– Примите мои поздравления,– почти искренне произнес китаец.– Это, простите, братская технология или собственные разработки?
– Это техника Российских вооруженных сил,– отрезал Клеев.– Вы хотели продолжить оставаться логичным в рамках бредовой версии.
– Да, извините. Если позволите, я синхронизирую наши кадропроекторы.– Китаец еле шевельнул пальцами правой руки – обе кадропроекции уравнялись в размерах, повисли рядом.– Эту технику и программное обеспечение, кстати, подготовили наши собственные ученые.
– Вот как... Отлично. Мои поздравления вашим ученым...
С одной стороны, этой своей иронией Клеев нарушал и протокол, и режим секретности, но очень уж достал представитель Поднебесной. И клеевский кадропроектор, и, ясное дело, китайский были основаны на технологиях, выкачанных из Делийского института несколько лет назад неизвестными террористами.
Клеев некоторое время даже был уверен, что выкачанных исключительно для России.
Если китаец иронию уловил, то виду не подал.
– Оба процесса начались одинаково, обратите внимание. Объект замирает, его кожные покровы светлеют. Происходит нечто вроде паралича. Вы видите?
– Вижу.
– Но, теперь смотрите внимательно, возле Клиники паралич длится значительно дольше. Вот – кисти рук объекта. Они сжимаются. Пальцы – словно что-то действительно сдавливают. А в коридоре дворца – вовсе нет. Объект поначалу замирает, все внешние признаки повторяются, но буквально через десять секунд он начинает говорить – что он, кстати, говорил?
– Отсчитывал время, как смогли разобрать наши специалисты.
– Отсчитывал время – замечательно. Но, обратите внимание, он движется, он действует и даже наносит удар рукой в стену – полагаю, он мог сломать или повредить кисть руки,– то есть ведет он себя осознанно.
– И что из этого следует?
– А из этого следует, что в первом случае он парализован – и наносит удар по ракетным установкам. Во втором случае он самостоятелен – и корабль не топит. Забавно?
– Забавно... Если быть логичным в рамках этого безумия...
– Исключительно если оставаться в рамках,– подтвердил китаец.– Из этого следует, что, несмотря ни на что...
– На что это – «ни на что»? – осведомился Герман Николаевич.
– Несмотря на ваши утверждения, что Братьев нет...
– А, вы об этом...
– Об этом. Несмотря ни на что, есть человек – будем именовать его так, пока не получим веских оснований для другого названия,– способности которого...
Китайский гость посмотрел на хозяина, словно ожидая, что тот продолжит его фразу, но Клеев это молчаливое предложение проигнорировал.
Умничает китаеза. Теперь учить еще начнет северного варвара тому, что нужно делать и как называть этого свободного агента...
Сами небось не дураки.
Все, что сейчас сидел и придумывал посланник, уже просчитано и понято... Почти понято.
Остается теперь подыграть гостю и выпроводить его... Несмотря на пятимиллионные вооруженные силы и военно-промышленный комплекс братской Китайской Народной Республики. На их азиатские хитрости припасено достаточно наших славянских головоломок.
– Не могли бы вы поделиться с нами информацией о том, кто этот человек? – спросил китаец.
– Для того чтобы мы могли сообщить вам что-то неизвестное, нам нужно знать, что вы на него уже имеете.– Вот такие милые, незамутненные двойным смыслом улыбки очень хорошо получаются у Германа Николаевича, куда там китайцу.– Вы передайте нам свою информацию, мы ее сравним с нашей и дополним...
Клеев сделал паузу. Очень важную паузу. Именно такие паузы несут в себе информации в переговорах больше, чем многочасовые беседы.
– ...Возможно,– закончил Клеев.
Можно было бы еще прямо в глаза назвать гостя придурком, плюнуть в глаза и приказать выкинуть уважаемого гостя на фиг. Но гость занимает очень высокий пост в дружественном государстве, много лет проработал в тамошних силовых ведомствах и вполне может понять смысл ответа и без такого подробного разъяснения.
Китаец встал с кресла.
– Нет, мы не возражаем, чтобы вы и дальше активно разрабатывали Африканские Территории. Насколько это возможно. Мы не станем принимать никаких мер даже в случае вашей активности по Индийской Территории... Но если вы попытаетесь еще раз предъявить нам такие несоразмерные требования, то мы вынуждены будем реагировать адекватно,– сказал, не вставая, Клеев.
Не фиг продолжать корчить дружескую беседу. Китаец получил информацию, которую должен был получить. И все.
– Надеюсь, сегодня к вечеру вы уже отправитесь домой... Могу, кстати, предложить путешествие на торпеде. За наш счет, естественно. Через пару часов будете в Пекине...
– Слышал, вы реквизировали летательные аппараты у фирмы «Спецдоставка»...– Китаец продолжал стоять, глядя куда-то над головой Клеева.
– Отчего же «реквизировали»? Если первоначально было заявлено, что торпеды переданы господину Исламову Братьями,– мы сохраняли статус-кво. Сейчас возникли предположения, что Братья... как бы это сформулировать точнее...– Клеев встал со своего кресла.– Пока все не устаканится и не выяснится, мы взяли имущество фирмы под государственный контроль. Рафаил Джафарович Исламов остался на своем месте и, кстати, просил передать вам... или кому-то из ваших, чтобы вы больше не обращались к нему напрямую.
– Только через вас? – уточнил китаец.
– Через меня,– подтвердил Клеев.– Мы понимаем, что программа ваших акций в Африке завязана на торпеды... Поэтому готовы всего за пятьдесят процентов от общей добычи оставить вашу договоренность со «Спецдоставкой» в силе. Еще есть просьбы и предложения?
– Я хотел бы завтра встретиться с вами...– Лицо китайца стало совсем бесстрастным, взгляд твердым и неподвижным.
– Сегодня вы уедете,– сказал Клеев.– Боюсь, отель, в котором вы остановились, не сможет обеспечить вам достаточную безопасность...
– И все-таки я останусь. Как частное лицо, если вы не возражаете. Не станут же меня топить в ванной...
– Топить – не станут. И убивать не будут. Бывают куда более неприятные вещи, поверьте мне.
– Верю. Случалось переживать всякое.– Китаец сделал ударение на «переживать».– Но... пережил. До завтра!
– Прощайте,– сказал Клеев.
Нужно вести себя твердо и уверенно. Сканеры пишут все, а соратники наблюдают за беседой в прямом эфире. Перед ними тоже нельзя ударить в грязь лицом. Особенно, если они уверены, что он не знает об их незримом присутствии.
Если соратникам кажется, что они контролируют этот совершенно прозрачный мир, не нужно их в этом разочаровывать.
Клеев вернулся в кресло и переключил голопанель.
Соратники и все остальные, заинтересованные и любопытные, могут продолжать наблюдать, как Герман Николаевич Клеев внимательно изучает кадры. А он тем временем побеседует со Станционным Смотрителем.
Клеев даже улыбнулся своей шутке. Сидят там на своей станции, как герой повести Александра Сергеевича Пушкина, планы строят. А потом приедет красавец – и все их планы...
– Слушаю,– сказала телефонная барышня.
– Номер три-восемнадцать, пожалуйста.
На мониторе мобильника Клеева было видно, как барышня лет двадцати, в светлой блузке с высоким стоячим воротником и в эбонитовых наушниках, взяла в руку штекер и воткнула его в нужное гнездо.
Совсем они там, в космосе, охренели от безделья. Разные были заморочки – один этот их телефон чего стоил,– но баба на коммутаторе... На космической станции, начиненной братскими технологиями...
С ума сходят! Или с жиру бесятся.
Клеев, наверное, был бы разочарован, узнав, что барышни на самом деле не существует, что это работает программа...
А как был разочарован Младший, когда понял, что придется довольствоваться такой вот подделкой вместо настоящей барышни. И как был разочарован Младший, увидев реакцию китайского гостя на действия Клеева.
Они должны были поссориться. Серьезно поссориться, так, чтобы полыхнуло на Дальнем Востоке, чтобы войнуха в шестидесятых годах прошлого века на Амуре показалась всем детским лепетом, международной встречей по игре «Зарница».
Советские пионеры против китайских. Младший когда-то видел хронику, как по советскому телевидению клеймили китайских агрессоров и показывали молодых красивых парней с цитатниками председателя Мао в руках.
Но что-то не заладилось сейчас с конфликтом. То ли порог страха у китайцев оказался выше, чем предполагалось. То ли имеют они фигу в кармане. Они – такие, они – могут.
И тут позвонил Клеев. И начал рассказывать, как китайцы...
– Я все слышал,– сказал Младший.– И я все понял. И я недоволен. Мне непонятно, долго ли вы будете возиться с этим самым Горенко...
– Грифом?
– Я сказал – Горенко. Это ведь он писал все, что происходило во дворе Клиники. И разговор с полковником Жаданом, неудавшимся нашим путчистом.
– Но ведь Гриф...
– Вы со мной в последнее время что-то спорите много...– задумчиво произнес Младший.– Все спорите и спорите... Даже обидно, честное слово. Я вам сказал – Горенко. Можете бросить все свои текущие дела и искать капитана Горенко.
Изображение Младшего перед Клеевым вдруг резко увеличилось, так, что в мониторе остались видны одни глаза.
– Ищите. Это сейчас для вас – главное. В этом с вашей бывшей возлюбленной, мадам Артуа, можно согласиться.
Он видел их разговор с Брюссельской Сукой! Ледяной ком рухнул в желудок Германа Николаевича.
Не хотел же он встречаться с Катрин, и правильно не хотел!
– Не нужно так пугаться.– В мониторе снова была вся фигура Младшего.– С китайцем сегодня разберутся. Что вы там бормочете, любезный?
– Не убивать... Я...
– Естественно, нет. Вы очень справедливо заметили, что есть куда более страшные вещи. Убить его – и начнутся ноты протеста, переписка и прочее... В общем, это не ваше дело.
– Хорошо,– кивнул Клеев, и связь оборвалась.– Хорошо,– повторил Клеев, глядя на стену перед собой.
И подумал, что стоит выпить. Поесть и выпить. Когда он волновался, всегда хотел поесть и выпить. Еще со студенческих времен.
А представитель Китайской Народной Республики кушать совершенно не хотел.
Вообще всякий нормальный человек, получив столь неприкрытую угрозу, должен был потерять аппетит, бросить все и отправиться в аэропорт, пока есть такая возможность.
Или, если уж принципы или приказы начальства заставляют остаться на месте, закрыться в номере, забаррикадировать двери мебелью и сидеть, надеясь, что пронесет...
Тщетно, между прочим, надеясь. При современном уровне технологии убийств закрытая дверь – не помеха.
Хотя убивать его не будут, это точно.
С ним попытаются сотворить что-то такое страшное, чтобы у пославших его отбить всякую охоту спорить и требовать.
Но даже такие мысли вовсе не повод, чтобы при полном отсутствии аппетита отправляться в ресторан, в толпу людей, каждый из которых может быть посланцем Клеева.
Товарищ Чжао Цянь отправился в ресторан. Чжао Цянь сел за крайний столик, будто изо всех сил старался помочь посланцам Клеева в охоте на себя.
Странность этого оценил и неприметный господин лет сорока пяти, сидевший в вестибюле отеля «Гора».
Неприметный господин, явившийся в отель всего несколько минут назад, собирался уточнить у портье, где именно находится китайский гражданин Чжао Цянь, потом отправиться к китайскому туристу и поговорить с ним.
Но тут сам Чжао Цянь вышел из лифта, прошелся по вестибюлю, словно желая продемонстрировать свою отвагу, затем ушел в ресторан.
Неприметный господин отложил в сторону журнал, встал с диванчика и проследовал за Чжао Цянем.
В ресторане было людно. Китайца провели к заказанному столику сразу, а вот неприметный господин в сером старомодном костюме был вынужден подождать, пока ему подыщут место.
Не возле оркестра, попросил господин. И не возле стены. Клаустрофобия, наверное, не могу сидеть у стены.
Его посадили в двух столиках от китайца.
Неудобная позиция, подумал господин в сером костюме. Ходят люди, могут помешать. Правда, пол застелен гигантским ковром, это значительно облегчает работу.
Господин в сером костюме никогда от работы не отказывался, но не любил, когда заказ приходит вот так, неожиданно.
Гораздо приятнее и надежнее все взвесить, прикинуть все возможные варианты пьесы.
В принципе, зал ресторана – почти идеальная площадка. Много людей, много стекла, зеркал, посуды.
Все такое звонкое и хрупкое!
А люди еще и болтливые.
Китаец сделал заказ – вино и фрукты. Что-то сказал официанту, тот выслушал с легкой улыбкой на лице, кивнул и отправился к одной из местных дам, сидевших в дальнем углу зала.
Господин в сером костюме попросил чашечку кофе и пирожное. Он любил пирожные. И перед работой ему нужен был сахар.
Дама подошла к столику китайца, тот вежливо встал и придвинул даме стул.
Светло в зале, подумал господин в сером костюме. До китайца – шесть метров. С копейками. Можно пренебречь.
Пирожное было вкусным, кофе – сладким и крепким. Господин в сером костюме почувствовал легкое головокружение, как всегда перед работой.
Это словно фужер шампанского.
– Что-нибудь еще? – спросил официант.
– Пока нет. Может, минут через десять,– ответил господин в сером костюме.– Ко мне должны прийти.
Шесть метров.
Господин в сером костюме закрыл глаза, проверяя, насколько хорошо запомнил расположение объекта и декораций.
Картинка четко встала у него перед глазами.
Нить скользнула у него из правой ноги, из углубления под щиколоткой, и тут же ушла сквозь ковер, к полу.
Темно. Твердый холодный пол. Не спешить. Кто-то наступил на нить под ковром, остановился.
Ерунда. Нить растет не от основания. Она растет сама собой, удлиняется, а не вылезает из тела «паука». Они могут топтаться по ней, даже пытаться остановить ее, пережать – ерунда.
Нить скользнула между ножками стульев, приблизилась к объекту.
Он смеется. Ему весело, видите ли!
«Паук» открыл глаза. Ему нравилось смотреть, как меняется выражение лица у подвешенных.
Секунду назад – веселье или печаль. Или деловая гримаса типа «а что вам, собственно»... и вдруг – плоть превращается в камень. Или наоборот – в глину.
Иногда можно оставить объекту восприятие, перехватив управление.
Он все видит, чувствует, но ничего не может поделать.
Это просто. Есть фокусы гораздо более сложные.
«Мерцающая боль». «Сады зла». «Огненный цветок».
«Пауки» придумывают красивые названия и делятся друг с другом своими секретами.
Вот сейчас объект попадет в «комнату страха», а потом пересядет на «черную мельницу»... а потом – «балаган», а потом...
Это было странное зрелище – господин в старомодном сером костюме, который только что, не торопясь, выпил кофе и скушал пирожное, вдруг закричал.
Громко и тоскливо. Вскочил, перевернув столик. Рванул галстук на себе. Снова закричал.
Его тело выгнулось назад, руки взметнулись над головой, замерли, дергаясь. Пальцы сплелись в узел, сжались, и те, кто сидел рядом, услышали сухой треск ломающихся косточек.
Человека согнуло, он рухнул на колени, потом, постояв секунду, упал лицом на ковер.
И никто не смог заметить, как что-то тонкое, почти прозрачное, похожее на паутину, медленно втянулось в ногу лежащего, прямо над краем туфли.
И никто не обратил внимания на выражение лица господина Чжао Цяня. Только дама, сидевшая рядом с китайцем, заметила, как он растер что-то между пальцами правой руки, быстро поднес ко рту и жадно вдохнул.
Возможно, это была Зеленая крошка. Даме было на это наплевать. Сама она предпочитала старый добрый кокс.
Старший не сразу отреагировал на панический звонок Клеева. Старший вообще не хотел отвечать на вызов – было не до праздной болтовни.