– Похоже на то, – подтвердила я. – Потому-то мать так спешно дочь и увезла, – и спросила: – Вы не могли бы по справке узнать в адресном бюро, откуда они в Волгоград прибыли? Я знаю, что в 2004-м из Ростова-на-Дону, но мне нужен точный адрес.
– Если он там есть, – добавила Елена. – Паспортистка могла просто написать, из какого города, и все, но попробовать можно, – согласилась она, берясь за трубку, и спросила: – Думаете, что концы там искать надо?
– Думаю, что да, – вздохнула я.
Елена позвонила в адресный стол и, назвав пароль, сказала, что ей надо. Буквально через две минуты она, взяв ручку, начала писать, а закончив, положила трубку и сказала:
– На ваше счастье, есть! – и протянула мне листок бумаги.
– Значит, я была права и это действительно общежитие, – сказала я, посмотрев на адрес.
– А где еще беженцы могли в то время устроиться? – удивилась Лена. – Только там!
От души поблагодарив ее, я направилась к выходу, а Кириллов немного задержался, и я краем уха услышала, что он пообещал заехать к ней вечером домой. «Ну, ты и ходок!» – мысленно усмехнулась я, но вслух, естественно, ничего не сказала.
– Ну, что? В общежитие, к участковому или в школу? – спросил, догнав меня, Кириллов.
– В Тарасов, – ответила я. – Ничего существенно нового я здесь уже не узнаю!
– Тогда давайте заедем ко мне домой! – предложил он и, увидев мои удивленно поднятые брови, пояснил: – Да я просто хочу Володьке рыбки передать! Пусть под пиво поест и вспомнит меня не только тогда, когда помощь потребуется.
– Хорошо! – согласилась я.
Ох, как же я потом об этом пожалела! Этот аппетитный, сводящий с ума запах соленой и копченой рыбы искушал меня всю обратную дорогу домой и я, въехав в город, первым делом позвонила Кирьянову и, узнав, что он еще на работе, завезла ему рыбу.
– С большим приветом от Кириллова из Волгограда! – сказала я, отдавая ему увесистый сверток. – Забирай скорее, от греха подальше, а то я сама себе удивляюсь, как удержалась и не ополовинила его.
– А вот мы с тобой, Татьяна, как у меня свободное время выдастся, эту прелесть и оприходуем! – предложил Киря.
– Свободное время? – воскликнула я. – У тебя?
– Тоже правда! – согласился он и спросил: – Съездила удачно?
– Вполне, – подтвердила я. – Но, как мне кажется, это только начало большого пути.
– Куда на этот раз? – с интересом спросил Володя.
– В Ростов-на-Дону, – ответила я. – А у тебя там случайно?..
– Увы! – Кирьянов развел руками. – Там у меня никого нет.
– Ну, на нет и суда нет, – вздохнула я. – Буду обходиться собственными силами.
– Пробьешься! – уверенно сказал Киря.
– А то! – рассмеявшись, ответила я.
Вернувшись домой, я приняла душ, поела и, когда пила кофе, решила выяснить, как дальше пойдут мои дела. Кости показали мне 30+15+8, и я недоуменно пожала плечами:
– Мне откроются неизвестные ранее факты? Так откуда я вам другие возьму в начале расследования?
Если вам кто-нибудь когда-нибудь скажет, что поездка на поезде, да еще в плацкартном вагоне, да еще в жару, это хорошее начало отпуска или работы, то не верьте! Из-за того, что самолеты из Тарасова в Ростов-на-Дону не летали, мне пришлось добираться по железной дороге, да еще в прицепном вагоне, который присоединяли к проходящему поезду на нашей станции. Детские вопли, пьяные крики, специфический вагонный дух, который особенно остро чувствуется именно в плацкартных вагонах и от которого не спасают даже открытые окна, довели меня до белого каления, и я с трудом сдерживалась, чтобы не заехать по морде очередному пьяному мужику, которому среди ночи вдруг захотелось покурить, и он отправился в тамбур по проходу, покачиваясь и задевая всех, кто попадался ему по пути. Одним словом, когда я вышла наконец из поезда, то чувствовала себя жутко провонявшейся и липкой от пота. И единственное, о чем я в тот момент яростно мечтала, – залезть в ванну и лежать, лежать, лежать…
– В любую приличную гостиницу в центре города, где есть горячая вода и кондиционеры, – сказала я водителю такси, садясь в машину.
– «Интурист» на Энгельса, – тут же ответил он, и мы поехали.
В гостинице я повторила свои требования ресепсионисту, как их называет Михаил Задорнов, и узнала, что с кондиционерами остались только «люксы».
– Давайте! – решительно сказала я, потому что в деньгах благодаря Андрееву была действительно не ограничена.
В номере я быстро разделась, побросав одежду как попало, потому что все это было невозможно надеть еще раз без стирки, и, возблагодарив бога, что додумалась взять с собой еще один костюм, налила ванну и плюхнулась туда блаженствовать. Решив, что как следует отмокла, я вымылась и, выйдя из ванной, упала на кровать. В комнате было так хорошо и прохладно, что я мгновенно уснула, чтобы добрать недобранное в поезде. Проснувшись, я поняла, что на сегодня работы не предвидится – был уже вечер, и, приведя себя в порядок, спустилась в ресторан поужинать. Отбившись, правда без применения грубой физической силы, от нескольких подвыпивших посетителей, которые настойчиво набивались мне в компаньоны, причем не только на ужин, но и на ночь, я вернулась к себе и провела остаток вечера перед телевизором – из-за полного отсутствия новой информации думать о деле не имело никакого смысла – это было бы переливанием из пустого в порожнее.
Зато утром я встала пораньше и полюбовалась из окна медленно текущим Доном с баржами и буксирами. Услышав утренний прогноз погоды, обещавший ростовчанам сумасшедшую жару, я решила срочно заняться делом, чтобы как можно скорее уехать из этого пекла. Выйдя из гостиницы, я взяла такси и показала водителю адрес общежития.
– Далековато будет, – хмыкнул он.
– Что? Машина не доедет? – ехидно поинтересовалась я.
– Просто на обратную дорогу клиента не найду, – пояснил он.
– Черт с тобой! – огрызнулась я на вымогателя. – Плачу за оба конца!
– Вот это другое дело! – обрадовался он, и мы поехали.
Ехать действительно оказалось далеко. Когда же мы наконец остановились возле обшарпанного четырехэтажного здания на окраине города, вокруг которого витал стойкий аромат выгребной ямы, я сильно засомневалась, что смогу отсюда нормально выбраться, потому что никаких остановок общественного транспорта по дороге не увидела, а о такси и говорить не приходилось – по дороге нам не попалось ни одной машины ни в нашем, ни в обратном направлении.
– Слушай, парень! – сказала я водителю. – Я передумала! – Он тут же угрожающе повернулся ко мне, и я пояснила: – Будешь ждать меня здесь и потом отвезешь обратно! А может, еще куда сегодня съездить придется.
– А я чего? – обрадовался он. – Я со всем нашим удовольствием!
– Ну, тогда возьми за то, что мы уже проехали, и я пошла.
Отдав ему деньги, я вышла из машины и направилась в общежитие, где была тут же встречена дежурным вопросом бдительной вахтерши:
– Вы к кому?
– А может быть, и к вам, – приветливо ответила я и, поздоровавшись, спросила: – Вы случайно не помните мать и дочь Нинуа, которые отсюда в 2004-м уехали? Я их ищу по очень важному делу.
– Нет! – покачала головой она. – Я тут всего год. Как под сокращение попала, так через биржу сюда и устроилась. Мне до пенсии три года, надо же как-то дорабатывать, – объяснила она.
– А здесь есть кто-нибудь из старых жильцов, которые могут их помнить? – поинтересовалась я.
– Наверное, есть, – неуверенно ответила женщина. – А вообще, контингент у нас здесь часто меняется – поживут пару-тройку месяцев и уедут.
– А может, комендант лучше вас знает? – предположила я.
– Может, – согласилась она. – Когда я сюда пришла, он уже работал.
– А где мне его найти? – обрадовавшись, спросила я.
– Да он за домом с рабочими воюет, – объяснила вахтерша. – Траншею разрыли и не делают ничего, паразиты! – возмутилась она. – А люди тут без воды сидят.
– Без горячей? – уточнила я. – Так это летом везде такая история.
– Если бы! – воскликнула она. – Без холодной! В колонку за два квартала ходить приходится! И туалеты не работают! Люди поутру ведра выплескивают! Кто посовестливее, те подальше, а пьянь всякая, так прямо возле крыльца, чтоб им пусто было!
– Н-да! – только и смогла на это ответить я и пошла искать коменданта.
Нашла я его именно там, где и говорила вахтерша, точнее, сначала услышала, потому что мат стоял такой, что я даже остановилась. Я, конечно, давно уже не краснею и не смущаюсь, когда слышу подобное, но это было нечто! Завернув за угол, я увидела сидевших на куче земли работяг и стоявшего перед ними мужика в тельняшке, который живописал своим внимательным слушателям, что с ними будет в самом ближайшем будущем, если они немедленно не начнут работать. Работяг, видимо, проняло, потому что они нехотя поднялись и спустились в траншею.
– Семь потов с этими гадами сойдет, пока заставишь их с места стронуться! – пожаловался он мне, вытирая лоб, а потом спросил: – Вы ко мне?
– К вам, – подтвердила я. – Я хотела узнать у вас, помните ли вы Нинуа.
– Помню! – кивнул он. – Одни из самых приличных жильцов, что здесь были.
– А не знаете ли вы, куда и почему они отсюда уехали.
– Не знаю. Я тогда в отпуске был. Вышел на работу, а их уже нет!
– А, как вы думаете, кто может это знать? – спросила я.
Комендант почесал в затылке, подумал и сказал:
– Смирновы, наверное, – они с ними в соседней комнате жили. Тоже люди приличные. Сам-то выпивает, но по выходным и в меру. Да! Манана же ребенка их лечила! – воскликнул он. – Так что вы их поспрошайте!
– А где они?
– На втором этаже в 35-й живут. Только они сейчас на работе! Раньше шести не придут! – объяснил он.
– Ладно! Вернусь к этому времени! – пообещала я и попросила: – А нельзя в книге регистрации посмотреть адрес, откуда они прибыли? Вдруг там о них что-нибудь есть?
– А у меня этого нет! – развел руками комендант. – Вы лучше в адресный стол сходите, может, там чего есть.
– Спасибо, я так и сделаю, – сказала я и спросила: – А где находится ближайшая школа? Может быть, мне там скажут, с кем Сандра дружила и теперь переписывается.
– А их здесь три, – ответил он. – Одна-то совсем рядом – туда все общежитские ходят, вторая чуток подальше, а третья возле завода – туда рабочие на служебном автобусе ездят. Да я вам сейчас объясню, – пообещал он, но его объяснения были до того путаными и невнятными, что я поняла, что придется разбираться самой.
– Ладно, проедусь по всем трем, – сказала я и пошла назад к машине, по дороге костеря себя на все корки: – Дура! Кретинка безмозглая! Ну, чего тебе стоило зайти в Волгограде в школу и узнать, откуда к ним перевелась Сандра? Поленилась? Вот теперь и крутись! Хорошо хоть ума хватило машину не отпустить, а то ковыляла бы сейчас на своих шпильках по этой жаре да еще по разбитой дороге! Идиотка законченная!
С этими словами я села в машину, и услышавший их водитель удивленно на меня уставился.
– Это я не тебе, – хмуро объяснила я и сказала: – Поехали по школам! Их тут поблизости аж три! Одна должна быть где-то совсем рядом, но я так и не поняла, где именно, так что ориентируйся сам.
– Легко! – заверил меня парень.
На деле оказалось, что это не так уж и легко, потому что он долго крутился по окрестным улицам, а потом, не выдержав, выругался сквозь зубы и достал из бардачка карту города. Но и с ней ему приходилось то и дело останавливаться и спрашивать прохожих, как ему проехать. По закону подлости нужная мне школа оказалась третьей, той самой, что находилась около завода, и я тут же поняла почему – рядом стояло здание детской поликлиники той медсанчасти, где работала Манана Георгиевна.
– Могла бы и раньше догадаться, дурища! – прошептала я в свой адрес сквозь зубы и тут же нашла себе оправдание: – Да в такой жаре мозги просто плавятся! Где уж им соображать!
Узнав у вахтерши, что в учительской на втором этаже должен кто-то быть, потому что ключ еще не сдали, я обрадовалась и быстро направилась туда. Изнывавшая там от жары женщина что-то писала, постоянно вытирая друг о друга потевшие ладони, и очень неохотно согласилась со мной побеседовать. Узнав, что она хорошо помнит Сандру, я без особых церемоний достала из кошелька и положила на стол сто долларов.
– Это мне? – изумленно спросила женщина.
– Да, если вы подробно ответите на мои вопросы, – подтвердила я.
– А что вы хотите узнать? – не отрывая взгляд от денег, спросила она.
– Все! – исчерпывающе ответила я и уточнила: – Все, что вы знаете! Фантазии мне не нужны! Главное же, что меня интересует, почему Нинуа уехали из Ростова.
– Не знаю, – расстроенно ответила учительница, решив, наверное, что денег ей теперь не видать. – Сандра у нас гордостью школы была. Круглая отличница! А танцевала как! У нас в городе был областной конкурс по бальным танцам, так она там первое место заняла! О ней даже в центральной прессе писали! – с гордостью заявила она. – У нас эта вырезка на стенде висела!
– В какой прессе? – насторожилась я.
– В «Комсомольской правде».
– В местном приложении? – уточнила я.
– Да нет! – махнула рукой женщина. – Я же сказала – в центральной.
– А когда был этот конкурс? – чуть не вскрикнула я.
– В 2004-м, в декабре, – недоуменно ответила она. – Как раз под Новый год!
– Спасибо огромное! – искренне сказала я. – Вы мне очень помогли! – и пододвинула по столу в ее сторону купюру.
– Чем? – удивилась учительница, не решаясь взять ее.
– Всем! – только и ответила я, поднимаясь, и, оставив ее удивляться дальше, почти бегом направилась к выходу.
При виде меня шофер завел мотор, но я отрицательно покачала на ходу головой и направилась в поликлинику, где спросила в регистратуре, как мне пройти к главврачу и давно ли он тут работает. Узнав, что с незапамятных времен, я бодрым шагом подошла к его кабинету и очень обрадовалась, увидев на табличке имя Шалва Луарсабович Лейба. Зная пристрастие южан к блондинкам (а я, между прочим, даже натуральная), я решила, что быстро и легко все выясню. Постучав, я вошла и, увидев в кресле за столом пожилого, полного и хмурого грузина, который неприязненно посмотрел на меня, сильно засомневалась, что он мне что-нибудь скажет, и оказалась права.
– Шалва Луарсабович! Скажите, пожалуйста, вы помните Манану Георгиевну Нинуа? – пустив в ход все свое обаяние, спросила я. – Она здесь у вас работала.
– Помню, – кивнул он.
– А почему она уволилась? – вкрадчиво поинтересовалась я.
– А почему вас это интересует? – вопросом на вопрос ответил он.
– По делу, – объяснила я.
– По какому делу? – уточнил он.
Поняв, что эта игра может продолжаться бесконечно, я устало сказала:
– Шалва Луарсабович! Я частный детектив и работаю по поручению своего клиента, который, можете мне поверить, не собирается причинять ни Манане Георгиевне, ни Сандре какое-нибудь зло. Наоборот, он стремится им помочь!
– Манана Георгиевна подала заявление по собственному желанию, и я его подписал, – наконец сказал он и демонстративно уткнулся в бумаги.
– Шалва Луарсабович! Последний вопрос, – просительным тоном сказала я, и он нехотя поднял на меня глаза. – Ее решение уволиться было внезапным?
Немного помолчав, он сказал только одно слово:
– Да!
– Но она хоть как-то его объяснила? – быстро спросила я.
– Это уже настоящий допрос, – недовольно сказал он.
– Умоляю, Шалва Луарсабович! Для меня это очень важно! – я даже руки на груди молитвенно сложила.
– Нет! – резко ответил он, а потом сухо добавил: – Извините, я очень занят.
Выйдя от него, я села в коридоре на стул и задумалась, где искать концы этой истории, если и в общежитии меня ждет провал. Из этого состояния меня вывел раздавшийся прямо над ухом старческий женский голос:
– Ты ждешь кого, дочка? Или ищешь? – Я подняла глаза и увидела около себя пожилую санитарку со шваброй и ведром. – А может, тебя наш главный чем обидел?
– Ну, не то чтобы обидел… – сказала я, помотав головой. – Но…
– Ты на него, дочка, не серчай! – попросила старушка. – Это он после отъезда Мананы такой стал, – и она, горестно вздохнув, махнула рукой.
– Вы знали Манану Георгиевну? – быстро спросила я.
– А как же! – негромко воскликнула санитарка. – За столько-то лет! И ее, и дочку ее хорошо помню! Сандрочка же здесь выросла! Она, еще когда в школе не училась, целыми днями здесь находилась – врачи с ней занимались, немая она была.