Когда она с вызовом сообщила Джиму о предполагаемых ею мотивах его интереса к ней – Джулия думала, что хорошо понимает причины его щедрости, и даже приготовила тираду о похитителях детских колыбелек и тюремном заключении, – тот отказался признать, что питает к ней некий нездоровый, плотский интерес. А в конце недели Джим сделал ей предложение: если Джулия переедет в Суонсборо, что в Северной Каролине, он поможет ей найти постоянную работу и жилье.
Прошел месяц, и поскольку никаких других планов на будущее у Джулии не было, она появилась в этом самом Суонсборо. Вылезая из автобуса, подумала: «Какого черта мне нужно в этом городишке?» Тем не менее Джулия отыскала Джима, который – несмотря на ее неизбывный скептицизм – привел ее в парикмахерский салон, где познакомил со своей тетушкой Мейбл. Для Джулии нашлись почасовая работа – она стала подметать полы – и жилье в виде комнатки на верхнем этаже того же здания.
Сначала Джулия испытала облегчение от того, что Джим не проявляет к ней особого интереса. Затем ей стало даже любопытно. Спустя некоторое время она уже недоумевала. Наконец она сдалась и спросила у Мейбл: не думает ли та, что Джим считает ее некрасивой? Только после этого до него дошло, что она к нему неравнодушна. У них состоялось свидание, затем еще одно, а после месяца встреч гормоны взяли свое.
Настоящая любовь пришла немного позже. Джим сделал Джулии предложение, и они повенчались в той самой церкви, где когда-то крестили его самого. Первые годы брака Джулия непрестанно чертила во время телефонных разговоров забавные улыбающиеся рожицы. Чего еще, казалось ей, можно пожелать в жизни?
Многого, вскоре поняла она. Через несколько недель после того, как они отметили четвертую годовщину совместной жизни, по пути из церкви домой с Джимом случился удар. Его срочно отвезли в больницу. Два года спустя опухоль в мозге отняла у него жизнь, и в возрасте двадцати пяти лет Джулии было суждено стать вдовой и начинать жизнь сначала. Если принять во внимание неожиданное появление Сингера, она достигла в жизни той самой точки, когда ничто больше уже не могло удивить ее.
Сейчас, думала Джулия, значение имеют многие бытовые мелочи, то, что раньше казалось совершенными пустяками. Если в прошлой жизни главным были яркие радостные события, то сегодняшний ее облик определяют именно рядовые, будничные события и дела. Мейбл, да хранит ее Господь, настоящий ангел во плоти, заставила Джулию получить лицензию, которая позволяет ей зарабатывать вполне приличные деньги. Генри и Эмма, друзья Джима, не только помогли Джулии вписаться в здешнюю жизнь, когда она появилась в Суонсборо, но и сохранили с ней теплые дружеские отношения после того, как Джима не стало. А еще был Майк, младший брат Генри, друживший с Джимом с детских лет.
Подставив лицо под струи воды, Джулия улыбнулась.
Майк.
Майк – тот самый мужчина, который когда-нибудь сделает счастливой свою будущую жену, несмотря на то что временами он казался Джулии чересчур рассеянным.
Несколько минут спустя Джулия насухо вытерлась полотенцем. Почистила зубы, накрасилась и оделась. Поскольку машина в мастерской и придется идти на работу пешком – а это примерно миля, – она подобрала наиболее приличествующую случаю пару обуви. Закрывая дверь, позвала Сингера и едва не упустила кое-что из внимания – открытку, просунутую между стеной и почтовым ящиком, справа от входной двери.
Джулия вытащила открытку и прочитала, стоя на крыльце. К тому времени на ее зов откликнулся Сингер, бросившийся к хозяйке откуда-то из-за деревьев.
«Дорогая Джулия!
Я прекрасно провел время в Вашем обществе в минувшую субботу. Мои мысли постоянно заняты только Вами.
Ричард».
Теперь ясно, почему Сингер так вел себя прошедшей ночью.
– Вот видишь, – сказала она ему, – я же говорила тебе, что он замечательный человек.
Сингер отвернулся.
– Только этого не надо. Я же знаю, ты умеешь признавать свою неправоту. Мне кажется, ты просто ревнуешь.
Сингер ткнулся носом в ее колени.
– Ну что, разве не так? Разве не ревнуешь?
В отличие от других собак к Сингеру не нужно было наклоняться, чтобы погладить его по спине. Сейчас он был ростом с Джулию, когда та пошла в первый класс школы.
– Ты ведь не будешь ревновать, правда? Ты должен радоваться за меня.
Сингер обошел хозяйку и посмотрел на нее с другой стороны.
– Ну пошли. Придется идти пешком, потому что Майк ремонтирует наш джип.
При упоминании имени Майка Сингер радостно завилял хвостом.
Глава 2
Тексты песен Майка Харриса оставляли желать много лучшего, а вокальные данные не подвигли работников студий музыкальных записей протоптать тропу к его дому в Суонсборо. Тем не менее он умел играть на гитаре и практиковался в этом деле почти каждый день, пребывая в убеждении, что удача уже не за горами. За десять лет занятий музыкой Майк проработал с дюжиной различных групп – от длинноволосых рокеров, блиставших в восьмидесятые годы, до исполнителей кантри. В чем онтолько не выступал – от кожаных штанов и курток с заклепками до ковбойских жилеток и широкополых шляп. И хотя другие музыканты, как правило, любили его, спустя несколько недель Майку давали отставку. Подобное происходило достаточно часто, и даже Майк сам стал вскоре понимать, что дело не в конфликтах с коллегами. Однако у него до сих пор не хватало духа признаться себе, что он просто никудышный исполнитель.
Майк также имел особую тетрадку, в которую в свободное время заносил различные мысли в надежде когда-нибудь использовать их при написании будущего романа, но процесс сочинительства оказался не таким уж легким делом. И не потому, что у Майка отсутствовали идеи – идей было столько, что он даже не знал, какие из них стоит, а какие не стоит включать в произведения. В прошлом году Майк попытался написать детективный роман, сюжет которого строился вокруг убийства на туристическом пароходе, нечто в духе классических произведений Агаты Кристи с традиционным набором из дюжины подозреваемых. Правда, сюжет, по его мнению, получился не слишком увлекательным, и потому он попытался оживить его, вставляя в текст все припасенные заранее идеи, включая ядерную боеголовку, спрятанную в Сан-Франциско, злодея полицейского, некогда ставшего свидетелем убийства президента Джона Кеннеди, ирландского террориста, мафию, мальчика с собакой, злокозненного капиталиста и путешествующего во времени ученого, удачно избежавшего казни в Священной Римской империи. В конечном итоге пролог разросся до сотни страниц, а ни один из подозреваемых так и не появился на сцене. Нет необходимости говорить о том, что дальше пролога написание романа не пошло.
А еще Майк пробовал заниматься живописью, витражами, керамикой, резьбой по дереву, макраме и в конечном итоге собрал в приступе вдохновения, отнявшем у него целую рабочую неделю, изрядную коллекцию произведений искусства свободной формы. При помощи сварочного аппарата Майк «изваял» из обломков разбитых автомобилей три высоченных, не слишком устойчивых сооружения. Закончив, сел на ступеньки крыльца, с гордостью глядя на творение рук своих и в глубине души чувствуя, что нашел наконец свое призвание. Это чувство оставалось с Майком неделю – до тех пор, пока муниципальные власти не вынесли на экстренном заседании следующий вердикт: «Никакого железного хлама во дворах».
Подобно многим людям, Майк Харрис лелеял в душе мечту стать художником, однако таланта у него не было. Хотя нет, один талант все-таки был: Майк мог починить практически все, что угодно. Он был мастером на все руки и превращался в доблестного рыцаря в сверкающих доспехах, когда под кухонной раковиной образовывались лужи или упрямо отказывалось работать устройство для уничтожения мусора. Майк был не только мастером на все руки и великим умельцем, но и истинным кудесником, этаким современным Мерлином, когда дело касалось любого устройства с мотором и четырьмя колесами. На пару с Генри он владел самой популярной в городе автомастерской.
Роли распределялись следующим образом: Генри отвечал за всякую писанину и бухгалтерию, а Майк занимался непосредственно ремонтом. Он мог починить любую машину отечественного или иностранного производства, будь то четырехцилиндровый «форд-эскорт» или «Порше-911» с турбонаддувом. Достаточно было послушать работу двигателя, уловить некий доступный лишь его слуху свист и постукивание, как он уже знал характер неполадки. На это уходило не более пары минут. Майк прекрасно разбирался в патрубках и всасывающих клапанах, амортизаторах, стойках и поршнях, радиаторах и колесной базе. Кроме того, он держал в памяти возраст и особенности всех автомобилей, когда-либо побывавших в его мастерской. Майк мог перебрать двигатель, ни разу не заглянув в инструкцию по эксплуатации. На кончиках его пальцев красовались несмываемые черные точки от намертво въевшихся в кожу масла и грязи. И все же, хотя Майк неплохо зарабатывал ремонтом автомобилей, ему всегда хотелось, чтобы Господь наделил его хотя бы малой долей таланта, который можно применить к другим сторонам жизни.
Репутацией дамского угодника, коей, как правило, славятся механики и музыканты, Майк не обладал. В его жизни было всего лишь два серьезных увлечения, но поскольку одно из них имело место еще в школе, а второе драматически закончилось три года назад, то напрашивался вывод, что Майк не стремился к долговременным отношениям. Иной раз это удивляло его, однако в настоящее время встречи Майка с женщинами заканчивались по большей части поцелуем в щечку и выражением чисто сестринской благодарности. В свои тридцать четыре года Майк Харрис на удивление виртуозно владел нежным искусством заключать женщин в братские объятия, давая им возможность выплакаться у него на плече.
Майка ни в коем случае нельзя назвать уродом. Напротив, у него внешность типичного привлекательного американца: светло-каштановые волосы, голубые глаза, приятная улыбка и стройная фигура. Нельзя сказать, что женщинам не нравилось его общество, скорее наоборот. Тот факт, что женщины чувствовали его нерасположенность к серьезным отношениям, объяснялся невезением Майка. Впрочем, его брату Генри было прекрасно известно, почему женщины так относятся к Майку; знала об этом и жена Генри, Эмма.
Майк уже был влюблен.
– Эй, Джулия, подожди!
Они с Сингером гуляли на окраине старого делового центра Суонсборо. Услышав голос Майка, Джулия обернулась. Сингер посмотрел на хозяйку, и та одобрительно кивнула.
– Вперед! – скомандовала Джулия.
Сингер бросился навстречу и перехватил Майка на полпути. Они направились к Джулии, при этом Майк ласково поглаживал Сингера по голове и спине. Затем почесал его за ухом. Когда он убрал руку, собака подняла голову и снова подставила ее Майку, рассчитывая на продолжение.
– На сегодня хватит, дружище, – сказал Майк. – Дай мне поговорить с Джулией.
– Привет, Майк! – улыбнулась Джулия. – Что случилось?
– Да ничего особенного. Просто хотел сообщить, что я отремонтировал джип.
– Что с ним было?
– Генератор полетел.
В пятницу Майк сказал ей то же самое, значит, его догадка оказалась верна.
– Пришлось заменить?
– Да. Тот совсем сдох. Пустяки, у нашего дилера их навалом. Устранил течь в маслопроводе.
– Выходит, масло вытекало?
– А ты разве не замечала пятен на подъездной дорожке?
– Вообще-то нет, хотя я особенно и не присматривалась.
– Ладно. Хочешь, я принесу ключи?
– Нет, не надо. Сама заберу, когда буду возвращаться с работы. Пока что он мне не нужен. У меня весь день занят до упора. – Джулия улыбнулась. – Кстати, как дела в «Паруснике»? Извини, я никак не могла прийти.
В минувший уик-энд Майк выступал вместе с группой, исполняющей гранж-рок. Она состояла из отчисленных за неуспеваемость школьников, пределом мечтаний которых были свидания с девчонками, поглощение пива в огромных количествах и сидение у экрана телевизора. Майк был по меньшей мере на десяток лет старше любого из них, и когда он показал Джулии мешковатые брюки и футболку, в которых должен был выступать на сцене, та кивнула и сказала: «Очень миленькие», – что на самом деле означало: «В этом ты будешь выглядеть абсолютно смехотворно».
– Все прошло нормально, – ответил Майк.
– Просто нормально?
– Знаешь, это не мое музыкальное направление, – пожал он плечами.
Джулия кивнула. Ей нравился Майк, но не его вокальные таланты. Когда Майк пел, Сингер начинал подвывать ему. По мнению местных жителей, только жеребьевка могла определить, кто из этих двоих прославится первым.
– Долго пришлось возиться с машиной? – спросила Джулия.
Майк задумался.
– Пожалуй, тебе это обойдется в две стрижки – два раза подстрижешь меня.
– Да ладно, позволь мне заплатить за ремонт. Хотя бы за запчасти. Деньги у меня есть, ты же знаешь.
В прошлом году ее старенький джип трижды побывал в мастерской Майка. Майку всегда удавалось устранить неполадки, и машина исправно работала.
– Расплатишься стрижкой, – запротестовал он. – Несмотря на то что волосы у меня уже потихоньку начинают редеть, их все равно время от времени нужно подстригать.
– Две стрижки – не слишком справедливый расчет за ремонт.
– А я не слишком долго занимался твоей машиной. Да и запчасти мне даром достались.
– А Генри об этом знает?
Майк с самым невинным видом развел руками:
– Конечно, знает. Я же его партнер, мы на пару владеем мастерской. Кроме того, это была его идея.
Да уж, конечно, подумала Джулия.
– Тогда спасибо, – наконец сказала она. – Я не забуду о твоей любезности.
– Всегда рад помочь, – ответил Майк и на какое-то время замолчал.
Потом вопрошающе посмотрел на Сингера. Сингер не сводил с Майка глаз, склонив набок голову, как будто подбадривая его: «Ну что же ты, давай, Ромео. И ты, и я знаем настоящую причину, по которой ты заговорил с ней».
– А как… как там поживает… э-э?.. – постарался как можно небрежнее спросить Майк.
– Ты имеешь в виду Ричарда?
– Да. Именно.
– Очень хорошо.
– Понятно.
Майк кивнул, чувствуя, что на лбу у него выступили бисеринки пота.
– Так… это… куда вы ходили? – спросил он.
– В «Слокум-Хаус».
– Неплохо для первого свидания. Просто сказочно.
– Но это могла быть и «Пицца-хат». Он мне на выбор предложил.
Майк неловко переступил с ноги на ногу, ожидая, что Джулия что-то добавит, но она промолчала.
Плохи его дела, подумал Майк. Ричард определенно отличался в лучшую сторону от зануды Боба. Или сексуального маньяка Росса. Или от Адама, служащего очистных сооружений Суонсборо. С этими ребятами он, Майк, еще мог бы потягаться, но вот Ричард… «Слокум-Хаус»? Там хорошо было?
– Так что… хорошо провели время?
– Да, просто замечательно.
Замечательно? В какой же степени замечательно? Не очень-то это замечательно, нет, совсем нехорошо.
– Рад за тебя, – солгал он.
– Не расстраивайся, Майк! – сказала Джулия, прикоснувшись к его руке. – Ты же знаешь, тебя я люблю больше всех.
Майк засунул руки в карманы.
– Это потому, что я ремонтирую твою машину.
– Не прибедняйся. Не только машину, – возразила она. – Ты еще помог мне залатать крышу.
– И починил твою стиральную машину.
Джулия чмокнула его в щеку.
– Ну что мне еще сказать, Майк? Ты прекрасный парень.
Придя в салон, Джулия не переставала ощущать на себе взгляд Майка. В отличие от взглядов других мужчин он нисколько не встревожил ее. Он просто хороший друг, подумала она, но затем быстро изменила свое мнение. Нет, Майк действительно хороший друг, тот, кого она в минуту испытаний, не колеблясь, позвала бы на помощь, кто значительно облегчил ее жизнь в Суонсборо. Друзья вроде Майка – великая редкость, и потому Джулия чувствовала себя крайне неуютно оттого, что скрывала от него некоторые стороны своей личной жизни – например, ее самое последнее свидание.
У нее не хватило духа подробно рассказать Майку об этом, потому что Майк… ну… в общем-то… не был тем самым Мистером Загадочным Незнакомцем, когда дело доходило до его чувств к ней, а Джулии не хотелось обижать его. Да и что она должна ему сказать?