Выслушав наказ Александра Борисовича и послушно пообещав строго выполнять все без исключения его пункты, Эмма тем не менее очень удивилась. Усадив ее за руль и захлопнув дверцу, Турецкий, вместо того чтобы обойти машину кругом и сесть на правое сиденье, рядом с очаровательным водителем, заранее обнажившим свои превосходные ножки, взял да и направился к своей «Ладе»!
– Эй! – закричала дама, торопливо опуская боковое стекло. – Мы так не договаривались!
– А о чем мы вообще договаривались? – пожал плечами Турецкий, возвращаясь к ее машине. – У меня завтра, ты слышала, с раннего утра работа. Ночевать сегодня я собираюсь дома, где жена и дочь ждут не дождутся своего пропащего папочку. Тебе тоже надо отдохнуть от лекарств. Опять же и охрана в доме… Видишь, сколько препятствий?
– Перестань полоскать мне мозги! Чтобы все это было для тебя непреодолимыми препятствиями?! Ври кому-нибудь другому! И потом, кто сказал, что я зову тебя ночевать? Ишь обрадовался!
– Я, возможно, и обрадовался бы, – с сомнением в голосе ответил Турецкий, покручивая на пальце ключи от «Лады», – но у меня, увы, нет под рукой хотя бы небольшого лодочного сарайчика. А это уже нечто…
– Ну, в конце концов, лодочный сарайчик, не в том, конечно, виде, в котором он был лет с десяток назад, а что-нибудь напоминающее его, я, пожалуй, и сама смогла бы предложить. Как?
– Что – как? Ты спрашиваешь, хорошо это или плохо? Вопрос скорее философский. Помнишь, у древних было сказано, что в одну и ту же реку дважды не входят?
– Ну е-мое! – воскликнула она. – И кто вас всех, дураков, только учил?! Входят, еще как! И не дважды, а столько раз, сколько здоровье позволяет! А вот тонуть совсем необязательно… если ты и об этом успел уже подумать… Ну, не слышу ответа?
– А разве истинная мудрость требует какого-либо ответа вообще? Называй район, куда едем, и не шибко гони, мне ж тоже необходимо оглядываться. И еще… если тебе срочно понадобится что-то сказать, вот мой мобильник, нажмешь единичку. Только двушку не нажми, это Славка Грязнов, начальник МУРа, с которым я недавно разговаривал. Поехали. Куда?
– На Речной. Фестивальная.
– Ни хрена себе!
– Зато без помех…
И она рванула с места так, что Турецкий не без труда обнаружил ее только на Садовом кольце, на повороте в сторону Тверской, и дальше они понеслись, словно соревнуясь, кто быстрей ворвется в мифический уже теперь лодочный сарайчик…
3
На Фестивальной улице, на самом краю Москвы, проживала в длинной, многоподъездной пятиэтажке подруга, которую Эмма не смогла встретить в аэропорту в тот печальный для себя день. Собственно, сейчас-то подруга здесь не жила, это была ее квартира, а сама она снова пребывала во Франции. Подруга Зина оказалась чрезвычайно интеллектуальной девушкой, в отличие от несколько легкомысленной Эммы, она переводила на русский язык Сартра и Камю, Франсуазу Саган и каких-то там новомодных французских литераторов. Огромных денег ей этот сизифов труд не приносил, зато радости, по словам свободной на язычок Эммы, имела полные штаны. Уж во Франции-то она в последнее время бывала гораздо чаще, нежели дома, в районе Речного вокзала.
Турецкому в принципе нравились интеллектуальные дома. Возможно, даже и по той простой причине, что их антураж – то есть пыльные, с позолоченными тиснениями книги, картины в черных резных рамах, старинная какая-нибудь мебель, вообще вся обстановка, весь дух старины и сосредоточенной мысли, – как правило, резко контрастировал с тем, что происходило здесь же рядом – на диванах, кроватях, да хоть бы и на полу. Ну как в том самом сарайчике, где хранились лодки. На тебя со всех сторон взирает вечность, а ты в это время… как бы выразиться помягче? А ты находишь все новые и новые, потрясающе убедительные доказательства того, что самое вечное на свете – это именно то, чем ты в настоящее время и занимаешься. А когда постижение истины еще и сильно ограничено во времени, тут вообще не успеваешь ни о чем рассуждать. Да и до рассуждений ли человеку, если кругом все горит?
Вот так, буквально в пожарном порядке, они и заторопились хотя бы отчасти пригасить воспылавшую страсть. И, надо сказать, преуспели в этом благородном деле. Не ожидал от себя этакой молодецкой прыти Александр Борисович… ох, Сашенька!.. И от молодой плавчихи, про которую так ведь и забыл, покинув гостеприимный сарайчик возле лодочной станции под Гурзуфом, тоже, пожалуй, не ожидал… Чего только не случалось в жизни! А вот свела судьба, и, черт возьми, куда время девалось? В смысле твой возраст…
А когда, уже одетые, они в последний раз взасос прилипли друг к другу, она, оторвавшись наконец, сказала с какой-то хмельной улыбкой:
– А ведь ты меня, дружочек, не разочаровал, не-ет…
– Значит, все-таки было опасение? – пытаясь отдышаться, спросил Александр Борисович, чувствуя при этом, как на его невидимых в настоящий момент широких погонах сами собой появляются одна, другая, третья… множество генеральских звезд.
– Плевать на опасения! – безапелляционно заявила она. – Уже не помню. Знаю другое – я целый день только и думала о том, как заманю тебя сюда, а потом хоть трава не расти! Ты-то доволен, е-мое? А может, не будем торопиться? Меня лично никто не ждет…
– Оделись ведь уже, – нашел он подходящий аргумент.
– Так долго ли умеючи? – изумилась его непониманию она.
– Да как-то…
– А ты сегодня отрывался как в последний раз… Я знаю, на тебя подействовало то, как твои ребята глазели. И ревновал. Скажешь, нет? Или был все-таки уверен?
– В чем?
– Ну хотя бы в том, что твое от тебя не уйдет, а?
– Поразительная штука, – озадачился он. – Ты высказала сейчас единственную мысль, которая за весь сегодняшний день не приходила мне в голову… Веришь?
– Ах, значит, только сейчас пришла? Вернее, я ее подсказала? И небось на свою же голову?.. Или ты успокоился? Было бы очень жаль…
– Момент, – решительно сказал он, доставая из кармана телефонную трубку. Нажал двушку. – Вячеслав, ты еще не дрыхнешь? Тогда слушай меня внимательно. Твои подозрения сегодня, между прочим, были не лишены основания, каюсь. Просто я не мог правильно отреагировать в ту минуту – по ряду обстоятельств, которые, кстати, с тех пор не прояснились, а, напротив, усугубились. Я понятно говорю? – Он взглянул в расширенные зрачки Эммы, готовые брызнуть смехом, и продолжил так же серьезно: – Ты не заснул еще?
– Да слушаю! – раздраженно ответил Грязнов. – Ты бы лучше на часы поглядел, ирод! Первый час уже! А я старый и больной генерал…
– Все, понял, закругляюсь. Позвони ко мне домой и сообщи в телеграфном ключе, что я еду домой из глубокой провинции, куда сам же меня и услал. Возможно, по пути заскочу на минутку к тебе, чтобы обсудить ряд неотложных проблем. Все. Объяснения нужны?
– Всерьез, что ли, хочешь приехать? – подозрительно тихо спросил Грязнов.
– Славка, милый!
– А-а-а! – воскликнул Вячеслав. – Ну ты и жук, Саня!.. Едешь-то хоть откуда? – это спросил уже деловым тоном.
– Сам придумай, но не забудь потом и мне сказать. Чтоб при случае не запутаться. А впрочем… из Твери!
– С вами все понятно, значит, где-нибудь в Химках, да? Ты гляди там у меня, про местных подруг даже думать не моги! Или я не отвечаю за твое дальнейшее здоровье! Я знаю, что говорю.
Эмма, прижимавшая свою щеку к щеке Турецкого, чтобы тоже слышать этот диалог, едва сдерживалась от хохота.
– Совет принят, – ответил Турецкий. – Не подведи, на тебя вся надежда. Утром пересечемся…
– Хулиганье вы, вот кто! – удовлетворенно заявила Эмма, со страстным стоном закидывая руки ему на шею.
– А то! – отозвался Александр, сбрасывая прямо на пол свою куртку и ее шубку и поднимая девушку на руки. А войдя в комнату, где было все уже ими же самими убрано и расставлено по привычным местам, посмотрел и сказал с некоторым даже злорадством: – Правильно говорят: не принял окончательного решения, не совершай ненужных телодвижений. Поэтому давай-ка, подружка, начнем все сначала и теперь уже не станем никуда торопиться, идет?
– Ага, медленно и с чувством глубокого удовлетворения – так, что ли?
– Можешь не иронизировать над нашим общим светлым прошлым. Между прочим, подлинное чувство глубокого удовлетворения только таким вот образом и достигается.
– Господи! В чьи сети я попала! Он еще и философ!
И это было ее последнее «открытие» в течение ближайших двух-трех часов. Потому как, что бы она по ходу дела ни выдумывала, позже оказывалось, что и это они уже однажды проходили. Давно. Опыт – великое дело. Когда-то этот самый опыт Александра Борисовича неожиданно упал на потрясающе плодородную почву. И теперь прошлое вернулось к нему, или, возможно, он сам неожиданно нырнул в свое прошлое, отсюда и все эмоции, все остальное…
А со стен, из-под застекленных рамок, бликующих от всполохов изредка проезжавших автомобилей, на их совершенно роскошное бесстыдство одобрительно поглядывали Франсуа Рабле, Ги де Мопассан и Анатоль Франс – других наверняка выдающихся личностей на портретах Турецкий просто не узнавал, но ему за глаза хватало и этих свидетелей такого разнузданного и упоительного наслаждения.
4
Александр Борисович заехал с утра на Петровку, 38, и коротко, без подробностей, изложил Грязнову причины, по которым ему понадобились данные на уголовников из таганской организованной преступной группировки.
Вячеслав в ответ пожал плечами и сказал, что сомневается, чтобы эти братки занимались таким промыслом, как примитивное окучивание неумелых водил на дороге. И протянул листок с компьютерной распечаткой. На ней значились три фамилии, клички, естественно, и краткие биографические справки, напоминавшие больше набор статей Уголовного кодекса. И первым, среди равных, выступал Хомут – Хомутов Владимир Яковлевич, год рождения… место рождения – город Херсон… судимости… и так далее.
И проживал он, оказывается, относительно недалеко от того места, где проводил нынче бурное, как в забытой юности, время Александр Борисович. Только по другую сторону Химкинского водохранилища, в Тушине. Теперь и понятно, почему именно к этой части кольцевой автодороги господин Хомут со товарищи проявлял наибольший интерес – дом же фактически рядом с «работой». Ох, накажет тебя твоя хохлацкая лень, господин разбойничек! Где ж это видано, чтоб волк резал скот возле своего логова?.. Интересно, а другие откуда?
Грязнов кивнул – смотри ниже. А ниже шли не менее заслуженные «романтики с большой дороги» – Мурман Нугзарович Сигаладзе. – ух ты! москвич, юноша, в сущности, – всего двадцать два годика, в быту – Сига, чалившийся в недавнем прошлом по 161-й статье УК – «грабеж». И еще один совсем простой русский парень о двух судимостях по той же статье, поочередно пункт первый, а потом второй, – Петр Степанович Павлов, он же Паленый. Почему? Видимо, кличка навеяна проблемами внешности. Двое последних проживали аж в Новогирееве, совсем в противоположной стороне города.
– Так у них же тут сплошной интернационал! – воскликнул Турецкий. – Слушай, как ты думаешь, чего они в чужих краях разбойничают?
Он подошел к огромной карте Москвы, висевшей на стене кабинета Вячеслава Ивановича, и ткнул авторучкой в одно, другое, третье место.
– Смотри, где живут, а где эти пашут?
– Саня, у тебя несколько превратное представление об их работе. Ты наверняка считаешь, что если кто-то принадлежит к таганской преступной группировке, то он там же и окучивает? Никак нет, ваше благородие!
– Момент! – Турецкий поднял палец. – Мы уже однажды проходили эту тему. Носящий генеральские погоны есть не «благородие», а «превосходительство». Попрошу учесть в дальнейшем. Итак, ты говоришь: «Ваше превосходительство…» – ну а дальше-то что? По поводу твоих таганских?
Грязнов обеими руками вцепился в свои редкие и седеющие, когда-то рыжие кудри и застонал:
– Господи, прости и помилуй! С кем дела иметь приходится! А они, чтоб ты знал, вон Калугу в оборот взяли! И при чем здесь твоя география?! А к Большому кольцу и бабушкинские, и ореховские, и те же таганские давно уже тянутся. И это естественно, там же такая могучая инфраструктура! Сходятся федеральные, городские и областные интересы, крутятся гигантские денежные средства, это помимо бюджетных, что отпускаются на бесконечный ремонт и расширение полотна, на уборку, на освещение и так далее. Азербайджанцы, которые монополизировали всю нашу рыночную торговлю, теперь тоже на МКАД выбрались. Вот где главная-то проблема! Ты представь: междугородные и международные перевозки, бесчисленные трейлеры и, значит, мотели, стоянки, кафе всякие, автозаправки, бензиновые махинации, соответственно вокруг всего этого проституция, грабежи, убийства… А всевозможные поборы со стороны всех кому не лень?.. Держать в руках Большое кольцо, Саня, это иметь гигантский бизнес.
Турецкий развел руки в стороны, демонстрируя, что он прямо-таки поражен осведомленностью своего лучшего друга, тоже, кстати, «его превосходительства».
– Потрясающе! И блистательный МУР, зная все это, палец о палец не ударяет, чтобы навести хотя бы мало-мальский порядок? А как же все-таки таганские? Их-то кто пускает на МКАД?
– Элементарно, Саня. Вообще-то бытует мнение, будто эти твои подставлялы, как ты их называешь, входят в состав влиятельных преступных группировок. Так вот, можешь мне поверить, что слухи, которые они, возможно, и сами о себе распространяют, всерьез ни на чем не основаны. Нет, я не могу исключить, что на кольце действуют многие преступные группировки, хрен их знает, Саня. Но по нашим данным, они главным образом «крышуют» этих ловцов лохов. А те просто платят им – в среднем, по два куска «зелени» в месяц с каждой машины. Не такие уж и огромные деньги. А теперь давай посмотрим, кто они такие, твои подставлялы? Лично я считаю, что это парни, которые просто запутались в жизни, выбрали неправильные жизненные ориентиры. И не одни они в том виноваты, а виновато все общество, тебе известна эта моя точка зрения. Каков, извини, поп, таков и приход, не нами придумано, между прочим. По их уровню? Думаешь, там действительно пахнет серьезными преступлениями? Нет, их уровень – это те же уличные лохотронщики, наперсточники всякие. Кто тебя заставляет играть с ними? Никто, вот и не лезь. А полез, так не жалуйся, что тебя облапошили. Та же самая история приключается с нашим обывателем и на дорогах. Не умеешь водить машину, не лезь в левый ряд, верно? Ты ж ведь без острой нужды не демонстрируешь на дороге свой высокий профессионализм, верно? И я тоже.
– А тебе и не надо, за тебя мигалка работает. Все, может, и так, но мне не нравятся, Славка, твои слишком спокойные, я бы даже сказал – умиротворенные, рассуждения. Но это до поры, увидишь сам!
– А что мне делать, руки заламывать? Какие проблемы-то? Там же ДПС, ППС, представители страховых агентств, медслужбы! Целая армия! Куда они все смотрят? У меня и народу не хватит – по каждому пустяку людей гонять. Уж если откуда и начинать чистку, так именно с них! Коррупция, говоришь? Вот-вот, только не мое это дело, а министра. Ты не путай, Саня, ведомства… А насчет уголовщины… Доложу тебе, кстати, что подставлялы не прибегают к насилию. Ну сам подумай, зачем им иметь скорые неприятности с законом, когда можно снимать бабки просто так? Ну на испуг берут. А ты не пугайся. Ты ведь закон знаешь – вызывай госавтоинспекцию, составляй акт. Виноват – заплатишь, а нет – так разберутся с этими кидалами. Все от тебя зависит, в конечном счете сам не будь дураком. Вот такая, Саня, картинка. А то привыкли, понимаешь, чтоб ему няньки кругом… на каждый чих… Не вижу проблемы. Скорее, все наши громкие возмущения проистекают из собственной же обывательской беспечности, не больше. Это мое глубокое мнение…