– Что, Стопор, опять под кайфом?
– Угу! – Стопор скорчил довольную гримасу. Его слегка пошатывало.
Спутники Стопора обладали весьма колоритной внешностью: один весь в прыщах, другой очень худой, с резко очерченными высокими скулами.
Я закурила во второй раз за вечер.
– Вы тут пока потусуйтесь, – сказал Стопор, – а я попробую разузнать насчет «тем».
Стопор скрылся в глубине дворика.
– Косяк, – представился тот, что с прыщами.
– Вовчик, – представился скуластый.
– Ты под чем? – спросил Косяк у Степанова.
– Он трезвый, – пояснил Валерка. – Он всегда такой.
– А вы по скольку берете? – допытывался Косяк.
– Мы скромные, – отвечал Валерка. – Пакетик на всех.
– А мы с Вовчиком – стакан.
– А Косяк – это потому, что «косяки» курить любишь? – поинтересовалась я.
– Не-е, – отозвался Вовчик. – Это потому, что он человек «косячный». Ходит по городу и на всю улицу про наркоту орет. И все равно ему: мусора, не мусора. Своей головы не жалко, хоть бы чужие пожалел! Влипнем мы однажды с его благословения куда-нибудь! Да только что ему объяснять!
– Да, что мне объяснять! Я вообще не понимаю этого гонева! – говорил Косяк нарочито громко, почти кричал. – Хоть сейчас на проспекте встану и начну орать: «У меня в кармане „баян“ с герой!»
Мимо прошла пожилая женщина и бросила на нас обеспокоенный взгляд.
– Хочу – ширяюсь, хочу – не ширяюсь! – не на шутку разгулялась «демократическая» натура Косяка. – Кому какая разница!
– Ну что же ты так переживаешь? – попытался успокоить Косяка Иваньков. – Не стоит оно того! Нервные клетки не восстанавливаются!
– Да потому что, в натуре, кому какая разница! – не унимался Косяк.
Не знаю, как обстояло дело насчет физического здоровья этого типа, а вот психическое наркотики ему явно основательно подорвали.
– Если ты кому-то нужен, тебя и чистого заберут, подкинут в карман что-нибудь, – продолжал развивать свои идеи Косяк, не жалеющий чужие головы. – Так какого хрена тогда гнать! Знаете, какой облом недавно был? – произнес он неожиданно тихо, резко переключившись на другую тему.
– Какой? – задал вопрос Валерка.
– Сейчас расскажу.
Гневный рассказ Косяка показался мне откровенным бредом неизлечимого шизофреника:
– Скинулись толпой, короче. Звоним бабе Люсе. «Баба Люся, нам шесть банок! Капуста есть». Она: «Приезжайте завтра, все будет». Ну, мы, ясное дело, давай мечтать, кто в каких мирах и как отрываться будет. Приехали на другой день. А баба Люся: «Ой, ребятки, – мимика Косяка в те моменты, когда он цитировал бабу Люсю, очень впечатляла, – а я две банки продала! Четыре возьмете?» А нам четырех на толпу не хватит. Пришлось возвращаться с пустыми руками. Через пару дней мы с Вовчиком на двоих наскребли. Решили заторчать. Мечтаем, ясен перец. Звоним, а баба Люся нам: «Ой, ребятки, кончилось все! На той неделе будет!» Опять облом. А на следующей неделе у нас бабла не было. И, как назло, бабу Люсю на улице встречаю. А она: «Что ж вы, ребятки, не заходите? У меня ж двенадцать банок лежит!» Отсюда – мораль: не дели шкуру непроданного эфедрина!
– Это точно! – засмеялся Иваньков.
– Нельзя же так жить, – машинально пробормотала я.
– Так жить нужно! – снова завелся Косяк. – Во!
Он закатал рукава и гордо продемонстрировал «дорожки» на внутренней стороне предплечий.
Тем временем подошел Стопор.
– Борода! – сообщил он. – Несрост! Кончилось все!
– У-у-у… – протянул Иваньков.
Косяк со злостью сплюнул.
– Тьфу, черт, опять пьянствовать придется!
– Не хочу я пьянствовать, – жалобно захныкал Вовчик и замотал головой так отчаянно, словно агенты иностранной разведки требовали от него измены Родине в форме раскрытия важной государственной тайны. – Это ж потом от похмелья с утра маяться!
– А кто хочет?! – взбесился его приятель. – Я лично хочу торчать! Понимаешь, тор-чать! Но, поскольку другого выхода на сегодняшний день я не вижу… – конец тирады, как всегда, оказался у Косяка обескураживающе неожиданным: – А все дело в том, что алкоголь не изменяет сознания!
* * *
– Вы уж не обессудьте, мужики, – разводил руками Стопор.
– Так уж получилось… Бывает…
– Бывает, – согласился Валера.
– Ну так я пойду? – виновато спросил Стопор. – Дела, они на месте не стоят…
– Не стоят, – словно попугай повторил Иваньков.
– Иди, – кивнул Вовчик.
– Иди, иди! – закричал Косяк. – Еще раз подобная ботва повторится!..
– Иди, – присоединился к общему мнению Валерка.
– Вот всегда со Стопором так, – заметил Косяк, когда наркоторговец ушел. – В вечном ступоре! В следующий раз к Капкану обратимся. Оно, конечно, подороже, зато и надежней.
Мы со Степановым переглянулись.
– Капкан, он ведь, говорят, на совесть работает, – сделав задумчивый вид, молвила я.
– Несерьезно это все, – скептически выразил свое мнение Иваньков. – Не по-пролетарски.
– Решено, – сказал Вовчик. – Завтра звоним Капкану.
– А вы не могли бы нас с ним свести? А то нам срочно нужно… – осторожно осведомилась я.
– Нет, – покачал головой Косяк. – Капкан левых людей не любит.
– Что, совсем никак? – Я и не пыталась скрыть разочарование, которое ясно прозвучало в моем голосе.
– Совсем никак.
Косяк развернулся к Вовчику.
– Надо идти, – сказал он.
– Надо.
В этот момент краем глаза я заметила группу «бритых» молодых людей, бредущих в нашу сторону характерными походками, что называется, вперевалочку.
– Гоблины, – сделал вывод Косяк. – Докопаться хотят. Возможно, капусту снимать будут. Надо, короче, отсюда валить.
Тем временем «бритые» парни приблизились к нам на расстояние, которое не оставляло сомнений: с нами собираются серьезно поговорить. Их было семеро. Один из них неприятно хихикал.
– Закурить не найдется? – спросил, чрезмерно растягивая ударные гласные, самый высокий и плечистый из них. Я мысленно обозвала его «великаном».
– Не курим, – угрюмо ответил Косяк.
Я вынула из сумочки пачку, раскрыла ее и протянула «великану».
– У девушек брать не по понятиям, – отозвался тот.
Хихикающий «гоблин» развеселился еще больше.
– Слушайте, а что вы вообще в нашем районе делаете? – спросил самый маленький и щупленький из страдающих никотиновым голодом молодых людей.
– Друга навещали, – ответил за всех Валера.
Снова хихиканье. Типа, издающего эти звуки, я окрестила «весельчаком».
– Есть бабки? – осведомился самый страшный из «гоблинов», с угрожающей дьявольской ухмылкой на губах. Его мое сознание зафиксировало как «товарища с улыбкой Сатаны». – Пацану десяточку на лекарства. Болеет он, печенку посадил.
Вовчик с кислой миной на лице потянулся к карману.
– Держи.
– И все?! – «товарищ с улыбкой Сатаны» презрительно повертел в руках десятирублевую купюру. Тем не менее он от нее не отказался. – Мы про десятку, значит, для приличия сказали, а тебе с пацаном поделиться жалко? Падла!
Молодой человек, обеспокоенный здоровьем друга, выдвинул вперед кулак и тут же отвел его в сторону. Вовчик отпрянул. Хихиканье перешло в заливистый смех. Остальные вымогатели тоже расхохотались.
– Дай сотку!
– Нету сотки, – прохрипел Вовчик, и кулак на этот раз достиг цели. Удар пришелся Вовчику в живот, и он согнулся пополам.
Смех «весельчака» уже начал походить на лошадиное ржание.
– Вы кто, вообще, по жизни? – на этот раз заговорил, обращаясь к Дмитрию Анатольевичу, самый щупленький из подонков.
Это было уже слишком. Мое терпение лопнуло.
– А ты сам-то кто по жизни? – поинтересовалась я.
– Ты чего?! – рассвирепел «гоблин» и двинулся в мою сторону. – Дырка с мясом! Хочешь, чтобы тебя по кругу пустили?
– Мне просто интересно, кто ты по жизни, – повторила я.
– Я – правильный пацан! Я живу по понятиям! А ты – дырка с мясом!
– А пошел ты на!..
«Правильный пацан» на мгновение опешил, а потом замахнулся. Но его кулак описал лишь половину траектории и был перехвачен моей левой рукой. Я вывернула плечо почитателю понятий и швырнула бедолагу на землю. «Гоблины» на несколько секунд пришли в замешательство. Валерка воспользовался этим и пустился наутек.
«Гоблины» стряхнули с себя оцепенение и перешли в наступление. Боковое зрение, все это время неустанно несшее вахту, помогло мне оценить обстановку: «великан» метил мне в челюсть. Его «коллега» развернулся к Дмитрию Анатольевичу. Четверо оставшихся «гоблинов» смыкались вокруг Косяка и Вовчика. К тому же делал попытки подняться на ноги тот, кого я только что нокаутировала. Все это прошло через мой мозг, как через процессор компьютера, за доли секунды.
Я произвела прием, называемый в карате «вертушкой»: подпрыгнула и, распрямив ногу, нанесла удар сначала по голове вымогателя, намеревавшегося расправиться с Дмитрием Анатольевичем, а затем по голове «правильного пацана», метившего в меня. Оба повалились на землю. Оставшиеся типы явно растерялись, а это самая ужасная ошибка, какую только можно допустить в драке.
Я, как буря, ворвалась в круг, в центре которого топтались перепуганные Косяк с Вовчиком. Первого попавшегося мне под руку «гоблина» – «весельчака» – я наградила ударом «майо-гири» в живот. Второму достался «удар-молния», или «урокен», в нос. Теперь на меня наступал «товарищ с улыбкой Сатаны» в сопровождении приятеля. «Товарищ с улыбкой Сатаны» получил «маваши-гири» по своей выразительной челюсти. Раздался хруст, который ни с чем не спутаешь. Приятель его неуверенно попятился. Мое чуткое ухо уловило приближение противника с тыла. Кто-то из сраженных мной пришел в себя. Я сделала ложный выпад, словно собиралась нанести отступающему боковой удар, этот выпад в подходящий момент обратился в так называемый «удар льва» – ногой назад, и обернулась. Нападавшим оказался самый высокий и крепкий из «правильных пацанов». Не успев очнуться, он вновь оказался в бессознательном состоянии.
Надо отметить, что мои спутники тоже не теряли времени даром. Степанов нейтрализовал щуплого типчика, позволившего в отношении меня откровенно оскорбительные высказывания, а также добил «весельчака», который, видимо, рассчитывал отделаться ударом в живот. Косяк с Вовчиком отчаянно пинали ногами катающегося по асфальту «гоблина», который вначале пытался одолеть меня с братской помощью человека, улыбочкой походившего на Люцифера, а потом, когда тот свалился со сломанной челюстью, попробовал пойти на попятную. Косяк с Вовчиком проявляли звериную жестокость, упиваясь зрелищем чужой крови.
– Ну все! Хватит! – сказала я. – Сражение окончено!
– Получай, сука! – орал Косяк, в очередной раз занося ботинок над окровавленным лицом.
Я схватила его за плечи:
– Ну все! Финиш!
– Да я ему! – никак не успокоясь, повторял снова и снова Косяк, пока мы с Вовчиком оттаскивали его подальше от избитого. – Родная мама не узнает!
В этот момент к нам подбежал Иваньков.
– А я за вами со стороны наблюдал, – заявил он. – Как в кино! Честное слово!
Вид поверженных «гоблинов» был воистину жалок. Они корчились на земле и стонали. Моему клиенту больше ничто не угрожало. Я вздохнула с облегчением.
* * *
– А ты молодец, деваха! – восторженно отозвался Косяк о моих способностях, когда мы наконец вышли к автобусной остановке. – Они теперь надолго запомнят! Где ты этому научилась?
– Карате занималась несколько лет назад.
– Что же ты из спорта ушла, торчать начала? Да что там говорить… Ну, теперь я тебя, в натуре, уважаю. Тебе ведь совсем не досталось? Мне вот губу разбили.
– А у меня шишка на лбу будет, – откликнулся Вовчик.
– А Валерке сказать нечего, – усмехнулся Косяк. – Он как заяц в кустах отсиживался.
– Я искал наиболее рациональное решение проблемы, – поджав губы, попытался сказать хоть что-то в свое оправдание Иваньков.
– «Рациональное решение», – передразнил Вовчик. – Даже признаться, что струсил, не можешь! Вот отвага Женьки заслуживает воспевания в сказаниях и былинах!
– Шпана боевыми искусствами профессионально не владеет, – скромно ответила я. – Мне приходилось вступать в поединок и с более серьезными противниками.
– Ну, деваха, я теперь себя обязанным чувствую! – говорил Косяк. – Знаешь, я, пожалуй, сведу тебя с Капканом. Скажу, что ты – моя очень старая, проверенная и дорогая сердцу знакомая. Только это недешево встанет, как замечал наш сыкун Валерка. – Последние слова заставили Иванькова что-то гневно пробормотать. Косяк, не обращая на него внимания, продолжал: – Но зато качественно! Капкан – старая фирма, с орденами за особые заслуги. И еще – мы себе тоже отсыплем за услугу.
– У-у-у! – уныло протянул Валерка, моментально забыв о своих обидах. – Я на халяву накуриться хотел, а вы у меня эту халяву отбиваете? Придется тогда и мне отсыпать!
Я подумала, что в знак благодарности все трое могли бы быть менее жадными. Хотя мне, в принципе, было все равно.
– Завтра Капкан тебе продаст, – заверил Косяк.
– А как с тобой связаться?
– Я тебе свой домашний телефончик дам. Есть куда записать?
Я вынула из кармана записную книжку.
– Записная книжка для таких, как мы, – вещь незаменимая, – одобрительно склонил голову Вовчик.
Косяк продиктовал мне номер своего домашнего телефона.
– Завтра вечерком, часиков в пять, позвони, – сказал он.
Я кивнула, и в этот момент подъехал наш с Дмитрием Анатольевичем автобус.
Глава 3
Всю дорогу Дмитрий Анатольевич молчал. Похоже, он до сих пор находился под впечатлением от случившегося. Заговорил он со мной только дома:
– Теперь, Евгения Максимовна, я доверяю вам безоговорочно! Удивительно, но я вышел из этой потасовки целым и невредимым. Как вы их так ловко, семерых-то?
– Ну, во-первых, я их не одна одолела. Я видела, как вы, Дмитрий Анатольевич, обороняли мои тылы, да и Косяк с Вовчиком помогли. А во-вторых, это же моя профессия. Если бы я не могла справиться с толпой подвыпившей уличной шпаны, то вряд ли своей деятельностью выбрала бы бодигард.
– К тому же, – не обращая внимания на мои слова, продолжал Степанов, – возможность выйти на Капкана у нас появилась только благодаря восторгу и уважению, которые вам, Евгения Максимовна, удалось вызвать у этих двоих наркоманов.
– Мне кажется, вы несколько переоцениваете мои заслуги…
– Нет, это скорее вы недооцениваете себя.
Все силы я выложила в сегодняшнем бою, и на то, чтобы продолжать бесполезный спор, их у меня не осталось.
– Жаль, что придется ждать до завтра, – заметил Дмитрий Анатольевич.
Я пожала плечами:
– Ничего не поделаешь, придется.
* * *
Как и было условлено, десятого июня в пять часов вечера я позвонила Косяку.
– А, это ты! – обрадовался он. – А мы тут про тебя всем своим пацанам рассказали. Никто не верит. «Это что такое вы употребляете, от чего обоим одновременно девушки-суперменки мерещатся?» – спрашивают. Ну и пусть не верят! Бог с ними, с убогими!
– Наше соглашение в силе?
– Да, все в порядке. Только по телефону я говорить об этом не буду. Мало ли что… Я сейчас очень занят, вы ко мне домой приезжайте. Это в центре. Запоминайте адрес: улица…
Я перебила Косяка:
– Погоди немного, я ручку принесу, записать. А то так, боюсь, запамятую.
Спустя полминуты моя записная книжка пополнилась еще одним адресом. Косяк жил в Волжском районе, недалеко от Набережной.
* * *
Минут через двадцать стало ясно, чем таким был «очень занят» Косяк. В гостиной у него за столом сидел Вовчик. Уставившись на смятый тетрадный листок, он нервно покусывал кончик карандаша.
– Посидите на диванчике, – попросил Косяк. – Мы с Вовчиком должны разобраться с текущими делами.
Я попросила разрешения закурить и, получив его, демонстративно показала Косяку и Вовчику свою пачку:
– Не признаю никаких сигарет, кроме «Золотой Явы»!
Вовчик хихикнул:
– А «Беломорканал» признаешь?
– Ну, это совсем другое дело!
Я закурила.
Мне понадобилось немного времени, чтобы понять, о чем идет речь у Косяка с Вовчиком. Между ними развернулись жаркие дебаты. Косяк с Вовчиком пытались распределить на месяц стакан анаши, который намеревались приобрести у Капкана.
– Да ты что, совсем дурак?! – орал Вовчик. – Марихуана-то понтовая: две тяги, и улетел! Ее можно курить поменьше, зато чаще.
– Уж лучше пореже, зато основательно, – не соглашался Косяк. – Тем более у нас димедрол остался.
Я махнула на них рукой и решила осмотреться. Конечно, в квартире Косяка тоже был бардак, но, по сравнению с тем, что я видела у Валерки Иванькова, это был образец чистоты и гигиены наркоманского жилища, о чем я не преминула высказаться: