– А вот, – оживленно заговорила она, оборачиваясь, – посмотри, какой конь!
Она обошла чалого и тут же вернулась, ведя в поводу саврасого жеребца – светло-рыжего с темной полосой по хребту. У него были маленькая голова, уши торчком, изогнутая шея и прямые, как копья, сухие ноги с маленькими копытами без волос на бабках. Конь был покрыт чепраком, седло было отделано заклепками, а уздечку покрывали белые ракушки, предохраняющие всадника от дурного глаза.
– Это настоящий сауран! – рассказывала Тзана. – Старики говорят, что он происходит от дикого коня. Ест меньше хомяка, а неутомим. Его бег, как полет стрелы! Его ноги, как крылья сокола!
Нахваливая саурана, девушка подошла совсем близко, коснулась Сергия бедром, и кентуриону отказала его обычная сдержанность – он крепко обнял Тзану. Тугие, почти твердые груди приятно вдавились в область сердца преторианца, а черные девичьи глаза глянули с расстояния меньшего длины ладони. Тзана не сопротивлялась. Выхватив тонкий кинжал, она уткнула его в бок Сергию и сказала ласково:
– В нашем племени есть закон – прежде чем выйти замуж, девушка должна убить трех врагов. Два скальпа я уже сняла.
Сергий убрал руки – в ладонях все еще жило ощущение теплого, гибкого тела – и глухо проговорил:
– Прости.
– Да за что? – сладко улыбнулась Тзана и хихикнула: – У тебя такие сильные руки.
Роксолан затрудненно вздохнул.
– Ты слишком хороша, чтобы оставаться спокойным, – сказал он. – Как сохранить кровь холодной, когда ты так близко, что я даже улавливаю твое дыхание?
Девушка ничего ему не ответила, только сняла платок и мотнула тяжелой копной волос. Посмотрела на Сергия, глаза в глаза. Ресницы ее дрогнули, нагоняя тень.
– Тзана.
Девушка томно закинула руки за голову, собирая волосы, тонкая сорочка красиво облепила груди. Соски набухали и твердели, буравя ткань, – у Роксолана даже губы пересохли. Тзана неожиданно опустила руки и быстро проговорила:
– Покупай коня, а то дядя идет!
– Я беру его, – громко сказал Лобанов, не глядя на саурана.
Подошедший сармат одобрительно покивал. Он снял остроконечный башлык, оголяя бритую голову с одним пучком волос, заплетенным в косицу, вытер пот со лба и натянул свой головной убор снова. Бросив Тзане пару слов, он отошел, громко выкликая Сара.
– Сколько? – спросил Роксолан, продолжая глядеть на Тзану.
– Десять аурей, – ответила девушка, не отрывая своих глаз от его лица.
Это было дорого, но Сергию было не до бухгалтерии. Он отсчитал десять золотых кружочков с профилем императора и протянул Тзане:
– Я хотел бы увидеть тебя еще.
– Ты хочешь… меня? – созорничала девушка, принимая плату.
– Да!
Тзана подбросила монеты на ладони, те зазвенели.
– Дядя сказал, что мы уезжаем домой через два или три дня, – проговорила она. – Я живу за Тизией, мы поедем до Апула, до Бендисдавы.
– До Апула? Тогда я найду тебя!
– Если найдешь, – дразняще улыбнулась девушка, – я поверю, что твое желание не слабее твоих рук.
Она протянула ладонь и положила ее Лобанову на грудь.
– Твое сердце бьется часто! – сказала она довольно. – Послушай мое.
Роксолан дотронулся до теплой кожи под девичьей сорочкой, сдвинул ладонь, приподнимая тяжелую грудь, и уловил взволнованный перестук. Убедившись, что заразила Сергия сердечной хворью, Тзана отняла руку и передала ему поводья:
– Конь твой!
Глава шестая,
в которой выясняется, что грузят на того, кто везет
Префект претории Марций Турбон пробудился до свету. Потянувшись, он сел и задумчиво почесал живот. «Кровать надо новую…» – притекла к нему неспешная мысль. Префект похлопал по изножью, отделанному бронзой, с гирляндой из листьев, выложенных серебром, и красномедных ягод. Покачав изголовье с серебряными накладками, вычерненными рисунком – сатиры и менады вьются меж деревьев, он услышал скрип. Да, сдает дерево. Ложе досталось префекту от отца – добротная «павлинья» кровать. Так ее называли из-за волнистого расположения пятен на дощечках ретийского клена, коими кровать была оклеена.
Вздохнув, Марций Турбон сунул ноги в домашние шлепанцы-сокки и встал. Раб-кубикулярий[46] уже приготовил для хозяина большой посеребренный таз с затейливой чеканкой, полный чистой холодной воды. Префект с удовольствием омыл лицо. Раб, престарелый Фульвий, уже был рядом и протягивал полотенце.
Марций прополоскал рот, вытерся и приказал:
– Фанния ко мне.
Кубикулярий поклонился и вышел. Почти тут же в дверях нарисовался Фанний Цепион, цирюльник и пройдоха. Грешков за этим кудрявым молодчиком водилось немало, но префект пока прощал ему – уж больно хорошо Фанний управлялся с бритвой.
Марций уселся на табурет и сложил руки на коленях.
– Ну что ты на меня уставился, как коза на горох? – добродушно проворчал он. – Приступай!
Раб поклонился, достал острую бритву, наточенную до зеркального блеска, и горшочки со снадобьями.
– Хозяин хорошо выглядит, – прожурчал Фанний, смешивая жир с золою и пахучим порошком.
– Да что ты говоришь… – усмехнулся префект.
– Истинную правду!
– Брей, давай, правдолюбец!
Фанний, подержав на подбородке и щеках хозяина мокрую горячую ткань, нанес мазь, а после нежно, трепетно провел бритвой.
– Говорят, наш принцепс меняет власти Рима, – болтал цирюльник. – Раньше над районами прокураторы стояли, а нынче кураторы поставлены, все из императорских отпущенников. Это правда?
Фанний отнял бритву, чтобы услышать ответ, и префект претории буркнул:
– Правда.
– А самым главным будет городской префект.
– Фанний, скажи, зачем тебе это надо знать?
– Как же! Городской префект тоже из отпущенников. Вот, дадите мне вольную – и пойду я в магистраты.[47]
Марций фыркнул в негодовании, и цирюльник поспешно отдернул руку с бритвой, дабы не нанести порез.
– Нашелся магистрат. Добривай скорее!
– Всё, всё уже!
Фанний аккуратно вытер префекту лицо – и смазал зудящую кожу своим знаменитым составом – пощипывающим и холодящим. Потом раб мигом собрал свои причиндалы и удалился.
– Вольную ему… – проворчал префект. – А брить меня кто будет? Куратор?
Он прошел к домашнему алтарю и сотворил молитву очагу, пенатам, предкам. Заботливо отряхнул пыль со статуй богов, стоящих на столе терпентинового дерева. На душе стало спокойнее.
Накинув плащ, Марций Турбон вышел на террасу. И увидел, как раб-привратник поспешно раскрывает створку ворот перед всадником в красном с золотом. «Не иначе, императорский вестник…» – встревожился Марций. Он угадал.
Лощеный гонец осадил коня у самых ступеней, лихо соскочил на дорожку и вытянул руку в салюте.
– Аве, сиятельный! – произнес он четко и звонко. – Принцепс велит тебе явиться к прандию![48]
– Я буду послушен воле принцепса,[49] – склонил голову Марций.
Вестник грохнул кулаком в свой золоченый панцирь и ловко вскочил в седло. Дробно простучали копыта, и вот раб закрывает скрипучую створку. «И ворота надо менять…» – мелькнуло у Марция Турбона.
Задолго до полудня префект претории явился на Палатин, ко дворцу Флавиев, где происходили парадные приемы. Под высоким сводом арки главных ворот, над которой будто приплясывала квадрига Лисиппа и пошевеливались бронзовые возницы – Аполлон с Дианой, – Марций прошагал на дворцовую площадь. Она была окаймлена колоннадой из желтого нумидийского мрамора и целым строем бронзовых статуй – щедро вызолоченных нимф, муз, граций.
Высоченные двери парадного входа, выложенные серебряными пирамидками, стояли открытыми, приглашая в просторный вестибул. Префект переступил порог дворца и зашагал между двумя рядами преторианцев. Неподвижные, блистающие драгоценными металлами поножей, панцирей и шлемов, гвардейцы императора и сами походили на статуи.
У дверей Регии – Тронного зала – Турбон остановился. Тут же из-за колонн вышел магистр дворцовой службы в белоснежной тоге с широкой пурпурной полосой, величавый и преисполненный достоинства.
– Префект Марций Турбон? – спросил он вполголоса.
– Как видишь, – сухо ответил Марций. – Доложи величайшему, что я прибыл и жду его приказаний.
Магистр молча развернулся и скрылся за колоннами. А префект остался скучать в ожидании вызова, слушать далекие гулкие шаги и разглядывать створки гигантских дверей. Полированное дерево, из которого их сделали еще при Веспасиане, совершенно не было видно под инкрустациями из слоновой и черепаховой кости, лазурита и малахита, золотых и серебряных накладок. Не дверь, а ювелирное украшение. А как же иначе? Ведь эти створки открывались в тронный зал, где северные варвары или чужеземцы с Востока могли лицезреть самого принцепса, первого доминуса[50] Великого Рима!
Префект задумался. Адриан никогда не звал его по пустякам. В последний раз Марций докладывал об успешной ликвидации «врага государства и народа римского» Каара по прозвищу Зухос, виновника многих бед и несчастий, едва не завладевшего Египтом. Это было на прошлой неделе. Что его ждет сегодня? Марций усмехнулся. Пока что судьба вела его в гору, все выше и выше поднимая над низинами обычной жизни. А всё – благодаря близкому знакомству с Адрианом. Мог ли Квинт Марций Турбон из города Эпидавр, незнатный уроженец Далмации, надеяться на то возвышение, которого достиг ныне? С будущим принцепсом он впервые встретился четырнадцать… нет, пятнадцать лет назад. Тогда Марций был примипилом во Втором Вспомогательном легионе, стоявшем в Аквинке. Публий Элий Адриан служил вместе с ним – трибуном-латиклавием.
За три года до своей смерти Траян назначил Турбона командующим Мизенским флотом, а через год направил в Кирену, где восставшие иудеи зверски убили двести тысяч жителей. Марций привел в Кирену флот и Седьмой Клавдиев легион и расправился с бунтовщиками не менее жестоко, а их вождя, Андрея Луку, распял. Траян оценил верного далматинца и сделал его прокуратором Мавритании Цезарейской. Должность была хлопотная, но занимал он ее недолго. Траян умер, новым принцепсом стал Адриан. И сразу же вспомнил о Марции. Адриан – человек недоверчивый, но, уж если ты доказал свою полезность и преданность, он тебя не забудет и не обойдет милостью. Правда, и дело поручит опасное и трудное до предела. Так и случилось. Адриан удостоил Марция повязок префекта Египта – для пущего величия – и бросил в Мезию и Дакию усмирять сарматов с роксоланами. Едва осела пыль над степью, едва кровь впиталась в землю, как Марция вызывают в Рим и поручают его заботам преторию. И что теперь? Он достиг вершин и наибольших почестей для человека всаднического сословия. Неужто Адриан продвигает своего человека еще выше? Посмотрим.
Примечания
1
Секутор – гладиатор, вооруженный мечом и щитом, был защищен поножем на левом бедре, наголенником справа, обмоткой на правой руке и шлемом.
2
Гладий или гладиус – римский короткий меч (50–65 см), заимствованный у испанских воинов (gladius hispanensis), приспособленный и рубить, и колоть.
3
Сестерций – основная денежная единица в Риме – монета из аурихалка (латунь), весом 27 грамм. 4 сестерция составляли 1 серебряный денарий. 25 денариев равнялись 1 золотому ауреусу. 1 сестерций делился на 2 бронзовых дупондия или 4 медных асса. 1 асс состоял из 2 семисс или 4 квадрантов.
4
Локоть – мера длины, 52 см.
5
Ланиста – содержатель гладиаторов. Ланиста покупал бойцов, сдавал их в аренду, обучал и т. д.
6
Сатурнин день – суббота.
7
Инсула – многоквартирный дом. Помещения на первом-втором этажах бывали даже роскошны, а вот на последних селились бедняки, не знавшие удобств вроде канализации.
8
Марсов день – вторник.
9
Вестибул – прихожая римского дома.
10
Триклиний – трапезная.
11
Префект претории – начальник императорской гвардии, одна из высших должностей, доступных для сословия всадников.
12
Консуляр – почетное звание для бывшего консула.
13
«Петухами» германцы презрительно звали римлян за их привычку украшать шлемы перьями (обычай, заимствованный у галлов).
14
Время суток у римлян делилось на 24 часа: 12 часов длился день и 12 часов – ночь. И день, и ночь делились на стражи. Четвертая ночная стража – с двух до шести. Надо полагать, Луций пробудился в пятом часу утра.
15
Каждый богатый римлянин, как правило, обзаводился клиентами – отпущенниками и свободными, которых он брал на содержание, становясь для них патроном.
16
Атрий – внутренний дворик в римском доме.
17
Экседра – комната, имевшая отдельный вход-выход – либо в атрий, либо во двор-перистиль. А то и на улицу.
18
Спортула – букв. «корзинка». Так назывался сухой паек, которым патрон оделял клиентов. Иногда спортула выдавалась мелкими деньгами.
19
Рыбный соус.
20
Длинный рукав римляне считали признаком изнеженности, не подобающей мужчине.
21
Калиги – сандалии легионера на тройной подошве, подбитой медными гвоздями. Кальцеи – римские сандалии, в отличие от эллинских – высокие, в эллинские обували рабов.
22
Каструм – военный лагерь, база.
23
Венедскими горами римляне называли Карпаты. Южные Карпаты именовались Серрорскими горами, а Восточные – Бастарнскими Альпами.
24
Данувий – Дунай.
25
Римский фут – 29,6 см. Шаг (5 футов) – 1,48 м. 1 миля (1000 шагов) – 1,48 км.
26
Канаб – поселок при военном лагере.
27
Примипил, «первым бросающий копье», – звание старшего кентуриона, командира первой кентурии первой когорты.
28
Высокое звание для преторианца. Выше только преторианский трибун.
29
Корникулярий – доверенный секретарь, помощник.
30
Трибун-латиклавий – третий по значительности чин в легионе. Сыновья сенаторов производились в латиклавии хотя бы на год-два, чтобы набрать «стаж».
31
Палус – ранг. Гладиаторы делились на пять палусов, первый был высшим.
32
«Вольное посольство» (legationes liberae) было официальной командировкой по частным делам.
33
Ликтор – сопровождающий посланника или высокое должностное лицо. Нес на плече фасции – пучок розог и топорик – как символы власти, могущей карать.
34
Ариминум – ныне Римини. Патавиум – Падуя.
35
Октофоры – носильщики, числом восемь, таскавшие носилки.
36
Реальное историческое лицо.
37
Декурион – командир турмы, эскадрона из 30 всадников. В але – 10 турм.
38
Сингидун – ныне Белград.
39
Контуберний – наименьшее по численности подразделение в римском легионе, состояло из восьми бойцов, деливших одну палатку и питавшихся из одного котла.
40
Налучье, куда можно прятать и лук, и колчан со стрелами.
41
Ауксилларии – вспомогательные войска, набранные из неграждан Рима – перегринов.
42
Квестор – здесь: заведующий финансами легиона.
43
Тессерарий – младший офицер, в обязанности которого входила организация караулов и передача паролей.
44
Вексиллатион – часть римской армии. Комплектовалась из провинциалов, проходивших службу в основном в местах проживания.
45
Vale! (Лат.) – Прощай!
46
От слова «кубикула», как называли спальню.
47
Магистрат – чиновник.
48
Прандий – полдник.
49
Принцепс – более верный титул, чем император.
50
Доминус, или дом, – господин.