– И что?
– Я съездил. Правда, этим детективом оказалась – представляешь? – даже не женщина, умудренная опытом, а молоденькая совсем девушка. Так что даже не знаю, сумеет ли она раскрыть кражу.
«Что? – услышав последнюю фразу, мысленно вознегодовала я. – Он во мне еще сомневается? Во мне, человеке, который ни единого дела на своем веку не оставил нераскрытым? Да как он смеет! Да как вообще такая мысль… Стоп, Таня, – резко остановила я сама себя. – Не стоит так нервничать. Ведь этот человек о тебе ничего еще не знает и вправе сомневаться в твоей компетентности. Поэтому твоя задача – разубедить его и доказать, что ты знаешь свое дело».
Успокоив задетое самолюбие, я тихонько отпустила ветки кустарника, за которым пряталась, и стала отползать в сторону. До меня все еще доносились обрывки разговора влюбленной парочки, решающей, где бы пожить Петру, пока идет расследование дела его друга. Итоговое решение данного вопроса меня мало интересовало. То, что мне не терпелось выяснить, теперь стало совершенно ясно, а значит, вполне можно было переходить к проверке остальных подозреваемых. Ими-то я и планировала заняться. Правда, позднее, а сначала собиралась связаться с Кирьяновым и выяснить, что есть в милиции по данной краже.
Дойдя до машины, я остановилась, достала из сумочки свой сотовый телефон, набрала номер отдела Кирьянова и стала ждать ответа. Володька снял трубку сразу и произнес:
– Да, я слушаю.
– Володя, здравствуй, – поприветствовала я своего друга и на всякий случай представилась: – Это Татьяна. Я тебя не сильно побеспокоила?
– С каких пор тебя такие мелочи стали интересовать? – немного удивленно переспросил Киря.
– Не знаю, – уклончиво ответила я. – Просто спросила. Ты ведь, кажется, сегодня дежуришь всю ночь, может, дела какие есть…
– Если бы дела и были, разве бы я не отложил их, чтобы пообщаться с тобой? – намекнул на свое ко мне отношение Киря. – Ты же знаешь, что друзья для меня важнее работы. Так что у тебя приключилось?
– Пока ничего серьезного, просто мне требуется кое-какая информация, – начала я, а Киря закончил:
– И эту информацию могу достать я.
– Угадал, – согласилась я с ним. – Так что, можно спрашивать?
– Естественно, – со вздохом произнес Володька и замолчал, ожидая от меня продолжения.
Я не стала долго медлить и пояснила:
– Мне нужны данные, имеющиеся у милиции по делу Апроянца.
– Кто такой? – без особого интереса спросил Володька.
– Один парень, которого на днях обокрали. Сумма была в долларах, пятьдесят тысяч. Меня попросили ускорить процесс поиска виновного, которым, скорее всего, является кто-то из его друзей. Я бы хотела получить данные о том, что успела выяснить милиция, тем более что ваши уже обыскивали квартиру. Ну так как, поможешь мне с этим?
– Только в том случае, если ты знаешь, кто ведет данное дело, – немного подумав, не совсем уверенно ответил Володька.
– Да, знаю, – обрадованно продолжила я. – Фрунзенский отдел.
– Фрунзенский? – переспросил Киря. – Ну тогда другое дело. У меня есть там парочка знакомых, сейчас свяжусь с ними. Ты как, сама перезвонишь или подождешь моего звонка?
– Я лучше подъеду, – коротко бросила я и отключилась.
Я сунула телефон в сумочку, села за руль и повернула ключ в замке зажигания. Моя любимая «девяточка» безоговорочно откликнулась тихим рокотом мотора, и уже в следующую минуту я ехала по трассе, вдоль которой уже слабо замерцали фонари. Мимо проезжали иномарки, но я не старалась их догнать и продемонстрировать собственную удаль. Это удел озабоченных дурацким самоутверждением малолеток, а не взрослой женщины, да к тому же еще и частного детектива.
Не спеша преодолев путь до отдела, в котором работал мой старый друг Киря, я поставила машину прямо у входа и вошла в здание.
В коридоре, слабо освещенном единственной лампочкой, сидел молоденький дежурный. От скуки он листал какие-то старые, засаленные журналы и зевал. На мой приход он совершенно никак не прореагировал, а когда я, ни слова не говоря, направилась в кабинет к Кирьянову, вяло добавил:
– Скажите Владимиру Сергеевичу, что чайник вскипел.
– Хорошо, – глянув на парня, ответила я. И стала прикидывать, откуда этот юнец может меня знать, ведь я-то его видела впервые. Ничего путного не придумав, я решила не забивать себе голову всякими глупостями. Ведь Киря просто мог предупредить о моем появлении.
Войдя в кабинет Володьки, я тихо с ним поздоровалась и села на стоящий у окна стул. Киря с кем-то говорил по телефону.
– Кроме этого, что-то еще интересное есть? – машинально крутя простенькую шариковую ручку между пальцев, спросил у своего собеседника Киря.
Тот что-то ему ответил, после чего Володька попрощался, положил трубку на телефон и, тяжело вздохнув, повернулся ко мне.
– Все, решил твою проблему, – сообщил он коротко. А потом спросил: – Все рассказывать?
– Естественно, – подсаживаясь поближе, покивала я.
– Короче, дело милиция считает почти висяковым, – первым делом сообщил он. – Не то чтобы совсем нельзя найти виновного… Наверняка можно, только сначала нужно отыскать украденные деньги. Без них доказать чью-либо вину невозможно.
– Ну это было ясно изначально, – вставила я. – Меня интересует, что они уже выяснили?
– Не много. Просто наметили двоих подозреваемых из тех друзей, что были на вечеринке. Кажется, кража именно там произошла?
Я молча кивнула.
– Так вот, милиция считает, что только кто-то из этих двоих мог пойти на преступление и обворовать своего друга. У остальных в краже просто не было никакой необходимости.
– Кто они? – нетерпеливо поглядывая на исписанный мелким почерком лист, который лежал перед Володькой, спросила я. Мне не терпелось узнать, кого же подозревают менты и сходятся ли наши подозрения.
– Некий Щербаков Виктор Геннадьевич, – начал говорить Володька. – В ходе расследования вроде бы выяснилось, что он наркоман. Естественно, что деньги ему требуются постоянно.
«Вот это мне пока неизвестно, – сразу заметила про себя я. – Так, значит, он еще и наркоман. Понятно, почему парень долго на одном месте не задерживается, таких нигде не любят. Интересно, что там про остальных выяснили?»
– А еще на кого думают? – с нетерпением поинтересовалась я.
– На Мягкова, – посмотрев на свои записи, ответил мне Киря.
– Да? – удивилась я. – Почему?
– Мне сказали, что Мягков живет не по средствам. Недавно приобрел новую машину. Кажется, «Опель». Причем на ее покупку взял ссуду в банке, а через пару дней слетел с работы – уволили по сокращению. Теперь ему нужно как-то отдавать деньги. Причина, на мой взгляд, веская.
– Да уж, пожалуй, – согласилась я. – С машиной расставаться не многие пожелают. Что еще?
– Это, собственно, все, – развел руками Кирьянов. – Чужих отпечатков пальцев в квартире коллеги из Фрунзенского отдела не нашли. Самих денег, соответственно, тоже. Я думаю, что продвинутся в расследовании они не скоро, – сделал он в конце собственное заключение.
– Значит, я успею раньше, – улыбнулась я другу.
– В этом я и не сомневаюсь, – отозвался Киря и без перехода спросил: – Кофе будешь? Полагаю, что чайник уже вскипел.
– Ах да, – вспомнив о просьбе дежурного, вздохнула я. – Чайник действительно вскипел, только минут десять назад. Я забыла тебе передать. Так что придется его, наверное, подогреть еще раз.
– Ну, это мы быстро, – направившись к двери, бросил мне Киря. – Через пять минут у нас будет кофе.
Сказав это, Володька открыл дверь и, высунувшись из-за нее наполовину, дал указание своему младшему коллеге. Я подвинула к себе лист с записями Кирьянова, сделанными во время телефонного разговора, и на всякий случай прочитала их. Как и стоило полагать, Киря в своем рассказе не упустил из виду ничего.
«Итак, у меня осталось четверо подозреваемых, – вернувшись домой, переодевшись в мягкий махровый халат и усевшись в кухне, стала размышлять я. – Двоих из них подозревает милиция, так что именно их мне нужно будет проверить в первую очередь. Вопрос только в том, с кого именно начать?»
Немного поразмышляв, я решила кинуть жребий, вспомнив старую пословицу: «За двумя зайцами погонишься…» Не желая себе участи того самого незадачливого охотника, я не захотела работать сразу на две стороны. Достав из коробка две спички, я отломила у одной головку и, перевернув их вверх другой стороной, стала вертеть тремя пальцами. Потом приостановила это занятие и другой рукой вытянула одну из спичек. Спичка оказалась безголовой – под ней я задумала наркомана Щербакова. Стало быть, с него и начну завтра проверку. Потом займусь тем, что с машиной, ну а затем, если потребуется, остальными гостями.
Установив последовательность проверки, я затушила сигарету, отставила пепельницу на подоконник и пошла спать. Завтра мне предстояло встать чуть свет и начать следить за Щербаковым, а с ранним пробуждением, как известно, у меня всегда плохо. Быстренько нырнув под холодное пока одеяло, я натянула его до самого подбородка и, глубоко вздохнув, приготовилась погрузиться в объятия Морфея. Морфей не заставил себя ждать – сначала я почувствовала его теплое дыхание, затем, попав под чары сонного бога, расслабилась и тихонько засопела…
* * *
Громкое жужжание раздалось над самым моим ухом и заставило проснуться.
Нехотя и безо всякого энтузиазма я покосилась в сторону будильника, за звонок которого приняла только что прозвучавшее дребезжание. Будильник показывал без двух минут шесть и вот-вот должен был огласить комнату своим торжественным маршем утреннего построения. Я торопливо щелкнула на нем кнопку, не желая слышать его звон, а потом принялась вертеть головой по сторонам в поисках того, кому принадлежало разбудившее меня жужжание.
Искать виновного долго не пришлось, так как он, а точнее, она очень даже удобно пристроилась на простыне рядом со мной и уверенно ползла в сторону моей обнаженной руки.
«Муха, – при виде ползущего насекомого сразу все поняла я. – Только эта мерзкая тварь способна заменить ненавистный мне будильник и поднять на ноги мою персону даже из самого крепкого сна». Вообще-то я, если работа позволяет, с трудом просыпаюсь по утрам и предпочитаю поспать подольше. Потому-то я и не люблю ни будильники, ни мух. Кстати, непонятно, откуда эта летучая гадость тут взялась? У меня сроду не было мух, я ведь на все форточки еще весной сетки установила…
Брезгливо махнув рукой в сторону мухи, на что она даже и не шелохнулась, я снова бросила взгляд на тумбочку. Но на сей раз не ради будильника, а в поисках чего-нибудь, чем можно было бы уничтожить наглое насекомое. Подошла бы любая газетка, на худой конец, даже журнал, но, как назло, ни того, ни другого на столе не было. Пришлось подниматься и искать иное орудие убийства.
Медленно протопав до кухни, я отыскала на холодильнике газету с телепрограммой на эту неделю. Не став особенно задумываться над тем, нужна ли она мне еще, я быстренько свернула ее в рулон и вернулась в комнату. Словно почувствовав, что для нее запахло, как говорится, жареным, муха уже умудрилась скрыться. Теперь муха не кружила над моей головой, не пела своих назойливых песенок и не демонстрировала прозрачные крылышки в назойливом полете вокруг, а попросту где-то отсиживалась.
– Что, решила от меня скрыться? – насмешливо произнесла я и стала более внимательно изучать имеющиеся в комнате предметы. – Спрятаться от частного детектива Татьяны Ивановой еще никому не удавалось. Любого выслежу и найду.
«Ой, а ведь у меня и в самом деле по плану сегодня слежка, – вспомнив про работу, спохватилась я. – Слежка за Виктором Геннадьевичем Щербаковым. Вдруг он уже покинул свой дом? А я тут до сих пор и усом не веду… Ну нет, Танечка, так нельзя относиться к своей работе!»
Смекнув, что муха все равно никуда не денется, а если и денется, то этим лишь облегчит мне жизнь, я бросила свернутую газету на тумбу, наспех накрыла постель и пошла собираться. Заранее зная, чем мне сегодня предстоит заниматься и что излишняя привлекательность может только навредить, я выбрала из гардероба черное платье безо всяких украшений и черные, на низком каблуке туфельки.
Одевшись, я тщательно зачесала волосы назад и собрала их в хвост, затем слегка подкрасила ресницы и губы и направилась к двери. На выходе я притормозила лишь на одну секунду, чтобы снять с вешалки свою сумочку и открыть замок, и уже через пару минут спускалась вниз к машине. Я даже не позволила себе выкурить сигарету, а сразу поехала к дому Щербакова. Захотелось есть, но медлить мне уже было нельзя. Что ж, сама виновата, нечего было мушиной возней заниматься. Так что завтракать предстояло позднее и тем, чем придется. Не особо на это сетуя и давно привыкнув к нерегулярному питанию, я запросто могла варьировать своим графиком приема пищи так, как мне хочется. Как правило, это очень помогало во время слежек и иных затруднительных ситуаций.
Вовсе не страдая от голода, я быстро добралась до небольшой трехэтажки, в которой проживал Щербаков, и посмотрела на его окна. Их местонахождение я вычислила сразу, только лишь взглянув на номер квартиры. В окнах сейчас горел свет, но это еще не означало, что Виктор все еще дома. Щербаков вполне мог жить не один. Однако ничего другого не оставалось, как ждать.
Отъехав немного в сторону и поместив машину на обочине, я слегка расслабилась, достала сигарету и закурила. Дым заставил меня немного приоткрыть окно и позволить ветру свободно продувать салон. Голова моя мгновенно поборола остатки сонливости, порой накатывающие на мой спящий еще организм, и заработала более активно. Я стала думать, как мне узнать Щербакова, если он выйдет.
«Заглянуть в окно невозможно, слишком высоко, – перебирала я все возможные варианты. – Бинокля у меня тоже с собой нет, все забываю положить его в машину. Все, кто будет выходить из подъезда, мне неизвестны, и можно легко спутать одного с другим. Как же тогда быть? Расспросить о подозреваемом живущих в этом же доме? Слишком опасно, они же ему все и расскажут. Может, самой встать этажом выше и ждать, когда из квартиры появится кто-то того же возраста, что и мой подозреваемый?.. А что, вроде бы неплохая идея, тем более что я смогу остаться незамеченной, если быстро сбегу вниз и вернусь в машину, пока хозяин запирает дверь. По-моему, так и стоит сделать».
Выйдя из машины, я захлопнула уже дверцу и даже сделала шаг в сторону дома, когда меня посетила мысль, более простая и не требующая дополнительных усилий: «А что, если позвонить Родниченко и попросить его описать всех тех друзей, которых я еще не проверила? И сейчас это будет более удобно, и потом может понадобиться. По-моему, вполне умное решение».
Открыв дверь машины, я присела на краешек сиденья, достала из сумки сотовый и набрала номер Родниченко. Потом поднесла трубку к уху и, как только ее сняли, сказала:
– Петр, доброе утро. Извините, что потревожила так рано, но мне нужно, чтобы вы описали кое-кого из своих друзей. Можете это сделать?
Совершенно сонным и еще плохо контролируемым голосом Петр вяло ответил, что сможет, и попросил назвать тех, кто мне нужен. Я перечислила ему оставшуюся четверку и стала ждать, когда он соберется с мыслями. Наконец Родниченко медленно повел свой рассказ. Описания у него и правда выходили не особо красочными, но мне их было вполне достаточно.
– Щербаков высокий, смуглый, скулы впалые, нос острый, глаза голубые, волосы темные, коротко стриженные. Главная отличительная черта – шрам на шее. Еще в школе Щербаков свалился с дерева и содрал большой кусок кожи с шеи. Виктора тогда срочно доставили в больницу и аккуратненько все зашили. Но шрам так и остался.