А вечеринка шла своим чередом. После примирения драчунов все еще какое-то время веселились, а потом начали расходиться по комнатам. Комнат в квартире три – зал, спальня родителей и Димина комната. Родительскую спальню занял Дима со своей девушкой, а в зале расположились все прочие, кроме Лисовского и Сони, которая вместе с ним ушла в комнату Димы. Так, позвольте. Это что же получается, Соня с ним всю ночь провела? Но тогда она никак не могла не услышать, как его убивают! И получается, что она или покрывает убийцу, или сама убила! Но Данилов ни о чем таком не упоминал.
Я внимательнее вчиталась в протоколы и выяснила, что ночевала Соня все-таки в зале, вместе со всеми, а Лисовский спал один. Время, когда она от него вышла, не указывалось. Ладно, сама выясню. Что-то я начинаю во всем народе запутываться. Ну-ка, еще раз пробежимся по списку. Кто там был, на этом злополучном празднестве? Так… Дима Лягунов – хозяин квартиры. С ним, кстати, еще не разговаривали, галочка тут не стоит. Что ж, поговорю. Дальше. Соня Ларина – в скобках рядом с этой фамилией было написано: «Подр. Лисовского?» Ага. «Подр.» – это, надо полагать, подруга, и с ней еще тоже не разговаривали. Интересно, а что должен символизировать знак вопроса? Надо будет у Данилова спросить. Олег Зотов – в скобках написано: «гитара». Это тот самый, чьи показания я только что читала. Оля Заедаева – в скобках: «бэк-вокал». Александр Лисовский – ну, с этим ясно. Сергей Беляков – с ним тоже. Жанна Кочнева – в скобках: «Подр. Зотова?» Опять подруга со знаком вопроса. Что же он значит-то? Ладно, а кто у нас дальше, последний в списке? Эльвира Сотникова – в скобочках: «поэтесса, обнаружила тело». Хм. Ну ладно, поэтесса так поэтесса, хорошо хоть без вопросительного знака.
Я закинула руки за голову и потянулась. Итак, вчера вечером здесь было восемь человек, утром одного нашли убитым. Следовательно, мы имеем семерых подозреваемых. Ну, или как минимум троих, если отбросить девушек. А поскольку я не уверена, что их можно отбросить, то все-таки семерых. Ой, что-то у меня мысли по кругу пошли. Так, мыслим четче – с кем еще не разговаривали? С Димой Лягуновым и с двумя девушками, этими самыми подругами со знаком вопроса – Соней и Жанной. С кого начать? Я задумалась. Особой разницы нет, но, пожалуй, все-таки с Димы – он, кроме всего прочего, еще и хозяин квартиры. Только нужно постараться побыстрей, не увлекаться пока частностями, а окончательно завершить общую картину, тогда можно будет уже делать какие-то предварительные выводы.
Я вошла в комнату и спросила:
– Кто здесь Лягунов?
Светловолосый парень с длинным лицом привстал со стула:
– Я. А что?
– Я хочу с вами поговорить, пройдемте на кухню.
Парень с тяжелым вздохом поднялся и пошел за мной. Я села за стол, парень устроился напротив и выжидательно посмотрел на меня.
– Вы только имейте в виду, я все равно ничего не знаю. Как вчера отрубился, так и спал, проснулся уже, когда его нашли. – На последних словах его слегка передернуло.
– А во сколько примерно вы вчера заснули? – поинтересовалась я, придвигая к себе чистый бланк для протокола. Не сказать, чтобы меня сильно интересовал ответ на этот вопрос, но нужно же с чего-то начинать разговор, да и к собеседнику нужно присмотреться.
– Не помню точно. Примерно от половины первого до часу, в отдельной комнате. – Увидев непонимание на моем лице, парень пояснил: – Ну, у нас тут три комнаты, две смежные – зал и та, где Сашку нашли, а третья отдельная, рядом с кухней. Когда вчера начали из-за стола расходиться, мы с Олей сразу ушли в отдельную и больше оттуда не высовывались.
– Оля – это Ольга Заедаева? – спросила я, заглянув в список.
– Ага. Моя девушка.
– Значит, она может подтвердить, что вы из комнаты не выходили?
– Ну да.
– А ушли вы с ней в отдельную комнату когда примерно?
– Часов в двенадцать. Ну, может, чуть позже.
Я сделала в протоколе соответствующую запись и задала следующий вопрос:
– А ничего подозрительного ночью не слышали? Шум какой-нибудь, крики?
– Нет, ничего. Мы как заснули, так только утром и проснулись, когда Эльвира начала в дверь стучать.
– Это во сколько было?
– Примерно в полвосьмого. Элька раньше всех встала, заглянула в ту комнату, увидела Сашку и кинулась всех будить. Ну а мы, как пришли в себя, милицию вызвали.
– Ясно. А вечером, до того, как вы в отдельную комнату ушли, что делали? И вообще, чем народ занимался?
– Да я не помню толком ничего, мы выпили много, у меня память почти отшибло. Помню, пели что-то, Олег портрет чей-то пытался нарисовать, потом дротики в мишень кидали, из воздушки по бокалам стреляли… Какой-то дедок приходил, грозился милицию вызвать, если мы не перестанем шуметь… В общем, весело было.
– А потом? Когда все расходиться начали? Кто с кем и куда пошел?
– Да не знаю я! Мы с Олей первые же и ушли, а что там у них дальше было, не у меня спрашивать надо.
Я замолчала, обдумывая свои дальнейшие вопросы. Похоже, ничего толкового о ночных событиях я от Лягунова сейчас не добьюсь. Ладно, у меня и другие вопросы есть. Взаимоотношения внутри компании, кажется, весьма сложные и запутанные, попробуем немного в них разобраться.
– Дима, а как ты сам думаешь, кто Лисовского убил? – Я резко подняла голову и посмотрела собеседнику в глаза.
Парень растерялся, несколько секунд недоуменно хлопал ресницами, а потом удивленно спросил:
– А я-то откуда знаю?
– Я и не говорю, что ты знаешь. Но ведь какие-то предположения у тебя есть? Ты же не пенек березовый без чувств, мыслей и собственного мнения, правильно? И компанию вашу ты получше меня знаешь, вот и поделись соображениями. Может быть, кому-то из вас смерть Лисовского была выгодна, или у кого-то на него смертельная обида была, или еще что-то в таком роде. Понимаешь, о чем я?
– Нет, ну как я могу вот так на кого-то наклепать, – не слишком искусно попытавшись изобразить возмущение, заявил парень. – Мало ли, что я думаю? Может, он и не виноват.
– Не волнуйся. Только из-за того, что ты скажешь, никого сажать не поволокут, все будет тщательно проверено, – сказала я, отметив про себя, что Дима произнес «он». Значит, на кого-то из парней думает. Он все еще колебался, и я еще немного надавила: – Слушай, Дима, если ты не будешь добровольно помогать следствию, то у тебя могут неприятности начаться. Например, я имею полное право задержать тебя на трое суток безо всякого ордера. И говорить мы тогда будем уже не здесь, а в другом, куда менее приятном месте. Как тебе такая перспектива?
В глазах парня мелькнул страх, и я поняла, что первый раунд выигран.
– Хорошо, – стараясь сохранять спокойствие, сказал Дима. – Но имейте в виду, это просто мое личное мнение, его к делу не подошьешь.
– Что подошьешь, а что нет, – решать мне. Выкладывай.
– По-моему, это Серега.
– Беляков?
– Ну да. У нас другого Сереги нет. Он давно на Сашку был обижен, а вчера они так сцепились, что мы все вместе их еле растащили. И ножик я видел. Серегин это ножик.
– С ножиком мы еще разберемся, а вот про то, из-за чего они вчера сцепились, поподробнее. Насколько я поняла, из-за той истории, когда Белякова из вашей группы выгнали, правильно?
Дима посмотрел на меня с таким искренним изумлением, что я чуть не рассмеялась.
– Да не ясновидящая я, не ясновидящая. С тобой же не с первым разговаривают, кое-какая информация у нас уже есть, сейчас я просто проверяю и подробности новые выясняю.
– Но ведь с остальными не вы разговаривали…
– Есть такая полезная вещь, называется протокол, – я продемонстрировала парню исписанную бумажку, – а читать меня еще в первом классе научили, так что никакой мистики. Ну, давай рассказывай, время идет. В первую очередь меня интересует, из-за чего Белякова тогда выгнали.
– Ясно. Понимаете, Серега, Сашка, я и Артем еще в школе вместе учились, в одном классе. Тогда и играть начали, первую группу создали. Ну, это было еще так, несерьезно. А три года назад мы основали «ПиромаNа». – Название группы Дима произнес с ясно слышимой гордостью, хотя я не вполне понимала, в чем принципиальная разница между тем, чем они занимались в школе, и этой их новой группой. Все равно и то, и другое не более чем самодеятельность.
– А что это еще за Артем? – перебила я своего собеседника.
– Артем – наш ударник, его вчера здесь не было, у него работа в ночь.
– Понятно.
– Где-то два года все было нормально, – продолжал рассказывать Дима, – но примерно год назад Сашка круто пошел вверх. Нашел какого-то спонсора, договорился с администрацией ДК Маяковского, и нам там дали базу для репетиций. На несколько выступлений в приличных клубах договорился. В общем, все бы хорошо, но Сашка решил, что теперь он – наш лидер, хотя до тех пор мы как-то без лидера обходились. Мне-то в принципе все равно, я человек не амбициозный, а вот Сереге с Артемом Сашины претензии с самого начала поперек горла встали. Несколько месяцев они терпели, но потом Сашка совсем хаметь начал, и они стали чуть ли не каждый день ругаться.
– Ясно. А в каком смысле он хаметь-то начал?
– Да во всех. Стиль группы решил изменить, нас не спросив. Олега вот привел откуда-то, хотя третий гитарист нам совершенно не нужен был. Понимаете, до тех пор у нас было две гитары – Серега и Сашка. Но Сашка решил, что гитара ему петь мешает. Внимание у него, видите ли, рассеивается, и двигаться она ему по сцене не дает. И привел Олега, хотя тому только на балалайке играть. Три аккорда выучил, а туда же – гитарист…
Я увидела, что парень начинает заводиться, и, чтобы не оказаться жертвой получасового монолога о том, как плохо играет на гитаре внедренный в группу Олег, задала следующий вопрос:
– А из-за чего они окончательно поссорились?
– Да сейчас я уже толком и не вспомню. Знаете, как это бывает, когда люди уже рассорились и только повода им не хватает, чтобы окончательно расстаться. Вот у нас так и было. Провод, что ли, Серега какой-то не туда воткнул, Сашка ему что-то грубое сказал, Сергей завелся… И понеслось! В общем, они тогда друг другу все высказали, и Сашка в конце заявил, что он останется в этом ДК, а Серега может отваливать, и все, кому Сашкины порядки не нравятся, тоже. А поскольку с администрацией и спонсорами он «рулил», то деваться Сереге было некуда.
– А остальные?
– Ну, Олег, конечно, тут же сказал, что он поддерживает Сашку. Мы с Артемом подумали-подумали и тоже остались. Все-таки без базы нормально работать невозможно, а найти новую – большая проблема. Серега на нас тогда, кажется, обиделся, но вслух ничего не сказал, отношения у нас с ним остались нормальные. Ну, кроме Сашки, ясное дело. Они друг о друге слышать спокойно не могли.
– Как же они тогда оказались в одной компании вчера, если у них такая вражда была? – спросила я, чувствуя, что дело плохо. Оказывается, дело не просто в пьяной ссоре. У Белякова был самый настоящий мотив, и знали о нем, наверное, очень многие. Ох, а если и правда он, ножичком-то, а? Знаю я творческую молодежь, для меня-то их разборки, кто лидер, а кто нет, мотив совершенно смешной, а двадцатилетние к таким вещам очень серьезно относятся.
– Да это я сглупил, – покаянно заявил Дима. – Не нужно было их обоих приглашать. Но я же не знал, что так получится! Понимаете, и Серега мой друг со школы, и Сашка тоже. Я-то ни с тем, ни с другим не ссорился. Как я мог кого-то из них не пригласить? Обиделись бы. Да и вообще – была у меня мысль, что, может, за полгода они успокоились и на моем дне рождения помирятся. А тут вон что вышло…
– А теперь, после смерти Лисовского, кто в группе главным будет?
Дима задумался и, помолчав с полминуты, произнес:
– Я даже и не знаю. Во-первых, нас могут из ДК выпереть, во-вторых, Серегу наверняка посадят. Какое уж тут лидерство? Скорее всего, просто развалится группа, и все.
– А если из ДК не выгонят?
– Не знаю. Точно не я, мое дело маленькое – на гитаре играть. Я ни музыки не пишу, ни тексты. Может, Артем.
Я задумчиво покивала. Что ж, история вполне обыкновенная и понятная. Нужно будет еще уточнить некоторые подробности у администрации ДК. Так, что еще меня интересовало? Ага…
– А другие враги у Лисовского были, кроме Сергея? – спросила я, умышленно сформулировав вопрос именно так.
Дима немедленно среагировал:
– Э, постойте! Я не говорил, что Серега с Сашкой были враги. Просто не уступали они друг другу.
– Ладно, не враги, а недоброжелатели.
Некоторое время мой собеседник думал, а потом неуверенно сказал:
– Если и были, то мне про них ничего толком не известно. Единственное, что знаю, вот месяца два назад Сашка мне по пьянке признался, что кому-то крупную сумму задолжал и не представляет, как расплачиваться будет. Но потом, по трезвой, он об этом больше ни слова не говорил.
– То есть отдал ли он долг и кому, ты не знаешь?
– Нет. Совершенно без понятия.
– А откуда у него мог такой долг взяться, как ты думаешь?
– В каком смысле откуда? Откуда долги берутся? Занял у кого-то…
– Ну, не бывает же так, чтобы человек ни с того ни с сего влез в долги на крупную сумму. Он покупал что-нибудь дорогое? Или бизнесом пытался заняться? Или еще что в таком роде?
– Точно не знаю. А может, это из-за казино, а?
– Он что, в казино играл?
– Ага. Сашка был большой любитель этого дела. Правда, обычно ему везло, но мало ли…
– А в какое он казино ходил? Или в разные?
– В основном в «Вулкан». Это как раз рядом с нашим ДК, через дорогу. Он туда часто после репетиций захаживал. Может, он и еще где-нибудь играл, но насчет «Вулкана» я знаю точно.
Я задумалась, переваривая новую информацию. Долг, казино… Хотя на самом деле не факт, что они связаны. Мог Лисовский и из-за чего-нибудь другого в долги влезть. Ладно, это я еще проверю. Заеду в «Вулкан» и поспрашиваю тамошний народ, благо знакомые у меня там есть. Так, какие у меня еще вопросы есть… Ага, нож.
– И последний вопрос, Дима. Ты сказал, что нож, которым было совершено убийство, принадлежит Белякову?
– Да.
– А откуда ты знаешь?
– Так он этот нож не вчера купил. Я сколько раз уже его у Сереги видел.
– А с чего ты взял, что именно им было совершено убийство?
– Как с чего? С того, что он у Сашки из груди торчал! Или вам этого мало? – Парня ощутимо передернуло. – Как вспомню эту картину, мурашки по коже бегут. Лежит на кровати, голову закинул, и нож из груди торчит. Б-ррр! Ужас какой-то, до сих пор поверить не могу, что это на самом деле произошло, все кажется, что я сейчас проснусь и все будет в порядке.
– Это вряд ли, – серьезно ответила я. – Ладно, к тебе у меня вопросов пока больше нет. Прочитай, распишись вот на бумажке, – я придвинула к нему протокол, – и можешь идти. Кстати, ты в ближайшее время из города никуда уезжать не собираешься?
– Нет, – помотал головой Дима, читая мои каракули.
– Вот и замечательно. Иди. И пошли ко мне Соню Ларину, с ней еще тоже не разговаривали.
Парень расписался внизу листка, тяжело поднялся с табуретки и вышел из кухни. Я заметила, что он слегка пошатывается. Да, хорошо они вчера отмечали, сразу видно. Ну, для меня то, что ребята похмельем мучаются, даже и лучше – в таком состоянии труднее врать. Еще раз быстро прокрутив в памяти разговор с Димой, я пришла к выводу, что большей части сказанного им верю. Когда дело касалось событий полугодовалой давности, он говорил весьма охотно и откровенно. Единственное, что вызывает некоторые сомнения, так это то, что он всю ночь ничего не видел и не слышал. Но и это в принципе может оказаться правдой. Хотя… что-то уж очень уверенно он валит вину на Белякова, с которым вроде бы дружит со школы. Однако это еще ни о чем особом не говорит, может быть, он и в самом деле так думает. Правда, по моим представлениям, если убил не Беляков, то примерно так и должен себя вести настоящий убийца – все валить на Сергея. Кстати, и колебался Дима, перед тем как начать излагать свои подозрения, весьма недолго.
А что там насчет показаний Оли, с которой он в одной комнате спал? Я перелистнула протоколы и выяснила, что показания Ольги Заедаевой полностью совпадают с тем, что я только что слышала. Заснули примерно в час ночи, из комнаты не выходили, проснулись только утром от стука в дверь. Что ж, ее слова, конечно, подтверждают показания Димы, но если Заедаева его девушка, то в случае чего она и не такого наговорит, лишь бы его выгородить. Нужно постараться еще как-нибудь проверить показания обоих.