Однако жаль, что связаться с Писклей мне пока не удалось, ведь этому идиоту не хватило соображения толком объяснить мне, какое такое добро меня вынуждают вернуть. Честное слово, ничего чужого я не брала! Разве что на последней съемке в ГУВД края одолжила у кого-то из аборигенов ручку, да так и унесла ее с собой, но маловероятно, чтобы такой шум поднялся из-за пишущего прибора. Это же не золотой «Паркер» был, а простое пластмассовое стило! Да и мой писклявый собеседник по голосу мало походил на сотрудника органов, у меня много знакомых ментов и все, как один, обладают хрипловатыми мужественными голосами. А не позвонить ли мне, кстати, одному из этих суровых мужчин в погонах?
Вместо ответа на этот чисто риторический вопрос я быстро набрала номер, который по необходимости давно заучила наизусть.
– Лазарчук, – голос приятеля-сыщика был особенно хриплым.
Спал он, что ли? В половине девятого вечера?
– Лазарчук, когда ты уже выйдешь из органов и займешься частной практикой? – не здороваясь, накинулась я на капитана.
– Из чьих органов я должен выйти? – съязвил Серега. – Вообще-то как раз сейчас я ничем таким не занимаюсь. Я сижу на больничном.
– Хорошо, что не на нарах, – съязвила я в ответ. – Твоя болезнь не инфекционного характера?
– Не знаю, – задумался капитан. – Ангина – это инфекция или нет?
– Ангина – это ерунда, – заявила я. – Лазарчук, ты должен мне помочь! Мне не велели обращаться в милицию, но ты сейчас не при исполнении, значит, можешь не считаться милицией. Серега, Ирку похитили!
– Ты с ума сошла? – искренне изумился Лазарчук. – Кто мог похитить стокилограммовую тетку, которая «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет»? Бригада «морских котиков»?
– И песиков, – кивнула я, забыв, что Серега меня не видит. – Один такой собачий сын как раз звонил мне с требованием вернуть чужое добро в обмен на Ирку. Только я не знаю, какое добро ему нужно.
– Может, золото? – легкомысленно фыркнув, предположил капитан. – Чистым весом – шесть пудов? За меньшую награду я лично не рискнул бы связываться с твоей подругой.
– Центнер золота? Дурацкая мысль, – сказала я.
– Но и ситуация дурацкая, разве не так? – резонно заметил капитан.
Я задумалась.
– Килограммовый слиток золота я как-то видела на съемках в банке, – вспомнила я. – Он размером с плитку шоколада. Сто шоколадок – это довольно большая коробка или сверток. Может, пойти поискать что-нибудь подобное в кухонных шкафчиках?
– Глупости, – прохрипел Лазарчук. – Про золото я сказал в режиме бреда. Речь свободно может идти не о нем, а, например, о полном чемодане долларов. Или о пригоршне бриллиантов. Или о термосе с плутонием. Да мало ли, какие могут быть ценности? Антиквариат, ювелирные украшения, всяческие раритеты, просто деньги, акции...
– И облигации выигрышного займа, – вздохнула я, соглашаясь с приятелем. – Думаешь, не стоит искать то, не знаю что?
– Разве что скуки ради.
– А для пользы дела? Вернее, для пользы тела – Иркиного? Похитители угрожают начать резать ее на кусочки, если я не верну проклятое «добро».
– Знаешь, что я об этом думаю?
– Не знаю, но хочу знать.
– Так вот, я думаю, что это какая-то глупая шутка, – безапелляционно заявил Лазарчук. – Розыгрыш.
– Но...
– Молчи, я не смогу тебя перекричать, у меня горло болит, – попросил Серега. – Знаешь, что?
– Уже знаю, – буркнула я.
– Чудненько. Тогда подожди денек-другой, я уверен, что твоя подружка сегодня-завтра сама объявится и скажет, что неудачно пошутила.
– А если она не объявится сегодня-завтра?
– Тогда завтра-послезавтра снова позвони мне. А пока отцепись, ладно? Дай поболеть спокойно.
– Выздоравливай, – со вздохом сказала я, но Лазарчук уже положил трубку.
Вот человек, да? Ни тебе сочувствия, ни душевной чуткости! Мент, сухой и черствый, как три корочки хлеба! И это о таких людях слагают хвалебные песни с текстами типа: «Если кто-то где-то там попал в беду, трям-трям-трям – не помню точно, – ему на выручку придут»! Придут они, как же! На могилку с цветами, трям-трям-трям!
Сердясь на капитана, не пожелавшего серьезно отнестись к истории с похищением моей лучшей и единственной подруги, я громко захлопнула дверь, повернула ключ в замке и начала было спускаться с крыльца, когда услышала жалобный собачий скулеж.
– Ох! – произнесла я, поворачиваясь, чтобы вернуться в дом.
Пробежалась в кладовку, взяла там три банки гречки с тушенкой, одну за другой вспорола их консервным ножом и понесла кашу насущную Томке. Не голодать же собаке в отсутствие хозяев, пропавших неизвестно куда!
Тут мне пришло в голову, что собаке нужно не только регулярно питаться, но и гулять. Если Ирка или Моржик не вернутся в родные пенаты в самом скором времени, придется мне взять заботу о четвероногом друге на себя. Не переселиться ли мне по такому поводу в Пионерский? Все равно, дома меня никто не ждет, мой муж Колян и сын Колюшка, известный также, как Масянька, отдыхают на море. У Коляна уже давно отпуск, а мне до заслуженного отдыха пахать еще неделю, и только тогда я смогу присоединиться к своим любимым мужчинам в теплых краях. Правда, я посещала их в выходные: уехала в пятницу после работы, а вернулась сегодня, в воскресенье, после обеда. Надо же, прошло всего несколько часов, как я приехала с моря, а мне уже кажется, будто безмятежный отдых в кругу семьи был чуть ли не в прошлой жизни!
Я вывалила кашу с мясом в собачью миску с остатками овсянки, принесла песику свежей водички, погладила мохнатую Томкину башку и жалостливо сказала:
– Кушай, кушай, мой хороший! Если завтра твоя хозяйка не вернется домой, то я приеду и стану тебе родной матерью. Договорились?
Пес грустно вздохнул, но возражений не высказал, и я ушла, старательно закрыв дом и двор на все замки.
В десятом часу вечера фиолетовые сумерки уплотнились, и небо в пятнышках белых звезд сделалось похожим на бархат, проеденный молью. Где-то на полпути, посреди поля, я пожалела, что не осталась ночевать в особняке, но меня гнала домой надежда услышать Писклю, который мог позвонить мне на домашний телефон. Может, поганец объяснит мне толком, чего ему от нас с Иркой нужно?
Крепко задумавшись, в потемках я немного сбилась с пути и вышла из зарослей полыни не к остановке маршрутных такси, а метров за двадцать до нее, но попала именно туда, куда следовало: на пятачке внутри петли, образованной разворачивающейся обратно дорогой, толпились пустые маршрутки. Небольшое – голов пять-шесть – стадо «Газелей» невнимательно пасли мужики, сгруппировавшиеся вокруг грубо сколоченного стола под одиноким фонарем. На одном краю стола высилась переполовиненная пластиковая бутыль с негазированной минералкой, на другом – двое водил играли в шашки, а третий наблюдал за игрой, и еще кто-то непонятно возился в зарослях, подсвечивая себе фонариком.
– Добрый вечер, – приветливо сказала я, появившись в круге света перед дядьками.
– Свят, свят, свят! Сгинь, нечистая! – смешно закрестился маленький лысый живчик лет пятидесяти, одновременно улыбаясь во всю ширь щербатого рта. – Кто ты, ночная гостья?
– Так, прохожая. Мне бы Михалыча, – попросила я.
– А в лоб? – хамовито отозвался один из игроков в шашки – тот, который сидел лицом ко мне.
Смотрел он при этом не на меня, а на доску, но правую руку занес повыше и сложил пальцы для щелчка. Я уже испугалась, что меня хотят стукнуть, но тут мужик опустил руку и громко щелкнул по шашке на доске. Черная шашка шумно врубилась в ряд противостоящих ей белых, пластмассовые кругляшки разлетелись в разные стороны, и из зарослей травы позади игроков, разогнувшись, показался толстый парень с фонариком в руке.
– Все, мужики, кончай играть! – громко сказал он. – Третий комплект шашек расстреливаете, я уже запарился их собирать, в темноте ничего не видно!
Я подняла черную шашку, которая стукнула меня по коленке и упала в траву, шагнула вперед и положила похожий на шоколадную конфетку кругляшок на край стола.
– Спасибо, солнышко! – поблагодарил меня мужик, действия которого произвели фатальное опустошение на клетчатой доске. – Ты, говоришь, Михалыча ищешь? Он там.
Дядька махнул рукой в сторону припаркованной поодаль маршрутки, на дверце которой была изображена голая девушка, в технике «боди-арт» высокохудожественно раскрашенная под сотовый телефон. Рядом помещался адрес салона сотовой связи «Сотня» и слоган: «Жми, не бойся!» На какие именно места желательно жать, указывали красные стрелочки, пририсованные кем-то от руки в нарушение художественного замысла авторов картины. Расписная дверь была открыта, и за ней в неосвещенном салоне кто-то шумно ворочался. Опасаясь, что там именно в этот момент кто-нибудь безбоязненно жмет на какие-то эрогенные точки, я громко покашляла:
– Кгх-м, кхе! Извините, пожалуйста, можно видеть Михалыча?
– И видеть, и слышать, – подтвердил усталый мужской голос.
– И осязать! – захохотал кто-то из игроков за столом, явно намекая на игривую рекламу «Сотни». – Жми, не бойся!
– Не смущайте девочку, – укоризненно произнес человек, выглянувший из маршрутки. – Это я Михалыч. Чего ты хочешь, детка?
Мужик был немногим старше меня, но отеческое обращение в его устах не звучало насмешкой. У дядьки был такой добродушно-основательный вид, что сразу становилось понятно: его начали уважительно называть Михалычем уже лет двадцать назад. Этот человек самодостаточен, спокоен и уверен в себе, пиитета по отношению к прессе от него не дождешься, тут нужна совсем другая тактика!
Я засунула поглубже в карман удостоверение, которое начала было вытаскивать, вздохнула и жалобно протянула:
– Помогите мне, пожалуйста! Я тут у вас в машине забыла папку с документами, вы ее не находили?
– Не помню никакой папки, – секунду подумав, Михалыч покачал головой. – Ты ее точно у меня оставила?
– Точно-точно, – я закивала, как китайский болванчик. – «Сорок четвертая» маршрутка с голой девицей на двери, я хорошо запомнила. А вы всегда на этой машине сами ездите? Может, у вас есть сменщик?
– Сменщика нету. Ты когда ехала, сегодня?
Я немного помедлила с ответом, прикидывая, когда могло произойти двойное похищение Ирки и маршрутки? С одной стороны, вчера в обеденный перерыв подруга звонила мне на работу, она еще была дома, но собиралась по делам в город. С другой стороны, сегодня днем кто-то кормил Томку свежесваренной овсянкой. Хотя это мог сделать Моржик, который к вечеру тоже куда-то запропастился...
– Честно говоря, это не я забыла у вас папку, а мой растяпа-муж, – я несколько изменила легенду. – Когда – не знаю, может быть, еще вчера, но признался только сегодня.
– Нет, я никакой папки не видел, – огорчил меня Михалыч. – А если она вчера вечером каталась без хозяина, то вы ее вряд ли найдете. У меня вчера машину угнали.
– Да что вы? – притворно удивилась я. – Угнали маршрутное такси? Как это возможно?
Михалыч устало присел на подножку маршрутки и рассказал мне, как можно угнать маршрутку. Оказалось, очень просто!
Вчера вечером, часу в шестом, Михалыч, как обычно, вел свой транспорт по маршруту, из Пионерского в центр города. Подъезжая к остановке «Торговый центр „Мишень“, где всегда кто-то выходит, а кто-то садится, водитель заранее перестроился в крайний ряд и сбросил скорость. Остановился у тротуара и в этот момент услышал противный чавкающий звук: в лобовое стекло смачно влип спелый красный помидор.
– Какого хрена? – изумился Михалыч.
Сквозь исполосованное красными потеками стекло он поискал глазами, откуда прилетел шальной томат, и увидел дохловатого сутулого пацаненка, на вид лет пятнадцати. В одной руке у подростка была корзинка с помидорами, в другой – отдельный красный плод, тут же полетевший в расписную дверь маршрутки. Освободившейся рукой гадкий мальчишка помахал оторопевшему от негодования Михалычу, неторопливо сошел с тротуара на мостовую, встал прямо напротив «сорок четвертой» и приготовился к прицельному лобовому томатометанию.
– Ну, паскуда, я тебе покажу! – взревел обычно добродушный Михалыч, до глубины души оскорбленный немотивированной хулиганской выходкой тинейджера.
Прихватив монтировку, водила выскочил из машины. Дрянной мальчишка швырнул в него корзинку с помидорами, повернулся и побежал за угол Торгового центра. Жаждущий безотлагательно провести с маленьким негодяем воспитательную работу, Михалыч помчался следом.
– Конечно, я не стал бы его бить железякой, – словно оправдываясь, сказал мне водитель. – Я же не изувер какой, чтобы ребенка калечить, даже если он, гад, такой мелкий пакостник! Я бы его просто шлепнул пару раз ладонью пониже спины да сказал бы несколько слов по-отечески!
Однако никакой беседы с малолетним хулиганом у Михалыча не получилось. Едва суровый водила прижал противно ухмыляющегося подростка к стене между мусорными контейнерами магазина, как получил удар по голове сзади.
– Тоже не монтировкой били, но и не ладошкой, – хмуро сказал Михалыч, машинально потерев макушку. – Сзади подошли и кирпичом огрели по маковке, не слишком сильно, не до отключки, но паршивца мелкого я, конечно, из виду выпустил. Удрал гаденыш, и напарник его тоже смылся, еще и шапку мою свистнули. У меня на голове такая красная стеганая шляпа была, джинсовая, с дырочками сверху...
Прижимая ладонью быстро растущую шишку на голове, Михалыч без шапки и монтировки вернулся на остановку, но своей машины там не нашел.
– Ёж твою! Мужики, не видали, куда маршрутка девалась? Белая «сорокчетверка» с голой бабой на боку? – пометавшись по тротуару, несчастный Михалыч подскочил с вопросом к каменномордым охранникам у раздвижных дверей «Мишени».
Упоминание обнаженной женской натуры заставило неподвижных секьюрити ожить.
– Телка-мобилка? Видели такую, прикольно! – ухмыльнулся рыжий детина в наглухо застегнутой белой рубашечке пионера. – Опоздал ты, дядя, на свою маршрутку, укатила тачка по этапу, стереги следующую.
– Как – укатила? – До Михалыча с трудом доходила суровая правда: его транспортное средство, автобус малой вместимости типа «Газель», уехал в голубую даль загазованной городской улицы без своего хозяина и водителя.
– Я, конечно, сразу заявил в ментовку об угоне, – договорил расстроенный неприятными воспоминаниями Михалыч. – Ну, как – сразу? Мобильник-то я в машине оставил, поэтому минут десять прошло, пока я из автомата дозвонился. Менты, ясное дело, меня поначалу на смех подняли, пришлось трижды перезванивать, пока до них дошло, что это не шутка, маршрутку и впрямь угнали. Ну, включили план «Перехват», часа через два нашли мою машинку – благо девка на боку нарисована приметная, мимо не пропустишь...
– А где, где после нашли машину-то вашу? – с острым интересом переспросила я.
– Не поверишь! Смеяться будешь, – мрачно ответил Михалыч. – Здесь и нашли, на конечной! Вернее, она сама нашлась: подъехала, как обычно, пристроилась в хвост очереди и стала себе, как всегда становится. Мужики и не обратили внимания, думали, это я подъехал. Спохватились только, когда гаишники с сиреной прилетели!
– Значит, угонщик просто надел вашу приметную шляпу, сел вместо вас за руль и как ни в чем не бывало повел машину по маршруту? А пассажиры, разумеется, подмены не заметили, потому что никто не разглядывал водителя, – я невольно восхитилась ловкостью и изобретательностью угонщиков. – Да, пожалуй, мужнюю потерянную папку мне уже не найти, если у вас целая маршрутка потерялась!
С этими словами я распрощалась с удрученным Михалычем и укатила на другой «сорок четвертой». Маршрутка, возглавлявшая стоящий караван «Газелей», как раз собиралась отчалить, и ее водитель – тот самый улыбчивый живчик, который назвал меня ночной гостьей, – любезно разрешил мне занять место в салоне.