– А кто сказал, что я им не воспользуюсь? Быть может, то, что мы поехали с тобой в командировку вдвоем и сидим за одним столиком, – это уже шанс.
– Послушай, а ты нахалка… – Леонид заинтересованно посмотрел на меня.
– Нахалка не нахалка, а цену себе знаю.
– Значит, на данном этапе у тебя спонсора нет? – подвел итог Леонид.
– Сейчас я в свободном плавании. Пару лет у меня были близкие отношения с одним человеком, но они себя давно исчерпали. Наши отношения изжили себя, и мы поняли, что нам незачем мучить друг друга и лучше цивилизованно расстаться.
– А что значит «цивилизованно расстаться»?
– Ну, без драки и взаимных упреков в погубленной жизни, – улыбнулась я. – Мы расстались друзьями, а это немало.
– Значит, ты не веришь в существование вечной любви?
– Конечно не верю..
– Странно… А мне казалось, что девушки настолько романтичны, что все, без исключения, верят в романтичную всепоглощающую любовь.
– Это не про меня. Такой любви не бывает. Я живу по принципу: чем раньше я расстанусь с мужчиной, тем больше времени у меня останется на другого. Самое главное – не бояться остаться одной. Я не боюсь одиночества, рационально использую время, когда остаюсь без мужчины. Ведь любовь, как известно, требует жертв, а мужчины те еще вампиры-кровопийцы.
– Ты действительно странная… – протянул шеф и накрыл своей ладонью мою руку.
– Ты так считаешь?
– Но в этом нет ничего плохого. Наоборот, твоя странность притягивает. Она манит, как запретный плод.
Леонид был прав. Голова просто шла кругом от противоречивых мыслей, которые волновали и меня в этот момент.
– Можно еще глоток вина? – спросила я и наклонилась к Леониду так, что это позволило ему заглянуть в вырез моей милой кофточки.
Столь смелое движение явно взбодрило моего начальника, и все, что он мог сделать в подобной ситуации, так это пошарить по карманам и вытащить пачку сигарет.
– Ты сводишь меня с ума, но я не свободен, – признался он.
– Я знаю.
– Откуда?
– Мы же работаем с тобой в одной компании. Неужели ты думаешь, что твое семейное положение тайна за семью печатями? Даже если бы меня и не поставили об этом в известность, разве такие классные мужики, как ты, бывают холостыми? Их подстреливают еще на взлете. После тридцати все уже окольцованы.
– Ты о какой стрельбе говоришь? – На лице шефа появился испуг.
Я хихикнула:
– Умные и ловкие женщины умеют заглядывать в будущее.
– Фу! А то я уж подумал… – Леонид облегченно вздохнул.
– Что именно?
– Да так. Всякая ерунда лезет в голову.
– Боишься киллера? Это правильно. Никогда не надо терять бдительность. – Я отодвинула от себя тарелку.
– Значит, по-твоему, холостых начальников не бывает?
– Это аномалия. Теоретически они есть, а вот практически их встретить невозможно.
– Интересно рассуждаешь… – Леонид махнул рукой официанту, чтобы тот подал счет.
Оставив приличные чаевые, мы вышли из ресторана. Вино слегка кружило голову, придавало смелости и раскованности.
В гостиничном полутемном коридоре Леонид неожиданно прижал меня к стене и впился в губы жадным поцелуем. От такого суворовского напора я опешила и попыталась вырваться:
– Леонид, да ты что? Прекрати!
Я с трудом отпихнула его и перевела дыхание.
– Вика, останься со мной в эту ночь. Не уходи… Прошу!
– Но ведь ты не свободен? – Я грустно улыбнулась дрожащими губами и попыталась поправить смятую прическу.
– А разве это имеет сейчас какое-нибудь значение? – Шеф собрался опять навалиться на меня.
– Действительно, никакого… – У меня больше не было желания высвобождаться из объятий Леонида. Почему я должна делать то, что не хочу?
Я нашарила в сумочке ключ от номера. Щелкнул замок, и мы оказались в темном пространстве небольшого коридорчика. Обжигающий поцелуй опалил мои уста, мы на ошупь нашли кровать и со смехом повалились на скользкое шелковое покрывало…
Это была греховно сладкая ночь…
Я попросила Леонида не снимать галстук. Он сказал, что я сумасшедшая, но пошел мне навстречу, сняв с себя все, кроме галстука. Мне хотелось, чтобы даже в постели я чувствовала, что он не просто мужчина, а еще и мой босс. Я не знала, что мне принесет эта ночь: одноразового партнера или служебный роман. Я даже не желала об этом думать. Я хотела запомнить наши объятия надолго и получить незабываемое наслаждение. Леонид не относился к числу тех мужчин, которые скупы в постели и экономны на чувства. Он оказался чутким и внимательным любовником.
– Вика, можно я сниму этот проклятый галстук, того гляди, он меня задушит? – спросил Леонид, задыхаясь от возбуждения.
– Оставь его.
– Но я еще никогда в жизни не занимался этим в галстуке!
– Нужно когда-то начинать…
– А я и не подозревал, что ты настолько изобретательна в постели.
Все время командировки мы провели в объятиях друг друга и практически не выходили из номера, позабыв о служебных делах и обязанностях. Окружающий мир сузился до размеров одной кровати.
Мы были обессилены, измотаны, но счастливы. Я умиротворенно поправляла дорогой галстук Леонида и засыпала у него на груди. А он с первыми лучами солнца приносил мне в постель ароматный кофе и гренки, которые предварительно успевал заказать в ресторане гостиницы. А еще он постоянно пытался снять галстук, говоря, что чувствует себя круглым идиотом: голышом и в галстуке. Я отрицательно качала головой и просила Леонида не спорить со мной. Начальник так начальник, и никаких отговорок.
Так начался мой служебный роман, и я влюбилась в своего начальника…
Глава 1
Поздно ночью я подъехала к своему дому, с трудом нашла свободное место и принялась парковать машину. Я очень устала, а ведь завтра рано вставать и вновь тащиться на работу. Ни о каком полноценном сне не может быть и речи. Наконец мне удалось втиснуть машину в узкий промежуток между двумя автомобилями, я облегченно вздохнула и хотела было заглушить мотор. Но в этот момент мужчины, стоявшие у подъезда, резко прекратили разговор и направились прямиком ко мне. Не заглушая двигатель, я потушила фары в надежде, что незнакомцы пройдут мимо. Сама не знаю почему, но какое-то нехорошее чувство шевельнулось в моей душе – мрачные мужики мне явно не понравились. На всякий случай я заблокировала дверцы и нервно вцепилась в руль. Мужчины окружили машину тесным кольцом.
Один достал пистолет и, красноречиво взмахнув им, приказал мне выйти из машины.
– Ребята, да вы что?! Да вы меня с кем-то перепутали! – крикнула я. От страха у меня вспотели ладони. – Вы что, с ума сошли?!
Но ответа на свой вопрос я не получила. Их было трое. Один взял меня на прицел, а двое других начали бить по стеклам железными прутьями. Лобовое стекло было прочным, сделанным из триплекса, оно только трескалось, а вот боковые стекла тут же разлетелись в мелкие дребезги. Острые осколки впились мне в висок и шею. Заорав от ужаса, я вдавила педаль газа, резко рванула вперед, ударила бампером стоящую рядом машину, сдала назад, вывернула руль, стараясь сбросить навалившегося на капот мужчину с железным прутом. Мужик свалился на землю, я вывернула руль еще круче и, со всей силы нажав на газ, рванула прочь от родного дома.
По шее текли теплые струйки крови, я постоянно оглядывалась назад, всхлипывала и причитала: «Господи, помоги, господи, помоги!..» Тормознув у первой попавшейся патрульной машины, стоящей у придорожного ресторана, я плача бросилась к стражам порядка.
– Меня хотели убить! – выкрикнула я, судорожно роясь в карманах и пытаясь найти носовой платок, чтобы вытереть кровь. – Трое мужчин с железными прутьями и пистолетом напали на меня во дворе моего дома!
Невозмутимые стражи порядка окинули меня удивленными, крайне недовольными взглядами. Оказывать помощь потерпевшей совсем не входило в их планы, ведь из ресторана, работающего до последнего гостя, только начали выходить люди и садиться в свои машины.
Я хотела повторить свою мольбу, но не смогла. Перед глазами все поплыло. В последний момент я почувствовала, что ноги перестали слушаться меня и я медленно падаю на землю. Перед глазами вспыхнули яркие круги, и я провалилась в холодную и бездонную пустоту…
Очнулась я от едкого запаха нашатыря и открыла глаза. Рядом со мной сидел человек в синей форменной одежде «скорой помощи» и пытался привести меня в чувство.
– Открыла глаза? Молодец! А то ты нас, милая, всех здесь напугала, – ласково сказал пожилой мужчина-врач. – Как тебя зовут?
– Вика, – с трудом произнесла я. Язык был словно чужой и не ворочался во рту.
– Имя красивое. Виктория – значит победа. Ты выйдешь победительницей из любой ситуации. Как сейчас себя чувствуешь?
– В висках стучит. А я долго была без сознания?
– Не очень. Тебе подфартило. Мы мимо проезжали, нас гаишники сразу тормознули.
Я с его помощью осторожно поднялась и увидела, что мою машину осматривают сотрудники милиции.
– Все стекла побили, – произнесла я обреченно.
– Стекла – это ерунда. Главное, что сама жива-здорова осталась. За что так тебя?
– Понятия не имею.
– А кто?
– Тоже не знаю.
В машине «скорой помощи» мне обработали неглубокие раны и вытащили несколько осколков.
– Ничего страшного не произошло, – пытался успокоить меня врач. – Серьезных повреждений нет, а ведь все могло бы быть гораздо хуже. Голова и шейка заживет. Придется, правда, некоторое время обрабатывать ранки. А вот с сильным потрясением надо что-то делать. Сильный стресс может запустить хронические болезни. Вас отвезти в больницу или вы сами обратитесь к врачу?
– Спасибо, но в больницу я не поеду.
Гаишники доставили меня в отделение милиции. Хмурый, невыспавшийся после ночного дежурства милиционер, молча слушал мой рассказ, время от времени поднимая на меня покрасневшие мутные глаза. Закончив, я умолкла. В дежурке повисла тягостная пауза.
– Вы что, мне совсем не верите? Вы считаете, что я все это придумала?
– Успокойтесь. Никто так не думает. Но мне кажется, что вас не собирались убивать. Просто решили попугать.
– Испугать? – Я открыла рот и стала жадно ловить воздух, как рыба, выброшенная на берег.
– Конечно. Если бы хотели убить, то убили бы. Вы же сами говорите о том, что у нападавших было оружие, но, тем не менее, они им не воспользовались.
– А кто меня хотел напугать?
– Это вам лучше знать.
– Мне?
– Ну конечно. У вас есть враги?
– Нет, – ответила я.
– Вы ответили на мой вопрос, даже не подумав. – Мужчина в форме поднял на меня усталый взгляд.
– А тут и думать нечего. Что-то я не замечала, чтобы кто-нибудь меня до такой степени ненавидел. Может, и есть люди, которым я не нравлюсь, но я не думаю, чтобы они были способны на такое.
– А вы никому не должны денег?
– Нет, – вновь, не задумываясь, ответила я. – У меня принцип: я сама никогда не беру в долг и никому не даю взаймы. Так легче.
– Согласен. Только вам сделали серьезное предупреждение и до смерти напугали. Вот только кто? Меня интересует – это умышленное нападение или случайность? По-моему, второй вариант отпадает сразу.
– Почему?
– Потому что у меня большая практика в таких делах, и я могу с уверенностью сказать, что так машины не угоняют.
– А как их угоняют?
– Если бы это были угонщики, то они бы обязательно дождались, когда вы выйдете из машины. В таких случаях все делается слаженно и оперативно. Водителя заталкивают в машину, отвозят как можно дальше, оставляют в пустынном месте, и хорошо, если живым. Какой смысл угонять машину, предварительно разбив в ней стекла? В таком виде она сможет доехать только до ближайшего поста ГАИ. На хулиганство это тоже не похоже. Быть может, это связано с вашей профессиональной деятельностью?
– Не думаю.
Меня попросили составить словесные портреты негодяев, но из этого ничего не получилось. В темноте я не разглядела ни их лиц, ни одежды.
Когда все формальности были улажены, я наконец-то отправилась домой.
Звонок телефона прервал мой сон. Я с трудом разлепила глаза и дотянулась до телефонной трубки:
– Але…
– Вика, почему ты на работу не вышла? – услышала я взволнованный голос Леонида. – Заболела?
– На меня ночью напали, – всхлипнула я в трубку и сбивчиво стала рассказывать о том, что со мной произошло.
Выслушав мой рассказ, Леонид пообещал приехать ко мне после работы, велел отдыхать и ни о чем не волноваться. Только я откинулась на подушку, в дверь затрезвонили. Всунув ноги в тапочки и накинув халатик, я поволоклась в прихожую. На пороге нарисовалась моя подружка Ленка.
– Ну, как ты? Живая?
– Как видишь, не мертвая. – Я пошла в комнату, на ходу рассказывая, что со мной произошло.
Ленка двинулась за мной.
Увидев мою зеленую шею, Ленка ахнула:
– Что-нибудь серьезное?
– Все обошлось, – ответила я и предложила: – Чайку попьем?
– А сотрясение мозга или еще что-нибудь в этом роде? – на всякий случай поинтересовалась подруга.
– Лен, какое, к черту, сотрясение мозга? Железными палками не по моей же голове лупили, а по стеклам.
– Мало ли, может, задели.
Я поставила на стол чашки и сахарницу.
– Если бы меня железной палкой по голове вдарили, то ты бы вряд ли застала меня дома. Живой…
Ленка закинула ногу за ногу и хихикнула:
– Это точно. Вика, ну а какие-нибудь у тебя соображения по этому поводу?
– Думаю, банальное хулиганство. Может, они рассчитывали стекло разбить и сумку у меня выхватить?
– Нелогично как-то, – заметила Ленка, накладывая в чашку три ложки сахара.
– Это еще почему?
– Ну ты сама посуди: зачем хулиганам бить стекла, если ты машину уже припарковала и собралась из нее выходить? Зачем им устраивать эту шумиху? Ведь намного проще дождаться, когда ты выйдешь, и отобрать у тебя сумку и снять сережки и колечки. Тем более, что один негодяй был с пистолетом. Да ты бы сама все, как миленькая, сняла и ему протянула. Какой смысл поднимать кипеж?
– Тоже верно, – задумчиво ответила я. – Ума не приложу, что им было надо…
– Темная история, – кивнула Ленка. – Но сердце мое чует, что все это неспроста.
– Значит, ты считаешь, что кто-то решил меня напугать?
– Мне кажется, что других версий просто не может быть. Вика, а у тебя враги есть?
– Ленка, ты можешь представить, сколько раз за ночь я слышала этот вопрос?
– Могу. Только ты мне на него не ответила.
– Но ты же прекрасно знаешь, что никаких врагов у меня нет, денег я ни у кого не занимала и в долг не давала.
– А как у тебя с коллегами складываются отношения?
– Да нормально. Я же человек неконфликтный. Может, я, конечно, многим не нравлюсь, но это не значит, что в моей машине надо стекла крушить.
– А как обстоят дела с врагами у твоего начальника?
Я поставила чашку на стол и уставилась на подругу.
– А при чем тут начальник? Какое он ко всему этому имеет отношение?
– А может, самое прямое. Если нет врагов у тебя, то это не значит, что нет врагов у него. А вдруг это предупреждение для него, а не для тебя?
– Ерунда. Про наши отношения никто не знает. На работе мы ведем себя согласно субординации. Может, кто-то о чем-то и догадывается, но это его личные проблемы.
– Это вам обоим кажется, что никто не знает. А все, наверное, давно вас раскусили и за вашей спиной кости перемывают. Даже если на работе вы друг с другом предельно сдержанны, то ваши совместные командировки не могут не вызывать подозрения.
– Лена, ну даже если это и так, то зачем курочить мою машину?
– А может, в компании работает его бывшая любовница? Она-то и решила тебе отомстить за то, что ты заняла ее место. Ты думаешь, Леонид такой белый и пушистый, примерный семьянин и у него до тебя никогда не было служебных романов?
– Я знаю, что он ходок, впрочем, как и все мужики. Против природы не попрешь, поэтому я его и не идеализирую. Любит он крутить романчики с секретаршами, но потом их увольняет. По-джентльменски, верно? Он сам мне про это рассказывал. Объяснил, что девушки очень быстро начинали садиться ему на шею и борзеть. Могли себе позволить опоздать на работу или, того хуже, совсем не прийти на службу. Капризничали, требовали денег, подарков. В общем, другого выхода у него, бедняжки, не было. Только увольнение.