Моя младшая сестра Гулсум вышла замуж за три года до моей женитьбы. Она младше меня на два года, и ей было двадцать, когда родители решили выдать ее замуж. Но здесь произошло несчастье – так называли это в нашей семье. Муж Гулсум был ее однокурсником, они оба учились в медицинском институте в Москве. Мы тогда еще не знали, почему его послали в Москву, ведь он мог получить образование и на родине. Им обоим было по двадцать лет. Его отец был министром здравоохранения нашей республики. Вы даже не представляете, какие подарки они нам несли, сколько баранов зарезали, какую квартиру купили своему сыну в Москве! А потом оказалась, что этот негодяй Анвар самый настоящий наркоман. Хорошо, что у моей сестры был выкидыш и она не родила ребенка от этого мерзавца. Через два года они развелись. Бедная моя сестренка! Но кто мог подумать, что сын такого уважаемого человека и представитель такой хорошей семьи окажется наркоманом? Моя мать была безутешна. Ведь по нашим обычаям разведенная женщина – это почти падшая женщина, независимо от причин ее развода. Если бы не выкидыш, может, мы уговорили бы Гулсум потерпеть, но после этого случая она даже не могла находиться с Анваром в одной комнате. И состоялся развод.
Сестра устроилась работать в крупную западную фармацевтическую компанию, получила российское гражданство. Она никуда не хотела уезжать из Москвы, в отличие от нас всех, ставших для нее иностранцами. И через несколько лет встретила своего второго мужа. Он тоже был разведен, от первого брака у него был десятилетний сын. Тудор Григориу старше Гулсум на десять лет. По отцу он молдаванин, а по матери – русский. Высокий, симпатичный, голубоглазый. Нам с Рахимой новый ухажер Гулсум сразу понравился. Он хорошо одевался, говорил по-французски, умел произвести впечатление, был очень коммуникабельным и к этому времени уже несколько лет проработал на Западе. Конечно, ему нравилась моя младшая сестра, но еще больше ему нравилось положение нашей семьи. Отец не возражал против этого брака, он понимал, что Гулсум нужен муж. Если бы это был ее первый брак, разумеется, Тудор получил бы решительный отказ. Кто может отдать свою девочку за иноверца, пусть даже достаточно обеспеченного и симпатичного? Но когда женщина разведена, она как бы считается «товаром попорченным» и ей можно разрешить замужество даже с таким человеком, как Тудор. Не думайте, что я циник. Просто я решил рассказать все, как это было на самом деле. А мою сестренку я очень люблю. Одним словом, состоялась свадьба. К этому времени моей сестре было уже двадцать восемь – опасный возраст для незамужней женщины.
Вот такая у нас семья. Но вернемся к тому моменту, когда мой отец – Джапар Султанов – пригласил меня с женой и мою сестру с мужем провести в Лондоне рождественские каникулы. Заодно он пригласил и своего самого близкого друга – Салима Мухтарова, очень известного бизнесмена, портреты которого часто появляются в газетах нескольких стран. Супруга Салима – бывшая фотомодель Елена Сушко. Это была его третья жена. Салиму сорок пять лет. У него была мешковатая фигура базарного торговца с колхозного рынка, хотя он старался выглядеть более молодо, посещал косметические салоны, как-то даже приезжал к нам в Швейцарию, чтобы покататься на лыжах.
Можете себе представить эту картину? Мешок с картошкой на лыжах? Он падал даже в окружении трех инструкторов. Очевидно, есть люди, абсолютно не приспособленные к этому виду спорта. К тому же Салим вырос на Востоке и лыжи видел только в кино. Потом он бросил это бесполезное занятие.
Признаюсь, его супруга, лет на пятнадцать или даже двадцать его моложе, производила на меня очень приятное впечатление. И насколько я могу судить, не только на меня. Есть такие женщины, у которых секс написан на лице. А это была очень красивая самка, одно появление которой было способно наэлектризовать любую мужскую компанию. Этакое удачное сочетание фигуры певицы из группы «Виа Гра» с жеманностью Линды Эвангелисты. Нужно было видеть, как она одевалась и как умела себя подать! Конечно, Салим Мухтаров купил себе эту дорогую игрушку, но он мог себе такое позволить. Говорят, на его счетах много сотен миллионов долларов. Хотя я думаю, что его «цена» сильно завышена. Такие «бизнесмены» любят пускать пыль в глаза, чтобы понравиться чиновникам. Делают им дорогие подарки, приглашают в престижные рестораны. Конечно, он очень богатый человек, но, полагаю, тогда он стоил миллионов сто, не больше. Только не говорите мне, что это тоже огромные деньги. Я сам это прекрасно знаю.
Елена – украинка по отцу и татарка по матери. Высокая, зеленоглазая, с невероятной фигурой. Можете себе представить, какая гремучая смесь красоты и вызова? Представили? Тогда пойдем дальше. В общем, в Англии должны были собраться четыре пары. Моего сына я отправил к бабушке и дедушке на родину. Мой тесть попросил, чтобы внук был с ними, и я подумал, что так будет лучше для всех.
Отец позвонил мне двадцать второго декабря и сказал одну фразу, которую я потом долго вспоминал.
– Приезжай вместе с Рахимой. Я пригласил Гулсум с мужем и Салима с его женой. Никого больше не будет. Будут только свои.
Глава 2
Мы вылетели с женой в Лондон, купив два билета бизнес-класса. Рейс семьсот тринадцать вылетел из Цюриха в час двадцать по местному времени. Из Швейцарии до Лондона лететь около полутора часов, даже меньше. Обожаю эти европейские расстояния. Всю Европу можно облететь за несколько часов. При этом я всегда вспоминаю, как мы летаем с нашей родины через Москву в Европу. По шесть-семь часов! До чего же удобно быть европейцем и жить где-нибудь в Париже. За один час вы можете долететь до Лондона, Брюсселя, Цюриха, Франкфурта, Амстердама. За два часа – до Мадрида, Рима, Венеции, Мюнхена, Берлина… В общем, все рядом. А летать на самолетах я очень люблю, особенно в бизнес-классах. Великолепное обслуживание, интересные люди вокруг, приветливые стюардессы, очень приличная еда. Хотя бизнес-класс мне не оплачивался, по моему статусу мне полагалось летать только экономическим классом, но благодаря помощи отца я мог нормально существовать и не зависеть от моей нищенской зарплаты дипломата.
Моему отцу в тот момент было пятьдесят пять лет. Он увлекался теннисом и плаванием, старался поддерживать себя в хорошей форме. Мне многие говорят, что я на него похож. Хотя у меня подбородок не такой волевой, как у него, и глаза мамины. И, конечно, я меньше ростом. Мы с Рахимой почти одного роста. И моя сестра тоже моего роста, что для женщины, наверное, неплохо. Но отец был ростом почти в метр восемьдесят, а мама – лишь в метр шестьдесят пять. Должно быть, мы с сестрой пошли в маму, так как у нас обоих рост чуть больше метра семидесяти.
Хочу сказать несколько слов о моей матери – Машпуре. Ей тогда было только пятьдесят два года. Из этого ясно, что она вышла замуж совсем молодой и родила меня, когда ей исполнилось двадцать лет. Отцу в это время было двадцать три. Мать из семьи потомственных биологов, у нее в семье все были ученые – ее дед, отец, дядя. И сама она тоже окончила биологический факультет, хотя никогда не работала по специальности. Еще в институте она вышла замуж за моего отца и вскоре уехала с ним. Где только они не работали! Ей пришлось ездить за мужем по всему свету.
Мы должны были прибыть в Лондон примерно в два часа по их времени. Упрямые англичане и в этом отличаются от всей Европы, у них – свое время. Наверное, это правильно, ведь их остров западнее, чем вся Европа. Под влиянием англичан португальцы тоже взяли себе их время. Хотя, по-моему, они это сделали нарочно, в пику испанцам. И получилось, что на одном полуострове два разных временных пояса – в Испании и в Португалии. При этом испанская Галисия находится даже западнее основной части Португалии. Но каждая нация пытается самоутвердиться за счет своих соседей. В Лондоне, например, самые известные места – это Трафальгарская площадь с памятником адмиралу Нельсону, памятник Веллингтону на Парк-Лайн, площадь Ватерлоо и так далее. Если бы не было Наполеона, то англичанам нужно было бы его придумать – так много в их истории связано с этим человеком. А приезжаешь в Париж – и сразу видишь Аустерлицкий вокзал, площадь Ваграма, Триумфальную арку, бульвар Севастополя… В общем, все как у других. Хотя встречаются и иные примеры, так сказать, обратного действия. В том же Париже существует площадь Сталинграда, тогда как такого города давно уже нет в самой России. Вот какие иногда случаются исторические парадоксы.
Рахима сидела, закрыв глаза и недовольно отвернувшись от меня. В аэропорту мы, как всегда, поругались, и теперь она так демонстрировала мне свое настроение. Каждый раз, когда мы куда-нибудь летим, Рахима умудряется что-нибудь купить в магазинах беспошлинной торговли. Мне не жалко, пусть покупает что хочет. Но не тогда, когда до отлета остаются считаные минуты. Из-за нее мы каждый раз вбегаем в салон самолета чуть ли не последними. Хорошо, что у нас бизнес-класс и стюардессы не ругаются, но нельзя же это превращать в привычку. Рахима – человек абсолютно безалаберный, она не чувствует времени. Поистине избалованный родителями младший в семье ребенок. Собственно, так оно и получилось. Сначала ее мать родила старшую и среднюю дочерей. Затем был перерыв в несколько лет, и наконец они решились завести третьего ребенка. Наверняка мой тесть хотел иметь сына. Однако родилась Рахима. Так она и стала самой маленькой и самой любимой, самой обожаемой в семье. Рахима даже сейчас разговаривает как маленькая девочка, что меня порой бесит. Объективно я понимаю, что она красивая, симпатичная молодая женщина. У нее стройная фигура, она не поправилась после родов, маленький носик, карие глаза, роскошные волосы. Но ее необязательность и разболтанность постоянно действуют мне на нервы.
Каждый раз, когда мы куда-нибудь уезжаем, Рахима умудряется забыть дома какую-нибудь нужную вещь, и нам приходится покупать новую зубную щетку или новый фен уже в другом городе. Она не умеет следить за квартирой, у нас дома все вещи куда-то исчезают, а затем появляются не по нашему желанию. И на родине, и в Швейцарии у нас есть домработницы, но они не могут делать все за хозяйку. Определить каждому предмету свое место – это дело самой Рахимы. Одним словом, после аккуратной и пунктуальной матери я столкнулся с девчонкой, которую так и не мог приучить к элементарному порядку.
Я недовольно покосился на нее. В последнее время я часто ловил себя на мысли, что несколько поспешил с женитьбой. Конечно, ее отец мне очень помог, отправив нас в Швейцарию, конечно, материальных проблем у нас нет, и все-таки можно было найти жену немного покладистее и более домовитую. А эту интересуют только вечеринки, ночные клубы, разные дискотеки. Рахима не хотела понимать, что здесь она – жена дипломата. И мы все на виду. За шесть лет нашей совместной жизни я ни разу не видел ее с книгой в руках. В лучшем случае она читала какие-то журналы вроде «Космополитэна» или «Форбса». Она неплохо выучила английский и затем взялась за французский. Но, похоже, это единственные плюсы в ее жизни. И еще, разумеется, рождение нашего сына. Однако к этому и я приложил усилие.
Нужно было видеть, как тяжело Рахима переносила беременность! Об этом лучше не вспоминать. Любой запах вызывал у нее приступы рвоты, последние месяцы она лежала в кровати, не вставая. Почти ничего не ела, кроме фруктов. Хорошо, что мальчик родился здоровым. У Рахимы резус отрицательный, и она твердо решила больше не рожать. Где-то прочла, что с таким резусом последующие дети могут оказаться неполноценными. Все мои разговоры о том, что это глупости и в двадцать первом веке нельзя так себя вести, ни к чему не привели. В конце концов я махнул рукой. Ахмаду только пять лет, а Рахиме только двадцать пять. Она еще успеет родить братика или сестричку нашему сыну. Но терпеть еще девять месяцев ее новую беременность, да еще сидя с ней в Швейцарии, я не смог бы.
За время нашей командировки в этой альпийской стране к нам несколько раз приезжали наши родственники. Сестры Рахимы с мужьями, моя сестра с мужем, наши родители. Скучать не приходилось, Швейцария нравится всем. И нужно отдать должное Рахиме, она радушно встречала наших гостей. С сестрами ходила по магазинам, и я с удовольствием наблюдал за лицами их мужей, когда жены приносили им подписанные чеки. Суммы были внушительными. Единственный человек, которого невозможно было «развести» на крупную сумму, был наш зять – Тудор Григориу. Очень состоятельный человек, миллионер, он не позволял себе тратить лишние деньги. Я всегда ставил его в пример Рахиме. Тудор одевался лучше всех, по последнему слову моды, у него были лучшие автомобили, и жил он в самых дорогих отелях. Все это работало на его имидж, помогало ему в переговорах. А просто так потратить деньги он не мог. Купить ненужную вещь или заплатить за горнолыжный курорт ему казалось верхом глупости. Конечно, если на курорте в это время не находился какой-нибудь министр или чиновник, от которого зависела судьба контракта. Тудор вел себя как настоящий европейский прагматик.
Рахиме не нравилось, когда я указывал ей на имевшиеся пробелы в ее воспитании и образовании, но насчет моего зятя она соглашалась со мной на все сто процентов. Тудор нравился женщинам. Еще бы! Природное обаяние плюс наглая внешность, подкрепленная кучей денег. Глядя на него, любой сразу понимал, что имеет дело с человеком, стоящим несколько миллионов долларов. Моя сестра ни в чем не нуждалась, а для нас всех это было главным.
Моя мать видела все недостатки Рахимы, но как умная женщина не делала ей замечаний, полагая, что со временем невестка образумится. Однако Рахима оставалась взбалмошной, неуправляемой, капризной девочкой, словно по-прежнему жила под крылом любящего папы, а не была супругой перспективного дипломата. Это я про себя.
В общем, у нас была нормальная семья, каких тысячи по всему миру. Обратите внимание, что я не сказал – миллионы. Я понимал, что мы живем гораздо лучше многих. Особенно это относилось к моим соотечественникам. Для многих из них сто долларов были большие деньги, а тысяча – почти недостижимая сумма. Когда мы обедали в местечке Крисье у знаменитого повара месье Жирарду и мне принесли счет на шестьсот евро за четверых, я расплатился, даже не подумав о сумме. А ведь на такие деньги многие семьи живут не один месяц. Но это уже не моя проблема. Мне вообще трудно представить, что я мог бы быть другим. В отличие от многих моих товарищей, у меня была собственная трехкомнатная квартира в Москве, которую мой отец имел как сотрудник Министерства иностранных дел. Пока они с матерью находились в командировках, я большую часть времени проводил с бабушкой. Моя сестра жила у дяди или уезжала к родителям, а мы оставались вдвоем. Можете представить, какие загулы я устраивал! Мы с сестрой учились в школах при дипмиссиях, и только во время учебы в институте я оказался без родительского контроля.
Еще повезло, что после первого приема наркотиков меня вывернуло наизнанку, и я с тех пор не притрагивался к этой гадости. У меня даже на сигареты аллергия, и, полагаю, это меня спасло от крупных неприятностей. Из четырех ребят, с которыми я дружил во время учебы, один стал законченным наркоманом, второй – известным олигархом, я ушел на дипломатическую службу, а четвертого убили где-то в Новосибирске. Выходит, из всей компании у меня второе место, если говорить о том, что из нас в конце концов получилось. А может, даже первое, учитывая, что мой друг-олигарх вынужден вкалывать с утра до вечера, оставаться в Москве, постоянно рисковать собой, находить общий язык с чиновниками и местными бандитами. Иногда я думаю, что мне повезло больше, чем всем остальным. Но это так, для собственных размышлений.
В аэропорту нас встретил водитель отца. Я уже привык, что меня встречают, как самого посла. Проводят в VIP-комнату, где ждут другие. На сей раз, кроме водителя, в аэропорт приехал и первый секретарь нашего посольства, который любезно улыбался Рахиме, по-моему, даже больше, чем мне, а я должен был делать вид, что не замечаю его приторной лести. Все уже знали, что наш премьер-министр кандидат на вылет, а главным претендентом на его пост прочат личного друга президента, нынешнего вице-премьера, отца Рахимы. На минуточку я представил, что будет, если он станет премьером. Нет, я не против – мне будет даже хорошо. Но Рахима в таком случае станет вообще неуправляемой стервой. Оставалось надеяться, что до президента ему никогда не дорасти. У нас на Востоке быть зятем президента прекрасно, но быть мужем дочери президента – это самое тяжкое, что только можно пожелать человеку.