– Кстати, вы ведь сейчас встретитесь с Василием Сергеевичем?
Я кивнула.
– Наверное, не очень хорошо так говорить о человеке, которого толком не знаешь, но… – Мария скромно опустила глаза. – В рекламной компании работает одна молодая женщина, которая могла… которая мне кажется не слишком надежным сотрудником. Я ведь правильно вас поняла, Татьяна, что Василия Сергеевича интересует именно это?
Я удивленно уставилась на Марию.
«А она не такая наивная, как показалась мне с первой минуты, и совсем неглупа. Девчонка довольно быстро меня раскусила!»
– Свекор никогда не спрашивал меня о том, что я думаю по этому поводу. Мы не обсуждали с ним причины гибели Алика. Но уж раз теперь зашел разговор на эту тему, то, по всей видимости, я обязана поделиться с вами своими подозрениями. Женщину зовут Ирина Букина. Я познакомилась с ней на нашей свадьбе. Ирина явилась на торжество вместе с Аликом и считала себя его невестой. Но, насколько мне известно, Алик Васильевич жениться на Букиной не собирался. Напротив, не знал, как отделаться от назойливой партнерши. И вот тогда-то Букина и сказала, что без нее Алик никогда больших денег не получит, а будет всю жизнь клянчить их у отца. Не знаю, что Букина имела в виду, произнося данную фразу, – то ли что она считала себя классным специалистом, то ли что вместе с Аликом они затевали какую-то аферу, но после ее слов Алик притих и все оставшееся время не отпускал от себя. Я поинтересовалась у Алексея, что за особа эта Букина, а муж похвалил ее как профессионала в финансовых вопросах. Вот, собственно, и все.
Мария улыбнулась своей печальной улыбкой и закрыла за мной дверь. Вновь послышалось легкое стрекотание видеокамеры. Вдова явно следила за «сотрудником свекра».
Спустившись вниз, я чуть не проскочила мимо своей «девятки», напрочь забыв, что приехала на машине. Мысли были заняты поглотившим меня расследованием, и, если честно, в голове был полный сумбур. Эх, сейчас бы горячего кофе, а то куда ни приди, предлагают этот новомодный напиток под дурацким названием «зеленый чай». Ну ладно бы летом для утоления жажды, так нет – суют под нос отвратительную жижу круглый год! Впрочем, сейчас не до чая с кофе. Пора было поторопиться, так как я решила сегодня же заскочить в «Зебру», а сотрудники рекламного агентства вряд ли засидятся допоздна без соответствующего распоряжения начальства, которого в данный момент и не существует.
Я выехала по раскисшему снегу на проезжую часть и понеслась в направлении «Зебры».
Итак, Мария… Экзотический цветок в парниковом саду. Ничего не знает, бизнесом мужа не интересовалась, с братом Алексея не общалась, зато во время собственной свадьбы не упустила ни одной мелочи, даже заострила внимание на словах малознакомой Букиной. К тому же именно ей после смерти мужа достается огромная квартира в престижном районе Тарасова, и именно она оказывается полноправной и единственной наследницей рекламной компании после убийства Прокопьева-младшего. Мотив понятен. С другой стороны, Мария – тоже жертва, чуть не лишившаяся жизни в автокатастрофе. Женщина собиралась стать матерью, что подтверждает ее благородные намерения создать полноценную семью. А загипсованная нога исключает возможность ее личного участия в убийстве Алика Васильевича – девушка с трудом передвигается на костылях. Конечно, Мария могла нанять убийцу и действовать через подставное лицо. Однако следственные органы установили, что Алик скончался от удара тяжелой керамической вазы по голове. Удар был нанесен сзади, в область затылка. А это говорит о том, что, скорее всего, преступник пришел в кабинет без оружия, – возможно, даже был хорошо знаком Прокопьеву, так как ничего не подозревающий молодой человек повернулся к убийце спиной. В общем, не стоит зацикливаться на несчастной вдове, которая, возможно, ни в чем не виновата. Убийцей мог быть кто угодно – сотрудник офиса, знакомый Алика и даже кто-то со стороны. И пропавшие деньги тому подтверждение.
Глава 3
К «Зебре» я подъехала, когда было уже совсем темно. Здание встретило меня темными окнами, и лишь где-то в глубине помещения горел свет. Дверь оказалась запертой. Я надавила на маленькую кнопочку звонка под вывеской с режимом работы компании.
– Закрыто, приходите завтра, – тут же послышалось из-за двери.
– Откройте, это детектив. Мне необходимо осмотреть кабинет погибшего Алика Васильевича Прокопьева. Дело не терпит отлагательств, – произнесла я требовательным тоном. – Долго я вас не задержу.
Послышался недовольный вздох, но дверь все же открылась, и миловидная девушка, отступив в сторону, впустила меня внутрь.
– Иванова Татьяна Александровна, – представилась я и показала лицензию частного детектива.
– Вика Малышева, секретарь-референт, – вяло промямлила девушка, затем хмуро покосилась на нужную дверь, добавила: – Кабинет там, только он, кажется, заперт, а ключей у меня нет.
– Ничего. Это не проблема. Но вам, Виктория, придется пройти со мной.
К неописуемому изумлению сотрудницы, я достала из сумки отмычку и, с легкостью повернув замок, проскользнула в апартаменты бывшего начальника рекламной компании. Вика с открытым ртом осталась стоять за порогом.
Пошарив рукой по стене, я нащупала выключатель и зажгла свет.
В кабинете царили чистота и порядок.
– Везет, как утопленнику! – вздохнула я.
Как и предполагалось, все следы были наглым образом уничтожены.
На письменном столе аккуратной стопочкой лежали какие-то незаполненные бланки, в серебристой подставке стояли остро отточенные карандаши и гелиевые ручки, тут же красовался роскошный компьютер с огромным монитором.
Несмотря на яркое освещение, комната казалась мрачной. Я чувствовала себя неуютно среди этих чужих вещей. В довершение ко всему неприятное чувство вызывало огромное окно без жалюзи и занавесок и темное небо за ним.
Кроме письменного стола и дорогостоящего кожаного кресла, в кабинете уместился массивный диван, тоже кожаный и, по-видимому, очень мягкий. Слева от двери стоял аккуратный книжный шкаф с соответствующей рекламному бизнесу литературой. Верхняя полка шкафа оказалась пустой, и по всем правилам сюда напрашивалась какая-нибудь декоративная ваза или крупных размеров статуэтка.
Сейф оказался заперт. Его по-прежнему прикрывала картина с пейзажем зимнего леса.
Начнем со стола.
Усевшись в крутящееся кожаное кресло, я принялась выдвигать ящики и выгружать на стол их содержимое. Справочники, проспекты, журналы, мужской одеколон, упаковка бумаги для принтера, смятый носовой платок, пара дисков в прозрачных футлярах без названий, и больше ничего.
Ладно, идем дальше.
Я включила компьютер. Он загудел, и вскоре загорелся голубой экран монитора с ярлычками на рабочем столе.
Мне – профану в компьютерных делах, сильно повезло. Никакого пароля Алик Васильевич не заводил, а значит, и компьютерной информации ни от кого не скрывал. Щелкая мышкой, я принялась лазить по папкам и тайникам. Их было достаточно много, и вряд ли бы я справилась за один раз со всей хранящейся информацией, если бы не одно обстоятельство. Шикарная машина использовалась только в качестве партнера по играм – в памяти компьютера хранились десятки вариантов различных карточных игр. Прокопьев резался посредством Интернета в покер и преферанс, развлекался всяческими стратегическими игрушками.
Ни единой зацепочки, ни малейшего намека на что-нибудь подозрительное, да, честно говоря, и на профессиональную деятельность тоже! Просмотр дисков, найденных в ящике стола, ничем интересным и полезным меня не порадовал – обыкновенный рекламный материал по комплектации спальных гарнитуров. К тому же высветилась дата трехмесячной давности.
И на что ты надеялась, Иванова, на какую-нибудь случайность, на везение? Размечталась! Как бы не так!
В кабинете оказалось довольно прохладно, хуже того, по ногам дуло, словно я находилась у врат преисподней. «Пора заканчивать это бестолковое занятие. В конце концов, я же не мазохистка!»
Я выключила компьютер и с чувством легкого раздражения поднялась с кресла. Но вдруг заметила между столом и стеной полоску белой бумаги.
Стоп! Вот оно! Потянув тихонько за уголок, я выудила из щели фотографию. Качество снимка оказалось неважное – то ли фотограф был пьян, то ли руки у него росли не из того места. Словом, у меня создалось впечатление, что во время фотографирования объектив был накрыт марлей.
Сердце мое застучало так громко, что его, наверное, можно было слышать в приемной. Я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, сосчитала до десяти и успокоилась.
Я поднесла снимок поближе к глазам и наконец-то поняла, что на нем изображено. Во дворе многоэтажного дома, в этом нет сомнения, стояла какая-то машина непонятной модели, скорее всего иномарка. Рядом с автомобилем, практически спиной к фотографу, сидел на корточках мужчина в зимней куртке допотопных времен и вязаной шапочке. Голова у мужика оказалась опущена и наполовину скрывалась за воротником, так что рассмотреть было можно лишь скулы и часть носа.
«Есть и получше!» – прочла я на обратной стороне снимка. Предложение было написано печатными буквами, которые слегка расплылись – обычно такое бывает, когда на бумагу попадает вода.
Теперь самым важным на свете вопросом для меня был только один – кто изображен на фотографии? Вполне возможно, что этот снимок и мужчина на нем имеют отношение к убийству.
– Вика, ты еще здесь? – позвала я девушку, почему-то не пожелавшую войти в кабинет.
– Где же мне еще быть? – слабым голосом отозвалась секретарша.
– Подойди, пожалуйста, сюда.
– Не могу, я боюсь!
– Кого, меня? – недоуменно переспросила я.
– Нет, духа!
– Какого еще духа, Вика?
– Ну… духа Алика Васильевича. Я сама слышала, как он по кабинету летал, дверцами хлопал, – растерянно промямлила девушка.
Я выглянула в приемную, где, трясясь от страха, чуть живая стояла Вика.
– С чего ты это взяла? Ты же современная образованная девушка, неужели ты веришь в глупые предрассудки?
– Предрассудки? Да вы сами взгляните туда! – указывая в сторону книжного шкафа, пролепетала девушка.
Шкаф стоял на том же месте, и ничего подозрительного с ним не происходило.
– Внизу, в самом углу… – упиралась Виктория, – …лужа крови. Раньше ее там не было. А за ножкой шкафа лежит палец Алика Васильевича!
– Что?
Пришлось нагнуться и заглянуть под шкаф. В вязкой красной жиже валялась сигарета. Стерильных перчаток у меня с собой не оказалось, зато в сумочке отыскался пинцет для бровей. Выдернув из стопки со стола первый попавшийся лист бумаги, я аккуратно подцепила пинцетом сигарету и уложила ее на лист.
«Бабах!» – послышалось у меня за спиной.
Я обернулась. Бедная секретарша грохнулась в обморок.
«Какие мы нежные! Отключиться – дело не хитрое! Только как теперь тебя, дорогая Викуля, привести в чувство?»
Набрав в рот воды из графина, я с чувством попрыскала ею на лицо впечатлительной девчонки. Викины ресницы затрепетали, дыхание пришло в норму.
– Пациент скорее жив, чем мертв, – прокомментировала я.
– Кто, Алик Васильевич? – ожила вдруг Вика.
– Ты!
Вика боязливо скосила глаза в сторону шкафа.
– Да успокойся ты, нет там никакого пальца. Под шкафом валялась обыкновенная сигарета.
– А кровь?
– Крови тоже нет, как, впрочем, и духа. Форточка оказалась не запертой, вот по кабинету и гулял сквозняк. Ветром сдуло открытый пузырек с гуашью, которая растеклась по полу.
Позвав несколько минут назад Вику Малышеву в кабинет бывшего шефа, я собиралась показать ей фотографию, но передумала – мало ли что ей привидится с перепуга! Поэтому я засунула снимок в сумку, бросила туда же упакованную в бумагу сигарету и предложила подвести измученную девчонку до дома.
«Побеседую с ней по дороге, – решила я, – может, эта глазастая фантазерка еще чего-нибудь приметила?»
Секретарша Виктория Малышева жила в совершенно непотребном месте – Нефтянкине. Когда-то, до перестройки, в далекие советские времена, там находился временный поселок для рабочих нефтеперерабатывающего завода. Люди жили в вагончиках без воды и прочих удобств, месили ногами черную маслянистую землю, пропитанную мазутом, дышали ядовитыми парами и трудились на голом энтузиазме. Шли годы. Семимильными шагами Тарасов разрастался в длину и ширину, и рабочий поселок со временем превратился в заводской район, застроенный однотипными панельными пятиэтажками. Теперь шеренги грязно-серых домов, между которыми изредка попадались школы, детские сады и довольно часто магазины, стали называться Нефтянкино. Пейзаж остался тем же: заводская труба, выкидывающая в небо черные облака горящего пламени, и мазутный асфальт под ногами. Но тарасовцы – народ терпеливый, довольствуются тем, что есть, к тому же квартиры в этом районе относительно недорогие.
Прикинув, что добираться до Нефтянкина не менее получаса, я не стала спешить с вопросами, а не торопясь закурила сигарету.
Не успела я сделать и пару затяжек, как Вика раскашлялась. Глаза у нее покраснели, из носа потекла прозрачная жидкость.
– У тебя не аллергия случайно? – спросила я, выбрасывая в окно окурок.
– Угу, – сопя носом, ответила секретарша.
– Какого же черта ты молчала? – разозлилась я. – Мало тебе обморока на работе?
– Ну, мне неудобно было сказать.
– Неудобно штаны через голову надевать! Как же ты в офисе от дыма спасалась? Или у вас все некурящие работают?
– Не все, – принялась оправдываться Вика, – просто Алик Васильевич сам не курит, то есть не курил и другим не разрешал. Все выходили курить на улицу.
– А кто это, все?
– Ну, Денис Николаевич – наш программист, дизайнер Аркадий, Ирина Константиновна тоже.
– Артем Скороходов курил?
– Курил. Только он в офисе почти не бывал, он же курьер.
– Ты знаешь, какие сигареты он курил?
– Кто, Артем? – Вика уставилась на меня своими красными сердитыми глазами. – «Бонд». А почему вы спрашиваете? Думаете, это Артем бросил окурок, когда… ну, когда заходил в кабинет к Алику Васильевичу?
– Пока я еще ничего не думаю. Даже не знаю, когда и как сигарета туда попала.
– Почему же тогда считаете, что Прокопьева убил Артем? Это все из-за Букиной! Она про Артема следователю всякой ерунды наговорила. А я знаю – Темка шефа не убивал, он просто не способен на такое!
– И что наговорила Букина? – поинтересовалась я.
– Сказала, что видела, как Артем заходил в офис около восьми часов вечера. А еще припомнила, что он грозился убить Алика Васильевича, если тот будет ко мне приставать.
– А он угрожал?
– Вот, видите, и вы поверили. Господи, конечно же, нет! Артем никому не угрожал. Просто сгоряча ляпнул глупость, а Ирина Константиновна услышала.
– Да уж, слово не воробей – вылетит, не поймаешь!
– Ну, не убивал он его!
Крупные слезы хлынули потоком из Викиных опухших глаз. Испугавшись, что в результате очередного расстройства с ней опять что-нибудь случится, я поспешила успокоить девчонку:
– Не реви, слезами горю не поможешь. Я так поняла, что Артем Скороходов твой друг?
– Это мой парень, мы с Артемом со школы встречаемся. Он и в «Зебру»-то только из-за меня устроился.
– Вот и замечательно, значит, мы с тобой на одной стороне, – улыбнулась я.
– Как это? – удивилась Вика.
– А вот так. Никакого отношения к милиции и приходившим в «Зебру» оперативникам я не имею. Я частный детектив. Разве ты не прочла это в моей лицензии?
Вика замотала головой.
– Так вот, – продолжила я, – по просьбе Прокопьева Василия Сергеевича я занимаюсь этим расследованием. Он, кстати, тоже сомневается в виновности Скороходова.