На кухне, залитой ярким солнечным светом, у окна сидел человек. Весь пол рядом с ним был усыпан осколками битого стекла, а на стене висела, сорванная с одной петли, полочка. Белая рубашка на мужчине, стены вокруг были перепачканы чем-то красным. «Это кровь. Как же можно было так порезаться?» – пронеслось у меня в голове, а потом я вдруг поняла, что мужчина вовсе не случайно уронил полку и не порезался о битое стекло. Мой взгляд еще раз метнулся по недвижимому телу. Только теперь я заметила, что одна рука несчастного пристегнута наручниками к батарее. Его кто-то пытал, а потом бросил здесь умирать! К горлу подкатила тошнота. Я попятилась. И полочку он сам столкнул, специально. Я проследила взглядом за кровавыми отпечатками пальцев на стене. Должно быть, он из последних сил дотянулся и повис на полочке. Решил, что звон посуды привлечет внимание того, кто так настойчиво звонит в дверь!
Вдруг мужчина слабо пошевелился. Он все еще жив!!! Эта мысль привела меня в движение. Я метнулась к нему, упала на колени и заглянула в лицо несчастного.
– Александр Венедиктович? – позвала я, хотя и не сомневалась в том, что передо мной нотариус.
Мужчина устремил на меня помутившийся взгляд.
– Я сейчас вызову врача. Подождите! – Я начала лихорадочно ворошить содержимое сумки в поисках сотового. – Потерпите немного, еще немного. Я вызову врача, вас спасут.
Рука нотариуса слабо обхватила мое запястье. Я вздрогнула и подняла на него голову.
– Что?
– Не надо, – выговорил он почти по слогам.
Я непонимающе уставилась на нотариуса.
– Они все равно не успеют. Но я должен сказать…
– Что? Вы знаете тех, кто это сделал?
– Они хотели знать секрет… – голос нотариуса прервался, и он зашелся в предсмертном кашле.
– Какой секрет?
– Секрет наследства Леонида Митрохина.
Услышав знакомую фамилию, я так и подскочила на месте.
– Митрохина?
– Да, передайте милиции…
Я прекрасно понимала, что Ташков понятия не имеет, кто я такая и зачем пришла. Скорее всего, он просто принимает меня за клиентку, каких часто консультирует у себя дома. Но излагать истинную цель визита не было времени.
– Они хотели знать секрет… Но я им его не сказал…
– Какой секрет?
– Его знал только старик Митрохин, Лиза и я…
– Какая Лиза? – еще раз попыталась я задать вопрос, но, похоже, нотариус совсем перестал меня слышать. Он только выдавал поток малосвязанных фраз, иногда прерываемых кашлем.
– Даже Дима ничего не знал, хотя и должен был передать…
– Что передать?
– Не понимаю, как ОНИ узнали?… Как ОНИ получили?.. Значит, Дима предал. Значит, он отдал ИМ. А как же теперь Лиза? Как Лиза? Это она должна была все получить…
– Александр Вениаминович, вы видели тех людей, которые это сделали? Вы их знаете?
Нотариус собрал остатки сил, сфокусировал взгляд.
– Вы их знаете?
Он хотел что-то сказать, но не смог. Глаза его, еще пару минут назад смотревшие на меня вполне осознанно, вдруг стали стеклянными.
Еще толком не осознав, что произошло, я медленно поднялась, и, давя осколки, вышла из кухни, прошла в коридор и уже хотела совсем покинуть квартиру, как вдруг неожиданная догадка заставила меня поспешно вернуться. Я заметалась по коридору, открывая все двери и заглядывая внутрь. Так, ванная комната, спальня… Тут явно не может быть ничего интересного. Ага, кабинет! Я решительно шагнула в маленькую комнату, тесно заставленную мебелью, с множеством шкафов и полок и с огромным письменным столом у окна. Мимо шкафов с книгами по юриспруденции и праву я прошла не останавливаясь. Меня интересовала вовсе не литература. Я присела за письменный стол и стала быстро выдвигать один ящик за другим. Мне повезло, нотариус явно жил в квартире один и ничего не запирал. Однако и ничего особенного не хранил. Но где-то же он держит всю документацию!!! Я начала быстро шарить по столу, перекладывая всякие ненужные бумаги с места на место, пока в моих руках не оказалась маленькая записная книжечка. Особо не надеясь на успех, я стала листать странички. Похоже, что это ежедневник.
«25 декабря. Встреча с Виктором Степановичем Хвостовым. По вопросу о разделе имущества. 26 декабря. Рожков. Развод».
Так-так, похоже, это то, что нужно. Я долистала до последних чисел. Вот, 7 июля!!! «Оглашение завещания Митрохина Леонида». Дальше шли подряд три фамилии, напротив каждой был записан телефон. Одна из фамилий оказалась мне знакома – Нуштаев, две остальные я видела впервые: Солодов, Цукарин. Очевидно, нотариус обзванивал всех людей, имена которых фигурировали в завещании. Я быстренько срисовала телефончик себе в блокнот и переключила свое внимание на полочку с папками. Если я не ошибаюсь, то оригинал завещания должен храниться у нотариуса. Посмотрим, что здесь… Однако меня ждало разочарование: переворошив содержимое всех папок, я так ничего и не обнаружила. Но ведь где-то же Ташков хранил отчетность по всем делам, которые он вел хотя бы за последний год! Я бестолково озиралась по сторонам. Шкаф, доверху забитый книгами, пара кресел в углу, еще один массивный шкаф. Я быстро пересекла комнату и оказалась рядом с этим старинным атрибутом мебели. Ага, похоже, что шкафчик-то с секретом, и внутрь его вделан сейф! Я присела на корточки, начала колдовать над замком, благо набор отмычек всегда имеется у меня в сумочке и поэтому особых проблем с проникновением куда-либо у меня не возникает. Через пару минут замок поддался, и в предвкушении, что вот сейчас заветные документы окажутся у меня в руках, я открыла дверцу. И – чуть не расплакалась от обиды: вместо полочек с разложенными бумагами я увидела литой кусок стали с кодовым замком. И с чего я взяла, что нотариус такой простак и хранил важные документы в легкодоступном месте? Пытаться открыть кодовый замок было абсолютно бессмысленным делом. Набор цифр знал только его хозяин и, скорее всего, хранил их в голове, так что я могу биться тут сутки напролет и так ничего не придумать. Мысль о хозяине сейфа заставила меня содрогнуться – в соседней комнате труп! Я тут же поднялась, аккуратно закрыла дверцу тайника, навела порядок на столе и поспешила покинуть квартиру.
На улице стало совершенно невыносимо. Воздух словно затвердел, ни одного даже слабого дуновения ветерка. Я запрыгнула в салон и чуть не сошла с ума. Все это время авто простояло на солнцепеке, и теперь здесь было как в духовке. Стараясь не думать о том, что это только начало рабочего дня, я завела мотор. Старушка-«Лада» послушно докатила меня до ближайшего таксофона, я зашла в будку и, кинув в автомат монетку, набрала 02.
– Соколовая, 25, квартира 17. Там труп мужчины, – монотонно произнесла я и тут же отключилась.
Пожалуй, это было все, что я могла сделать для покойного нотариуса.
Потом я вернулась к машине и погнала вниз по улице. Что мне теперь делать? Ни малейшего представления! «Нужно сесть и все как следует обмозговать», – решила я. Вот только возвращаться в гостиницу не хотелось. При мысли о кафе мне чуть не стало дурно. В итоге я просто доехала до пляжа, остановила машину в самом малолюдном местечке, под навесом из зеленой листвы, распахнула дверцу со стороны водительского сиденья и наконец-то вдохнула свежего воздуха. В голове начало проясняться.
Итак, выходит, что убийство Димы все же связано с завещанием Митрохина. Более того, из-за него погиб еще один человек. Невероятно, но факт! А ведь господин Нуштаев уверял меня, что все состояние его брата перешло государству. Получается, что не все… Было нечто, что Дима должен был передать неизвестной мне Лизе. Кто эта загадочная девушка? И почему ее имя не фигурировало среди тех, кого нотариус обзванивал накануне оглашения завещания? И, главное, о каком секрете он твердил? Возможно, кто-то из прочих претендентов на наследство Митрохина сможет ответить на эти вопросы? А заодно и снабдит меня экземпляром завещания, ведь наверняка нотариус должен был выдать каждому фигуранту копию. Жуть как хочется взглянуть на документик!
Я вышла из салона. Хотя вдалеке и раздавались голоса купальщиков, но выбранное мной местечко, почти со всех сторон окруженное кустарниками, было совершенно безлюдно. Очевидно, отдыхающие избегали этой заводи из-за отсутствия песчаного пляжа: вся прибрежная зона была выстлана мелкой галькой. А по мне так даже лучше! Я скинула босоножки и спустилась к самой реке. Зачерпнув полные ладони прозрачной воды, я хотела умыться, но вдруг почувствовала, что на меня кто-то смотрит. Я резко обернулась. Между ветвями деревьев маячил какой-то мужчина. Когда наши взгляды встретились, он отпрянул назад и, прежде чем я успела что-либо сделать, скрылся из виду.
Этот человек за мной следил? Зачем? На пляжах и среди отдыхающих, конечно, бывает много полоумных, но этот факт меня как-то не очень утешал.
Оставаться здесь и дальше у меня пропало желание. Я быстро вернулась к машине, запрыгнула в салон и, повернув ключ зажигания, резко сорвалась с места.
Проехав пару кварталов, я остановила машину в тихом проулке и принялась за решение наиболее насущного вопроса. Таковой на данный момент был только один: с кем из двоих неизвестных мне кандидатов на наследство стоит поговорить вначале? Я достала из бардачка блокнот и раскрыла его на последней страничке. Цукарин? Или Солодов? В принципе, ни об одном из них мне не было ничего известно. Можно, конечно, навести справки, но на это уйдет уйма времени.
Ладно, махнула я рукой и набрала первый номер. Он был заблокирован. Я вздохнула и уже без особой надежды позвонила господину Солодову. В трубке потянулись длинные гудки. Неужели и тут никто не пожелает со мной общаться? Я уже хотела нажать на кнопку отбоя, когда на том конце провода что-то щелкнуло и далекий женский голос ответил:
– Да.
– Добрый день, могу я услышать господина Солодова? – бодро заговорила я в трубку.
– Игорь Петрович занят, – отчеканил голос.
– Простите, а когда он освободится?
– У вас что-то срочное?
– Да.
– Тогда могу записать вас на прием, на вторник следующей недели, – все в той же манере вещал голос.
Я слегка обалдела. Что же это за птица такая, этот господин Солодов, что попасть к нему на прием можно только через четыре дня и никак не раньше!
– Так вас записывать?
– А пораньше с ним встретиться никак нельзя?
– Нет. На все дни уже записаны посетители.
Говорят, там, где бесполезны уговоры, на помощь приходит либо взятка, либо наглость. И поскольку первый вариант был невозможен по чисто техническим соображениям, то я придала своему голосу побольше важности и заявила:
– Дорогуша, у меня к Игорю Петровичу более чем важное дело. В его же интересах со мной встретиться. Немедленно меня с ним соедини.
Пару секунд в трубке была полная тишина, а потом моя собеседница неуверенно протянула:
– Я попробую. Скажите только, как вас представить и по какому вы вопросу.
«Наглеть – так по полной программе!» – решила я и выпалила первое, что пришло в голову:
– Татьяна Александровна. Просто скажите, что я хорошая знакомая Леонида Митрохина. Этого будет достаточно. Он поймет.
– Подождите минуточку…
Моя собеседница переключилась на вторую линию, а у меня в трубке запиликала какая-то знакомая мелодия.
Как это ни странно, но ждать мне пришлось совсем недолго. Почти тут же она оборвалась, что-то щелкнуло, и из мембраны донесся давешний голосок, но на сей раз с совершенно иной интонацией:
– Можете приезжать. Игорь Петрович готов вас принять и уже ждет.
– А адрес не подскажете? – успела вставить я словечко в водопад патоки, так неожиданно на меня обрушившийся.
– Тархова, семь.
Я тут же схватилась за свой путеводитель. Вот только улицы с таким названием в Петровске не оказалось. Я хотела уже опять набрать номер господина Солодова и пообщаться с его секретарем, но тут заметила тоненькую синюю линию на карте, выходившую за пределы городской черты. Линия тянулась к Тарховскому поселку. Так, значит, мой новый знакомый поселился за городом…
Поселок оказался элитной загородной новостройкой. На въезде меня встретил суровый охранник и попросил предъявить документы.
– К Солодовым? – уточнил он.
– Именно, – обнажила я зубки в наилюбезнейшей улыбке.
Шлагбаум был тут же поднят, и я въехала на территорию. Вскоре я уже тормозила у высокой резной ограды. Появление очередного служителя порядка меня не удивило.
– У меня назначена аудиенция с господином Солодовым, – отрекомендовалась я.
– Татьяна Александровна? – проявил полагающееся ему любопытство охранник, на бейджике которого значилось имя Александр.
– Да.
– Оставьте машину здесь и можете пройти в дом.
Пришлось выбираться из салона и под пристальным взглядом Александра топать по аллейке к дому, а вернее сказать, к шикарному особняку с высокими окнами и широкой верандой. У дверей меня встречала маленькая бледная девица, которая, несмотря на жару, была одета в строгий серый костюм. Очевидно, с ней-то мне и выпала честь разговаривать по телефону.
– Игорь Петрович вас ждет, – любезно оповестила она. – Прошу пройти за мной.
Мелкими шажками секретарша засеменила впереди меня, указывая дорогу. Мы миновали просторный холл, поднялись по лестнице на второй этаж и прошли по коридору.
– Сюда, – указала моя проводница на дверь и тут же потянула за ручку. Я шагнула следом за ней.
– К вам Татьяна Александровна, – произнесла она и тут же юркнула за мою спину. Я машинально обернулась, но ее уже и след простыл. Я осталась стоять одна посреди комнаты.
Напротив меня за широким письменным столом сидел мужчина. Явно высокий, поджарый, в кипенно-белой рубашке и при галстуке. Я бы даже сказала, что он был очень красив для своего возраста, но прищуренные хитрые глаза, внимательно следившие за всем и вся, выдавали в нем человека с прескверным характером и производили отталкивающее впечатление, по крайней мере, на меня…
Но уже заданный в телефонной беседе тон нагловатой девицы просто обязывал меня не стушеваться перед новым знакомым. Пришлось взять себя в руки, выдать свою самую ослепительную улыбку, а затем прошествовать к столу и усесться в мягкое кресло – замечу, без какого бы то ни было предложения со стороны хозяина.
– Значит, вы и есть та самая Татьяна Александровна, – оценив мое дефиле, спросил господин Солодов.
Я лишь улыбнулась краешком губ, мол, совершенно верно.
– Вы, кажется, сказали, что у вас есть информация, касающаяся Леонида Митрохина?..
– Я такого не говорила. Я лишь сказала, что являюсь знакомой Леонида.
– Ну, это не так уж и важно, – отмахнулся Игорь Петрович. – Так о чем вы хотели со мной поговорить?
– Вы были его близким другом? – даже не зная, с какой стороны лучше подобраться к интересующей меня теме, начала я.
– Бывшие компаньоны, только и всего, – парировал Игорь.
– И все же претендовали на его наследство, – наобум ляпнула я.
Солодов буквально вцепился в меня взглядом.
– Простите, а кем вы, собственно говоря, приходитесь Леониду? Только лишь знакомая? Мы много общались с Леней, но вас я не припоминаю.
Я поняла, что хватила лишку, и тут же пошла на попятный.
– Я его давняя приятельница. Познакомились, когда он приезжал в Тарасов, и с тех пор поддерживали дружеские отношения. Правда, в основном созванивались. О том, что Леня умер, мне стало известно только теперь. Это так ужасно… – Я старательно изображала расстройство и даже всхлипнула. – Вот и решила найти хоть кого-нибудь из его друзей…
– Зачем?
Ну, пожалуйста! Может, человек испытывал в высшей мере гуманные чувства, а его обескураживают такими вопросами!
– Хотела расспросить, как все произошло. Однажды Леонид сказал, что если с ним что-нибудь случится, то я могу обратиться к вам.
– А еще о ком говорил вам Леонид?
– О Диме, – сама не знаю зачем, ляпнула я и тут же пожалела. Было уже поздно. Игорь как-то странно поднял брови и вопросительно на меня уставился.