Правда, непосредственно делом, приведшим их в Турцию, они займутся завтра. Сейчас же, прилетев около десяти вечера, нужно побыстрей устроиться в отеле, чтобы сделать тайм-аут, прийти в себя после дороги, акклиматизироваться.
Из стамбульского аэропорта Хартвуд и Корешков проехали на такси на запад, в сторону Текирдага, городка, где обитала многочисленная родня Кемаля, около шестидесяти километров, прежде чем остановились в симпатичном пятиэтажном отеле на побережье Мраморного моря. Постояльцев здесь оказалось много. Вновь прибывшей паре особенно выбирать было не из чего – нашлось всего два свободных одноместных номера, правда, они находились рядом. Их-то и заняла пара европейских сыщиков.
Войдя к себе, Андрей сразу водрузил сумку на специальную деревянную подставку возле дверей и прошел на лоджию. Прекрасный морской пейзаж открылся его глазам. Стояла совершенно безветренная погода. Полная круглая луна освещала водную поверхность загадочным фосфоресцирующим светом, придавая пейзажу вид театральной декорации. Ощущение условности дополняло темное небо, густо усеянное нереально крупными звездами, в России такая звездная россыпь попадается только на юге. Чуть правее внизу находился неправильной формы бассейн, окруженный пальмами и большими, с человеческий рост, вазами с красными, оранжевыми и синими цветами. Небольшая компания девушек и парней сидела на белых пластмассовых стульях, поставленных на самом краю бассейна, одна девушка плавала. Друзья комментировали ее заплыв шутливыми репликами, сопровождаемыми взрывами хохота. Чувствовалось, у всех прекрасное настроение.
Несмотря на поздний час, к бассейну прибежали двое загорелых детишек, мальчик и девочка. Завидев их, Андрей страдальчески поморщился: сразу вспомнились погибшие дети Маховиковы, за которых нужно было отомстить неведомому пока противнику.
Корешков на скорую руку сполоснулся под душем, надел другую рубашку и спустился в бар, вход в который находился возле рецепции. Сел за стойку и заказал виски с содовой.
Здесь играла приглушенная магнитофонная музыка, и почти все посетители танцевали. Несколько пар танцевали на площадке за стеклянной дверью, где под открытым небом тоже стояли столики. Музыка была медленная, движения танцующих под стать ей – медленными и плавными. Казалось, они находятся не на воздухе, а на воде.
Вскоре в баре появилась Изабелла. Она была одета очень легко: шортики и короткий топ. Губы были накрашены яркой помадой, распущенные волосы придавали природной блондинке в высшей степени сексапильный вид.
– Почему же вы не зашли за мной? – капризно спросила она, подойдя к Корешкову.
– Думал, вы отдыхаете после дороги.
– Неужели у меня усталый вид?
– Сейчас-то я вижу, что это не так. Ошибся в прогнозах.
– Вот чего у меня нет, так это вечернего платья, – прошептала Изабелла, томно заглядывая ему в глаза.
– Так оно здесь и не нужно.
– Не только здесь. Оно нам и в номере не нужно.
Она попыталась обнять его, однако Андрей мягко отстранил ее руку:
– Хартвуд, остыньте. Видите, в каком я настроении.
– Я уже успела заметить, что ты называешь меня по фамилии, когда чем-то недоволен. Хотя не понимаю: чем. Чем я тебя обидела? Работа – сама по себе, жизнь – сама по себе. Я хочу заняться любовью, и ты самый подходящий для этого мужчина. Или я не права?
– Мне хочется побыть одному, подумать.
– Ну-ну, Спиноза, – насмешливо произнесла она, пытаясь спрятать обиду. – Тогда – чао, бамбино. Ночь коротка, а нужно успеть сделать так много.
Вихляющей походкой Изабелла направилась к стеклянной двери и присоединилась к танцующим на площадке. Сначала она бросала призывные взгляды в сторону неподвижно сидящего Корешкова, однако потом ей принялся оказывать усиленные знаки внимания некий молодой здоровяк в пестрой рубашке, и Андрей моментально был забыт.
Он же, расправившись со своим виски, вернулся в номер и лег спать. Как назло, долго не мог заснуть, ворочался с боку на бок. Посреди ночи вдруг проснулся и долго лежал на спине. Тишину нарушал легкий шелест кондиционера, да время от времени снаружи доносилось игривое женское повизгивание.
Понимая, что уже не заснет, Андрей, не зажигая света, вышел на лоджию и закурил. Море по-прежнему покоилось в лунном свете. Все кругом было неподвижно, не было видно ни одной машины. Ночной покой нарушала лишь парочка, занимающаяся в бассейне любовью. Особенно усердствовала женщина. Приглядевшись, Корешков узнал в неугомонной блондинке, без устали осаждавшей партнера, представительницу английских спецслужб. Глядя на строгую и даже несколько чопорную Изабеллу днем, трудно было предположить, что эта особа способна на такие сексуальные притязания.
* * *
Утром они взяли в пункте проката отеля машину и направились в расположенный рядом Текирдаг.
Глядя на них со стороны, можно было подумать, что прошедшей ночью мисс Хартвуд вела благопристойный образ жизни, а Корешков – разгульный. Вид у него был усталый и недовольный, иногда Андрей не мог совладать с зевотой. Изабелла же, наоборот, была в приподнятом настроении, без конца улыбалась и напевала танцевальные мотивчики. К тому же она выглядела так хорошо, будто вернулась из санатория.
Андрей вел машину и старался поменьше смотреть на свою симпатичную спутницу. Вопреки всякой логике, он был на нее обижен, хотя сам же вчера отверг ее сексуальные поползновения. Теперь же, когда у него перед глазами стояла картина в бассейне, которую случайно наблюдал ночью, почувствовал даже нечто вроде укола ревности к вчерашнему мачо и сидел, сурово нахохлившись.
– У нас возникли какие-то проблемы? – со смешком обратилась к нему Хартвуд.
– Почему вы так решили? Абсолютно никаких.
– Почему же мы такие кислые?
– Незнакомая дорога, – не глядя на женщину ответил он. – Нужно быть сосредоточенным, чтобы не пропустить светофор. Порой они так незаметны.
– До города светофоров не будет, тут и сосредотачиваться нечего, – позевывая, ответила Изабелла. Она включила музыку и поудобней устроилась на сиденье.
С каждой минутой пейзаж становился все более суровым. Вскоре появились первые предвестники города: кучи разношерстного мусора, заброшенные постройки, латанные-перелатанные жестью и фанерой домишки. Наконец появились автомобильные мастерские, следом за ними, магазинчики с самодельными вывесками. А вот и первый светофор.
Теперь Изабелла и Андрей ехали по улице крупного, по турецким меркам, провинциального городка. Он расположен вдалеке от туристических троп, поэтому тут не было никакого великолепия. Даже неоновых вывесок мало. Типичный восточный город: скучный, одновременно ленивый и суетливый, жаркий, пыльный. Никакой показухи, все только для себя, для внутреннего пользования. На главной улице – сплошные кофейни, кальянные, лавочки и магазинчики. На улицах перед витринами, возле входа в магазин, устанавливались столы с образцами предлагаемых товаров. Около продовольственных лавочек обязательно красовались три-четыре бараньи головы с запекшейся кровью, издали напоминавшие экзотические фрукты.
Машина миновала чахлый сквер, незаметно перешедший в кладбище, фабрику кожаных изделий – вход окружали тележки с ворохом сумочек, казакинов и дубленок с вышивкой – и въехала в жилой, окраинный район города. Здесь улицы были чуть шире, пыли – меньше, поэтому жара ощущалась не так сильно. По обе стороны улицы тянулись высокие стены с дверями и воротами, ведущими во внутренние дворы.
– Где же без карты мы найдем в этом муравейнике дом Кемалей? – спросила Изабелла и, не дожидаясь ответа, добавила: – Придется поспрашивать у аборигенов. Не уверена, что это поможет.
Обратившись к нескольким прохожим по-английски, Андрей понял всю бесполезность своих попыток найти с ними общий язык.
– Лучше нам сразу обратиться в полицию, – сделала вывод Хартвуд. – Без их помощи мы здесь вряд ли добьемся чего-нибудь путного. Даже если найдем нужную улицу.
Слово «полиция» первый же проходивший мимо мальчик прекрасно понял и жестами объяснил, как туда добраться. Это оказалось совсем близко.
Когда Изабелла и Андрей вошли в помещение полицейского участка, им показалось, что попали из Турции если не в другой мир, то по крайней мере в другую страну. Благодаря работающим вентиляторам здесь был почти прохладный воздух. Мужчины в форме спокойно разговаривали по-английски. Европейцев принял начальник участка – толстый высокий человек с маслянистыми глазками. Выслушав их просьбу, он мигом вызвал одного из подчиненных – капитана по имени Орхан. Несколько чопорно представив его гостям, начальник сказал:
– Наши уважаемые иностранные коллеги приехали по делу погибшего Мустафы Кемаля. Они хотят выяснить нужные подробности у его родственников. Ты проводи их в дом Кемалей и побудь там с ними, помоги ориентироваться, объясни все, что потребуется.
Капитан Орхан понятливо кивнул:
– Когда вы желаете, господа, навестить семейство Кемаль?
– Мы думали сделать это прямо сейчас.
– То есть вы не собираетесь отдохнуть с дороги, попить кофе, перекусить?
– Нет, мы не устали, – ответила Хартвуд. – Поедим позже. Дом Кемалей находится далеко отсюда?
– Близко. У нас тут все близко.
– Можно дойти пешком?
– Можно и пешком, – улыбнулся капитан. – Но мы поедем на машине. Так будет проще.
Он был настолько вежлив, что, казалось, вот-вот сделает книксен.
Чтобы не тратить времени на объяснение дороги, капитан сам сел за руль прокатного «Мицубиси», и через пять минут машина, изрядно перед этим пропетляв по узким кривым улочкам, остановилась возле каменного одноэтажного дома, напротив калитки, выкрашенной синей краской. Орхан нажал кнопку звонка, и через несколько минут металлическая калитка открылась. Перед ними стоял высокий худощавый старик в сине-черном халате и белой тюбетейке.
Орхан вежливо поговорил с ним по-турецки, после чего старик с некоторой опаской посторонился, пропуская гостей.
– Идемте под навес, – сказал капитан, – посидим в тени, попьем кофе.
Сыщикам сразу припомнились рассказы Кемаля коллегам о слепом отце. Хартвуд даже уточнила у полицейского, это ли отец Мустафы. Оказалось, да. Значит, товарищам по работе сынок врал самым наглым образом. Зачем? Чтобы вызвать жалость?
Вся компания гуськом направилась по каменистой дорожке в противоположный угол двора. Дом, судя по всему, был довольно зажиточный, во всяком случае по местным масштабам. Когда Изабелла и Андрей проезжали по городу, им на глаза попадалось много домиков более скромного вида. Земля вокруг цветочных клумб здесь была аккуратно выложена кафельной плиткой; угол, где расположились хозяин и гости, застелен безбрежным ковром; на низких табуретах лежали новенькие ковровые подушки.
До какого-то момента старый Кемаль был спокоен и радушен. Вызвав из дома внука, мальчика лет пятнадцати, он велел ему приготовить кофе. Приказ деда тот выполнил быстро и хорошо. Сначала принес на стол тарелку халвы, а потом очень маленькие цилиндрические чашечки ароматного – с кориандром – кофе.
Однако на вопросы гостей старик отвечать явно не хотел, говорил, что после гибели сына он плохо соображает, в голове мысли только о его бедном Мустафе, никаких других нет. Его бесполезно спрашивать. Офицер переводил слова аксакала бесстрастным тоном, однако сыщики в первую очередь прислушивались к интонации самого говорящего – она тоже казалась равнодушной, не подверженной большим, вполне объяснимым в подобной ситуации эмоциям.
– Если вам трудно, можем мы тогда поговорить с вдовой вашего сына? – поинтересовался Корешков.
– О, нет, это исключено. Она сейчас к чужим не выходит. Траур. Да и что она скажет? Что вы хотите узнать?
Изабелла повторила то, что уже говорила несколько минут назад:
– Как и все пассажиры разбившегося самолета, ваш Мустафа тоже был застрахован. Вы знаете, что такое страховка?
– Первый раз слышу.
– Это своеобразная денежная компенсация родственникам погибших. Насколько нам известно, ваша семья уже заявила о своих обоснованных притязаниях на получение страховки. Вам что-нибудь об этом известно?
– Нет. И жена Мустафы тоже ничего про это не знает. Такими делами занимается только Сафар, мой старший сын. Я ничего не знаю и не хочу знать. Я старый человек, вырастил двух сыновей, теперь могу отдыхать.
– А можем мы поговорить с Сафаром? – не унимался Андрей. Он вспомнил, что Мустафа говорил про младшего брата, а отец называет того старшим. – Можем?
– Конечно, можете. Сколько душе угодно. Только его сейчас нет дома.
– Скажите, пожалуйста, как с ним связаться?
– Его вообще нет в Текирдаге, он поехал по делам в Стамбул.
– Мы хотим договориться о встрече на другой день.
– Так вы оставьте телефон. Сын вам позвонит.
Изабелла предложила:
– Давайте позвоним ему прямо сейчас. Зачем откладывать.
– Я не могу ему позвонить, – сообщил старик. Впервые в его тоне проскользнуло беспокойство.
– Почему?
– В доме нет телефона. У нас тут никогда не было телефона.
От такого откровенного вранья европейцы опешили.
– Неужели у вас нет даже мобильного? – только и сумела спросить Хартвуд, с трудом сдерживая иронию.
– Я вообще не пользуюсь мобильным телефоном. И никогда не пользовался. – Слова старика прозвучали очень напыщенно и гордо. – Мне сказали, что от него случаются опухоли в мозгу.
– У нас есть телефоны. Давайте мы, чтобы не рисковать вашим здоровьем, позвоним сами.
– Я не знаю его номера.
Изабелла и Андрей понимающе переглянулись.
Обоим стало ясно, что продолжать этот абсурдный разговор не имеет смысла. Здесь они ничего не добьются, только напрасно потратят время. Видимо, все Кемали при случае любят приврать.
Первым поднялся со своего места Андрей:
– Простите, что побеспокоили вас, господин Кемаль. Мы сочувствуем вашему горю. Примите соболезнования.
– На все воля Аллаха, – кивнул старик, выслушав перевод.
Хартвуд, Корешков и капитан полиции направились к выходу на улицу. Хозяин дома провожал их до самой калитки. Он отпер ее, а вслед за ними закрыл с громким лязгом.
Начинало смеркаться. На город опускалась душная летняя ночь. На смену дневному оживлению приходила вечерняя расслабленность. Казалось, она уже зримо витает в воздухе, без смущения отвоевывая для себя все большее пространство.
– Чем могу быть полезен, господа? – спросил Орхан.
Они попросили показать им ближайшую гостиницу.
Он опять усадил их машину, которая через две минуты остановилась возле трехэтажного каменного здания напротив мечети. По обе стороны входных дверей были вертикальные светящиеся надписи на турецком и английском языках «Аль Нахиль». Встретивший их в холле мужчина в светлых брюках и рубашке с короткими рукавами оказался владельцем гостиницы и одновременно исполнял обязанности портье. Не переставая расточать приветливые улыбки новым постояльцам, он завел оживленную беседу с капитаном.
– Он говорит, что в европейском понимании этого слова одноместных номеров нет, – объяснил Орхан. – Есть большая комната, разделенная перегородкой на две части. Если это вас устроит…
– Прекрасный вариант, – кивнул Андрей, не спрашивая Изабеллу. Та посмотрела на него с деланным возмущением, однако ничего не сказала.
Позади гостиницы имелась маленькая автомобильная стоянка, куда Орхан загнал прокатный «Мицубиси». Он же помог принести дорожную сумку Изабеллы, после чего распрощался, оставив свою визитку: