– Насколько мне известно, вы хорошо знали Надежду Чиликову, – начала я разговор. – Не подозреваете ли кого в ее смерти?
– Да что вы, кого я могу подозревать! Мы, конечно, общались с Надей довольно часто – вместе посещали магазины, салоны красоты, фитнес-клубы. Как и полагается, делились своими проблемами, но чего-то такого, из-за чего можно было бы убить, она мне не рассказывала. Надежда была не из тех, кто выносит сор из избы.
– Это мне уже известно. И все же… вспомните хорошенько, не говорила ли она о проблемах на работе своего мужа. Например, о том, что его собираются уволить?
– Нет, но в последние дни по ней было видно, что дома у нее что-то не ладится. Она дважды отказывалась от посещения выставки ювелирных изделий, не поехала и на показ мод, чего раньше с ней никогда не бывало. Я про себя подумала, что она переживает так из-за дочери, но… наверное, ее могло тревожить и что-то другое.
На минуту Лариса ушла в себя, вероятно, припоминая совместное с Надеждой Чиликовой времяпрепровождение. Чувствовалось, что потерю лучшей подруги она переносит тяжело. Желая как-то вернуть свою собеседницу в настоящее время, я слегка кашлянула и спросила:
– Вы общались с Надей в день убийства?
– Нет, у меня как раз дочь с мужем из Новороссийска приехали, так мы вместе гуляли. А почему вы об этом спросили?
– Просто мне нужно выяснить, кто знал о том, что Надежда Валерьевна в тот день отправится к себе на дачу, – напрямую сказала я.
– Увы, я не могу попасть в ваш список, так как ничего не слышала об этой ее поездке.
Я задумалась. Не верилось, чтобы лучшая подруга не знала чего-нибудь такого, что бы помогло расследованию. Вероятно, я что-то упустила, не задала каких-то вопросов. Я решила попробовать пробежаться по событиям еще раз и была сразу вознаграждена. Едва я спросила Ларису, известно ли той, кто отец ребенка Марии, она немедленно воскликнула:
– Еще бы не известно! Вот где была самая большая головная боль Надюши. Ведь этот юный ловелас Георг ее дочь не только ребенком наградил, но и умудрился влюбить в себя по самые уши. Что поделать, молодость…
Теперь мне стало понятно, почему Мария Чиликова так вздыхала, когда я слегка засомневалась в виновности Миронова. Стало быть, девушка разрывается между сочувствием к отцу и преданностью любимому.
– А как относились Чиликовы к этому молодому человеку? – полюбопытствовала я.
– Сложно сказать. Павел, кажется, ему симпатизировал, до поры до времени. Надя же считала его недостойным дочери, но, учитывая сложившуюся ситуацию, была согласна на брак. Да только Миронову-младшему ребенок совсем не нужен. Георг весь в папочку родился: на первом месте карьера – давно метит в коллегию адвокатов попасть, окончил здесь институт на «отлично», готовился к экзаменам в Москве. Да только… какой из него адвокат, если он наркотиками балуется! Мы с Надей однажды его в ресторане «Вива» видели, где он, никого не стесняясь, принял очередную порцию кокаина, а потом стал вести себя просто отвратительно. И какая у него может быть после этого репутация… – Лариса недовольно фыркнула. – Видели бы вы, какие снимки Надюша в тот вечер сделала: сын босса «Союзинторга» за приемом наркотиков, потом он же исполняет стриптиз на столе… Ну и много другого подобного, в том же духе.
Услышав это сообщение, я мысленно легко расставила все события по своим местам. Для подтверждения выводов не хватало некоторых деталей, которые я решила прояснить прямо сейчас же.
– А вы не помните, это произошло до того, как стало известно о беременности Марии, или уже после? – спросила я Ларису.
– После. Надежда еще, когда мне фотографии показывала, усмехнулась: мол, она припугнет теперь немного паренька, может, тот и поумнеет. А так бы она его и вовсе снимать не стала, больно он ей нужен…
Все сходилось: беременная девушка, отказывающийся жениться отец ребенка, разъяренные родители… Похоже, отец и мать Марии действовали каждый по – своему, но ради одной и той же цели: хотели заставить Миронова-младшего жениться на их дочери. Получалось, что Чиликов шантажировал Миронова-старшего бумагами, а его жена тем временем делала то же самое, но непосредственно с его сыном. Цепочка замкнулась.
У меня практически не вызывало сомнений то, что смерть Надежды Валерьевны была нужна больше всего сыну босса, мечтавшему о карьере и не желавшему вешать себе на шею жену с ребенком. О бухгалтерских документах, которые везла Чиликова, парень мог и не знать вовсе, а охотился он именно за фотографиями.
– Вы извините, что нарушаю ваши размышления, – вывела меня из задумчивости Лариса, – но у меня назначена встреча, а я еще не готова. Еще что-то узнать желаете?
– Только одно, – ответила я. – Известно ли вам, где сейчас находятся эти самые фотографии?
– Даже не представляю. Скорее всего – среди остальных бумаг Нади. Но если они вас так интересуют, могу дать адрес фотографа, к которому Надежда всегда обращалась, когда хотела получить хороший портрет. Она любила фотографироваться. Я, кстати, тоже не раз пользовалась его услугами. Уверена, что эти снимки тоже он печатал, может быть, и знает, где они сейчас.
Я прикинула, что даже если фотограф не имеет точного представления о том, где находится пленка, – хотя как раз у него она и могла храниться, никто ж на него не подумает, – то наверняка знает, что именно на ней было запечатлено и когда она была отснята. Это, конечно, не бог весть что, но в данной ситуации любая информация очень кстати. Придя к такому выводу, я согласилась на предложение Ларисы.
Она сходила за своей сумочкой, достала из нее записную книжку и, немного полистав ее странички, продиктовала адрес фотографа. Затем Лариса встала и направилась к двери, тем самым давая мне понять, что разговор наш закончен.
* * *
Получив адрес фотографа, я не задумываясь поехала к нему, чтобы сегодня же прояснить кое-какие детали. При этом я очень надеялась, что тому хоть что-то известно или что пленка все еще находится у него. Уж тогда-то мне многое станет ясно.
Доехав до нужной улицы, я свернула на нее и… начала проклинать наши российские дороги: в этом закутке они напрочь отсутствовали, причем уже давно. Вместо асфальта на дороге кучами валялся всевозможный мусор вперемешку со щебенкой, которая разлеталась во все стороны из-под колес. И только через несколько десятков метров асфальт вновь появился. Но, к счастью, мне удалось доехать до нужного дома, не повредив машины.
Быстро найдя квартиру фотографа, я нажала на дверной звонок и стала ждать. Никто не открывал, и даже шума за дверью не было слышно.
«Не повезло, его еще нет дома. Фотографы – народ богемный, для них сейчас день в самом разгаре. И Федор Сергеевич – так звали „придворного“ фотографа Надежды Чиликовой – мог отправиться после работы куда-нибудь с камерой, – мелькнуло у меня в голове. – Если это так, то сегодняшняя поездка окажется бессмысленной».
Еще пару раз надавив на звонок, но так и не дождавшись никакой на него реакции, я решила потревожить соседей, которым вполне может быть известно, где находится фотоателье Федора Сергеевича или хотя бы примерное время его появления дома вечером. Дверь открыли мне сразу же, едва я дотронулась до кнопки звонка квартиры напротив.
– Вам кого? – выглядывая из-за слегка приоткрытой двери, спросила старушка.
Я извинилась за беспокойство, показала свои «корочки», которые остались у меня с того времени, когда я работала в прокуратуре. А потом поинтересовалась, не знает ли старушка, где я могу найти ее соседа. После моего вопроса она распахнула дверь шире и, горестно замотав головой, произнесла:
– А ты разве, дочка, не в курсе? Убили Федора Сергеевича на днях. Прямо в квартире и убили. Хороший был человек, добрый, никогда никому не отказывал, – она тяжело вздохнула, а затем вновь обратилась ко мне: – А я было подумала, вдруг ты его родственница какая или невеста…
– Нет, – ответила я, ошарашенная известием, а затем пояснила: – Я хотела задать ему пару вопросов, но никак не предполагала, что его уже нет в живых. А вы не знаете, кто его убил и почему? – полюбопытствовала я у бабульки, предположив, что она наверняка что-нибудь знает по этому поводу.
– Да кто же знает, дочка… Милиция сказала, вроде как фотографии какие-то у него искали, весь дом перевернут был. А убийцу до сих пор не нашли. Ох, что и говорить, у нас так всегда – убьют хорошего человека, и дела никому до этого нет.
«Вот те раз! – подумала я. – Еще одно убийство. Фотограф погиб, и как раз тогда, когда мне понадобилось расспросить его по поводу снимков, сделанных Надеждой Чиликовой. Случайность?»
Не углубляясь пока в подробные рассуждения, я задала старушке следующий вопрос:
– А давно это случилось? Убили его когда?
– Убили-то? Да буквально на днях. Уж не знаю, кому Феденька помешать мог, – все никак не могла угомониться жалостливая бабулька. – Ножичком пырнули… И ведь прямо в сердце, ироды!
– А вы не знаете, у кого сейчас ключи от его квартиры находятся? – на всякий случай полюбопытствовала я. – Может, кто из родственников забрал или членов семьи?
Бабулька тяжело вздохнула и даже пару раз всхлипнула:
– Близких-то не было у него никого. Мать два года как умерла, а с отцом они не ладили. Жену и ребенка завести пока не успел, так что квартира-то совсем без присмотра осталась. Ключи от нее, наверное, все еще в милиции лежат. А как же это ты, дочка, про убийство-то не знала? – неожиданно насторожилась старушка.
– Я из другого отдела и совсем по другому вопросу пришла, – ответила я ей, не вдаваясь ни в какие разъяснения.
Как ни странно, бабушка моим сообщением удовлетворилась и вновь начала причитать, но на сей раз по поводу того, что город заполонили преступники и скоро простому человеку от них совсем житья не станет. Я же, прервав ее восклицания, поблагодарила за помощь и спустилась на этаж ниже. Там я набрала по мобильнику номер рабочего телефона Кирьянова и, дождавшись, когда он возьмет трубку, сразу перешла к делу:
– Володя, извини, конечно, но мне опять требуется от тебя помощь. Я, кажется, выяснила, что одно ваше «висяковое» дело связано с другим убийством, и очень крепко.
– Что ты имеешь в виду? – заинтересовался Киря.
– Я об убийстве Чиликовой. Тебе случайно не попадало в руки дело некоего Федора Сергеевича Доронина, фотографа, зарезанного на днях в своей квартире? Если мои подозрения верны, то причина его убийства, как и убийства жены Чиликова, одна.
– Вот так новость! А мы тут совсем голову сломали, кому помешал вдруг этот парень, совсем никаких зацепок по его делу нет. Так что ты выяснила?
– Расскажу потом. Мне очень нужно попасть в его квартиру, а ключи, как сказала соседка, находятся в милиции. Можешь достать?
– Ты хоть знаешь, о чем просишь, а, Тань? Кто же мне их даст, если они среди вещей убитого переписаны лежат? Да и делом не я, а совсем другой человек занимается.
– Ну постарайся, тебе же это ведь тоже выгодно, – умоляюще произнесла я, прекрасно зная, что Киря, хоть всегда и упирается, потом находит способ добыть то, что мне надо. – Я тебя у квартиры встречу. Ну так как?
– Хорошо, я попробую. Но обещай, что тогда расскажешь мне все, до чего докопалась, – потребовал он.
– Хочешь лишить меня куска хлеба? – шутя произнесла я.
– Кто бы говорил… – усмехнулся в ответ Кирьянов. – После твоего вмешательства нам скоро закрываться пора будет, дел-то и не осталось.
Ну, тут он, конечно, преувеличивал. Я очень часто сдавала преступников именно ему, чем как бы даже помогала его отделу повысить раскрываемость преступлений. Перекинувшись еще парой шутливых фраз, мы с Кирей договорились, что через часок он подъедет с ключами к квартире, где я буду его ждать.
Кое-как скоротав этот самый часок, который почему-то растянулся на все два, я таки дождалась Кирьянова и буквально накинулась на него с вопросами, когда он появился на лестничной клетке, где воздух уже посинел от выкуренных мной за время томительного ожидания сигарет.
– Ну как, привез ключи? А по этому убийству что откопал?
О последнем я Кирю по телефону не просила, но хорошо знала, что он уже наверняка запросил и пролистал дело, чтобы быть в курсе.
– Все, как заказывали, – по-дружески обняв меня, ответил Киря. – Вот ключи, а вот и бумаги по делу, – он протянул мне папку и тут же был награжден моим благодарным поцелуем в щеку.
Мы быстро поднялись на нужный этаж и, открыв дверь, вошли в квартиру фотографа. Как я себе и представляла, внутри все стены были сплошь увешаны фотографиями, кстати, очень даже качественно сделанными. Понятно теперь, почему Надежда Чиликова и ее подруга обращались именно к этому парню, а не к кому-то еще, – Федор хорошо знал свое дело.
– Ну и что ты хочешь найти в этом погроме? – оторвал меня от размышлений Киря, продолжая стоять у двери и созерцая кавардак, царивший в комнате. – Наши ребята тут работу провели, но вроде бы ничего интересного не обнаружили.
– Так ведь они и не знали, что искать надо, а я знаю, – гордо ответила я и направилась к целой горе снимков и пленок.
– Может, и мне скажешь? Авось пригожусь… – донесся сзади голос друга.
Я кратко поведала Кире, к какому выводу успела прийти, и попросила помочь поискать тут снимки эротического характера. Мы начали наши поиски, то и дело перекидываясь шутливыми фразами по поводу некоторых найденных карточек. Когда же мы, перетряхнув все имеющееся в доме, так ничего и не обнаружили, наше настроение слегка упало.
– Ну, что думаешь делать теперь? – поднимая с пола последнюю папку с фотокарточками, спросил Киря.
– Еще не знаю. Нужно подумать, – откликнулась я и направилась к двери. Кирьянов последовал за мной.
Глава 3
Я сидела на диване и курила уже вторую сигарету. Спать не хотелось, да и собранная информация требовала тщательного анализа. Еще в доме Ларисы, придя к мысли о том, что убийцей жены Чиликова мог быть сын Миронова – не сам, конечно, хотя чем черт не шутит, – я уверилась в этом еще больше, когда узнала, что убит тот самый фотограф, который с пленкой работал. Не совсем понятно, правда, откуда Георгу стало о нем известно, но факт оставался фактом – в доме Федора все было перевернуто явно в поисках снимков. Правда, он был убит буквально за пару дней до того, как погибла Чиликова, и получалось, что фотограф со снимками почему-то засветился намного раньше, чем Надежда Валерьевна.
Как такое могло произойти? Может, Федор решил тоже пошантажировать семейство Мироновых и срубить с них бабки? Тогда все было бы ясно: он показал снимки Миронову-младшему, тот предпочел избавиться от него и, найдя фотокарточки в его квартире, успокоился. Но не тут-то было: объявилась мамаша Марии и стала угрожать ему теми же фотокарточками, пришлось убрать и ее.
Такой расклад казался мне логичным. Но я не отрицала и возможности того, что фотографа могли убить совсем из-за других фотографий, уж такая у него работа. Но пока я занимаюсь делом Чиликовых, забывать про погибшего Федора все-таки не стоит.
Еще раз пробежавшись мысленно по выведенной мной цепочке, я решила, что убийцей все же является Георг. А потому теперь пыталась придумать способ выведения его на чистую воду.
Пойти к подозреваемому просто так я не могла – у него нет никакой необходимости признаваться кому бы то ни было в содеянном. Миронов-младший по образованию юрист, наверняка хорошо знает свои права, его просто так, на испуг, не поймаешь. Значит, нужно придумать иной способ, чтобы выявить его причастность к убийству.
Я встала и нервно прошлась по комнате.
Так, поход в дом к Мироновым отметается сразу – его результат, заранее известно, будет нулевым. Лучше всего подловить подозреваемого где-то в другом месте. Стоп! Лариса упоминала, что они с Надеждой видели его в ресторане «Вива». Вполне возможно, что он частый его посетитель, раз уж балуется наркотой. Не заглянуть ли мне туда прямо сейчас? Время как раз самое подходящее: половина десятого.