Впрочем, я реалистка. Подумав всего секунду и только едва-едва вздохнув, я добавила существенный штрих. На первое место я поставила возбуждение самого Николаева своим будущим губернаторством. А вздохнула потому, что ко мне это не имело, конечно, никакого отношения. Но я сразу поняла, что мне делать. Ведь я психолог по образованию!.. Ну вот, опять! Опять меня немного занесло...
Ох, как же не люблю я каждый раз все это объяснять! Но раз уж обещала быть честной... Дело в том, что психолог-то я не совсем... доучившийся, скажем так... Просто у меня существует несколько уровней... ну-у... неточности, что ли, которую я могу допустить в разговоре...
Да проще всего объяснить на примере. Если человек обо мне ничего не знает, а я хочу произвести на него впечатление, я называю себя «психологом»...
Но я же делаю это не специально! Получается как-то само собой.
Это первый, самый высокий, уровень неточности. Небольшое уточнение позволяет перейти на следующий уровень, который чуть ближе к реальности – «образование у меня высшее, хотя и незаконченное».
Но и этому верить нельзя, потому что до объективности еще далеко. Еще одно уточнение, и выясняется, что проучилась я в институте психологии чуть больше двух лет, а «незаконченное высшее» – для этого нужно три как минимум... Меня выгнали, конечно, не за успеваемость, с этим у меня вообще проблем не было... Нет, нет, рассказывать эту историю пока не буду, как-нибудь в другой раз...
Да, конечно же, я не психолог, но кое-какие нюансы этой профессии мне известны, и, кроме того, я люблю наблюдать за людьми и для себя объяснять особенности их поведения.
Николаев сильно возбужден... Достаточно перетянуть возбуждение на себя, чтобы оказаться в центре его внимания. Сейчас я была в последнем, хвостовом вагоне психологического «состава» Николаева, а мне нужно обязательно перебраться если уж не на тепловоз, то по крайней мере – в один из первых вагонов.
– Я знаю один маленький ресторанчик, – уже почти шептал мне на ухо Николаев. – Там прекрасная французская кухня, совсем немного народа и можно спокойно танцевать под старые французские шлягеры... Азнавур, Дассен, Адамо, Ив Монтан, «Les feuilles mortes»...
Уверенная в том, что интерес у него вызвала вполне достаточный, я ринулась в атаку, уже мало заботясь о светскости тона. Что делать, когда мужчина клюнул и ты очень хочешь, чтобы он с крючка не сорвался?.. Это надо объяснять? Похвалить в мужчине – мужчину... Ему будет приятно.
– Вы любите старых французов? – я постаралась придать своему лицу выражение приятного удивления. – Уж не ровесник ли вы Иву Монтану? А то ведь я намного моложе Мэрилин Монро...
Николаев, смеясь, покачал головой.
– Хорошо, поехали к вашим французам... – уступила я его просьбе. – Но прежде я хочу все же с вами выпить за... Помните мой тост?
– Помилуйте, Леночка! Но вы же его так и не успели сказать!
– Разве? ...В вашей речи там, перед всеми, мне особенно запомнилось одно место...
– Я надеюсь, место это вполне приличное... – влез со своей репликой Николаев.
– Я тоже на это надеюсь... – Я смотрела ему в глаза откровенно, с вызовом. – Я хотела бы выпить за вашу потенцию...
...Собравшаяся на презентацию публика была, наверное, удивлена и, может быть, даже несколько шокирована внезапным исчезновением главного героя праздника. Причем практически все обратили внимание, что ушел он не один, а в обществе молодой и очень эффектной женщины, на которую – я это четко отметила – никто, кроме завзятых ловеласов, вначале не обратил особенного внимания. Думаю, что попытки выяснить, кто я, не дали никакого результата. В этом обществе меня никто не знал и вряд ли видел прежде. А если и видел, то скорее всего не узнал. Но уж наверняка не удивлен и нисколько не шокирован был мой шеф Лаптев, но он, как всегда, молчал и, как я себе представляла, удовлетворенно улыбался. У меня даже мелькнула мысль, что это могло вызвать панику у привыкшей к его вечной мрачности публики.
Не знаю, впрочем, что испытывал Лаптев, когда мы с Николаевым исчезли с презентации, но утром, когда я явилась к нему в кабинет за честно заработанными мною деньгами, он был явно доволен. Это было видно невооруженным взглядом. Я немного привыкла к его мрачности и уже научилась разбираться в ее оттенках.
А почему бы и не быть ему довольным? Поручение я выполнила. В полном соответствии с его инструкциями. В полночь мы с Николаевым все еще сидели во французском ресторанчике, оказавшемся на редкость уютным и очаровательным местечком. И готовили там превосходно, просто – на редкость. И народу было действительно не много. И танцевать с Николаевым, подчиняясь его сильным и уверенным, но тактичным и отзывчивым на мои желания рукам, было приятно до замирания сердца...
Я тряхнула головой, отгоняя воспоминание... Я тоже была довольна вчерашним вечером. Скажу честно, такие вечера не часто выпадали в моей жизни...
Глава 8
Мрачный Лаптев выдал мне сто пятьдесят долларов. Ясно было видно, что цели своей он достиг. Войдя в кабинет, я краем глаза заметила, что он обложился свежими газетами и что-то в них сосредоточенно изучает. Немного подумав, я решила, что его интересуют отчеты о вчерашней презентации выставки «Рампы», которые, судя по количеству корреспондентов, крутившихся вчера в зале, должны были появиться в добром десятке из полусотни выходящих в Арбатове газет. Но что там могло быть интересного? На мой взгляд – скукотища! Пространные рассуждения редакционных умников по поводу заявления Николаева о вступлении в предвыборную борьбу? Соревнование в остроумии, и больше ничего. Но я обратила внимание, что все эти тексты Лаптев пропускал, не читая. Зато очень долго и подробно изучал фоторепортажи. Почему-то даже с увеличительным стеклом в руке. Смешно, знаете ли, все это выглядело – сидит за огромным столом мрачный такой дядя и в мощную линзу сосредоточенно изучает газетные снимки. Смешно и непонятно.
Когда я вошла, Лаптев своего занятия не прервал, и я сочла это чем-то вроде приглашения к нему присоединиться. Я подошла к столу и тоже рассмотрела фотографии. Правда, мне пришлось довольствоваться их перевернутым вверх ногами видом. На трех фотографиях в разных газетах Николаев был запечатлен во время разговора со мной. На одном из них из-за качества печати я абсолютно не была на себя похожа, зато на двух других мое лицо было выхвачено крупным планом и спутать меня с кем-то было бы невозможно. Но именно мою физиономию он и изучал с помощью своей мощной оптики. От этого мне стало еще смешнее.
– Отличная работа, девочка моя! – мрачно похвалил он меня, отдавая деньги. – Уж ты позволь мне, старику, быть несколько фамильярным с тобой. Но ты действительно меня порадовала. Надеюсь, Николаев не подозревает о моем участии в этой истории?
– Мы же договорились с вами, Андрон Владимирович! – я была очень недовольна подозрениями в том, что я будто бы могла не выполнить условия договора.
– Ладно, ладно, верю на слово, – успокаивающе поднял ладони обеих рук Лаптев. – Тем более если что-то вчера было и не так, это обязательно со временем выплывет наружу...
– Я пока еще не давала повода для таких подозрений! – я продолжала искренне возмущаться. – Я предоставила вам полный отчет о событиях вчерашнего дня. Поручение мною выполнено, причем выполнено точно в соответствии с вашими указаниями...
Лаптева я не обманывала. Хотя отчет мой был далеко не полным. Дело в том, что поручение я не только выполнила, но даже и перевыполнила. Только зачем об этом знать Лаптеву? Общаться с Николаевым мне так вчера понравилось, что я, помню, с каким-то даже страхом ждала, что вот-вот вечер закончится, а вместе с ним кончится и праздник. Юра – по-другому я вчера его уже и не называла – оказался фейерверком остроумия, энергии и оригинальных идей.
Не могла же я вот так вот просто взять и отпустить его от себя. А вдруг мы больше никогда не встретимся?.. Я не хочу сожалеть об упущенных возможностях... Поэтому, когда он вчера после третьей «Вдовы Клико» предложил мне оценить ходовые качества его яхты, я поехала, хотя и понимала, что в час ночи вряд ли мы станем поднимать парус... Скорее – затеем возню в каюте. Но я нисколько не была против... Я даже хотела этого...
Николаев меня не разочаровал. Он полностью соответствовал моим представлениям о настоящем мужчине. Да нет, конечно, я в него не влюбилась! Но он меня интересовал, и я здорово огорчилась бы, узнав, что больше никогда с ним не встречусь. Больше всего на свете меня огорчают упущенные шансы.
Лаптеву обо всем этом знать, конечно, незачем. Свое он получил, остальное принадлежало мне. Деловые отношения вовсе не требуют откровенности. Просто мы с Лаптевым одинаково заинтересованы друг в друге. Хотя, в чем именно состоит интерес Лаптева, я, честно говоря, так и не поняла, несмотря на его довольно путаные объяснения и мои собственные напряженные раздумья над этим предметом. Но если следующие поручения будут представлять собой что-то вроде первого, я согласна работать и работать. Где бы еще в Арбатове я нашла себе такую интересную и творческую работу, скажите на милость? А главное – такую зарплату!
Конечно, он в чем-то темнит...
И если уж подвернется удобный случай, я, конечно, не упущу возможности им воспользоваться и проникнуть, хотя бы слегка, в тайные планы Лаптева. Не первый же день живу я на свете! И очень хорошо знаю, что чужие тайные планы богаты для нас скрытыми возможностями...
Лаптев вовсе не собирался со мною расставаться. Напротив, он уже имел для меня следующее, не менее конфиденциальное, задание.
– Мне нравится, как ты работаешь, девочка, – своим обычным мрачным тоном попытался польстить мне Лаптев. – С блеском, красиво и надежно. Поверь мне – со стороны выглядит именно так. Я вчера за тобою наблюдал. За такую работу не жалко платить в несколько раз больше... Твое старание того стоит. У меня есть к тебе еще одно поручение. И на этот раз ты получишь более высокий гонорар. Хотя, может быть, это поручение покажется тебе даже гораздо более легким, чем первое. Но это уже не твоя забота. Сколько и за что платить – я буду решать сам...
Я пожала плечами. Разве я говорила о деньгах? Я вообще о них ни слова сегодня пока еще не сказала! Нет, я собиралась, конечно, сказать. Мнение свое высказать по поводу ста пятидесяти долларов. Но не сказала же!
Лаптев изложил свое задание. Оно действительно показалось мне более простым, хотя и требовало больше времени. Второе конфиденциальное поручение заключалось в следующем. Нужно было срочно съездить в Москву, разыскать в районе Казанского вокзала в какой-то забегаловке «Пробоина», больше известной в микрорайоне под названием «Дыра», человека по имени Крот и передать ему буквально следующее: «Вилли приглашает Крошку на устрицы». После этого вернуться в Арбатов и получить заслуженное вознаграждение – свои 500 долларов. Дорогу и суточные Лаптев оплачивает отдельно, как в обычной командировке.
«И всего-то?» – чуть не воскликнула я с радостным удивлением... Поручение никак не представлялось мне чрезмерно сложным.
Надо ли говорить, что я согласилась?
Лаптев заставил меня трижды повторить фразу, которую я должна была передать этому самому Кроту, предупредил, что каждое слово в этой фразе имеет свой особенный смысл и искажать ни одно из них категорически нельзя. Я с готовностью повторила. Тоже мне – сложности! Память меня пока не подводила...
Выдав мне сто пятьдесят долларов командировочных, Лаптев вдруг заявил:
– Давай, девочка, не теряй зря времени. Московский поезд отходит всего через полтора часа. Ты как раз на него успеешь...
«Вот старый хрыч! – подумала я. – Опомниться не дает, сообразить – что к чему...»
Я отправилась на вокзал за билетом.
...С водителем «помидоровоза» я постаралась расстаться при первой же возможности. А такая предоставилась еще под Москвой, когда мы пересекали железнодорожную линию. Наш «КамАЗ» застрял на переезде в длинном ряду других машин, и, пока мы стояли, я разглядела вдалеке между деревьями остановочную платформу.
А когда перед замершими на переезде автомашинами промчался электропоезд, я окончательно поняла, что пора сменить средство передвижения. Ни секунды больше не думая, я подхватила свою сумочку, рванула ручку двери и, спрыгивая на землю, дружелюбно крикнула не ожидавшему от меня такой прыти водителю:
– Ты про меня уже забыл! Иначе тебя закопают в твоих помидорах!
И скрылась между деревьями, за которыми угадывалась платформа. Осмелевший после расставания со мной водитель что-то кричал мне вслед, но я не разобрала ни слова. Да пошел он к черту! Кричит и пусть кричит. Он мне и так надоел смертельно. Насколько же приятней быть одной и не ждать опасности со стороны какого-то идиота, что сидит рядом с тобой!
В одиночестве мне и думалось, и шагалось легко, настроение подскочило до самой верхней отметки. Мне было радостно шагать к остановке электрички, которая отвезет меня в Москву. Радостно, несмотря на то что ехала я в город, в котором у меня не было никаких родственников, как, впрочем, не было их у меня и в других городах России, и где я знала двух-трех человек из всех десяти миллионов жителей. Это были какие-то старые мои подружки, которые скорее всего уже забыли о моем существовании, а если и вспомнят, то не придут от этого в восторг.
Платформа оказалась безлюдной, только какой-то старичок дремал на перевернутом вверх дном ведре в тени расписания электропоездов.
– Следующий на Москву не скоро пойдет? – спросила я у старичка.
Он посмотрел на меня сонным рассеянным взглядом и мотнул головой на расписание, висевшее над ним. Я углубилась в его изучение.
До электрички было минут пятнадцать. Все это время я проторчала на платформе, вышагивая по ней из конца в конец под лучами нежаркого утреннего солнца и наслаждаясь ощущением свободы и открывающихся передо мною перспектив. Правда, какого рода это были перспективы и в чем они заключались, я старалась не думать и даже нарочно отгоняла от себя такие мысли, если они начинали лезть мне в голову. Не хотелось портить себе настроение.
Подошла наконец электричка, мы со старичком сели в нее, двери закрылись, и мне показалось, что все мои проблемы решены. По крайней мере, на ближайший час, пока я буду ехать к Москве.
Народу в вагоне было много, я с трудом отыскала себе место, уселась между двумя тетками дачно-интеллигентного вида, и мне тут же вспомнилась моя недавняя поездка в Москву – по поручению Лаптева...
Глава 9
Я тогда обернулась за один день. Вернее, в Москве была только один день, еще два у меня ушло на дорогу туда и обратно. Но ночевать мне тогда в Москве не пришлось, потому что поезд из Арбатова приходит в Москву утром, а обратно идет поздно ночью, уже после полуночи, поэтому о ночлеге у меня голова не болела. Тем более что я была уверена, что успею выполнить поручение Лаптева всего за пару часов, а остальное время буду просто гулять по московским улицам и развлекаться. И такая перспектива меня нисколько не огорчала.
Но я угадала только часть программы, а именно – связанную с прогулками по Москве. Мне и в самом деле пришлось немало в тот день попутешествовать. Но если уж вспоминать, то по порядку.
Выйдя из поезда на Павелецком вокзале и добравшись на метро до Казанского, я принялась расспрашивать прохожих, где мне найти кафе «Пробоина». Удивительно, но из ста человек, которым я успела задать этот вопрос, пока мне это не надоело окончательно, девяносто пять оказались приезжими и лишь смущенно улыбались в ответ или просто отмахивались. Пятеро же москвичей посмотрели на меня как на полную дуру и в один голос уверенно заявили, что первый раз слышат такое название.