К шуму волн и легкому гудению дизеля незаметно прибавился еще один звук. Нарастающий шипящий свист. По бесконечной металлической струне мчался… поезд?!
Все головы резко дернулись. Небесный поезд пронесся над «Чайкой» с такой скоростью, что его даже не успели рассмотреть. Грюнлау запоздало щелкнул фотоаппаратом, но кадр запечатлел только расплывчатую полосу.
– Это чё за хрень была?.. – сдавленно прохрипел Колобков, по-прежнему таращась на небо.
– Поезд, – пожала плечами Стефания.
– Понял, что поезд. Какого хрена он тут?.. там… был…
– Эйкр – огромный мир. Бесконечно огромный. Тут есть самые разные цивилизации. В том числе и технически развитые. Одна из них этот монорельс и протянула. И нет, я не знаю, какая именно. И на своей лоханке вы до них вряд ли доберетесь. Сами видели, какие они используют скорости. Тут многие тысячи миль…
– Песец… А местные папуасы как на такую байду реагируют?
– Да никак. Местные тут ко всему привычные. Они таких чудес насмотрелись, что вам и не снилось. Насколько мне известно, юберийцы называют этот монорельс Паутиной Небесного Паука и относятся к нему… ну, как к радуге. Виднеется что-то такое в небе – ну и пусть себе виднеется.
– А те, что в поезде ехали?
– А что с ними?
– У них какие с местными папуасами отношения?
– Да никаких. У них сверхзвуковые небесные поезда. Думаете, их чем-то могут заинтересовать голые дикари, пляшущие где-то в джунглях? Вас самих-то сильно интересуют… ну, скажем, африканские бушмены?
– Если у них вдруг нефть отыщется, так они весь мир сразу заинтересуют… – пробурчал Колобков. – А так… так, нафиг они мне, конечно, не сдались…
– У юберийцев нефти нет, – отрезала Стефания. – И не нужна она этим с их монорельсами – их поезда работают на гелии-3. Зато в архипелаге Кромаку есть остров, где растут цетановые деревья.
– Какие-какие?..
– Цетановые. У них вместо сока течет цетан. Жидкий. И очень качественный.
– А что это?
– Углеводород.
– Не понял.
– Да топливо это, Иваныч! – вмешался Угрюмченко. – Дизельное топливо! Слышь, девчурка, это, что, прям-таки в дереве горючка течет?! Вроде березового сока, что ли?!
– А я вам о чем говорю? – презрительно фыркнула Стефания.
– Такое разве бывает? – не поверила Света.
– А почему бы нет? Ты же не удивляешься каучуковому дереву? Почему бы не быть и цетановому? Здесь есть остров, на котором целый лес таких деревьев.
– Нехило… – задумался Колобков, уже что-то подсчитывая в уме. – Гюнтер, как думаешь?..
– Петер, нам необходимо туда заглядывать, – твердо сказал немец. – Семена и саженец такой дерево могут весьма помочь экономика наших стран и кошелек наших с тобой.
– Ага, ага, – закивал Колобков. – Фанька, этот остров отсюда далеко?
– В паре сотен миль от Порт-Вариуса. Даже курс менять не придется.
– Значит, обязательно заглянем, – жадно потер руки Колобков. – Кто за?.. Кто против?.. Против нет, единогласно.
Глава 5
Ложка звякнула о тарелку. Света чинно промокнула губы салфеткой и отставила салат в сторону.
– Светочка, почему не доела? – тут же забеспокоилась мама. – Тебе что, не понравился салат?
– Нет, мама, все было очень вкусно. Просто я больше не хочу.
– Но тут осталось-то на донышке. Доешь. Салат вкусный. И масло отличное, без холестерина.
– Конечно, без холестерина. Оно же растительное.
Зинаида Михайловна недоуменно моргнула. Света вздохнула и терпеливо объяснила:
– Мама, растения не образуют холестерин. Только картошка, и то совсем чуть-чуть. А в подсолнечном, оливковом или кукурузном масле холестерина нет и быть не может. Так что и писать это на этикетках совсем не нужно. Просто обычный рекламный ход, базирующийся на обывательской неграмотности.
– Но все равно… – смутилась мать. – Без холестерина… полезное, значит…
– Ничего подобного. Холестерин – это не токсин. Наоборот, это одно из важнейших для жизни веществ. Человеческий организм ежедневно производит холестерин – он нужен для правильного функционирования организма. Конечно, если холестерина слишком много, то это может вызвать сердечно-сосудистые заболевания…
– А я что говорю!
– Ну мама! Так ведь и кислород становится вредным, если его переизбыток! Все хорошо только когда в меру! Нехватка холестерина тоже очень вредна – это вызывает депрессии и просто плохое самочувствие.
Зинаида Михайловна поджала губы, кладя в чай еще кусочек сахара. Иногда ей хотелось, чтобы старшая дочь вела себя попроще. Хорошо, что Светочка такая эрудированная, но она могла бы и не тыкать этим в глаза при каждом удобном случае.
– Кстати, особенно много холестерина как раз в сахаре, – как бы между делом заметила Света. – А ты, мама, в каждую чашку кладешь по пять кусков.
Зинаида Михайловна, как раз отхлебнувшая из чашки, едва не поперхнулась. Сидящий напротив отец семейства радостно загыгыкал, брызгая томатным соусом.
– А что ты ешь, капитан? – сунул розовый нос в соседнюю тарелку Лайан Кграшан.
– Вермишель с фрикадельками, – отодвинул стул Колобков. – Тебе не дам.
Зинаида Михайловна молча подала хумаху миску вермишели. Тот вежливо поблагодарил и начал есть, втягивая вермишелинки по одной.
– Чего ты вообще за стол уселся? – пробурчал Колобков. – Хуймяки должны есть из кормушки. И крутить колесо.
– Да он вообще ничего полезного не делает, – пожаловалась Зинаида Михайловна. – Только спит и ест… и иногда ходит в туалет.
– Да, и я считаю, что это правильно, – мягко согласился Лайан. – Свод Тарэшатт учит нас, что после сна нужно обязательно поесть. А после еды – поспать.
– Но это же замкнутый круг получается, – почесал в затылке Колобков.
– Да. В этом и есть смысл жизни хумаха. Все повторяется в этом мире, каждое событие однажды было и снова будет. Мы едим, а потом спим. Мы спим, а потом едим. И так вечно, до скончания времен.
– Хорошо вы устроились… – завистливо надул губы Колобков.
– Тебе ничто не мешает вести аналогичный образ жизни, капитан.
Колобков только вздохнул.
– Кому еще добавки? – поднялась из-за стола Зинаида Михайловна. – Герр Грюнлау?.. Василий Васильевич?.. Оля, хочешь еще что-нибудь?..
– Подойди сюда, добрая женщина! – послышался дребезжащий голос.
Мадам Колобкова горестно вздохнула. Опять у этих троих что-то случилось. У них все время что-то случается. Они даже поесть нормально не могут – непременно продемонстрируют себя во всей красе.
А едят мудрецы на редкость много. Тот же Лайан Кграшан, например, съел одну только тарелочку вермишели, а сейчас деликатно обтачивает персик. От фрикаделек он вежливо отказался – будучи существами растительноядными, хумахи не употребляют мяса.
Зато Каспар, Бальтазар и Мельхиор наворачивают за обе щеки. Перемазались, как хрюшки. Каспар вообще вытирает с лица соус собственной бородой.
– Скажи, добрая женщина, что это за навозные катышки у меня в тарелке?! – испуганно указал Мельхиор.
– Это фрикадельки. Кушайте, дедушка.
– Я их не буду! – отшатнулся мудрец. – Они страшные!
– Не хотите – не ешьте. А вам-то, надеюсь, нравится, дедушка? – обратилась Зинаида Михайловна к Бальтазару.
Тот злобно сощурил и без того узкие глаза, тыкая вилкой так, словно желал расколотить тарелку. Снежно-белые зубы скрипнули, и Бальтазар процедил:
– На вид – гадость!
Он крайне неохотно подцепил вилкой фрикадельку с вермишелью, еще неохотнее сунул ее в рот и начал медленно жевать. Прожевав, мудрец провозгласил:
– И на вкус тоже!
– Господи!.. – закатила глаза Зинаида Михайловна, едва удерживаясь, чтобы не вырвать тарелку у дурного старика.
Отвращение из взгляда Бальтазара никуда не делось. Но следующую фрикадельку он проглотил уже быстрее. А потом и вовсе принялся уплетать их одну за другой, перемежая жевание ворчаньем:
– Какая мерзость!.. Какая же все-таки мерзость!..
Очистив тарелку, он для верности облизнул ее с обеих сторон и требовательно рявкнул в лицо Зинаиде Михайловне:
– Дай еще!
Каспар тем временем проделывал какие-то странные манипуляции с персиками. Разрезал их один за другим надвое, выковыривал косточку и сверлил ее пристальным взглядом. Сладкую мякоть отбрасывал, как ненужный мусор.
– Эврика! – неожиданно воскликнул он. – Я совершил открытие необычайной важности! Внимайте мне, люди, я открою вам великую тайну!
За столом воцарилась тишина. Все недоуменно уставились на пыжащегося от довольства старика. Тот дождался полного внимания и торжественно произнес:
– В каждом персике содержится косточка!
Обедающие вежливо подождали несколько секунд. Но Каспар пододвинул к себе кастрюлю с оставшейся вермишелью и принялся запихивать ее в рот прямо руками.
Он сказал все, что хотел.
Зинаида Михайловна поставила на поднос заварочный чайник и задумчиво произнесла:
– А вот интересно, что эти трое ели раньше?
– Когда раньше? – не понял Колобков.
– Когда их никто не кормил. Как они добывали себе пропитание на том необитаемом острове? Ну не картошку же сажали!
Колобков задумался. В голове появился образ мудрецов, дружно полющих сорняки на картофельном поле. Зрелище оказалось таким диким, что Колобков вздрогнул и помотал головой. Немного поскребя лысину, он успокоительно выставил ладонь и пообещал супруге:
– Щас спросим. Деды, где вы себе хавчик доставали?
– А?.. – недоуменно моргнул Каспар, копаясь в волшебном колпаке. – Что?..
– Я говорю…
Каспар выудил из колпака жареную куриную ногу и впился в нее зубами. Колобков запнулся. Немного помолчал и рассудительно произнес:
– Вопрос снимается.
Зинаида Михайловна молча подала мужу поднос с чайными принадлежностями. Тот внимательно изучил содержимое сахарницы, поднялся из-за стола и покинул кают-компанию. Балансировать с подносом в одной руке оказалось нелегко. Но другая рука занята тростью.
– Куда пошел этот человек? – всполошился Бальтазар. – Куда он пошел?
– Подвиги былинные совершать! – хохотнул Колобков, открывая дверь тростью.
– Подвиги? – заинтересовался Каспар. – А мы тоже много раз совершали подвиги! Помню, однажды, давным-давно, мы спасли одну деревню от нашествия ужасных волков!
– Но это же замечательно, дедушка! – обрадовалась Света. – А как вы это сделали?
– О, это было легко для таких великих мудрецов, как мы! Мы просто совершили чудо и превратили всех волков в саблезубых тигров!
– Ого… и что потом?
– Саблезубые тигры сожрали всех жителей деревни!
– И жили потом долго и счастливо! – поддакнул Мельхиор.
Каспар добродушно улыбнулся в бороду и воскликнул:
– А вот припоминаю еще один замечательный случай. Однажды, давным-давно, я встретил бедную девушку, которая очень хотела пойти на бал и потанцевать с принцем. Мне стало жалко бедняжку, и я превратил ее в тыкву!
– Зачем?! – поразилась Света.
– А что, не надо было?.. – растерялся Каспар. – Не надо было разве?..
– Ты поступил совершенно правильно, – положил руку ему на плечо Бальтазар. – Я горжусь тобой.
– Спасибо. Только… кто ты такой?
Света поднялась из-за стола, держась за лоб ладонью. Все-таки папа совершенно прав, что жаждет поскорее избавиться от трех мудрецов. Они подобны бомбе с поврежденным таймером – ни за что не угадаешь, в какой момент рванет.
По стеклу поползли водяные струйки. Снаружи начался дождь. Света вздохнула – ей хотелось позагорать в шезлонге.
Правда, загорать по-настоящему на Эйкре не получается – мешает отсутствие солнечных лучей. Разлитый в воздухе тепорий дает куда более слабый эффект. Ультрафиолет в нем явно тоже есть, раз кожа туземцев так богата меланином, но действует он как-то по-другому.
Впрочем, просто полежать и полюбоваться морскими волнами вполне можно и здесь.
Когда нет дождя, конечно.
– Ладно, пойду тогда в компьютер поиграю, – задумчиво произнесла вслух Светлана.
Близнецы Колобковы, услышав это, мгновенно встрепенулись. Зловредная сестра сейчас займет вожделенное сиденье, и из колонок долгие часы будет раздаваться только дурацкий треп Джорджа Стоббарта.
– Амаазамаза!.. – воскликнул Вадик, давясь горячим чаем.
– Ыхых-хыхых!.. – присоединился Гешка, чуть ли не пальцами пропихивая в горло остатки вермишели.
Суматошно дожевав, они вскочили из-за стола и бросились по коридору, спеша обогнать глупую Светку. Компьютер один, народу много. Приходится вертеться.
– Эй! – возмущенно вскрикнула Света, когда мимо нее пронеслись два плотненьких смерчика. Близнецы едва не сбили сестру с ног. – Я первая заняла!
Однако вбежав в семейные апартаменты, Вадик и Гешка мгновенно поникли. Место оказалось уже занято – и не одним из них, а дядей Сережей. Этого просто так не сгонишь.
Чертанов уже полчаса кисло таращился в монитор, время от времени щелкая мышкой. Мелкие ламеры опять залезли черт знает куда и наворотили черт знает чего. Пацаны шефа мнят себя крутыми хакерами и постоянно рвутся чего-нибудь «настроить». А ему потом приходится за ними разгребать.
«Диспетчер задач отключен администратором». Чертанов дважды прочел всплывшую надпись и задумался, как этим мелким удалось отключить диспетчер задач. Ведь обрезал же им права по самые помидоры – нет, все равно как-то прорываются.
Продолжая размышлять, Чертанов рассеянно откусил от бутерброда. На клавиатуру посыпались крошки. Под пробел робко втиснулся кусочек колбасной кожицы.
– Дядя Сережа, что вы делаете?! – возмутилась Света. – Нельзя же за клавиатурой есть!
– Админу можно, – равнодушно ответил Чертанов. – Ваш папа вообще пьет чай в туалете.
Света смущенно кашлянула. Да, Колобков-старший действительно имеет привычку проводить чаепитие в гальюне. Раньше у него бывали по этому поводу споры с супругой, но в конце концов та смирилась.
Посмотрев на монитор, Света решила, что можно пока заняться и чем-нибудь другим. В отличие от бестолковых братишек, она прихватила в путешествие целых полдюжины увлекательных книг. Биографию Сципиона Младшего, томик капитана Марриэта, «Отверженных» Гюго, «Двух капитанов» Каверина и два сборника научно-фантастических рассказов – «Убить Семецкого» и «Спасти Семецкого». Более чем достаточно, чтобы скоротать часок-другой.
– Светка-а-а-а-а!!! Вадька-а-а-а-а-а!!! Гешка-а-а-а-а-а!!! Олька-а-а-а-а!!! – разнеслось по коридору. – Детеныши-и-и-и-и-и-и!!!
Светлана демонстративно уселась на диван и раскрыла первую попавшуюся книгу. Вадик с Гешкой посмотрели на нее, как на предательницу.
Когда Колобков-старший созывает отпрысков, надо мчаться со всех ног – иначе будет скандал, возмущение и бесконечные нотации. Но достанется в первую очередь сыновьям – к дочерям суровый папаша относится мягче. Особенно к старшей – младшую все же иногда шпыняет, не в силах смириться с наличием у нее белого сирийского чудовища.
К тому моменту, как близнецы добежали до источника воплей, Колобков уже вконец извелся. Гневные крики и стук палки разносились по всей яхте. Гальюн буквально ходил ходуном.
– Пап, ты чего там?.. – нерешительно поскребся Гешка.
– Сын, сын, прием! – откликнулся Колобков. – Говорит отец, говорит отец! Как слышно меня, как меня слышно?!
– Хорошо слышно!
– А хрена ж вы тогда так долго не отзываетесь?!! – взвыл Колобков.
– Да ты чего там, в сортир провалился, что ли?!
– Так, ты мне не хами тут. Молод еще – батьке хамить. У меня бумага кончилась. Принесите рулончик.
Близнецы переглянулись и одновременно выкинули вперед ладони. Вадик – «ножницы», Гешка – «бумагу».
– Тебе идти, дятел.
– Заткнись, козлодой…
Гешка ушел… и пропал. Надолго пропал. По меньшей мере минут на пятнадцать.
Вадик довольно быстро пожалел, что выиграл – в отсутствие брата ему досталась вся головомойка. Рвущийся на волю отец не переставал твердить, что дети у него лодыри и бездельники, причем совершенно непонятно, в кого они такие уродились.
В конце концов братишка вернулся. Но не один, а с матерью. Зинаида Михайловна постучала в дверь и спросила:
– Петя, ты там?
– Да. Бумагу принесла?
– Прости, Петя, нету. Кончилась. На всей яхте кончилась.
– С какого вдруг кончилась?! Много же было! Мы много брали! С запасом!