В самолете было полно свободных мест, и Яковлев даже улегся на трех соседних креслах, подняв их подлокотники и поджав ноги. Галя заботливо прикрыла его пуховиком.
– Пусть поспит, сил наберется. Он нам еще пригодится, – пошутила она над сонным коллегой.
В городе Н. их, как предсказывала Галя, встретили люди Х. Поселили в приличной гостинице, но ужин был самый обычный. Им просто показали ближайшее кафе, где можно было недорого и прилично поесть.
– Понятно, им не до нас, – разочарованно протянул Яковлев, когда представитель прокуратуры назначил им встречу на завтра в новом здании этого ведомства.
– А с чего веселиться? – поддержал хозяев Турецкий. – Им сейчас небо с овчинку кажется. Представляешь, пять мэров замочили, и все дела – полные висяки. Это же какой удар по их профессиональной чести! Сами не справились, нас на подмогу зазвали.
После скромного ужина разошлись по комнатам отсыпаться, хотя не очень-то и хотелось. Но завтрашний день сулил много работы.
Здание городской прокуратуры было не просто новым, а очень новым. В нем еще пахло свежей краской и побелкой. И Турецкий, шагая по паркетным полам, покрытым светлым лаком, немного позавидовал хозяевам. В здании Генеральной прокуратуры ремонт не делали давно. А уж как там паркет затерт, грустно вспоминать.
В кабинете прокурора Виталия Соломонова сидел и его заместитель – Олег Севастьянов. Все поздоровались, Соломонов галантно поцеловал дамам ручки. На этом церемонии закончились, и приступили к делу. Папки со следственным делом из сейфа заместителя прокурора города по следствию перекочевали в руки Александра Турецкого. В кабинет зашел майор милиции.
– Знакомьтесь, начальник отдела уголовного розыска городского УВД Иван Григорьевич Огородников, наш непримиримый борец с преступностью.
Последние слова были произнесены Соломоновым с некоторой долей сарказма. Турецкий подумал, что не все так просто во взаимоотношениях его новых коллег. А ведь им всем вместе работать… Огородников отнесся к столичной бригаде следователей с большим пиететом, всем крепко пожал руки, заглядывая в глаза и радостно улыбаясь. Севастьянов отвлекся только на минуту и тут же продолжил нить разговора:
– Из материалов следствия вы узнаете, что Груздев отравился угарным газом во время пожара в своей квартире. Официальное заключение судмедэкспертизы прилагается к делу. Никаких телесных повреждений на теле погибшего не обнаружено.
Почему-то при этих словах своего зама прокурор закашлялся и пояснил:
– Тут не совсем ясно. Не успели сказать вам, Александр Борисович, что заключений два. Первое в черновике составил заведующий моргом Славский Георгий Вадимович. Но он не успел оформить акт судмедисследования трупа, так как его сбил грузовик, когда он возвращался после работы. И доктор скончался от полученных ушибов.
– Вот те на!.. – удивленно поднял брови Турецкий. – Еще один труп! А грузовик? Установили, кто был за рулем? И машину-то саму нашли?
– Грузовик установить не удалось. С места происшествия скрылся. Мы до сих пор не знаем, умышленный это наезд или обычный несчастный случай.
– Как же, несчастный случай, держи карман шире! – пробурчал Турецкий себе под нос, но его услышал только Яковлев.
– Вы что-то сказали, Александр Борисович? – переспросил его Соломонов.
– Интересуюсь, кто доделывал работу за погибшего. Славский его фамилия, не ошибся?
– Да-да, Славский. А работу доделывала молодой эксперт Вера Леонидовна Лапшина. Можно сказать, его ученица. Она ассистировала все вскрытия, которые производил Славский.
– И где же заключение Славского?
– Исчезло. Поэтому и пришлось делать повторную экспертизу.
– И где же тело мэра? – Турецкий не удивился, если бы ему сказали, что тело мэра исчезло при невыясненных обстоятельствах.
– Мы отдали его родным. Похороны состоялись третьего дня.
– А теперь, пожалуйста, поподробнее обо всех обстоятельствах смерти Груздева, – попросил Турецкий. Конечно, в папке со следственным делом имеются акты допроса свидетелей, вероятнее всего – соседей. Но лучше, пока все заинтересованные лица собрались вместе, выслушать информацию сообща. Обычно это помогает наметить следственные линии, учесть уже готовые подвижки.
– Пожар в квартире Груздева возник где-то около пяти утра или чуть раньше. До трех часов ночи Груздев находился в храме Святого Георгия, на рождественской службе. После службы Груздев отправился домой.
– С кем? Его ждал водитель?
– Водителя он отпустил еще до начала службы. А на улицу вышел со своим помощником Жбановым. Их видели, когда они вместе выходили.
– С кем он жил?
– У него была семья – жена и дочь. Но они еще до Рождества улетели в Сочи, в санаторий. Так что дома на момент пожара он был один.
– Пожарных вызвали соседи?
– Да. Соседи выше этажом не спали, праздновали Рождество, сами в церковь не ходили, по телевизору смотрели службу. Услышали хлопки и треск. Не сразу поняли, что это за странные звуки. А когда гарью потянуло, тут уж догадались, медлить не стали, сразу вызвали пожарных. Пытались сами взломать двери квартиры Груздева, но у него дверь стальная, не поддавалась. Так соседи, молодцы, еще и спасателей вызвали. Не были уверены, что пожарные справятся с дверью. Вот те и съехались одновременно. Пока пожарные по раздвижной лестнице поднялись и из шланга в окно квартиру заливали, спасатели в двери замок спилили. Только все равно опоздали, Груздев уже не дышал. От угарного газа задохнулся.
– Почему возникла версия, что именно от угарного газа?
– Заключение судмедэкспертизы. А вывод пожарников такой: неисправность газового обогревателя иранского происхождения.
– Но если неисправен обогреватель, мог просочиться газ. А пожар почему? Взрыв газа был?
– В том-то и дело, что взрыва не было. Была включена конфорка, что-то рядом с ней загорелось, какая-то тряпка, огонь переметнулся на стопку газет, которые лежали рядом с плитой на столике. Ну и пошло-поехало, кухонный гарнитур, потом огонь пошел гулять по квартире…
– А где же в это время был Груздев? Не мог же он наблюдать пожар и бездействовать?
– Игорь Вячеславович сидел в комнате за обеденным столом. Стол был накрыт, коньяк стоял. Он уже успел выпить. Далее картина ясна.
– Картина логична, но не ясна. Ну ладно, мы потом ознакомимся со всеми заключениями. Кстати, сейчас кто-то исполняет обязанности мэра? Я к тому, что нужно встретиться с его сотрудниками.
Соломонов вдруг переменился в лице, оно стало жестче, глаза сузились.
– Если вы, Александр Борисович, рассчитываете встретиться с заместителями Груздева, то должен вас предупредить: говорить там не с кем и не о чем.
– Это отчего же? – изумился Турецкий. – Объясните, пожалуйста, а то я теряюсь в догадках. Или они тоже исчезли при невыясненных обстоятельствах?
Огородников не сдержался и хмыкнул. А Соломонов строго взглянул на него и объяснил Турецкому:
– Зарвались вконец. Один из заместителей уже получил тюремный срок, другой зам – принудительно уволен, на третьего заведено уголовное дело.
– Ничего себе! – Вся следственная группа переглянулась в недоумении.
Зампрокурора Севастьянов, до сих пор молчавший и со скучающим видом поглядывающий в окно, вдруг встрепенулся:
– Я бы не очень доверял заключению медэкспертизы. Весь город наполнен слухами о том, что смерть Груздева связана с предвыборной борьбой за кресло мэра. А разговоры такого рода на пустом месте не возникают.
– Олег Дмитриевич! – резко одернул его прокурор. – Это всего лишь грязные слухи! И не к лицу прокурорскому работнику повторять инсинуации, к тому же в присутствии наших столичных гостей.
Севастьянов осекся и смутился. На него жалко было смотреть, он покраснел, отвел взгляд и был похож на обиженного мальчишку. Турецкому эта сцена очень не понравилась, и он решил вмешаться.
– Ну если существует и такая версия смерти мэра, то ее тоже стоит проверить. Спасибо за подсказку, Олег Дмитриевич, – обернулся он к Севастьянову. Тот лишь кивнул в ответ: дескать, пользуйтесь, а мне и так уже нагорело. – Спасибо, что ввели нас в курс дела, уважаемый Виталий Иванович. Покажите нам наши временные владения, и мы готовы немедленно приступить к следственным действиям.
Соломонов вздохнул с явным облегчением. Он уже утомился от расспросов Турецкого, изучающих внимательных взглядов всей его команды и излишней активности своего зама. Молчал бы уж, раз сам не сумел провести расследование.
Виталий Иванович лично проводил московских гостей в выделенные им кабинеты. Турецкий одобрительно покивал. Не ожидал он такой щедрости – три кабинета на четверых, вот это уважение!
Как только бригада осталась одна, Галя Романова заметила:
– Ну и компания у них. То отношения выясняют, то слова не дают сказать. А нестыковочки в их докладе так и выпирают из всех углов.
– Первое заключение о смерти Груздева исчезло. Ясно, что неспроста. Нам сообщили только о существовании второго. Спрашивается: куда пропал черновик? Заведующего моргом сбила машина и тоже исчезла. Думаю, черновик пропал вместе с тем, кто произвел наезд. – Яковлев уже разрабатывал линию расследования.
– Я вам материалы следствия оставляю, вникайте. – Турецкий уже готов был к активной деятельности. – А мне надо встретиться с женой Груздева. Майор Огородников дал номер ее мобильного телефона. Сейчас договорюсь о встрече.
Он недолго поговорил по телефону и сообщил коллегам:
– Просит прощения, что встречу назначает не дома. После пожара там, говорит, светопреставление.
– И где же у вас встреча? – полюбопытствовал Яковлев.
– К родителям Регины Васильевны приглашен. Они с дочерью пока там живут.
Турецкий махнул всем на прощание рукой и поскакал по ступенькам вниз, к выходу.
– Какой он у нас… энергичный, – загордилась шефом Галина Романова.
Регина Васильевна Груздева – высокая, красивая женщина с ухоженным лицом и стройной фигурой – сидела на мягком диване. Турецкому она предложила устраиваться в кресле, что он и сделал с удовольствием. Во-первых, он сразу почувствовал себя комфортно. Во-вторых, Регина Васильевна сидела прямо напротив него, и он мог вполне на законных основаниях любоваться ее красотой. Высокий чистый лоб, большие карие глаза под дугообразными бровями, густые волосы блестящими волнами лежали на плечах. Это ж надо, какую красотку отхватил себе покойный Груздев! Сколько Турецкий ни пытался вспомнить, среди жен знакомых высокопоставленных лиц из московской административной элиты ему такие ни разу не попадались. Из соседней комнаты выглянула девочка-подросток, фигурка у нее была неказистая, личико вялым и неинтересным. «Наверное, похожа на отца», – догадался Турецкий.
– Вы можете задавать мне любые вопросы. Я уже вполне собой владею, – поощрила его Регина Васильевна, принимая немного затянувшуюся паузу за нерешительность следователя, который из тактичных соображений не торопился приступать к расспросам.
– Я бы хотел прежде всего спросить у вас: как вы относитесь к официальной версии гибели вашего мужа?
– Вы, Александр Борисович, видимо, в курсе, что я с дочерью отдыхала в Сочи, в санатории мэрии Нефтегорска. И тут этот звонок… В первый момент я даже не поверила. Не хотела верить. А когда прилетела в Нефтегорск и меня ознакомили с заключением медэкспертизы, версия очень меня удивила. Мой муж – непьющий человек. И если на столике обнаружили бутылку коньяка, это ни о чем не говорит. Он мог пригубить несколько граммов в честь праздника, не более того. После такой мизерной порции он не мог бы не почувствовать запах газа. Даже если бы действительно газовая отопительная система была неисправна. К тому же пожар… Это еще более удивительно: чтобы пламя захватило кухню и переметнулось в комнату, должно было пройти достаточно много времени. Что же он делал в это время?! Я ведь сведения о гибели мужа собирала по крупицам. Видите ли, я умею анализировать. У меня такой характер, что на веру я не принимаю ничего. А в этом несчастном случае слишком много нестыковок, чтобы не обратить на них внимание. Почему-то наши нефтегорские следователи на многие странности не обратили внимание. Или умышленно не обращают внимание. У меня возникают уже и такие предположения.
– Что именно у вас еще вызвало недоверие к официальной версии? – Турецкому было интересно слушать рассуждения Регины Васильевны. Она не только красавица, она еще и умница. И характер на редкость волевой.
Регина Васильевна бросила быстрый взгляд в сторону двери, ведущей в другую комнату, заметила мелькнувшую там фигурку дочери.
– Рената, закрой, пожалуйста, дверь. У нас взрослый разговор.
Девочка послушно закрыла дверь, послышались звуки музыкальной заставки к какому-то фильму.
– Не хочу, чтобы она это слышала. Рената и так травмирована смертью отца. Она у нас девочка избалованная, отец ее очень любил… – Груздева на секунду умолкла и, взяв себя в руки, продолжила, понизив голос почти до шепота: – Когда я приехала в Институт судебной медэкспертизы и мне показали… тело мужа, я сразу заметила на его лице гематому. Я спросила у женщины-эксперта: откуда появилась гематома? Ведь по версии следователей Игоря нашли в комнате сидящим за столом. То есть он не падал. И когда его вынесли на носилках, никто его не ронял, я тоже все выяснила. Так она мне ответила, что это не гематома, а трупное пятно, что явление это посмертное. И у каждого трупа появляются на теле трупные пятна. Про трупные пятна я и сама знаю. Когда училась в педагогическом институте, у нас была медицинская кафедра, мы два года медицину изучали, всем девочкам дали звание медсестер запаса. Но я также знаю, что на второй день после смерти трупные пятна не появляются. Игорь умер между четырьмя и пятью часами утра. Я в Нефтегорск прилетела в тот же день в пять вечера. А на следующий день в девять часов утра я уже была в морге.
Регина Васильевна рассказывала, взвешивая слова, по-деловому, искренне стараясь помочь следователю разобраться в причине гибели мужа. Голос ее был ровный, ни тени слезливости, и Турецкий невольно зауважал сдержанность вдовы. Женщины с таким характером не бывают истеричными и никогда не позволят себе проявить слабость при посторонних людях.
– Как приятно иметь дело с человеком, умеющим анализировать, – заметил Турецкий одобрительно, слушая Груздеву.
– Это еще не все. Вы знаете, что смерть моего мужа повлекла за собой череду не менее странных смертей?
– Я знаю о несчастном случае, происшедшем с заведующим моргом Славским. Его сбила машина.
– Это было на следующий день после гибели моего мужа. Кстати, он первым осматривал тело Игоря. А в ночь, когда Игорь погиб, умер и его помощник – Георгий Николаевич Жбанов.
– Я об этом ничего не знал! – несказанно удивился Турецкий. – Ни прокурор, ни его заместитель ни словом не упомянули об этом.
– Жбанов был в церкви вместе с моим мужем. И когда он ночью пешком возвращался домой, кто-то стукнул его тяжелым предметом по голове. Жбанов долго лежал на земле в тридцатиградусный мороз, в это время на улицах никого не было. Естественно, он окоченел и умер по причине обморожения. Его смерть тоже никак нельзя назвать случайной… Я думаю, смерти моего мужа и его помощника каким-то образом связаны между собой. Вернее, я не сомневаюсь, что существует какая-то связь между этими двумя «несчастными случаями», как определили местные следователи факт их гибели.
Турецкий взял на заметку новые для него обстоятельства. Его неприятно удивило, что прокурор Соломонов и его заместитель скрыли от него такие важные факты. Он пообещал Груздевой во всем разобраться и отправился в прокуратуру. То-то удивятся его коллеги всплывшей информации!