– Я же говорил – уговоры у меня получаются! – воскликнул Величковский даже с некоторой горделивостью. – Доверяют они мне. Глупые, – добавил он для убедительности.
– Так это твоя работа?
– Вы имеете в виду…
– Фотографировал ты?
– Ну.
– Послушай, Дима… Я понимаю, когда говорят «да», понимаю, когда говорят «нет». Но я не понимаю, когда говорят «ну»! Скажи мне, пожалуйста, что означает эта конская погонялка?
– Какая погонялка? – Величковский был, кажется, испуган неожиданным вопросом.
– Конская! Лошадиная! Кобылья! Жеребячья!
– Вы же сами спросили…
– Ты фотографировал этих толстозадых красавиц?
– Ну.
Пафнутьев обессиленно откинулся на спинку стула и некоторое время сидел, уставившись в противоположную стенку. Он прекрасно понимал значение злосчастного «ну», это было своеобразное, смягченное, но все-таки утверждение, то же «да», но с вопросом, дескать, да, согласен, но не окончательно, произнося «ну» вместо «да», человек как бы и соглашается, но оставляет себе запасной выход.
– Где ты познакомился с Юшковой? – устало спросил Пафнутьев, уже не надеясь на ясный ответ.
– Так она же ко мне пришла квартиру снимать!
– Почему она пришла именно к тебе?
– Я же сказал – Игорь направил. Она – Игорёвая. Чтобы вам было понятнее, могу сказать по-другому… Светка – человек Игоря.
– Сколько ты с нее получал за квартиру?
– Не надо меня дурить! – взвился Величковский. – Ничего я не получал! Ни копейки!
– Сдавал квартиру даром?
– Ничего я ей не сдавал! – выкрикнул Величковский и даже отвернулся обиженно, будто обошлись с ним незаслуженно грубо.
– Чем же она с тобой расплачивалась? – спросил Пафнутьев, прекрасно сознавая, как к этому вопросу отнесется оцепеневший в углу Худолей.