– То есть?
– Оптовыми поставками металлопроката. У него фирма «Феррум-Маркет». Для меня эти железки выше понимания – я балку от швеллера ни за что не отличу, да и нержавеющую сталь от рядового проката тоже… Железо, оно и есть железо, – изрекла очень мудрую мысль полупьяная вдова и провела пальцем по лезвию ножа. – А это, наверное, все-таки нержавейка…
– Дарья Олеговна, может быть, у Шорникова были проблемы с бизнесом? Все-таки металлопрокат – это очень серьезно… Конечно, сталь не нефть, но все же…
– Нет, вот у Андрея как раз никаких проблем не было. Все связи уже давно отлажены, – сказала Даша и приложилась к рюмочке.
– А у кого были?
– У меня, – ответила Даша и вдруг стушевалась. – Но это не имеет никакого отношения к его смерти.
– И все-таки?
– Новый бизнес всегда начинать сложно. Но зачем это вам? Вы же не ведете расследование…
– Так, к слову пришлось.
– К слову… Таня, скажите честно, зачем вы меня обо всем этом расспрашиваете? Я ведь сказала вам, что не собираюсь нанимать вас. Вам не жалко своего личного времени?
– Как вам сказать… Я надеялась, что вы передумаете…
– Нет, я по-прежнему не вижу смысла в том, чтобы нанимать частного детектива. Только вы не подумайте, что мне жалко денег. Дело в том, что я знаю… – Дарья не закончила начатую фразу, потому что зазвонил телефон.
Кто-то позвонил ей с соболезнованиями. Это было так не ко времени! Мне показалось, что она скажет, будто знает, кто убил Андрея, или, по крайней мере, признается, что догадывается об этом. Я даже рискнула предположить, что Даша припишет убийство мужа его матери, чтобы обменяться с ней любезностями. Но нас прервали. Однако в том, что Даша вышла из кухни, были свои плюсы. Нет, я не собиралась втихаря заталкивать в рот кусок колбасы, хотя была голодна, и уж тем более не вознамеривалась опрокидывать рюмочку халявной огненной воды. Оглядевшись по сторонам, я достала из сумки «жучок» и посадила его среди пластмассовых муляжей яблок и груш.
Шорникова вернулась на кухню, но даже не подумала озвучивать свою прерванную мысль до конца. Она сильно загрустила, ее взгляд расфокусировался.
– Дарья Олеговна, вы сказали, что знаете…
– Что я знаю? – вдова настороженно подняла выщипанные брови.
– Кто был заинтересован в смерти Андрея. Разве нет?
– Нет-нет, я этого не знаю, – запротестовала Даша, замахав руками. – Таня, вы меня извините, я очень плохо себя чувствую. Мне надо прилечь. Завтра будет очень сложный день. Надо готовиться к похоронам.
На этом наш разговор закончился. Дашу резко развезло, то ли от горя, то ли от выпитого спиртного, хотя при мне она всего-то опрокинула две маленькие стопочки водки. А я и вовсе только делала вид, что пью. Приглядевшись к вдове, я заметила, что ее взгляд как-то совсем не фокусируется и она безуспешно пытается сосредоточить его в одной точке. Нет, разговаривать с ней дальше было бессмысленно!
Я встала и направилась в прихожую. Дарья задержалась на кухне. Мой взгляд упал на телефонный аппарат, стоявший на тумбочке. Неплохо было и здесь оставить своего помощника. Я достала второй «жучок» и прилепила его в угол репродукции, висевшей на стене, аккурат над телефонным аппаратом.
– Дарья Олеговна! – позвала я. – Закройте за мной дверь. Я ухожу.
– Да-да, сейчас, – откликнулась хозяйка и шаткой походкой вышла из кухни. Она взглянула на меня осоловевшими глазами, протянула руку к замку и сказала:
– Простите меня, я правда очень плохо себя чувствую.
– Понимаю. Крепитесь, вам предстоят трудные дни. До свидания, – сказала я и вышла из квартиры.
Так состоялось знакомство с молодой вдовой, которую моя клиентка подозревала в организации убийства собственного мужа. Пока версия Иконцевой не нашла прямого подтверждения. Более того, я теперь не исключала возможности того, что Галина Максимовна сознательно морочит мне голову, из чувства ненависти бросая тень подозрений на сноху. Если верить Дарье, то за свекровью и прежде водились подобные грешки – однажды она не поскупилась нанять рэкетиров, чтобы раздавить на корню ее меховой бизнес. А если не верить Дарье, а верить Иконцевой, то Шорникова неплохая актриса. Во всяком случае, выглядела она опьяневшей и подавленной, только голос был трезвый и мысли не такие уж мутные. А пригласила Даша меня к себе, кажется, лишь для того, чтобы узнать, какие существуют версии. Спросила об этом, а потом свернула наше общение, сославшись на плохое самочувствие. Да, она еще заикнулась, что что-то знает… Возможно, что абсолютно все, поскольку является заказчицей убийства.
Верить – не верить… Таня, ты будто на ромашке гадаешь! Верить никому нельзя, порой даже самой себе. Что это молодая здоровая женщина вдруг так опьянела? Странно это и похоже на игру. Вдруг я ей просто стала мешать, потому что она ждала в гости какого-нибудь утешителя? Что ж, такое вполне возможно, и в этом случае мои «жучки» обязательно расскажут мне нечто интересное. Я села в машину, достала из сумки «MP-3»-плеер, но вовсе не для того, чтобы наслаждаться любимыми мелодиями. Над этой штучкой немного поколдовал один мой знакомый радиотехник, и теперь плеер мог принимать информацию от «жучков» в радиусе полутора километров.
Отъехав от подъезда на некоторое расстояние, я остановилась, приоткрыла окно и закурила в ожидании каких-нибудь разговоров. Конечно, мои надежды были вовсе не на то, что пьяненькая вдова станет разговаривать сама с собой, а на то, что после моего ухода к ней придет любовник или позвонит сообщник. Увы, в наушниках была тишина. Наверное, Даша действительно легла спать. Тем не менее сниматься с поста я пока не собиралась.
Интересно, была ли Дарья верна Андрею? Если убийство мужа лежало на ее совести, то мотив, скорее всего, следовало искать именно в этой плоскости.
Около часа я проторчала в машине в пустой надежде услышать что-нибудь, способное подтвердить подозрения моей клиентки, но, кроме телефонного разговора с Дашиной мамой, сообщающей, что ни она, ни отец не смогут приехать на похороны, ничего не услышала. Правда, здесь тоже было над чем поразмышлять. Мамаша бодрым энергичным голосом выразила соболезнования и даже не удосужилась объяснить причины, не позволяющие быть рядом с дочерью в такой скорбный момент. Безусловно, это было очень странно. Впрочем, Дарья отнеслась к словам матери спокойно, будто ничего иного от родителей и не ожидала. Все это было как-то странно, будто смерть Андрея не стала ни для кого сенсацией.
У меня кончились сигареты, и я решила прогуляться до киоска. Я уже приоткрыла дверцу машины, как вдруг увидела, что из подъезда вышла Дарья Олеговна собственной персоной. Шла она достаточно уверенной походкой и одета была вовсе не в траурную одежду, а в красное кашемировое пальто, доходящее ей до самых пят и потому подметающее осеннюю грязь. Интересно, куда же направилась вдовушка?
Подождав, когда Даша выйдет со двора на улицу, я повернула ключ зажигания и поехала за ней на минимальной скорости. Шорникова остановилась у дороги и стала голосовать. Мне пришлось притормозить, чтобы не привлечь к себе внимания. Дарья довольно быстро поймала частника, и я начала слежку за бледно-голубым «Опелем». Судя по маршруту, вдова направлялась не к свекрови и не к своему меховому ателье «Соболя». Стало быть, не работа, не желание обсудить с Галиной Максимовной предстоящие похороны заставили ее выйти из дома, а что-то другое. Естественно, я предположила, что Дарья едет к любовнику. Возможно, он и был непосредственным исполнителем убийства. Если так, то раскрыть преступление можно было уже сегодня.
Я прочно сидела у «Опеля» на хвосте. Правда, в районе Сенного рынка едва не потеряла автомобиль из-за светофора, но потом быстро догнала и ехала за Шорниковой вплоть до Коммерческого института бизнеса и делового администрирования. Шорникова вышла из машины и зашла в здание учебного заведения. «Опель» развернулся и поехал в обратную сторону. Я нашла удобное место для парковки и пошла на разведку. Что же Даша здесь забыла? Первая мысль была до банальности проста – Шорникова здесь учится. Вторая мысль была поинтересней – здесь работает ее любовник. Таня, а почему бы и не два в одном?
Тем временем я подошла к двери института и натолкнулась на строгое предупреждение, предписывающее показывать вахтеру удостоверения и студенческие билеты в развернутом виде. Удостоверение? Легко! Когда-то я работала в прокуратуре и заныкала «корочки». Сунув их под нос плюгавому старикашке, я спросила:
– Дедуля, пять минут назад сюда зашла молодая женщина в красном пальто.
– Допустим.
– Какой документ она вам показала?
– Я не видел.
– А зачем же вы тогда здесь сидите?
– Я отлучался воды набрать. – Вахтер кивнул головой в сторону электрического чайника. – А что случилось? Кто эта женщина? Неужели террористка?
– Да кто бы она ни была! Вы должны были сидеть на месте! В крайнем случае надо было оставить вертушку закрытой, – выговорила я вахтеру.
– Извиняюсь. Больше так не буду. – Старикан достал из кармана платок и смачно высморкался. – Ну вы пройдите, поищите ее…
– Скажите, а сейчас занятия есть?
– Конечно, и у вечерников, и у заочников. Даже у кого-то экзамен идет. Вон там расписание. – Вахтер показал рукой на доску объявлений, находившуюся за вертушкой. – Пройдите, посмотрите.
– Ладно, дедуля, в следующий раз будьте осмотрительнее, – сказала я и вышла на улицу. – Не оставляйте своего поста без присмотра.
– Слушаюсь.
Я вышла на улицу, огляделась по сторонам и, заметив недалеко от остановки общественного транспорта мини-маркет, направилась туда за сигаретами. Продавщица минут десять взвешивала какой-то придирчивой бабке то одну селедку, то другую. Мне надоело ждать, и я попросила отпустить меня без очереди. Когда же вышла из магазинчика, то едва не столкнулась нос к носу с Шорниковой. К счастью, она была увлечена разговором и меня не заметила. А разговаривала она с невысоким мужчиной лет сорока в черном драповом полупальто и с «дипломатом» в руках. Я взяла на себя смелость пойти прямо за ними, дабы подслушать разговор.
Моему слуху сразу же польстило то, что речь шла обо мне. Даша не без тревоги в голосе поведала своему собеседнику, что разговаривала сегодня с частным детективом. Что на это ответил мужчина, мне расслышать не удалось из-за грохота проезжающего грузовика. Затем мне и вовсе пришлось свернуть в сторону, потому что парочка остановилась у дороги.
Встав за толстый тополь, я стала наблюдать за происходящим и даже сделала несколько фотографий своим телефоном. Мужчина предложил Шорниковой сесть к нему в машину, припаркованную у тротуара, а она почему-то воздержалась от этого предложения. То ли он плохо уговаривал, то ли она сразу ответила слишком категоричным отказом, но владелец «Шевроле Нивы» сел в машину и был таков.
Даша проводила автомобиль взглядом и опять стала ловить такси. Я запомнила номер «Шевроле Нивы» и посчитала это достаточным для того, чтобы не потерять знакомого Шорниковой на веки вечные. Затем спокойным шагом пошла к своей машине, села в нее, развернулась и как раз успела пристроиться в качестве эскорта сопровождения к такси, в котором ехала моя подозреваемая. Никуда не заезжая, Даша вернулась к себе домой. Мелькнула мысль о том, чтобы перехватить ее и спросить, не без пристрастия, о том, как ей удалось так быстро протрезветь, но Шорникова остановилась около подъезда с пожилой соседкой. Наверное, принимала соболезнования. Мне пришло в голову, что не стоит пока огорчать вдову своими подозрениями. В конце концов, этот визит в Коммерческий институт ничего не доказывал, а чтобы предъявлять обвинения, нужны были доказательства.
Еще около часа я проторчала около дома Шорниковой, надеясь услышать что-нибудь интересное, но безуспешно. В конце концов это бестолковое занятие мне надоело, и я поехала домой.
Глава 4
Мой детективный опыт подсказывал мне, что не надо зацикливаться на одной версии, тем более если она лежит на поверхности. В принципе, было возможно все. Даже дуэль? Черт! Как же я забыла спросить и у Иконцевой, и у Шорниковой, не занимался ли Андрей когда-либо фехтованием! Может, позвонить Галине Максимовне и выяснить это обстоятельство? Да она на смех меня поднимет, нет, скорее ледяным голосом обвинит меня в непрофессионализме. Пожалуй, сначала надо выяснить у Кирьянова, что думает о причине смерти патологоанатом. С мнением представителя этой интересной профессии нельзя не считаться. Он должен установить, каким именно оружием был заколот Шорников. Вдруг это не шпага и не рапира…
Я сварила себе кофе и, наслаждаясь его густым терпким ароматом, погрузилась в глубокие раздумья. Увы, новой идеи генерировать не удалось. Мои мысли вновь и вновь, хотела я этого или нет, возвращались к накидке с крестами. Этот мушкетерский плащ определенно нес какую-то смысловую нагрузку. Теория Иконцевой о больном воображении убийцы мне совершенно не нравилась. Даже душевнобольной человек не будет использовать те или иные вещи с бухты-барахты. Если убийца, в здравом уме он был или нет, надел на труп балахон с крестами, значит, он что-то хотел этим сказать. Но вот что? Отгадав эзотерический смысл этого реквизита, наверняка можно было раскрыть преступление.
Еще немного подумав, я пришла к очень простому выводу – прежде всего надо выяснить, не является ли этот плащ атрибутикой современных «крестоносцев».
Откровенно говоря, об этой секте я совершенно ничего не слышала, поэтому даже не представляла, как ее найти.
Но есть же Интернет! Я долго искала интересующий меня сайт и уже отчаялась, но все-таки кое-что нашла. Оказалось, в Тарасове действительно существуют «крестоносцы», но они вовсе не являются воинствующими последователями Ричарда Львиное Сердце, устраивавшего некогда крестовые походы на иноверцев. Более того, это была даже не религиозная секта, а благотворительный фонд «Крестоносцы», помогающий людям, страдающим тяжелыми заболеваниями. Его председателем являлся Крестоносцев Борис Тимофеевич. Вероятно, от фамилии этого человека и произошло название фонда. Я стала читать о том, как можно обратиться в фонд за помощью, благодарности больных, прооперированных за счет фонда, какие-то народные рецепты и так далее и тому подобное…
Да, Таня, кажется, полный облом. Как ты вообще могла заподозрить этих милосердных людей в убийстве Шорникова? Стоп! А это что такое?
Я уже хотела закрыть окно, но вдруг мой взгляд наткнулся на анимированное сообщение о том, что каждую субботу в восемнадцать ноль-ноль происходят беседы с проповедником Николаем. После этого короткого текста появилось мультяшное изображение человека, несущего на спине огромный крест. Затем возникла фотография проповедника, а после нарисованный человечек шел уже не горбясь, поскольку нес крест гораздо меньший по размеру.
Интересная анимация! Кажется, именно в ней была вся соль. Я еще раз самым внимательным образом просмотрела мультик и, кажется, вникла в суть. А суть была в том, что благотворительный фонд должен где-то черпать средства для того, чтобы этой самой благотворительностью заниматься. Ну не так у нас много людей, которые хотели бы поделиться с ближним своими деньгами! Значит, их надо подтолкнуть к этому благому делу. Вот проповедник Николай, вероятно, этим и занимался.
Я могла бы с кем-нибудь поспорить о том, что основу учения этого миссионера составляла до гениальности простая идея о том, что каждый человек несет свой крест. Грехи утяжеляют его, а раскаяние и добрые дела соответственно облегчают. Скорее всего, за библейскими постулатами скрывалось типичное для сектантов промывание мозгов – отдай все, что нажил, и тебе станет легче. И вот такая религиозная секта была спрятана внутри благотворительного фонда «Крестоносцы». «К чему такой камуфляж? – спросила я себя и тут же ответила: – Да к тому, что не все денежные потоки идут на благотворительность…»