– А ведь точно, ребята! Коля, мы тебе хороший грим наложим. Там это паричок наденешь, то, се, во будет! – показал он большой палец. – Ну худенькая, зато длинненькая. А может, лично мне как раз такие и нравятся! Нам же с тобой чего надо? Чтоб качки клюнули! А как им не клюнуть, когда они увидят меня, да под легким кайфом, да еще рядом с такой красоткой? А я еще малость повиляю на полосе, подкину им: внимание, лох на дороге! Потом вылезу, побазарю, может, соглашусь даже и на сервис съездить. Ну а там уж как-нибудь разберемся, я думаю. И остальные подвалят. Вот и сыграем партию в кегли, а? Кто против? Я лично – за!
– Осталась самая малость, – сказал Щербак. – Андреич, придется в самом деле рискнуть «лексусом».
– Да куда ж от вас денешься? – расстроенно шмыгнул носом Денис. – Но только учтите! Любой ремонт оплачивается из общего гонорара. Так что и не надейтесь! Действуйте сами, дядь Саня у вас, как всегда, старший. Во всех незаконных операциях. А я остаюсь на месте. Для общего контроля.
– Мы обязуемся вести себя прилично, начальник! И ничего не нарушать! – за всех отрапортовал Филя и кивнул Щербаку: – Пошли, буду из тебя кра-а-асивую телку делать!
И под общий смех они удалились в помещение, где хранилось все необходимое для проведения операций – разнообразная одежда, гримерные принадлежности и прочие аксессуары шпионской деятельности, включая спецтехнику. Которая сегодня тоже должна быть задействована, что называется, в полном объеме.
2
Выехали тремя машинами – «Лада»-«десятка» Турецкого, «девятка» с Головановым и Демидовым и отливающий чистым серебром «лексус», представлявший нечто среднее между джипом и универсалом. В салоне последнего, рядом с необычайно гордым своей ролью Филей, облаченным в просторную куртку и с собольей шапкой на голове, восседала «красотка», кидавшая кокетливые взгляды, от которых пассажиры «девятки» давились со смеху. Но за постом ГАИ на Рублевском шоссе, при выезде на кольцо, остановились, чтобы прекратить балаган и окончательно распределить роли, точнее, места в общей облаве. А также последовательность действий.
Нельзя было, конечно, рассчитывать на то, что они вот так, с ходу, «поймают» лихих подставлял, которые действуют, конечно, в высшей степени профессионально. Значит, и вести себя на дороге надо максимально естественно. Идешь в крайнем левом ряду, сзади сигналят – отойди вправо, пропусти торопящегося. Но не забывай при этом и об опасности. А пуще всего успевай наблюдать за теми, кто рядом, – справа и немного сзади. Нужны темно-зеленый джип «гранд-чероки», который будет требовать, чтоб его срочно пропустили, и черный «мерин» класса С, готовый ловко подставить самодовольному лоху из «лексуса» свой левый бок. Отчего у него должны быть «заметно потерты» именно левые крылья.
Словом, расставили все необходимые точки и тронулись. «Лексус» шел первым, в крайнем левом ряду. За ним, оставляя впереди две-три машины, в том же ряду двигалась «десятка». А «девятка» перестраивалась на ходу, но тоже не особенно отставала. Смело подрезая некоторых, особенно невежливых на дороге водителей. И тем приходилось поневоле успокаиваться. Со стороны это выглядело так, как если бы «девятке» требовалось установить на трассе порядок и послушание.
Прошли до Ленинградского шоссе, там развернулись при въезде в Химки и отправились обратно, теперь по внешней стороне кольца. И снова ничего, пустышка. Гонять целый день было, конечно, делом непыльным, но – глупым. После пустой уже четвертой ходки, во время каждой из которых приходилось менять свою диспозицию, решили сделать последнюю, до Ленинградки, и если опять не повезет, то вернуться сюда вечером, точнее, ближе к сумеркам. И, как всегда, когда уже утомляешься от однообразности движения и устаешь надеяться, вот тут она и появляется – удача, будь она проклята…
Сначала Турецкий обнаружил темно-зеленый джип с номерным знаком, который был записан в сувенирном блокнотике, прикрепленном возле лобового стекла. И сейчас же Александр Борисович передал по телефону:
– Меня прогоняет наш «чероки». Всем внимание.
Спустя полминуты он услышал голос Голованова:
– Вижу «мерина». Борисыч, я тебя страхую, сходи спокойно, он сзади. Переходим на вторую полосу.
Пока производили перегруппировку, мимо Турецкого, мигая зажженными фарами и громко сигналя, промчался темно-зеленый джип. Между ним и Филей оставались еще три машины, которые ну никак не обращали внимания на крутого нахала. И тот выходил из себя и так «орал», будто вез по меньшей мере премьер-министра российского правительства. А черный «мерседес»-универсал неспешно подбирался к будущей жертве, ничего не нарушая и не требуя. Ему уступил дорогу Голованов, затем снова вернулся в крайний левый ряд Турецкий, освобождая соседнюю, третью полосу «мерину», номер которого был записан на том же листке.
– Оттягиваемся назад? – спросил Голованов.
– Ага, вот они, голубчики, – сказал наконец и Филя. Но следом ворвался негромкий, но четкий голос Щербака:
– Приготовьтесь, джип нажимает, сейчас сползем на крыло «черного».
Но неожиданно получилось так, что уходящий вправо «лексус» невольно согнал на вторую полосу какой-то замызганный «жигуленок», заслонивший его тем самым от «черного», и «мерседес», избегая теперь столкновения с этим «жигулем», важно пропылил мимо, а затем, добавив скорости, быстро ушел вслед за джипом.
– Не понял, – сказал Филя. – Присматриваются, что ли? Выбирают?
– Борисыч, уходи вправо, – сказал Голованов, – ты долго перед его носом маячил, мог запомнить. А ты, Филипп, приготовься, они наверняка где-нибудь впереди прижались к бортику и ждут. Красиво смотришься, блин! Как там твоя девушка? Ау!
– А на девушку, – ответил грубым голосом Щербак, – водила из джипа аж пасть ощерил… Ох, ребяты-ы, кажется, пробудил он во мне страсть! Ну, падла, держись!
– Вон они, – быстро заговорил Филя, – справа, у поймы. Значит, будут действовать перед Спасским мостом. Там за ним съезд на Волоколамку. Не промахнитесь, а то уедете хрен знает куда. Лучше прижмитесь к обочине, а потом догоняйте. Мы-то от вас не убежим. Конец связи.
Перешедшие на крайнюю правую полосу кольцевой дороги Турецкий и Голованов с Демидовым посмотрели, как метрах в пятидесяти впереди резво взяли с места джип с «мерином» и пошли на левую сторону, догоняя Филю с Щербаком.
– Ну все, клюнули-таки, – сказал Демидыч, выходя из машины навстречу Турецкому, остановившемуся сзади. – Подождем да подъедем? Пусть завяжутся. Опять же и дэпээска подбежать еще должна… – Он достал из футляра, висевшего на груди, сильный армейский бинокль и стал смотреть туда, где начинался подъем к мосту и куда умчался Филя, увлекая за собой подставлял. – Кажись, есть! – сказал наконец и крикнул Севе: – Включай связь, сейчас пойдет трансляция, – и протянул бинокль Турецкому: – На, Сан Борисыч, посмотри, если хочешь, хорошо видно.
Турецкий поднес бинокль к глазам, достал из салона и вставил в ухо «улитку» от радиоприемника в машине. Он и будет транслировать разговоры-переговоры Фили с бандитами, для чего тот нацепил на себя миниатюрный микрофон, а в каждой из трех машин помимо радиоприемника имелся еще и диктофон, все эти речи записывающий.
– О, блин! – послышался голос Фили. – Надо же так влипнуть!.. – и тише: – А ты чего сидишь? Переживай давай… Руками размахивай, меня матери, или чего там… – Да иду, иду! – почти закричал он.
Хлопнула дверь.
– Ну глянь, мужик, что ж ты творишь? Смотри, новая машина, а ты ее так уделал! Не, мужик, честно говорю, ты налетел…
– Ну виноват, ребята, виноват! – тонко заканючил Филя. – Что делать-то, сейчас вызову инспекцию, какие разговоры? Вопросов нет!.. А с другой стороны, вон взгляни сам, у меня-то ничего нет, а на твоем крыле одна только легкая царапинка. И та не моя! Да чего вы мне тут башку дурите?! Сами же подставились! Идите на хрен, вызываю ГАИ!
– Не суетись, уже вызвали. Нам, мужик, твои капризы, упрямство ни к чему. Пусть приедут посмотрят, потом к оценщикам из страховой компании поедем… Никуда ты от нас не денешься, пока бабки не выложишь, понял, гнида?
– Сам козел! Почему это я должен куда-то ехать с вами? Поедете вы со мной. В мою контору, и там быстренько разберемся! Думаете, на дурачка наехали, да? Ща!
– Ты б, мужик, не базарил, – вмешался второй голос, погрубее – первый-то был молодой и звонкий, с небольшим акцентом, как у кавказского человека, выросшего в Москве, что лишний раз подтверждало: подставлялы те самые. – Ты видишь, мы на тебя не наезжаем, сами хотим миром дело закончить. Но если ты станешь, сука, базарить не по делу, нам ведь проще простого, можем и по-плохому!.. Вон девку твою заберем как заложницу, и пока не отдашь бабки…
– Ага, она тебя у нас подождет, – снова вклинился молодой. – Поедешь с нами, красавица?.. Поедет, куда, бля, денется… А вот и ментовка прикатила… Ну что, уважаемые, делать-то будем? Вот глядите, как этот хмырь нашу машину уделал…
Турецкий видел в бинокль, что из бело-синих милицейских «Жигулей» с мигалкой на крыше выбрались двое крупных милиционеров и, присев на корточки возле «поврежденного» черного автомобиля, начали пальцами щупать вмятину, или что там такое было, отсюда не видно.
Тихий голос Щербака сказал:
– Только не подъезжайте. Они тут театр показывают. Номер «Жигулей», – торопливо продиктовал он цифры, добавив: – Лейтенант и старлей. У младшего «калаш». Похожи на настоящих. Терпите. Потом посмотрите видеосъемку.
И тут прорезался голос милиционера:
– Да, гражданин, залетел ты, однако. Смотри, что наделал! Я тебе, как специалист, честно скажу: дорого ремонт обойдется. Ну давайте, пока протокол будем составлять… потом оценку надо произвести…
– Да у нас есть недалеко хороший автосервис, как раз по иномаркам, – сказал грубый голос. – Возле Ленинградского шоссе, как повернешь на Куркино.
– А, знаю, – солидно согласился милиционер. – Только какая нужда гнать-то туда? Вон, десять минут по Волоколамке – тоже отличный сервис. И посмотрят, и починят, и оценят! – он рассмеялся. – Все, как говорится, тридцать три удовольствия… Ну так чего будете решать? Канитель станем заводить или между собой разберетесь?
– Да я … – неуверенно сказал Филя, – я бы миром… А на сколько тут ремонту? Только без балды!
– Лично я бы вас, гражданин… Предъявите-ка ваши права… Так… так… так… Значит, гражданин Агеев, Филипп, стало быть, Кузьмич… очень хорошо. Ага, а машинка-то не числится ли в угоне? Замутенков! Ну-ка возьми документы и быстренько пробей у нас это транспортное средство!
– Да вы что, товарищ капитан?! – возмутился Филя.
– А вы не придуривайтесь! И не выступайте, гражданин! – уже зло оборвал его милиционер. – Проверим, если порядок, поедете рассчитываться, а нет, так машину задержим. До полного выяснения. Это ваша супруга в салоне?
– Нет… – совсем убитым голосом проговорил Филя, воображая, какое в настоящий момент стоит ржание в машинах, где этот репортаж внимательно слушают друзья и коллеги. И по тому, как он крякал, что-то мычал сквозь стиснутые зубы, было ясно, каких неимоверных трудов ему стоило самому сдерживаться от хохота. Наконец он с трудом, почти со стоном, выдавил: – Это так, одна знакомая…
«Лихо работает!» – подумал Турецкий.
– Надо понимать, случайная попутчица? – не отставал милиционер. И деловым тоном продолжил: – Ну что ж, надо на всякий случай и у нее проверить документы…
Турецкий разглядел, как милиционер направился к правой дверце «лексуса», но его почти ухватил за рукав куртки Филя и взволнованно зачастил:
– Командир, ну чего ты? Какие документы? Откуда у нее с собой документы, сам подумай! Может, не будем, а? Свои же люди, стольником не побрезгуешь?
– Ох, мужик, – с откровенным уже презрением протянул милиционер, – поди, женатый, детишек наделал, а сам… с какой-то курвой, прости господи… Ладно, за две сотни разойдемся, я ж не один… Ну чего там у тебя, Замутенков? Замазанная?
– Никак нет, все выходит по делу, все чисто. – и лейтенант вернул своему старшему документы Фили.
– Ага, а сам-то где пашешь?
– Я-то? А, в смысле… Понятно, командир, замом генерального на фирме «Миком», ну колбасы всякие там, сосиски и прочее. Бывший Микояновский. Не слыхал, что ль?
– И ты там работаешь?! – словно бы удивился милиционер.
– Ну не главный… в замах.
– Так чего ты мне тут дурочку валяешь? Отдай мужикам деньги за ремонт и отваливай со своей… этой! Вон два километра сервис, пусть оценят, и расходитесь миром. Мой тебе совет… э-э, Филипп Кузьмич, не ссорься с этими мужиками. Ты посмотри на них. Кто – ты, а кто – они? Они ж тебя вместе с этой… ишь лыбится, ну бабы, все одним миром мазаны… мужик налетел, а ей хиханьки… Я к чему? Ну потянешь ты день-другой, а дальше чего? Ведь не оставят в покое. Так что давай, Филипп Кузьмич, думай скорей. И на сервис не опоздайте. Он… ага, через полчаса закроется, будете потом искать. А про тот, что они называли, я знаю, бандитский он. Такого тебе насчитают! Тут придраться не к чему. А в Опалихе – все путем, это я тебе говорю. Вот так. Ну так я поехал? Или будем с протоколом возиться?.. Проезжайте, проезжайте! – закричал притормаживающим машинам и замахал жезлом. – Нечего останавливаться!.. А ты место выбрал, скажу тебе… Ну?
– Да ладно, поеду с ними. Недалеко, говоришь?
– Опалиха, два шага… Значит, так. Попрошу подойти пострадавшего!.. Виновник ДТП согласен оплатить расходы за ремонт. Вот держите пока его документы у себя, чтоб снова конфликта не было. А как договоритесь, вернете ему в целости и сохранности. Проверю! Езжайте вон туда, в Опалиху, а я позвоню, чтоб там не расходились. Произведете оценку и… все остальное меня уже не касается. Но чтоб был порядок, номера ваших автотранспортных средств я записываю. И если вот он, Федор Кузь…
– Филипп, извините, – поправил Филя.
– Ну да, так чтоб полный порядок был и жалоб не поступало! Я сейчас остановлю движение, съезжайте направо.
– Едем за ними, – сказал, садясь в машину, Филя. – Я и моя красавица. А менты вроде приличные ребята, а гляди, какая погань, просто поразительно! Не пары стольников жалко, а разочаровали. Догоняйте…
3
Они торопились. Было очень важно, чтобы толстячок оценщик не сразу узнал гостей. А когда бы узнал, было бы уже поздно.
– Филя, – сказал Турецкий, – ты там сразу-то не сильно выступай. А Коля пусть ведет свою киносъемку. И не вылазит. Хотя его-то в этом виде вряд ли узнают.
– Ясно, начальник… Они впереди, не торопятся. А в салоне, между прочим, двое, а не трое. Может, третий был в джипе?
– Разберемся, – сказал Сева, – они сами скажут… Александр Борисович, ждем установку. Миром дело не кончится, как того хотел продажный мент. Так где будем разговаривать? Там же, в будке? Или с собой возьмем? В багажниках места достаточно. Наверняка ведь домой к ним ехать придется?
– Вячеслав Иванович настойчиво просил обойтись без уголовщины. Тем более что и никакой санкции у меня нет.
– Вас понял, господин начальник, – засмеялся Филя. – Но если они станут девушку мою обижать, мы с ней, ей-богу, не выдержим, так и знайте! Да, дорогая?
– Сейчас ты у меня сам схлопочешь, – сухо пообещал Щербак. – Ну а мне когда в натуральном виде выступать?
– Не в натуральном, а в естественном, – тоже смеясь, поправил Николая Голованов. – Как свистнем, так сразу, понял? Филипп, думаю, очень неплохо, если бы ты, вместе с ними и оценщиком, прошел все-таки в будку. Тут и мы, понимаешь, сможем неожиданно присоединиться. Им же там и развернуться будет негде. Ну самое то, что доктор прописал, сечешь?
– А вот это уже конкретно! – обрадовался Филя. – Бу сделано! Жаль, босс не увидит, как храбро, спина к спине, сражались его верные солдаты!..
– А вы, Александр Борисович, – пробубнил вдруг Демидыч, – с нами туда не заходите. Во-первых, действительно очень тесно, а во-вторых, мы будем работать быстро и профессионально, и вам незачем смотреть на наши приемы, так, Сева?