, где живут братья. Большая кухня. И вот эта маленькая кладовка, видимо, задуманная строителями как прачечная. Неужели тетя Маша не смогла подыскать своему супругу более уютного местечка? Впрочем, это не мое дело.
– Ну как? – радостно спросила тетя Маша, наблюдая, как я развешиваю на вешалке свои вещи. – Не тесно?
– Нормально. Я могу жить и в довольно скромных условиях. Скажите, а электрическая розетка здесь есть?
– Да, да, конечно. Надо только чуть-чуть тумбочку отодвинуть.
– Ну и отлично.
День прошел спокойно. Тетя Маша уехала на рынок проверить, как идут ее коммерческие дела. Братишки же, проснувшись около трех часов, плотно позавтракали (или пообедали? Тут сложно понять) и отправились заниматься своими делами. В смысле Митюшка ушел обратно в свою комнату и засел за компьютер, а Павлушка, развалившись на кожаном диване в гостиной, приступил к просмотру телепередач. Телевизор у тети Маши являл собой огромную жидкокристаллическую панель, занимающую полстены. Надо будет мне обязательно потом купить такой же. В качестве компенсации тете Миле за неосуществившуюся мечту о моем замужестве.
Надо все же как-то выполнять возложенные на меня обязанности. Я не привыкла получать деньги за ничегонеделание. Я многозначительно откашлялась.
– Павел!
– Чё?
– Для начала я бы хотела заметить, что юноша не должен появляться в гостиной неглиже. Тем более в присутствии дамы.
– Чё?
– Оденься, пожалуйста.
Павлушка внимательно осмотрел свое массивное тело, обнаружил трусы, поддел пальцем резинку и продемонстрировал ее мне.
– Ну, ты напугала! Я уж подумал, что и впрямь забыл одеться! Вот, трусы-то есть!
– Этого недостаточно.
– Это почему? Мне и в трусах-то жарко. И если б не ты, я бы…
– Пожалуйста, не продолжай, – я поморщилась. Неужели кто-то действительно считает, что воспитание детишек – приятное занятие?
– Слышь, Евгеша, можно я тебя так звать буду?
– Нет, – строго сказала я. – Ты должен называть меня Евгения Максимовна.
– Да я в жизни не выговорю, – виноватым баском пожаловался Павлушка. – Давай я буду звать тебя Евгеша. Мы так училку звали. Мне привычно.
– Хорошо, – согласилась я. В конце концов, официально я телохранитель, а не гувернантка. А телохранителя можно звать как угодно. Лишь бы клиенту было удобно.
– Слышь, Евгеша. А ты чё, теперь со мной все время будешь?
– Да. Это решение твоей матери. Я обязана обучать тебя хорошим манерам.
– Ну ни фига себе… Слышь, у меня тут вечером стрелка забита.
– Пойдем вместе, – невозмутимо заявила я.
– Так меня просто не поймут, если я с тобой припрусь.
– Это почему же? Можешь сказать своим друзьям, что я твоя подружка. Я что, недостаточно хороша для тебя?
– Н-да? – Павлушка внимательно оглядел меня и радостно осклабился. – Это я обязательно на другой стрелке скажу. А сейчас не могу – я с девушкой встречаюсь.
С девушкой… Вот оно, начинается. Если честно, я не особо представляла, как мне нужно будет вести себя в случае возникновения, как бы это сказать… Оговоренного с Марией Андреевной прецедента. Ну что ж, буду вести себя по обстоятельствам. Мне и не в таких ситуациях приходилось импровизировать.
– Ну а девушке ты можешь сказать, что я твоя двоюродная сестра, – предложила я. – Старшая. Приехала из деревни погостить.
– Ну, давай, – неохотно согласился Павлушка. – Или знаешь… Может, мамке скажем, что ты была со мной, а на самом деле ты где-нибудь погуляешь?
– Нет, не выйдет.
– Я заплачу. Ты не думай, у меня бабла хватает, – предпринял мой подопечный робкую попытку подкупа.
– Нет, – как можно строже сказала я. – Я работаю на твою мать. И в мои обязанности входит следить за твоими манерами в любой обстановке и корректировать их по мере необходимости.
Павлушка трудолюбиво наморщил свой обширный лобик.
– Слышь, Евгеша, я все равно ни фига не понял из того, что ты сказала. Ну ладно, пойдем вместе.
Стрелка, или, выражаясь русским языком – встреча, была забита, то есть назначена, около входа в центральный парк. Павлушка выглядел вполне прилично – светлые джинсы, голубая рубашка с короткими рукавами. В нагрудном кармане – мобильник, последняя модель «Nokia», на левом запястье – дорогие часы. Ничего не скажешь, самый настоящий «первый парень». Я же, согласно предписанному мне имиджу, нарядилась в строгий, чертовски неудобный костюм – жакет и прямая узкая юбка. Чувствуя себя учительницей начальных классов, я преданно стояла рядом со своим нерадивым учеником на самом солнцепеке и тихонько погибала от жары.
– Ну и где твоя подружка? – поинтересовалась я, не сводя глаз с ларька, торгующего прохладительными напитками.
– Да ща придет. Куда она денется-то? – лениво протянул Павлушка.
– В общем, так. Как придет – ни с места, ждите меня. Я пойду воды купить. Тебе взять?
– Не… Мне бы пивка.
– Пить пиво в общественных местах неприлично, – отрезала я, вспомнив о своих обязанностях. – Сейчас модно пить минералку.
– «Умиралку»? – почему-то испугался Павлушка. – Тогда лучше вообще ничего не надо.
Убедившись, что мой подопечный находится в прямой зоне видимости, я отошла к ларьку. Передо мной стояла какая-то старушка, которая выбирала шоколадный батончик так долго и так тщательно, словно она собиралась им питаться как минимум ближайшие лет десять. Поэтому времени на покупку баночки лимонада мне пришлось затратить чуть больше, чем я рассчитывала. И когда я вернулась к Павлушке, рядом с ним уже стояла расфуфыренная сверх всякой меры надменная юная блондинка в ярко-красном платье. К чести моего подопечного, попыток бегства он не предпринимал. Просто стоял и спокойно меня ждал.
– Ну, мужик, ты попал на бабки… – томно, со вкусом протянула блондинка и уставилась на меня вытаращенными голубыми глазами, в коих не было ни малейшего намека хоть на какую-либо умственную деятельность.
Я удивленно посмотрела на Павлушку.
– Да, да, смешно, – лениво заверил он блондинку. Видимо, я застала концовку анекдота, который, к сожалению, а может быть, и к счастью, прослушала. – Ну чё, девки, знакомьтесь. Это Евгеша, сеструха моя, а это Аллочка, моя девушка.
– Очень приятно, – брезгливо процедила Аллочка.
– Взаимно, – радушно сообщила я.
– Ну чё, пройдемся? – предложил Павлушка. – Только я в центре пойду. Буду как в этом, в обезьяннике.
– Чё ты несешь? – медленно проговорила Аллочка. – Не в обезьяннике – в малиннике.
– Ну точно, точно, я просто перепутал.
И мы медленно побрели в глубь парка. Но ни жаркий весенний вечер, ни расслабляющее чириканье птичек, ни парочка юных идиотов не смогли притупить мое внимание. Рефлексы, наработанные годами, не так просто усыпить. Краем глаза я заметила, что невзрачный, худенький парнишка поднялся со скамеечки и как бы невзначай пошел вслед за нами. Парнишка был в не по размеру широких джинсах и просторной толстовке. Его глаза защищали желтые антибликовые очки, а на голове была повязана бандана, поэтому цвет волос парнишки я не разобрала. Да и к чему мне его цвет волос? Кому может взбрести в голову «пасти» бестолкового увальня Павлушку? Но все же я была абсолютно уверена – парнишка в желтых очках следил именно за нами.
Во мне резко проснулись мои охотничьи инстинкты.
– Эй, Аллочка! – позвала я.
– Чё?
– Давай-ка поменяемся местами.
– А на фига?
Ну не объяснять же ей, что подобная дислокация будет для меня удобнее в случае возникновения непредвиденной ситуации?
– Мне не нравится идти на самом солнцепеке, – небрежно пояснила я. – А ты моложе и легче одета, тебе это будет проще.
– Ну ты, ваще, простая… – фыркнула Аллочка, но местами со мной поменялась.
– Ща я тебе свое любимое место покажу, – сказал мне Павлушка. – Там, дальше, прудик будет. Очень красиво, уточки плавают, и птички так поют! Прямо за душу берет. Прямо вот так: «Уть-тю-тю… Уть-тю-тю…»