Видя, что женщина пока не собирается вырвать ему глаза или порвать как медицинскую перчатку, неожиданно густым баском пояснил: – Я тут ни при чем, мне, видите ли, приказали.
– Кто приказал? – тут же отреагировал Баздырев.
Уже с напором патологоанатом пояснил:
– Приезжал заместитель главного санитарного врача Москвы, сказал: немедленно отвезти в крематорий невостребованные трупы месячной давности. Разорался тут, говорит, разводим тут антисанитарию, трупы с червями, обещал разогнать всех, уволить.
Он пожал плечами, снова обвел взглядом присутствующих, но сочувствия не дождался. В обители смерти патологоанатом – не друг.
– Когда его отвезли? – нетерпеливо спросил Баздырев.
Патологоанатом глянул на настенные часы, развел руками:
– Полтора часа назад.
– Догнать! – глянув на свои часы, бросил Баздырев. – На какой машине увезли?
– Ну, на нашей, такая, типа «буханки»...
– Номер какой?
– В журнале записан.
– Где журнал? – Баздырев терял терпение: морг – чертово место, где время для «гостей» остановилось навсегда.
Малосольный бросился в соседнее помещение, принес журнал.
– Вот номер машины.
– Ребров, надо перехватить.
– А если план «Перехват» объявить? – предложил Куроедов, ошалевший от перспективы «документирования» этого могильного водевиля.
– Пока я его согласую, покойного можно будет не только кремировать, но и воскресить, – брякнул Баздырев и, спохватившись, глянул на Аллу, – простите...
Но она не прореагировала.
– Телефон водителя знаешь? – Баздырев готов был душу вытрясти из Васи.
– Нет, – сделал вымученную гримасу патологоанатом.
– А крематория?
– Где-то в журнале записан. – Он раскрыл журнал: – Вот, вот этот...
Баздырев переписал номер машины и телефон в свой потрепанный блокнот, сунул его в карман.
– Едем!
Во дворе в тени одноэтажного «анатомического театра» Куроедов продолжил исполнение предначертанной ему роли.
– Как фамилия санитарного врача?
– Не помню. Он удостоверение мельком показал, я толком и не прочитал, – ответил Малосольный.
– Дальше что было?
– Как я сказал, он разорался: немедленно отвезти труп на кремацию! А потом он сказал, чтобы я пошел, ну, позвонил и вызвал сюда главного врача больницы. И я вот пошел в коридор, стал звонить по служебному телефону.
– Так, это ясно. Только не понимаю, как и при каких обстоятельствах произошла подмена бирки?
– Я не знаю, – устало сказал Вася.
Куроедов глубоко вздохнул, чтобы продышаться: предстояло вновь возвращаться в морг.
– Пошли обратно. Будем проводить следственный эксперимент.
– Пошли, не напугаете.
– Сколько у вас сейчас на сохранении усопших?
– Жмуриков?
– В каждой профессии свой цинизм, – проворчал Куроедов.
– А как у вас называют нераскрытое убийство, – парировал патологоанатом, – висяк или глухарь?
– Глухой висяк... Так сколько же у вас на сохранении тел усопших? Или вы их не считаете?
– Считаем. Четырнадцать... Нет, тринадцать.
– С исчезнувшим или без него?
– И с исчезнувшим, и без него. Не путайте меня. С этим последним была организована запланированная неразбериха: трупы ведь, так сказать, местами поменялись... Этот, который был Зайцев, у окна лежал... Теперь эта бомжатина лежит...
– Они что, у вас сами поменялись местами, а потом и – бирками?
– Навряд ли...
– Сколько вы отсутствовали?
– Да минуты две-три... звонил главврачу, как сказал уже. А у него как раз обход был. Он сказал, что сможет минут через пятнадцать прийти, не раньше. И вот в это время, да, точно! – Василий хлопнул себя по лбу. – Это ведь зам главного санитара и сделал! Он подменил мертвецов, сволочь...
– Потрясающая догадка! – иронично заметил Куроедов. – Вас можно смело ставить начальником уголовного розыска... Как выглядел этот зам. главсанитара?
– Невысокий, с бородкой и усами, волосы черные, густые, нос с горбинкой.
– Еще какие приметы запомнили? Цвет глаз...
– Нет, не запомнил. Неприятно смотреть на него было... А еще на руке был маленький круглый шрам, типа от кислоты.
– На какой руке?
– Кажется, на правой.
– Никуда не отлучайтесь. Будем проводить следственный эксперимент. По-взрослому.
– Это как?
– Будем выяснить, кто в помещении морга совершил преступное деяние в особо циничной форме. Двое усопших, естественно, отпадают. Остаетесь вы и этот ваш мифический зам. главсанитара...
Куроедов встал, подошел к Алле Сергеевне, все это время неподвижно сидящей на табуретке с устремленным в окно взором.
– Алла Сергеевна, вот заключение судмедэксперта. – Он протянул документ, – о наличии в органах пищеварения вещества из группы цианидов.
Неожиданно Алла, схватив бумагу, швырнула ее на пол.
– Все вы здесь – негодяи! Устроили при мне этот спектакль! Уже ничего не стыдитесь. Побойтесь Бога! Как вы можете? Этот бомж порядочней всех вас!
Не говоря больше ни слова, она вышла из здания морга, хлопнув дверью. В следующую минуту послышался звук отъезжающего автомобиля.
«ПОРЯДОЧНОГО» ПОКА НЕ КРЕМИРОВАТЬ
Судьба слепа, но разит без единого промаха.
Влодзимеш Счисловский
Куроедов глубоко вздохнул.
– Так, гражданин Малосольный, «порядочного»... пока не кремировать. До особого распоряжения.
– Ну, дела... – Василий покачал головой. – Теперь хоть самому – в топку.
– Всему свое время...
– Что-то меня знобит... – вздохнул патологоанатом. – Не хотите ли спиртику для согреву? Не беспокойтесь, не «секонд-хенд», для постояльцев у нас – формалин.
Малосольный достал пластиковую бутыль, выжидательно глянул на Куроедова.
– Давай... по махонькой, – махнул рукой следователь.
* * *
А в это время Баздырев и Ребров пытались кардинально скорректировать последний путь, в который отправился покойник Зайцев. Их «жигуленок» несся по улицам, подпрыгивая на ухабах. Баздырев безуспешно набирал номер телефона крематория.
– Чертов крематорий. Все время занято! Не думал, что с утра столько желающих. Сергей, давай пока звони нашему дежурному, пусть в Пеньковский поселковый отдел звонит, чтобы нашего мертвеца перехватили, не сжигали.
Ребров кивнул. В трубке зазвучал служебный голос:
– Дежурный по ОВД «Стригунино» Макаров.
– Коля, привет! Это Ребров, – затараторил Сергей. – Слушай, дело государственной важности! Позвони в Пеньковский отдел, скажи, пусть срочно в крематорий дуют. Там покойника Зайцева...
– Да не Зайцева, – поправил Баздырев. – Гриша он, как на бирке написано...
– Да, это самое, этого Гришу чтоб в печь не совали...
– Вы там чего, с бодуна? – отреагировал Макаров.
– Блин, да не с бодуна, Коля. С морга...
– Звони сам, мне крематорий не подчиняется, – раздраженно ответил дежурный и положил трубку.
– Черт бы побрал этого Макарова! – отреагировал Баздырев. – Недаром его прозвали «человек-ПМ»! Позвоню-ка сам пеньковским операм! – Он открыл блокнот, нашел номер, набрал: – Саня, Кривопустенко, это ты? Баздырев... Послушай меня внимательно. Срочно езжай в крематорий!
– Хорошее пожелание, – ответил Кривопустенко.
– Не перебивай! – с раздражением продолжил Баздырев. – Там одного покойника под именем Гриша должны сейчас кремировать. Уже привезли, наверное. Под любым предлогом останови их. Скажи: прокурорское решение, криминальный труп, надо его на экспертизу. Что хочешь делай...
– Кто ж без документа даст? – резонно отреагировал Саня. – Нарушение прав личности трупа!
– Сам лезь вместо него в печь! Ты опер – или кто? Помоги!
– Хорошо, сейчас поеду, – недовольно отозвался Саня. – Если бензина хватит!
– Задрал ты меня!
Баздырев отключил телефон, глянул на водителя.
– Поднажмем, Петрович?
– «Жигуль» – не птица.
Понимая «особенность» Петровича, считавшего, что ему положено знать, разумеется, в разумных пределах, оперативную задачу, Баздырев понял, что пора вводить шофера в суть дела. Все же Петрович – член команды, не таксист какой-нибудь. И тогда Петрович выложит за баранкой всю душу, выжмет из железа на колесах все, что можно.
– Ладно, ладно расскажу... Стыдоба, говорить не хочется. Обвели нас Петрович, вокруг пальца, как последних лохов. Поменяли у двух мертвецов бирки с именами. Понимаешь? Подложили нам бомжа Гришку, а нашего Зайцева в крематорий увезли. Уже вот два часа назад.
– Значит, обвели вокруг пальца мертвеца? – обобщил ситуацию Петрович. – Случай, надо признать, редкостный.
Удовлетворившись полученной информацией, Петрович тут же выжал педаль газа до упора.
– Только вот какого пальца и какого мертвеца? – усмехнулся Ребров.
– Наверное, наш Зайцев много долгов оставил после себя... – изрек Баздырев. – Что и после смерти в покое не оставляют.
Рискованно обгоняя машину на изгибе трассы, Петрович заметил:
– Суетиться не надо... Что тебе отмеряно судьбой, тем и довольствуйся. И главное – тщательно пережевывай пищу... Так моя покойная соседка всегда говорила.