– Безусловно, – усмехнулся Турецкий. – Людмила, – снова обратился он к девушке, – скажите, а вы знакомы с родственниками Марины?
Шилова покачала головой:
– Нет. Я никогда не видела никого из ее родственников.
– А вы знаете, как с ними связаться?
Девушка снова покачала головой:
– Нет. Она вроде говорила, что родителей у нее нет. Я не стала уточнять, потому что видела, что это для нее неприятная тема.
– Так. Ясно. Ну а… где она работает, эта Марина Соловьева?
– Работает? – удивленно переспросила Людмила. – Она нигде не работает. Муж при разводе оставил ей неплохое наследство, поэтому Марине незачем работать.
– А вы знали ее мужа? – уточнил Турецкий.
Однако Людмила и на этот раз покачала головой:
– Нет. Она с ним развелась еще до знакомства со мной.
Плетнев кашлянул в кулак и спросил:
– Расскажите, при каких обстоятельства вы с ней познакомились?
– Познакомились? – Людмила пожала плечами. – Да как все знакомятся, так и мы. Она записалась к нам в клуб на фитнес, и мы стали встречаться три раза в неделю. Потом пару раз зашли после фитнеса в кафе. Вот так и подружились.
– А дома вы у нее были?
– Конечно, была! И не раз. Однажды даже переночевала у нее. Вот только…
– Что? – прищурился Плетнев.
– Это не совсем ее квартира. Вернее – совсем не ее.
– Как это?
– В ее настоящей квартире уже полгода идет ремонт, а эту… ну, ту, в которой я была… Марина снимает.
– А других ее подруг вы знаете?
– У Марины не было… то есть, нет других подруг. Она очень трудно сходится с людьми, она сама мне об этом рассказывала. Даже удивлялась, что мы с ней так быстро подружились. А почему вы спрашиваете?
Плетнев посмотрел на Турецкого, ища поддержки. И поддержка пришла.
– Видите ли, Людмила, – довольно сухо заговорил Александр Борисович. – Вы познакомились с Мариной всего три месяца назад. Вы ничего не знаете о ее родственниках, не видели ни ее бывшего мужа, ни других ее подруг. Вы даже не знаете, где она прописана. Вы ведь не заглядывали в ее паспорт?
– Нет, конечно! – возмущенно воскликнула Людмила.
– Значит, вы даже не знаете, настоящее ли это имя – Марина Соловьева. Она с таким же успехом может быть и Авдотьей Смирновой. Или, скажем, Викторией Кац.
– Что вы мне голову пудрите, – возмутилась Людмила. – Какая еще Кац? Я точно знаю, что она – Марина Соловьева.
Турецкий вздохнул.
– Людмила, ну вы ведь взрослый человек. Неужели вы сами не видите абсурда ситуации. Ваша Марина могла просто съехать с квартиры и вернуться туда, откуда она приехала.
– Но я была у нее в квартире! Квартирная хозяйка сказала, что Марина никуда не съезжала. И вещи ее там!
– Это несколько меняет дело, – неохотно заметил Александр Борисович. – Но ненамного.
Людмила некоторое время молча смотрела на Турецкого. Затем прищурила глаза и резко спросила:
– Значит, вы не будете ее искать?
– Почему бы вам не обратиться в милицию? – ответил Александр Борисович вопросом на вопрос.
– Она туда уже обращалась, – сказал Плетнев. – Ей отказали.
– На каких основаниях? – поинтересовался Турецкий без всякого любопытства, поскольку и так знал ответ.
– На тех же самых, – усмехнулся Плетнев.
Турецкий развел руками, насмешливо глядя на девушку.
– Вот видите, – сказал он. – Даже милиция не взялась за это дело. Чего же вы хотите от нас?
– Милиция? – Лицо Людмила перекосила ядовитая усмешка. – Милиция работает бесплатно. А вы за деньги.
– А вам мама в детстве не говорила, что не все можно купить за деньги? – поинтересовался Александр Борисович.
– Говорила. Значит, вы приняли решение и не собираетесь его изменять?
Турецкий посмотрел на Плетнева, тот пожал плечами. Девушка заметила это движение и снова усмехнулась.
– У меня есть еще один довод. Очень сильный довод. Довод, к которому вы не сможете не прислушаться, – сказала она.
– Любопытно узнать, какой, – флегматично отозвался Александр Борисович.
Людмила раскрыла сумочку, достала из нее конверт и швырнула его на стол.
– Вот мой довод. Потрудитесь ознакомиться.
Плетнев протянул руку и взял конверт. Турецкий даже не посмотрел в сторону конверта. Он просто сидел и курил, меланхолично поглядывая в окно.
Плетнев, между тем, раскрыл конверт, пересчитал его содержимое и сказал:
– Это и впрямь очень веский довод.
– Насколько? – насмешливо приподнял бровь Турецкий.
Плетнев что-то прикинул в голове и ответил:
– Ну… примерно на пятнадцать месячных зарплат старшего оперативника МУРа.
Александр Борисович взглянул на девушку.
– Вижу, вы действительно любите ее и скучаете по ней. Но что, если мы не сможем найти вашу подругу? Зацепок слишком мало.
– Ну, значит, не сможете, – пожала плечами Людмила. – Я ведь понимаю, что ваши возможности небезграничны. Кстати, я забыла сказать, что это аванс. Если вы найдете Марину, я заплачу вам еще столько же.
При этих словах щеки у Плетнева слегка порозовели, хотя лицо его сохранило бесстрастное выражение. Турецкий покосился на коллегу и едва заметно усмехнулся. Он знал, что Антон сейчас страшно нуждается в деньгах. Он собрался покупать квартиру, но цены росли так стремительно, что Плетнев никак не мог накопить деньги на первоначальный взнос. Содержимое конверта могло здорово ему помочь.
– Ну? – спросила Людмила. – Что вы решите? Вы возьметесь за это дело?
Александр Борисович стряхнул с сигареты пепел и спокойно сказал:
– В принципе дело не такое уж безнадежное. И если вы готовы потратить деньги, то мы, в свою очередь, готовы честно их отработать. Как думаешь, Антон?
– Думаю, мы за это возьмемся, – ответил Плетнев, глядя на Людмилу.
– Значит, договорились, – кивнула девушка и закрыла сумочку, словно поставила точку в деловых переговорах.
– Вы никуда не собираетесь уезжать из Москвы в ближайшее время? – спросил у нее Турецкий.
Людмила подумала и покачала головой:
– Вроде не собиралась. А что?
– Вы нам можете понадобиться. Похоже, вы тут единственный человек, которого интересует судьба Марины. И кто знал… то есть, знает Марину близко. Было бы неплохо, если бы ближайшую неделю вы провели в Москве.
– Значит, так и будет, – сказала Людмила. – Когда вы возьметесь за поиски?
– Сразу после того, как заключим с вами договор, – ответил Антон Плетнев и достал из ящика стола готовый бланк договора.
– Кстати, я вспомнила ее отчество! – выпалила вдруг Людмила. – Оно было в ее абонементе. Отчество редкое – Аристарховна!
– Это очень ценная информация, – кивнул Плетнев, хотя вовсе не был в этом уверен.
2
– Ну что там? – поинтересовался Александр Борисович у Плетнева, когда тот положил трубку на рычаг.
– Дело дрянь, – ответил Плетнев. – В Москве проживает три Марины Аристарховны Соловьевы. Но нашей среди них, похоже, нет. Первая – старушка-пенсионерка, вторая – маленькая девочка, а третья работает в издательском бизнесе, имеет мужа, ребенка и живет с семьей недалеко от метро «Савеловская».
– По возрасту подходит?
– Более-менее.
– Надо ее проверить. На всякий случай.
Плетнев посмотрел на часы.
– Я могу только через пару часов. Мне еще нужно докрутить дело о любовнике этой балерины.
Турецкий кивнул, он знал, что Антон уже почти неделю пытается вывести на чистую воду мужа известной балерины (которая, надо сказать, довольно щедро за это заплатила), но муж – умен, изворотлив и богат, поэтому «прищучить» его удалось только вчера вечером. А сегодня Антон собрался подстраховаться и сделать еще пару-тройку снимков. Работка не из приятных.
– Поганая работа, – проговорил Плетнев, словно прочел мысли Турецкого. – Слава Богу, сегодня закончу, – со вздохом добавил он.
– Заканчивай, – кивнул Александр Борисович. – Третью Марину я «пробью» сам. Данные-то они пришлют?
– Да, по электронной почте. Думаю, должны уже прийти.
Плетнев пощелкал по кнопкам клавиатуры.
– Ага, есть, – проговорил он и послал текст в печать. Тихо заработал принтер, и несколько секунд спустя из него выползли два листка.
– О, тут и портретец имеется, – усмехнулся Турецкий, вынимая листки. – В принципе определенное сходство с нашей Мраиной есть. Но тут совсем еще девочка. Взгляни! – Александр Борисович передал портрет Плетневу.
Тот взял листок, бросил взгляд на портрет и, сдвинув брови, сказал:
– Да, похожа. Нашей Марине тридцать один, Марине из списка – двадцать шесть. А тут совсем еще ребенок. Снимок очень старый.
– Откуда он вообще?
– Из уголовного дела, – усмехнулся Антон.
– Что ты говоришь! И за что ее?
– Угнала с дружком машину десять лет назад. По малолетке судить их не стали. Провели воспитательную работу и отпустили. А снимочек вот остался.
– Значит, девица боевая, – тихо проговорил Александр Борисович, задумчиво почесывая ногтем переносицу.
– Выходит, так. Кстати, что будем делать, если это она?
– Ну ты спросил, – усмехнулся Турецкий. – Попросим ее подъехать в «Глорию» и устроим очную ставку с Людмилой Шиловой. Если эта Марина – «та самая», то свою работу мы сделали.
– А если она не захочет?
– Чего не захочет?
– Не захочет ехать. Пошлет нас куда подальше и захлопнет дверь перед носом.
– Ну, думаю, в этом случае достаточно будет и фотографии, – пожал плечами Турецкий. Достал из кармана сигареты и недовольно пробормотал: – Занимаюсь черт знает чем. Просто детский сад какой-то.
– Да, но Шилова неплохо заплатила, – заметил Плетнев, несколько виновато поглядывая на своего старшего коллегу. Он понимал, насколько это глупо, когда такой человек, как Александр Борисович Турецкий, вынужден делать работу, с которой справился бы и простой участковый.
– Думаю, за пару дней мы это дело закроем, – добавил Плетнев, глядя на то, как Турецкий прикуривает. И, не зная, что еще сказать, вяло поинтересовался: – Как твоя нога?
– Нормально нога, – ответил Александр Борисович.
– А как… Ирина Генриховна?
– Еще лучше, чем нога, – съязвил Турецкий. – Заезжай на чай с плюшками, пообщаешься. Кстати, чего это ты ее называешь по отчеству? Вы ведь, кажется, давно по-простому.
– Не знаю, как-то машинально получилось, – пробубнил Плетнев. – По старой памяти.
– Бывает. – Турецкий глянул на коллегу быстрым, внимательным взглядом. – А у тебя как с личной жизнью? Жениться не собираешься?
– Нет пока. Да и не тянет. После всей той грязи, с которой нам приходится иметь дело… Обманутые мужья, брошенные жены, подложные брачные контракты.
– А ты не забивай себе этим голову, – посоветовал Турецкий.
– Да, наверно, так и надо. Ведь есть же и нормальные браки. Такие, как у вас с Ириной.
Лицо Турецкого похолодело, серые глаза недобро сверкнули из-под нахмуренных бровей.
– Да, ты прав, – сказал он. – У нас с Ириной просто идеальный брак. Когда тебе надоест идти по жизни одному – приходи к нам, усыновим. Всю жизнь мечтал о взрослом сыне.
Турецкий посмотрел на Плетнева и хрипло засмеялся. Антон тоже улыбнулся, хотя ему было совсем не до смеха. Он смотрел на холодное, веселое лицо Александр Борисовича, и в голове у него крутилась одна только мысль: «Знает? Не знает?»
Александр Борисович резко оборвал смех, вмял окурок в пепельницу и поднялся с кресла.
– Ладно, займусь «третьей из списка». Дай Бог, чтобы это была наша Марина. Не хочется тратить на это дело два дня. Ты Родиона когда «пробьешь»?
– Я уже разослал запросы, – сказал Плетнев. – Жду ответа с минуты на минуту.
– Как только что-нибудь узнаешь, звони мне.
– Разумеется.
3
День был облачный и душный. Небо угрожающе хмурилось на землю с самого утра, но никак не могла «разродиться» хотя бы самым маленьким дождем. Пыльная листва на деревьях была неподвижна и темна.
В предчувствии дождя у Александра Борисовича с ночи ныло больное колено. Боль была несильная, но отвратительная в своем постоянстве. Лекарства Турецкий принципиально не пил уже пару месяцев, предоставив природе полную свободу действий. Нога уже почти не болела, но к непогоде ныла, словно кость мяли и гнули чьи-то невидимые руки.
В духоте улицы рубашка намокла от пота и неприятно липла к телу, и Турецкий с наслаждением нырнул в темную прохладу подъезда, радуясь тому, что электронный замок сломан и ему не пришлось стоять на солнцепеке у двери, ожидая пока Марина или кто-нибудь из ее родных подойдет к домофону.
Дом был совсем не элитный. Подъезд – самый заурядный, если не сказать хуже. Дверь квартиры по-старомодному обшита дерматином.
Александр Борисович вытер носовым платком потный лоб и нажал на кнопку звонка. Тотчас же за дверью послышались шаги, а несколько секунд спустя замок щелкнул и дерматиновая дверь приоткрылась.
Турецкий приветливо улыбнулся блондинке.
– Добрый день! Вы Марина Соловьева?
– Да. Здравствуйте. А вы…
– Александр Борисович Турецкий. Сотрудник частного детективно-охранного агентства. Я вам звонил.
– Проходите, – без всяких обиняков сказала девушка и распахнула дверь.
Прихожая была небольшая, гостиная – чуть больше прихожей. Ничто в доме не говорило о роскоши.
– Присаживайтесь, куда хотите, – сказала Марина. – Приготовить вам кофе?
– Нет, спасибо.
– Тогда, может быть, чего-нибудь выпить? – Марина улыбнулась. – Водки хотите?
– Спасибо, воздержусь, – вежливо ответил Александр Борисович.
– Зря. Мой муж каждый день выпивает по сто грамм. Он уверен, что водка в ограниченных количествах полезна для организма.
– Я тоже об этом слышал.
– Она выводит из организма всякую гадость, – сообщила с важным видом Марина. – Я сама пробовала пить, но не могу. Слишком противно. Уж лучше чай, кофе или вино.
Турецкий, сидя на диванчике, огляделся. На стенах висели фотографии в медных и деревянных рамках. На подсервантнике стоял бронзовый канделябр.
– Вы одна дома? – осведомился Александр Борисович.
– Да. Муж на работе, дитя в садике. А сама я малость захворала, поэтому уже третий день торчу дома.
Марина села на диван и поджала под себя ноги.
Турецкий незаметно вгляделся в ее лицо. Она? Не она? В принципе похожа. Тот же овал лица, большой рот, темные, аккуратные брови.
– Чего это вы меня разглядываете? – подозрительно прищурилась Марина.
– Я не разглядывал.
– Да ладно, я же видела. Я очень наблюдательная. Муж меня из-за этого даже побаивается. Так почему вы меня разглядывали?
Турецкий пожал плечами:
– Просто вы очень симпатичная девушка, – мягко сказал Турецкий.
Марина улыбнулась.
– Вы тоже ничего. Но не вздумайте за мной ухаживать. У моего мужа разряд по боксу. Если что – он может здорово вам накостылять.
– Спасибо, что предупредили. Постараюсь держаться от вас как можно дальше.
– Итак, Александр… забыла, как вас по отчеству?
– Борисович.
– Итак, Александр Борисович, о чем вы хотели со мной поговорить?
– Видите ли, Марина… – Турецкий чувствовал себя ужасно глупо, но делать было нечего. – Мы разыскивает девушку, которую зовут так же, как вас, – Марина Соловьева. И внешне она тоже на вас похожа.
– Вот как? – Марина улыбнулась. – Интересно. Значит, у меня есть двойник? Кто она? Кем работает?
– Никем, – ответил Александр Борисович. – Она домохозяйка.
Девушка вздохнула:
– Везет же некоторым. А я тут кручусь с утра до вечера, как белка в колесе. С утра встань, приготовь завтрак семейству, потом – на работу, а вечером – снова к плите. Отдыхаю только на больничном. Так что вы хотели от меня, Александр Борисович? Чем я-то могу помочь?
Турецкий открыл рот для ответа, но Марина его опередила. Глаза ее лукаво блеснули, и она весело произнесла:
– А, понимаю, понимаю. Вы пришли убедиться, что я – это не она. Так?
– Так, – кивнула Турецкий.
– Ну и как? Убедились?
– Да. Но, если вы позволите, я хотел бы вас сфотографировать.
Марина нахмурилась.
– Для чего это?
– У девушки, которая пропала, есть очень ретивая подруга. Пока она не увидит вашу фотографию, она не успокоится.
– Ясно. Она что, сумасшедшая?
– Может быть, но я не психиатр, чтобы выносить диагнозы, – сказал Турецкий. – Так как, Марина? Позволите вас сфотографировать?
Женщина пристально посмотрела на Турецкого и томно улыбнулась.
– А что, если я откажусь, Александр Борисович?
– Тогда я вынужден буду привезти эту женщину сюда, и мы будем караулить вас у подъезда.
– И все это лишь затем, чтобы взглянуть на меня?