«Волга» плутает по ночным улицам. Я сбился с дороги и долго ищу общежитие. Наконец, нахожу. Останавливаюсь с угла здания.
– Залезай обратно через окно, чтобы вахтер не заметил, – тихо говорю я, глядя на руль.
Это первые слова после нашего спора.
– А ты куда? – тихо спрашивает Сашка.
– Надо машину вернуть Глебовой.
Отрывается дверца. Свежий воздух приятно бодрит. Сашка свешивает ноги, наклоняется. Я гляжу на его затылок. Неожиданно он оборачивается и улыбается:
– Как ее зовут?
– Евгения… Женя, – мои губы непроизвольно растягиваются в улыбку.
– Она красивая, – он уже высовывается наружу, но вновь поворачивается и озорно кричит: – Но слишком худая для меня! Таких – только ты любишь!
Его раскрытая ладонь летит навстречу моей. Дружный хлопок. На душе теплеет.
Десять минут назад я чуть было не потерял друга.
По ночному городу я ехал не спеша. Слишком много эмоций за последние два часа прошло бурлящей рекой сквозь меня. Поток событий успокоился. Напряжение растворилось, волнение улетучилось, в осадке – ил усталости, по берегам – пустота.
Рука флегматично переключала рычаг коробки передач на поворотах. Я ехал в крайнем правом ряду. Сквозь открытые окна врывался ночной воздух. Мне хотелось выветрить неясный дух мертвого тела из новой машины.
По глазам резанул яркий свет. Машина, пристроившаяся сзади, врубила дальний. Ну что за уроды? Места им мало, что ли, на пустой улице? Рука потянулась к зеркалу, чтобы отклонить его. Неожиданно еще одна машина вынырнула слева, обошла меня и, резко клюнув вправо, перегородила путь. Я еле успел затормозить, прижавшись к обочине. Сзади поджал тот, кто светил дальним. Только тут я припомнил, что машина эта плелась за мной уже несколько километров.
Кто-то выждал, пока я не сверну на маленькую темную улицу, и перекрыл дорогу!
Я оказался в западне. Ни вперед, ни назад. Гнусный холодок тревоги прошелся по телу.
Глава 6
Я осмотрелся. Машину с двух сторон подпирали оранжевые «Волги» – такси. Из передней вышел высокий мужчина лет тридцати с загнутыми вниз усами и удлиненными бакенбардами. В руках он играл увесистой монтировкой. Фары задней машины погасли, мы погрузились в темноту.
Водитель с монтировкой встал около двери и мрачно изрек:
– Выходи, козел, поговорить надо.
Тут я его узнал. Это был тот самый водитель такси, с кем я чуть не столкнулся на перекрестке. Его суровый вид не обещал приятной беседы. Я заблокировал дверные замки и торопливо закрыл окна. Таксист усмехнулся:
– Не поможет, – Он выразительно замахнулся монтировкой на лобовое стекло. – Выходи, щенок!
Уж лучше подставить под удар собственный лоб, чем новенький автомобиль Глебовой. Я открыл дверцу и выбрался, прижимаясь к «Волге», словно она могла меня защитить. Другой водитель, маленький и полный, в это время внимательно рассматривал мою машину.
– Проверь, второго нет? – приказал высокий.
– Пусто. Один.
– Значит, высадил. Ты что, бомбишь? Наш клиентов уводишь, гад!
– А тачка у него – новье! – уважительно цокнул полный. – И номера блатные.
– По номерам я его и запомнил, гада! Чья машина, щенок? Папенькина? Развелось хлыщей на дорогах.
Я молчал, припомнив, что первые две цифры в номере нули. Таксист продолжал кипятиться:
– Водяры нажрался и по городу лихачишь? Ты меня чуть на тот свет не отправил! Я из-за тебя чуть тачку не угробил! Кто отвечать будет за это? А?
– Учить надо молодежь, – поддакнул второй таксист.
– Сейчас научим. Я стекла бью, а ты шины коли! – скомандовал он.
– Сделаем, – в руке полного что-то блеснуло.
– Стойте! – воскликнул я, представив, во что может превратиться новенькая «Волга». – Я виноват, знаю. Но, поверьте, я не со зла. И потом… Ведь все обошлось.
– Что обошлось? У меня резина в хлам! Корды торчат. Кто отвечать будет?
– А у него, Витек, резина новенькая. Давай перекинем, – предложил полненький. – Поменяем колеса.
Высокий Витек, постукивая в руках монтировкой, сразу же согласился:
– Снимай. А я пока щенка покараулю. – Он злобно посмотрел на меня: – Вякнешь, бью по ребрам. А потом… как получится.
Маленький таксист уже подбежал с домкратом к заднему колесу.
– Подождите! – предложил я. – Давайте я деньгами компенсирую. А то очень спешу.
– Деньгами? – задумался Витек.
– Ну, конечно! Какая вам разница! Купите новые колеса.
– Ты хоть знаешь, сколько они стоят?
– Деньги у меня есть. Договоримся. Сейчас я достану.
Я прыгнул в машину, открыл бардачок. Таксисты выжидательно переглядывались. Я делал вид, что копаюсь в бардачке, а сам выкрутил руль в сторону обочины и включил первую передачу. Переднее такси торчало под углом и перегораживало выезд на дорогу. Моя машина тоже стояла носом к обочине. Сдать назад было нельзя, практически под бампер подпирало второе такси. Единственный путь – уходить вправо через бордюр.
Пока я торговался с таксистами, то успел заметить, что бордюр старый, изрядно облупившийся. За ним росли редкие кусты высотой не более метра. Сейчас лето и ветки должны быть гибкими. За кустами виднелась боковая дорожка и въезд во двор. Предстояло действовать быстро.
Левая рука захлопывает дверцу, правая одновременно поворачивает ключ зажигания. Я газую, падает отлетевший домкрат, машина скачком взбирается на бордюр. Под днищем скребет смятый куст, колеса спрыгивают на боковую дорожку, гудит двигатель, скрипят тормоза, я сворачиваю во двор.
Быстрый взгляд назад. Изумление на лицах таксистов сменяется решимостью. Каждый запрыгивает в свою машину. Перед первым такси столб, он сдает назад. Второй с ревом рвет вперед. Колесо под острым углом не может одолеть бордюр. Машина соскакивает и бьется в первую.
Металлический удар я услышал уже во дворе. Главное, чтобы здесь был другой выезд. Обогнув угол дома, выехал на перпендикулярную улицу.
Даже сквозь шум двигателя слышны отголоски мужской ругани. Теперь нужна только скорость.
Глава 7
Ирина Глебова разбудила меня в автомобиле. Я дрых, откинув спинку сиденья до упора. Уже светало, когда я добрался к ее дому. Возвращаться в общежитие не было никакого смысла. Я просто прикрыл глаза. Усталость придавила непроницаемым одеялом.
– Ты что здесь делаешь? – Ирина стучала ноготком по стеклу. Солнечные лучи, прорвавшиеся сквозь крону дерева, затейливым узором играли на ее улыбающемся лице.
– Охраняю, – зевнул я и открыл дверцу.
– Ты ради меня приехал?
Девушки часто задают вопросы, на которые надо лишь утвердительно кивать и ласково улыбаться. Особенно, когда в их глазах радостное ожидание.
Я кивнул и улыбнулся.
– Честно? В такую рань, через весь город?
Я вновь кивнул и улыбнулся шире.
– Ой! Надо было тогда зайти, позавтракать! Я из окна на машину смотрела, волновалась, как бы не угнали в первый же день, но тебя не заметила. А то бы позвала. У меня кофе импортный есть. А ты, оказывается, охраняешь. Я не знала, что ты ключи забрал. Специально, да? Ты тоже волновался?
– Давай, я тебя буду учить водить машину, – прервал я ее щебетание.
– Вот это да! Здорово! Давай! Мне сразу за руль садиться?
– Со двора лучше я выеду сам.
Мы выбрали тихую улицу и поменялись местами.
– На первую, плавно отпускай сцепление, тормози. На первую. Сцепление. Тормози. – Я отдавал команды и поглядывал на ноги Ирины.
Тонкое платье съехало, обнажив белые колени. Расставленные ноги энергично двигались, кромка платья смялась и сползла к сиденью. Красивые обнаженные ноги были очень близко от меня. Раньше я не обращал на них внимание.
Я припомнил ее фигуру в полный рост. Худенькая, стройная. Вот только пропорции подкачали. Слишком удлиненная талия, отчего ноги кажутся приплюснутыми.
Вообще-то, фигура – первое, на что я обращаю внимание при встрече с девушкой. Уже потом – волосы, лицо, глаза. Вот у Женьки Русиновой фигура идеальная. И ножки, и попка, и грудь, и плавные переходы между ними. Эх…
По-моему, я отвлекся. Ирина упорно ехала на первой передаче, двигатель недовольно гудел.
– А теперь переходи на вторую. Вот так. Чувствуешь скорость? Давай третью…
Ирина, вытянув носик, напряженно смотрела вперед. Сквозь тонкие светлые волосы пробивалась мочка уха. Этакая мягкая, слегка оттопыренная подушечка. Не только без сережки, но даже без прокола. Ушко было того же цвета, что и волосы. Издалека, наверное, и не заметишь. А вот щечки порозовели, видимо от волнения. Губки налились прекрасным малиновым цветом. Только тонкие.
Вот у Жени и волосы, и губы…
Да что я их все время их сравниваю? Женька – красавица! Таких – единицы. А Ирина… Ирина вполне симпатичная девушка. Очень даже ничего.
Я совсем забыл, что она преподаватель и видел в ней обычную девушку, которая жадно ловит каждое мое слово.
– Теперь попробуй, затормози точно напротив вон того столба. Так. Хорошо! Учись останавливаться там, где наметила. Попробуй еще раз.
Машина снова встала. Ирина повернула раскрасневшееся лицо. Глаза возбужденно блестели.
– У меня получается?
Я привычно кивнул.
– Правда получается?
Видимо, иногда кивка недостаточно.
– Ты просто умница! Через несколько дней сможешь водить машину самостоятельно. У меня в первый раз получалось гораздо хуже.
– У тебя, наверное, был не такой хороший учитель, – тихо произнесла она и скользнула взглядом по моей фигуре.
Черт! По-моему я покраснел. Я не понимал, как себя вести, когда девушка говорит комплименты. И еще я не знал, куда деть руки. Они как-то сразу стали мешаться. А глаза вновь уткнулись в белую кожу ее ног.
– Ты этим летом не загорала? – сами собой пробормотали мои губы, озвучив мелькнувшую в голове догадку.
– Июнь был дождливый, – она поправила платье, но не до конца. Колени оставались видны. – А сейчас вода в реке уже теплая. Знаешь, что? Завтра я возьму купальник, и поедем на пляж. Ты тоже возьми. Согласен?
– А сегодня? – я приоткрыл окошко. День обещал быть жарким.
– Сегодня надо ехать в университет. Мы уже опаздываем. Садись теперь ты за руль. А вечером я куплю правила дорожного движения. Совсем не разбираюсь в знаках.
Пока пересаживались, мой взгляд упал на заднее сиденье. Невольно вспомнился труп. Пальцы похолодели, я поежился, словно опять коснулся окоченевшего тела. А потом всю дорогу я косился на скамейки при остановках. Каждая напоминала вчерашнюю. Где-то в этом районе мы ночью оставили труп.
И вдруг я его увидел!
Он лежал на скамейке, а рядом безмятежно топтались пассажиры в ожидании автобуса! Никто не обращал внимания на неподвижное тело. Два противоречивых желания: проскочить быстрее это место и остановиться, одновременно терзали меня. Ничего не решив, я медленно ехал мимо остановки.
И в этот момент труп зашевелился! Небритое лицо повернулось к дороге, воспаленный взгляд таращился на окружающих. Не он! Обычный алкаш.
– Смотри! – крикнула Ирина.
Нога вдавила педаль тормоза, машина дернулась и заглохла. Перед капотом торчала побледневшая старушка. Я оторопел. Наверное, именно в такие моменты появляются седые волосы. Старушка пришла в себя, отчаянно жестикулировала кулачком, из приоткрытого окна доносилась ее ругань. В этом деле ей тут же помогли пассажиры на остановке.
Я сдал назад и объехал старушку. Голова постоянно кланялась в извинениях.
– Я ведь ее даже не задел, – оправдывался я перед Глебовой.
– А если бы сбил, то насмерть? – спокойно поинтересовалась Ирина.
Я удивленно посмотрел на нее:
– Скорость была небольшая. Хотя ноги старушке, наверняка, мог сломать.
– А на капоте или этом… бампере след останется?
– Если бы задел только углом, нет. А бампер у «Волги» крепкий. Да ты не волнуйся, я буду теперь осторожен, – поспешил успокоить я.
Но Ирина как-то съежилась в кресле и погрузилась в раздумья. Как быстро у нее меняется настроение. Вот и вчера, после странного телефонного звонка так же было. Я не выдержал и задал вопрос:
– Слушай, а вчера по телефону тебе что сказали?
– Вчера? – Она нахмурилась, сбросила туфли и поджала ноги. Руки обхватили плечи. Ира стала похожа на беззащитного котенка, пытающегося укрыться в кресле. После долгой паузы ее губы прошептали: – Произнесли только три слова. «Рано радуешься, красавица». И положили трубку.
Я удивился.
– А голос ты узнала?
– Голос был с кавказским акцентом. Но какой-то странный… Нет, я никого не узнала.
– Ты думаешь, это насчет «Волги»?
– Вчера я радовалась двум вещам. Автомобилю и… И тому, что ты был рядом.
Голубые глаза девушки беззастенчиво смотрели на меня.
И зачем я только спросил? Все эти женские откровения… Что она имеет в виду? Ну, нет, хватит лезть в чужую душу.
– Соседи увидели новенькую «Волгу», вот и завидуют! – излишне бодро выкрикнул я, стараясь стряхнуть смущение. – Народ то у нас какой? Сама знаешь.
Дальше ехали молча и быстро. Я не знал о чем говорить и торопился расстаться.
Но в университетском вычислительном центре Ирина Глебова первым делом тащит меня в свой кабинет.
– Я обязательно должна напоить тебя чаем, – решительно заявляет она. – Ты же совсем не завтракал!
Пока шумит электрический чайник, я напряженно смотрю на телефонный аппарат. В голове назойливо мелькает номер Евгении. Я должен позвонить и рассказать, как мы избавились от трупа. Ведь она волнуется. Я должен был сделать это еще ночью. Но постеснялся ее будить. Она и так пол ночи не спала.
А сейчас мне мешает Глебова. Не мог же я при ней говорить про труп.
– Даже печенья не осталось! – Ирина вжикнула очередным ящиком в столе. – Я сбегаю в буфет. Он должен уже открыться.
За ней захлопнулась высокая дверь. Как это кстати! Моя рука вцепляется в телефонную трубку. Гудки. Длинные гудки. Она не подходит. Может, ошибся номером? Палец вновь накручивает диск. Потом еще и еще раз. Тишина. Женечка, где же ты?
Ирина вернулась, порхает вокруг меня. Чашки, сахар, бутерброды. Чай очень горячий. Я обжигаю нёбо. Язык чувствует, как отслаивается кожа.
Бесцеремонно открывается дверь. Я слышу строгий голос Ольги Карповой:
– Заколов! Ты планируешь к нам присоединиться? Надо алгоритм переработать, у нас зацикливание идет. Мы уже больше часа с Евтушенко занимаемся.
Я оборачиваюсь. Ее взгляд назойливо буравит Ирину. Таким взглядом можно скважины на мерзлоте пробивать. Глебова делается строгой, садится за рабочий стол.
– Заколов помогает мне систематизировать материалы, – говорит она, склоняясь над бумагами. И небрежно в сторону Карповой: – Когда мы закончим, он подойдет.
– Тихон, у тебя всегда есть интересные идеи. Приходи быстрее, мы закопались, – теперь Ольга говорит мягко и просительно.
Я неизменно клюю на этот тон, тем более, когда девушка ненавязчиво хвалит. Вот и сейчас сразу поднимаюсь.
– Подождите! Вы мне еще нужны, – делает властный жест рукой Глебова.
Я сажусь. Девушки обмениваются колкими взглядами. Дуэль без оружия и слов. Первой не выдерживает Карпова. Хлопает дверь. Звук сильнее чем нужно.
Ирина пшикает в кулачок, сдерживая смех.
– Чего это она? Такие глазищи…
Я тоже улыбаюсь. Мы как два школьника, застигнутые врасплох учителем.
– Ты обязательно все съешь. Пока не съешь, не отпущу!
Тон у Ирины такой, что я вспоминаю свою маму. Как одинаково женщины понимают заботу о мужчинах.
Чай уже остыл, проявляется приторная сладость. Сколько же она сахара туда набухала!
В дверь вновь просовывается Карпова.
– Вот, Заколов! Тебя разыскивают!
В ее голосе торжество, густо перемешанное со злорадством. Взгляд обращен не ко мне, а к Ирине. Ехидные глаза говорят: тебе он тоже не достанется!
Но мне не до женских колкостей.
Разыскивают!
Вот и конец вчерашней авантюры.
Глава 8
Сильная рука Карповой распахивает дверь. Я ожидаю увидеть мощные фигуры людей в погонах. Но в проеме появляется стройная Женя Русинова: