«ГЗ» - Ермак Александр Николаевич 2 стр.

Слухи всегда сопровождают большие события. Но. Пожар в МГУ произошел 21 апреля 2006. То есть через месяц после начала столкновений в районе парижской Сорбонны. Там несколько сотен молодых манифестантов забрасывали полицейских и жандармов, охраняющих подступы к зданию университета, всем, чем придется. В ход шли камни, «файеры», бутылки с зажигательной смесью. В ответ полицейские и жандармы использовали слезоточивый газ и водяную пушку. Как писали газеты того времени: «Отступая от здания Сорбонны на соседние улицы, демонстранты перевернули и подожгли несколько автомобилей, а также разгромили навесы нескольких кафе в Латинском квартале. В книжном магазине, расположенном на углу площади Сорбонны и бульвара Сен-Мишель, начался пожар. Над группами манифестантов разносятся крики „Долой государство, полицию и работодателей!” и другие антиправительственные лозунги…»

Да, повторить Сорбонну хотелось бы, наверное, не одному российскому студенту-революционеру. Но у нас, в отличие от Франции, на данный момент совершенно другая историческая ситуация. Российские студенты, как и рабочие, интеллигенция, в нескольких поколениях пережив все прелести тоталитаризма, социально оказались совершенно пассивны. Да и взрывы ведь были анонимны: никаких требований, никаких лозунгов. Так что эта версия отпадает…

Мне нужно больше информации, и в «свободное от работы время» я двинул на Воробьевы горы.

Смотровая площадка. Столица, как на ладони. Сразу под крутым спуском изгибается Москва река. За ней – лужниковский стадион и дальше дома, дома, Шуховская башня, парк Горького, храм Христа Спасителя, Кремль, Останкинская телебашня…

Сюда, полюбоваться городом, приезжают гости столицы – свои отечественные и иностранные. На автомобилях и автобусах. Щелкают фотоаппаратами и языками:

– О-ля-ля…

– Фантастиш…

– Итс грейт…

– Как здорово-то, а…

У застольных торгашиков втритодорога покупаются матрешки, а также другие атрибуты «а ля рус» – буденовки, бескозырки, палеховские шкатулки, гжелеватые гуси, футболки с архаичной надписью «СССР»…

А еще здесь останавливаются свадебные кортежи. Из лимузинов и автомобилей попроще выходят расфуфыренные невесты и женихи, пьют шампанское с видом, блестят влажными глазами. Не долго. Согласно свадебному графику и тарифу.

Люди приезжают и уезжают. Остается вид, и остается то, что смотрит и на Москву, и на саму смотровую площадку – главное здание Университета, которое студенты называют запросто «ГэЗэ». Одна из семи высоток столицы. Самая из них непафосная достопримечательность, населенная веселым студенчеством и благородным ученым братом. Самая таинственная достопримечательность, уходящая вниз, как подозревают ее тусующиеся в интернете обитатели, на столько же этажей, как и вверх. Говорят, там, в подвалах, в суперсекретных лабораториях супесекретные ученые работают над суперсекретными проектами. Там в подвалах лежит громадная золотая статуя Сталина, которая должна была быть установлена на шпиле главного здания после окончания его строительства в 1953 году (но вождь, вместе со своим культом личности, умер до срока). Там в подвалах в эпоху «сухого закона» 1985 года по чикагскому образцу был оборудован упрятанный от посторонних глаз банкетный зал для высоких гостей. Там в подвалах проходит суперсекретое Метро-2, по которому из университета можно запросто доехать до Кремля…

Я смотрел на высотку со смотровой площадки и думал о том, как меняется здешний вид. Не так давно это здание единолично возвышалось над городом. А теперь справа растут высотки делового центра. А если отъехать в сторону от смотровой площадки, то можно будет видеть на горизонте не только университет, но и впивающиеся в небо десяткоэтажные жилые дома на Мосфильмовской улице. И, наверное, скоро в здешних окрестностях появятся еще высотки, которые будут соперничать с университетом за присутствие на горизонте. Ныне дома вырастают в столице в самых неожиданных местах – между другими домами, рядом с памятниками архитектуры – исторический пейзаж меняется. Вроде бы в соответствии с генеральным планом обустройства столицы. Только никто из москвичей в это не верит. Даже в правительстве говорят о гигантских взятках при строительных подрядах.

«Исторический пейзаж меняется» – снова подумал я. А не в этом ли дело? Да, в начале 21 века многое стало измеряться исключительно в деньгах. Сколько стоит квадратный метр земли на Воробьевых горах? Может быть, кто-то решил просто убрать с карты Москвы, с карты России это так подверженное взрывам и пожарам, такое небезопасное для людей здание? И на месте университета построить современный «пожаровзрывоустойчивый» жилой комплекс или бизнес-центр? Прекрасный вид, шикарное место. От инвесторов отбоя не будет. Глядишь, и через какое-то время кто-то с гордостью будет рассказывать:

– Теперь вот на Воробьевых горах живу. Ну, где раньше университет был…

– А университет где теперь?

– Да переехал куда-то…

Бредовая версия? На первый взгляд «да». Но если подумать, то в наши-то времена черт его знает. Если не самый крупный банк смог «потеснить» старое историческое здание Московского университета в центре столицы на Моховой, то почему бы кому-нибудь покруче и не вытеснить само главное здание с Воробьевых гор?

Я смотрел на величественное здание снизу вверх. Увы, в эпохи перемен все может быть…

Добавив в копилку версий новую, я вошел в само здание. Предстояла рутинная работа по сбору первичной информации от официальных представителей. По опыту всей моей работы я знаю, что чиновники обычно стараются не делиться информацией, а замалчивать ее. Не из зловредности, а так, на всякий случай, вдруг потом начальство наедет: разболтался, мол, перед журналистом, за место не держишься. Держатся ребята. Обычно крепко держатся. Так что я иллюзий не питаю, но все равно кто-то посмелее что-то может сказать по делу, кто-то невзначай что-то проронит или на что-то намекнет, и в итоге появится какая-то приличная пища для размышлений.

За первой попавшейся административной дверью выпрашиваю телефонный справочник МГУ и звоню. Первым делом, ректору. Но тут не все так просто. Чтобы поговорить с первым лицом университета, нужно сначала записаться через пресс-секретаря. И потом ждать. Сколько? Отвечает:

– Может быть и месяц.

Подождем. Но тем временем поработаем с остальными. Листаю страницы справочника и звоню, звоню, звоню. В службу безопасности, в службу гражданской обороны и чрезвычайных ситуаций, в отделение милиции, в пожарную часть, в медицинскую…

Кто-то вышел из кабинета на минутку, кто-то на пенсию. С кем-то договорился встретиться, с кем-то не договорился вообще.

Начальник отделения милиции капитан Капустин оказался вполне вменяемым человеком:

– Значит, у нас на территории работать будете… Что ж, чем сможем – поможем. Пока, к сожалению, порадовать вас особенно нечем. Следствие по взрывам и пожарам еще не закончено… Ну и вы, если что-то узнаете, поделитесь прежде, чем публиковать это в вашей газете. Давайте сотрудничать…

– Давайте…

А вот начальник службы безопасности засыпал вопросами:

– Из какой газеты? А зачем вам?… Ничего не знаю, ничего никому не скажу…

Это нормально. Это начальникам служб безопасности свойственно…

Председатель профессорского домового комитета шарахнулся от меня, как от прокаженного:

– Журналист? Нет, нет, нет…

Знаю, что не так давно была публикация о при– и деприватизации квартир в главном здании МГУ. Вот встревоженный народ и боится прессы-с. Можно понять…

Встречаюсь с университетскими начальниками разных уровней. Веду разговоры об МГУ, о ГЗ, о студентах и преподавателях. Между делом прогуливаюсь по самому зданию. Солидное строение. Мрамор. Высокие потолки. И запах, запах другого времени, другой эпохи. Сколько же гениев здесь ходило. И ходит, наверное. Я всматриваюсь в лица проходящих мимо студентов. Этот гений. И этот, наверное, тоже. А кто же из них тот злодей, что поджег университет, лишил жизни двух своих товарищей?…

Как я и ожидал, первые встречи с руководством не дали мне особо ценной информации, не помогли выбрать наиболее обоснованную версию происходящего в университете. Нужно было брать это здание не снаружи, а изнутри, общаясь с теми, кто приходит сюда не на несколько рабочих часов, а обитает здесь круглосуточно.

Думая о том, как и с кем завести бы нужное мне знакомство, я уткнулся носом в доску объявлений:

Последнее объявление меня весьма заинтересовало. Особенно указанный в нем адрес – одна из комнат общежития ГЗ. Не откладывая, я позвонил по здесь же указанному телефону:

– Здравствуйте, хочу подтянуть свой английский… Нет, не студент. Журналист. Еду в загранкомандировку… Да хоть сейчас. Я, вот, как раз, на первом этаже стою у вашего объявления… Иду…

Я быстренько поднялся на лифте, прошел по узкому коридору-лабиринту с дряхлым подгнившим паркетом. Вот и нужная комната. Судя по голосу в телефонной трубке, за дверью меня должна ждать представительница прекрасного пола. Стучу. Открывает. А она очень ничего, эта представительница прекрасного пола!

– Здравствуйте, я по объявлению…

– Да-да, проходите…

Мы быстро познакомились, договорились об оплате, графике наших встреч и начали:

– How you doing?

– Thank you, I’m fine! What about you?

– I’m kicking.

– What does it mean?

– Life is sticking, but I’m OK…

Вслед за своей преподавательницей – очаровательной Зоей – я повторял слова и фразы. Между делом разглядывал узкую с высоким потолком комнату. С одного ее конца высокое же окно с огромным подоконником, с другого – дверь в общую с соседней комнатой прихожую. Там, перед внешней дверью, еще две двери. Зоя мне показала, что за ними. За одной – умывальник с душем. За другой – туалет:

– If you need it, use it.

В комнате есть кровать. Одна, потому что Зоя аспирантка. Как она мне рассказала, студенты в таких комнатах живут по двое: кровать and раскладушка. Вторая полноценная кровать здесь не поместится, так как остальное пространство занимают необходимые для занятий стул, стол и бюро с книжными полками. Мебель старая – пропитанная все тем же гэзэшным запахом. А по верх него тонкий приятный аромат. Это, видимо, духи Зои…

На столе стоит old lamp – светильник из эбонита. Такие я видел в старом кино. С помощью таких энкавэдешники направляли яркий свет в глаза своим жертвам:

– Ты собирался взорвать Кремль и отравить товарищей Сталина и Ворошилова?!

– No, I’m innocent, – отвечаю на какой-то вопрос Зои. Как обучаемый, я могу позволить себе говорить невпопад. Она улыбается. По-моему, у нас складываются отношения. После занятия, до конца которого осталась буквально пара минут, можно будет выпросить a cup of tea и разговор на нужную мне тему. Come on!

– You are so beautiful.

Зоя не ожидала такой английской наглости. Замешкалась с ответом. И вообще ничего не ответила, так как в этот момент громко хлопнула внешняя дверь, и раздался крик:

– Я его видел! Я его видел!

Я посмотрел на Зою:

– What’s happening?

– Just a moment, please…

Она вышла из комнаты. Я последовал взглядом. В прихожей, прижавшись спиной к внешней двери, стоял высокий guy в очках, несколько облагораживающих розовое поросячье личико. Увидев Зою, он возбужденно повторил:

– Я его видел! Видел!

Из второй комнаты, запахивая халатик, вышла Зоина neighbor – Лиля:

– Турчик, что случилось?

Guy повторил еще раз, но уже несколько спокойней:

– Я его видел…

Лиля вздрогнула:

– Черного аспиранта? Снова?

– Да, – замотал guy головой, – это был он…

– Черный аспирант? – не понял я, тоже высунувшись в прихожую.

– Он самый, – снова подтвердил розовощекий.

Зоя покачала головой:

– Что же это, черный аспирант уже среди бела дня стал появляться…

Охота на черного аспиранта

Я недоумевал:

– Черный аспирант, он что, африканец? Почему черный?

Лиля с приходящим в себя «Турчиком» переглянулись. Зоя пожала плечами:

– Может, и африканец. Может, китаец или японец. Или грязный русский. Или потому что ночью обычно появляется. Никто его лица не видел.

– Да, – закивал «Турчик», – он черный. Он был весь в черном. И точно – лица я не видел…

– А почему аспирант? Он что, удостоверением размахивал?

Зоя кивнула на Лилю:

– Это пусть лучше она расскажет. Лиля у нас по всякой мистике – спец…

Лиля качнула своими почти школьными косичками:

– Это не мистика. И то, что сегодня случилось, только подтверждает существование черного аспиранта.

– Я же его своими глазами видел, – уже бодро и гордо подтвердил розовощекий «Турчик».

Лиля продолжала:

– Видите ли, когда-то очень давно в университете учился парень на филологическом факультете. Хорошо учился, так хорошо, что после окончания поступил в аспирантуру. И там у него все шло нормально, но вот диссертацию он не защитил. В один из дней просто исчез. Все разные догадки строили, куда парень пропал, а он так и не обнаружился. Но сразу после его исчезновения по ночам кто-то в черном стал по коридорам ходить, в комнаты заглядывать…

Я был разочарован:

– Это, наверное, какой-нибудь студенческий миф. Знаете, как бывает: в старых зданиях паркет сам по себе иногда скрипит. А двери порой просто сквозняком открывает.

Лиля снова тряхнула косичками:

– Можно, конечно, и не верить в существование черного аспиранта. Особенно если, в отличие от некоторых, собственными глазами не видел.

– Я видел, – влез «Турчик».

– Но вот какая штука, – вновь взяла слово Лиля. – Многократно подтверждено, что если встретить черного аспиранта накануне чего-то важного в твоей жизни, то оно не случится. Не получится, так же, как не получилось с защитой у черного аспиранта. Не важно, что ожидается: экзамен, зачет или еще что-то, но после встречи с черным аспирантом, это будет обязательно провалено…

Я обратился к розовощекому:

– Вы, надеюсь, ничего не провалите.

Еще минуту назад растерянный «Турчик» уже совсем преобразился. Подбоченился и приобнял Лилю:

– Мне нечего проваливать, я давно уже диплом получил. Кстати, я – журналист в третьем поколении, Артур Волосенко.

– Александр… Значит, мы – коллеги. В какой газете работаете?

– Не в газете, – снисходительно помотал он головой, – в известнейшем журнале.

– А как называется…, – не переставал я любопытствовать.

Но Лиля прервала меня:

– Что ж теперь делать? Я не хочу его видеть. Я боюсь.

– Я тоже, – кивнула Зоя, – он же теперь чуть ли не каждый день появляется. И такое ощущение, что именно наша комната его притягивает. Как будто черный аспирант за нами охотится. И мне страшно. Особенно ночью. Спать невозможно, к каждому шороху прислушиваюсь…

Лиля прижалась к Артуру.

– Может, в милицию обратиться, – предложил я, вспомнив оставившего приятное впечатление капитана Капустина, – пусть разбираются.

Зоя глянула на меня весьма скептично: