После ухода Грязнова Александр Борисович позвонил в МВД и договорился с первым заместителем министра о коротенькой аудиенции: мол, позарез требуется помощь специалиста в финансовой сфере. Генерал-полковник сказал, что сможет принять следователей в интервале с половины пятого до пяти.
Пройдя по кабинетам, Турецкий узнал, что Светлана Перова и Яковлев находятся на задании. Решил позвонить в Департамент угро. На месте застал Галину Романову и Володю Поремского. Вызвал их к себе. В принципе хотелось привлечь к следствию фантастически везучего Яковлева. Однако тот сейчас заканчивал расследование сложного дела «оборотней в погонах», которые в тесном сотрудничестве с узбекскими коллегами шантажировали азиатских торговцев, занимаясь вымогательством. Содрали с тех деньги за целый контейнер электрических утюгов. Поэтому Володе сейчас приходилось регулярно мотаться в Ташкент, придется обойтись без него.
Вчера вечером Турецкий уже разговаривал по поводу этого двойного убийства с Галиной, ввел ее в курс дела. Поремскому же, несмотря на титанические усилия, дозвониться не сумел ни по домашнему телефону, ни по мобильному.
– Где тебя вчера весь вечер черти носили? – с напускной строгостью спросил у него Александр Борисович.
– Дома, – со злостью ответил тот. – Дома безвылазно сидел. У нас начался ремонт, причем не во всей квартире, а только в прихожей. Мастера стали убирать телефонный провод под плинтус – порвали его в десяти местах. Кошмар! Вы же знаете эти идиотские провода – тонюсенькие, ломкие, место разрыва найти невозможно. Семь потов сошло, пока связь восстановили.
– Ну а мобильный почему был отключен?
– Я так нервничал с обычным, что про мобильный начисто из головы вылетело. Его надо было подзарядить, а я забыл.
– Ладно, не заводись, – сказал Александр Борисович, видя, что Поремский вновь готов сорваться из-за вчерашней неурядицы. – Обошлось ведь, бывает и хуже. Бывает, у людей вообще телефона нет.
Он вкратце рассказал своим оперативникам о двойном убийстве, которое им придется расследовать.
– С нами будет работать Курточкин из городской прокуратуры, который первый приехал на место преступления. Он занимается охранником. Уже был у его бывшей жены, сегодня разыскивает бывшего компаньона, с которым они вдрызг рассорились. Вам же нужно разузнать про личную жизнь Пресняковой: допросить сотрудников, знакомых, друзей, соседей. Короче говоря, спрашивать до тех пор, пока не получится ясной картины. В первую очередь нужно разузнать про сына – где он сейчас находится, сообщить ему о гибели матери.
– Обыск в ее квартире делать?
– Погоди, Володя. Сперва хорошенько пошарьте на рабочем месте. Там ведь тоже наверняка есть какая-нибудь записная книжка. Нужно проверить людей оттуда. Сотрудники подскажут, на кого обратить внимание в первую очередь. Кстати, мы ее кабинет опечатали. Сорвите пломбу, потом опять опечатайте.
– Я думал, может, у нее дома телефон с определителем, проверить звоночки.
– Может, сын объявится, тогда пустит нас. Сегодня нам в квартире делать нечего. Полно других дел. Грязнов и я поедем к пяти в министерство. Займемся там финансовой стороной дела. Только в Москве Преснякова прикрыла одиннадцать банков, тоже придется проверять каждого обиженного…
В приемную первого заместителя министра внутренних дел следователи вошли с точностью английских лордов – ровно в шестнадцать тридцать. Генерал-полковник сразу принял их, выслушал, после чего передал директору Департамента экономической безопасности Самойленко. Виктор Алексеевич зашел за следователями и провел их в находящийся на том же этаже кабинет.
Моложавый на вид Самойленко был безупречно выбрит и подстрижен, благоухал дорогим одеколоном. О том, что с легкой руки «Сердца России» всю банковскую систему страны лихорадит, он, разумеется, знал. Про гибель же Пресняковой впервые услышал от следователей.
– Насыпала она им соли на хвост, – сказал Виктор Алексеевич. – Шутка ли – лишить лицензии. И все же – убийство! – Он с сомнением покачал головой. – Вроде бы раньше банкиры не шли на откровенную уголовщину. Они люди другой ментальности. Тем более большинство из них лицензии восстановит.
– Каким образом?
– Исправят ошибки, возвратят кредитные деньги, компенсируют потери. Однако, разумеется, те банки, которые понесли самые крупные потери, близки к отчаянию. Тут уже придется проверять каждого по отдельности. Мы прикрепим к вам специального человека, пусть потрудится с вами в одной упряжке. – Он нажал на кнопку селектора и, услышав женский голос, спросил: – Троекуров на месте?
– Да, Виктор Алексеевич.
– Попросите зайти ко мне. Это наш старший оперуполномоченный, – объяснил он следователям, – опытный специалист в финансовой сфере. Такой способный – на ходу подметки режет.
Через несколько минут в кабинете появился майор Троекуров – черноволосый, похожий на цыгана человек лет сорока. Когда все присутствующие перезнакомились, хозяин кабинета обратился к нему:
– В субботу вечером произошел трагический случай…
– Если вы про Преснякову, товарищ генерал-лейтенант, то я в курсе.
– Не может быть! Вот какие у меня подчиненные – все узнают раньше меня.
– Так ведь не на облаке живем, тесными узами связаны с народом, – улыбнулся майор. – Утром я разговаривал с одним банком, от них и узнал.
– Какой банк сказал вам об этом? – спросил Грязнов.
– «Русский стандарт».
– Они-то откуда узнали про убийство?
– Чего не знаю, того не знаю.
Самойленко спросил следователя:
– А вы что, предупреждали Вострикова или его кадровичку, чтобы они про это помалкивали?
– Нет.
– Тогда чему тут удивляться. Все же связаны между собой и проволочным, и беспроволочным телеграфом. Конечно, молва о таком происшествии мигом разнеслась среди своих.
Турецкий обратился к милиционерам:
– В рамках этого дела необходимо провести финансовую экспертизу.
– Вот майор вам и поможет. И сам, и других экспертов найдет. Даниил Андреевич, командирую вас на время расследования в следственную бригаду.
От директора департамента следователи перешли в кабинет Троекурова, где Александр Борисович в очередной раз объяснил, что удалось им узнать в «Сердце России» о последней работе Пресняковой. Собеседник попался понятливый, все схватывал с полуслова, и ничего удивительного в этом не было – экономист по первому образованию, он сразу представил весь объем предстоящей работы.
– Оптимальный вариант, если все соответствующие документы, которые имелись в банке у Пресняковой, проштудирует Поликарпов со своими людьми.
– Прекрасно! – одобрил Александр Борисович. – Я хорошо его знаю.
Эксперт Владислав Александрович Поликарпов – доктор экономических наук, видный специалист в области финансирования и бухгалтерского учета. Действительно, несколько раз получалось так, что группе Турецкого приходилось обращаться к этому неподкупному финансисту за помощью. Заключения экспертиз, проведенных Владиславом Александровичем, всегда были точны, объективны и безукоризненно корректны. Его педантичность в работе не могла не подкупать окружающих. Ко всему прочему, у него был легкий, незлобивый характер, что тоже привлекало к нему людей. Турецкий даже бывал у Владислава Александровича в гостях – один раз в Москве и несколько раз в его подмосковном загородном доме, где тот проводил львиную часть года. Научный сотрудник Поликарпов выходец из крестьянской семьи. Он утверждал, что под старость в нем проснулись гены крестьянских предков – к земле потянуло. Поэтому у себя в деревне он выращивал картофель и помидоры, ягоды и фрукты, разводил цветы и держал пчел. Своих гостей он в любое время года осыпал дарами. Один раз супруги Турецкие уехали от него с такой тыквой, которая едва поместилась в багажнике их «Жигулей».
– Сам я, – продолжал Троекуров, – займусь одиннадцатью обиженными банками. Проверю, кто на какие суммы погорел.
– Очень верно. Тут ведь прямо пропорциональная зависимость: чем больше убытки, тем сильнее жажда мщения, – поддержал майора Вячеслав Иванович.
– Одиннадцать – это только в Москве. Однако нужно помнить, что по стране сотня, – напомнил Турецкий, – и мобильность преступников находится на должном уровне.
– Да, только, мне кажется, на первом этапе нужно прошерстить московские, и не только потому, что они ближе. В других городах банки больше на виду. И всякая паника, всякая подготовка к выезду в столицу гораздо заметней. Поэтому иногородним труднее организовать покушение в столице.
– Это точно, – подтвердил Грязнов. – Провинциалам тут ориентироваться сложнее. Только на моем веку было несколько случаев, когда, приехав с конкретным заданием в Москву, киллеры убивали по ошибке кого-нибудь другого.
Турецкий сказал:
– Все логично, начинать нужно с москвичей. Я просто хотел подчеркнуть, что иногородних тоже нужно держать в уме. Другими словами, у нас не одиннадцать подозреваемых, а гораздо больше.
– Я только одного не понимаю, – размышлял вслух Вячеслав Иванович. – Предположим, мы обнаружили банк, который потерял при своем банкротстве наибольшее количество денег. Однако это же еще не доказательство причастности к преступлению. Потом ведь нужно будет искать подозрительных людей.
– Слава, ты же ломишься в открытую дверь! В этом-то и заключается сложность. Обязательно будет задействовано много следователей. А что остается делать, если нет свидетелей!
– Да нет, я ничего, я просто так.
Послушав их пикировку, Троекуров сказал:
– Мне кажется, в банках я в первую очередь должен обращать внимание на подозрительные нюансы.
– Вот! – хором воскликнули следователи.
Глава 6
Далекий сын
Романова и Поремский вошли в отделанный мрамором вестибюль банка. Подле ближайшей колонны заметили покрытый красным бархатом столик, на нем черно-белая фотография женщины. Над столиком висел лист ватмана с сообщением о трагической гибели первого заместителя председателя правления «Сердца России» Тамары Афанасьевны Пресняковой.
На другой колонне, симметричной с этой, висело такое же сообщение про Сурманинова. Все было сделано интеллигентно, без подчеркивания разницы статусов погибших: фотографии одинакового размера, на столике одинаковые вазы с цветами – красными и белыми гвоздиками.
Сыщики пешком поднялись на второй этаж. У Вострикова проходило совещание. Он предупреждал об этом, когда ему звонили из главка, и тогда же сказал, что следователи могут приходить в любое время, ради них он прервется. Когда Богдан Кириллович вышел по сигналу секретарши в приемную, Поремский в двух словах объяснил, что им сегодня требуется.
– Очевидно, вам целесообразно поговорить с Ларисой Ивановной Колчинской, заведующей ипотечным отделом, – сразу сказал председатель правления. – Она тоже достаточно давно у нас работает, кажется, Преснякова дружила с ней.
Секретарша позвонила Ларисе Ивановне, передала трубку Вострикову, и тот попросил заведующую оказать следователям, которые сейчас подойдут, максимальное содействие.
Колчинская – изящная женщина среднего возраста. Короткая стрижка, очень идущие ей очки в модной тонкой оправе.
– Нам посоветовали обратиться к вам, поскольку вы дружили с погибшей Пресняковой. Свидетелей этого зверского преступления нет, поэтому вынуждены собирать косвенные показания, хотим установить ее контакты.
– Как страшно слышать это слово – погибшая. – Лариса Ивановна даже поежилась, произнеся его. – Да, мы действительно более или менее дружили. Хотя это была не столь давняя дружба, которая бывает, когда люди знакомы с детства или с юности. Я пришла работать сюда семь лет назад, и Тамара стала моей непосредственной начальницей. Она-то работала в этом банке со дня основания, с девяносто первого года. У нее имелись здесь другие подруги, однако это все, так сказать, служебная дружба. Мы с ней почти ровесницы, я чуть моложе. Ходили вместе обедать, иногда после работы вместе прошвырнемся по магазинам, тряпки посмотрим. Изредка заглянем в кафе, очень редко ходили в театр или на концерт. Однако дома, как ни странно, друг у друга не были. Она свои дни рождения не отмечала, разве что на работе устраивала легкий междусобойчик, у нас тут, как и в большинстве организаций, так принято. Купит вина, торт, фрукты, она июльская. Я же родилась в середине августа, она обычно в это время в отпуске и из Москвы уезжала. Ну а на день рождения своего мужа я ее даже не приглашала. У него собирался другой круг, он у меня турист-альпинист, там свои дела, им бы только песни под гитару горланить.
– Куда обычно она уезжала летом?
– На море. Выбирала разные места, только обязательно на берегу моря. Она обожала плавать и загорать. И каждый год старалась посетить новое место. Благо сейчас появилась такая возможность. Тамара Афанасьевна была и в Италии, и в Греции, и на Кипре, и в Турции. И все потом мне подробно рассказывала.
– С кем она ездила в отпуск?
– До развода с мужем, потом с сыном, на Кипре отдыхала с Людмилой Скворцовской, есть у нее институтская приятельница. Бывало, путешествовала и одна. Вот как-то она ездила на экскурсию в Бенилюкс. Купила путевку и поехала с группой, жила в одноместном номере.
– Кроме вас с кем она дружила в «Сердце России»? – спросил Поремский.
– Даже затрудняюсь ответить, – пожала плечами Лариса Ивановна. – Понимаете, она здесь работала давно, постепенно делая карьеру, в хорошем смысле этого слова. Тамара никого не подсиживала, не плела дьявольских интриг. Она просто хорошо выполняла свою работу, начальство видело это и повышало ее. Она врожденный финансист, у нее настоящий талант. Да, так вот, на разных этапах работы в банке у нее были разные близкие знакомые. Когда Тамара переходила в другой отдел, на другую должность, прежние отношения оставались, только общения становилось меньше. Так и со мной: она стала заместительницей председателя, мы автоматически стали реже общаться. Я более или менее могу использовать обеденный перерыв, у нее же сплошь и рядом совещания, встречи. То же и после работы – она, как правило, сидела здесь допоздна.
– Но все же что-то про свою личную жизнь она вам рассказывала?
– Да, достаточно много, только выборочно. Про сына – да, про родственников – охотно. Про институтских друзей почему-то меньше. А про любовников вообще говорила скупо. Ну появился какой-то знакомый, ну куда-то вместе ходили, ездили к кому-то на дачу. Однако без излишних подробностей.
– А жаль! – сокрушенно сказал Поремский. – Глядишь, и пригодилось бы.
– Да мне тоже было любопытно, – кокетливо произнесла Лариса Ивановна. – Но не спрашивала. Хотя так и подмывало узнать. В общем и целом, с мужчинами у нее случался облом. Такими словами она завершала все истории.
– Про своего сына она, конечно, больше всего рассказывала? – спросила Романова.
– Да, про сына говорила охотно. Про его увлечения, учебу, работу, всякие курьезы, случавшиеся с Димой.
– Нам ведь до сих пор не удалось связаться с ним.
– Саврасов, наверное, на Кипре. У него там собственная фирма, и он теперь в России редко бывает.
– Мать погибла, нужно сообщить.
– Может, Тамарин брат знает его телефон, – предположила Колчинская.
– У нее есть брат? Родной?
– Да, старший брат. Живет в Москве, где-то на юго-западе. Он военный в отставке.
– С охранником Сурманиновым ее связывали только служебные отношения?
– Думаю, да. Во всяком случае, мне трудно представить что-либо иное.
– А я сталкивалась с такими ситуациями, – заметила Романова. – Как секретарши становятся любовницами начальника, так и некоторые женщины приближали к себе телохранителей.