Мне было интересно слушать женщин в толпе, которые обсуждали модный шопинг. Я жадно внимала их разговорам о том, что в Москве все вещи стоят намного дороже, чем в Европе или в Америке, и что какую бы вещь ты здесь ни приобрёл, то по сравнению с Европой всегда останешься в проигрыше. Именно так я в первый раз узнала, что нужно покупать вещи на распродажах по окончании сезона, что там можно выбрать достаточно престижные и стильные вещи по разумной цене. Особенно мне нравилось слушать о загранице, – я никогда в ней не была и, наверное, уже никогда не побываю. Я завидовала тем, кто имеет возможность много ездить, знакомиться с миром и делиться с другими своими впечатлениями.
Когда я представляла, что мне придётся вернуться домой, в свою деревню, я судорожно рыдала и кусала губы до крови. Я понимала весь ужас моего положения, и мне становилось невообразимо жаль себя. Если я уеду обратно, то в моей душе образуется такая пустота, что даже страшно об этом подумать. Москва необходима мне, как морфинисту требуется доза его жизненно необходимого наркотика. Москва – это моя любовь, а как можно жить дальше, если из жизни исчезнет любовь? Я могу жить только в атмосфере любви, потому что без неё жизнь слишком скучна и тосклива. И у меня ничего нет. Ничего, кроме моей любви… Когда я приезжаю в Москву, я наслаждаюсь каждой минутой нашей близости и, несмотря на все трудности, связанные с познанием этого города, ощущаю себя по-настоящему счастливой. Познакомившись с этим городом, я почувствовала, что жизнь здесь не может пройти бесцветно, – здесь всё бурлит, и дразнит, и обещает успех.
Как только я приезжаю на родину, чтобы проведать сестёр и братьев, мне становится жутко плохо – как будто от похмелья после грандиозной пьянки. Я выхожу из своего ветхого дома, и мне хочется кричать. Кричать от серой, безысходной мрачной пустоты. Кричать при виде пьяных родителей, босых голодных сестёр и братьев, проживающих несчастливое детство… Кричать от горы пустых бутылок, тараканов и жуткой грязи… Я начинаю ломать голову, как же мне наполнить хоть каким-либо смыслом эту жизнь, и не нахожу ответ: что бы я ни делала, что бы ни создавала вокруг себя, никакого смысла нет и уже никогда не будет. В моей деревне меня хватало ровно на сутки. Отец ужирался до чёртиков и постоянно клянчил у меня на бутылку. Мать рылась в сумке в надежде найти кошелёк и стащить его содержимое. Я всегда оставляла ей деньги на малышей и брала с неё клятву, что ни копейки не будет потрачено на выпивку. Мама клялась, обещала, что всё пойдёт только на благо семьи и будет истрачено со здравым смыслом. Я уезжала с тяжёлым сердцем и… почти ей верила, а затем узнавала, что деньги были пропиты предками, а моим братьям и сёстрам досталось разве что только на хлеб…
В этот день Сергей взял меня прямо в кабинете. Просто закрыл дверь на ключ и спросил, что я выберу: остаться на улице без гроша или продолжу работать в клубе под его покровительством. Я выбрала второе… Выбрала и не пожалела.
Я не могла бы назвать себя его любовницей. Наверное, любовница – это что-то более близкое и ценное. Мы занимались сексом у него в кабинете не часто. За это он давал мне зелёную улицу: менеджер и хореограф относились ко мне с особой благосклонностью, составляя концертную программу под меня. Конечно, меня не любили другие девушки-танцовщицы. В лицо улыбались, заискивали, а за глаза поливали грязью и ненавидели. Но я научилась не обращать внимания на то, что шепчут у меня за спиной. Меня не интересовало мнение обо мне других людей. Моя жизнь не нуждалась в чьём-то одобрении, и у меня не было времени, чтобы из-за кого-то расстраиваться, с кем-то спорить и кому-то что-то доказывать.
Мои соседи по коммуналке знали, что я стриптизёрша, – ведь я возвращалась только под утро и спала до трёх часов дня. В моей комнате везде висели концертные костюмы, перья, накидки, парики, валялись сапоги на высоченных каблуках. Эти наряды я приобретала на свои деньги и держала их дома из-за того, что мои напарницы, в моё отсутствие, могли смело затушить о костюм бычок и прожечь дырку, порезать, оторвать камни.
Так вот, соседи по коммуналке считали меня грязной девкой, а стриптиз – порнографией и пошлостью. Им было невдомёк, что профессиональный стриптиз – это очень эстетично и сексуально. Главное, чтобы девушка была пластична, относилась к делу с душой и на неё было приятно смотреть. Это радует глаз и чрезвычайно заводит. Тело женщины совершенно и достойно восторженных мужских глаз. Если танец красивый, то он и смотрится одухотворённо.
Меня всегда удивляли и напрягали люди, называющие стриптиз аморальным и недостойным уважения. Мол, девушки, танцующие стриптиз, непременно все лёгкого поведения. Можно подумать, что те, кто его не танцует, тяжёлого. Для меня симпатичны те, кто считает, что стриптиз – это искусство.
– Аня, то, чем ты занимаешься, – это пошло и грязно, – как-то заявила мне подвыпившая соседка. – Уж лучше мыть полы, чем быть стриптизёршей, – старалась она меня пристыдить.
– Лучше танцевать стриптиз, чем ходить с ведром и шваброй, – совершенно спокойно ответила я.
– Я бы ходила со шваброй. Всё же не перед мужиками голой порхать.
– А почему бы и не порхать, если есть что показать?! – парировала я.
– Зато с моей гордостью всё было бы в порядке, – не унималась соседка.
– Я своё уже со шваброй отходила, когда ещё школьницей сельский клуб мыла, пока он не закрылся. А что касается гордости, то какой с неё прок? – заметила я, всматриваясь в морщинистое и усталое лицо женщины, которая всю жизнь проработала крановщицей, ушла на копеечную пенсию и теперь, наедине с телевизором и драгоценной гордостью, заливала своё одиночество алкоголем. – Гордость в карман не положишь. На хлеб не намажешь.
– Знаю я, чем вы там занимаетесь, – продолжала обличать меня соседка, с презрением и некоторой завистью наблюдая, как я глажу модные шмотки. – Вы же там не только танцуете, но и с мужиками спите. Любой ночной клуб – настоящий бордель.
– Я сплю с владельцем клуба. Этого вполне достаточно, чтобы не растрачивать себя на другие, беспорядочные половые контакты, – всё так же невозмутимо сказала я, чем привела соседку в состояние, близкое к шоку.
– И тебе не стыдно?!
– Нет.
– И напрасно! Твоя профессия аморальна. После работы девушки уезжают с клиентом зарабатывать на хлеб насущный уже другим образом. Не за зарплату же они работают. Это завуалированная и легальная форма проституции. Как же ты будешь смотреть в глаза своему будущему мужу? Никому не понравится, что его жена – бывшая стриптизёрша. Должна же быть хоть какая-то нравственность, достоинство и женская гордость!
– Будет муж, будет и пища для размышлений, – холодно ответила я.
– С такими моральными запретами, как у вас, лучше вообще не жить. Хорошо рассуждать про нравственность, когда на руках московская прописка и крыша над головой. А когда ни крыши и ни прописки, тогда понятия о достоинстве и нравственности смотрятся совсем в другом ракурсе. И я не понимаю, почему люди относятся к девушке со шваброй в руках лучше, чем к красивой, уверенной в себе девчонке, танцующей на сцене ночного клуба.
– Нина Львовна, может, вам таблеток каких принести?
…Я вздрогнула, отвлеклась от мрачных мыслей и посмотрела на стоящую в дверях секретаршу.
Глава 2
– Женя, спасибо, у меня есть таблетки. – Я немного занервничала и поправила очки. – Если что-то потребуется, я обязательно тебе скажу.
– Я отменила на сегодня все встречи, как вы и сказали. Переношу всё на следующую неделю.
– Спасибо. Я ещё немного посижу в офисе и поеду домой. Что-то я совсем плохо себя чувствую.
– Нина Львовна, у вас даже голос охрип. Может, вам сразу поехать домой и отлежаться?
– Нужно закончить кое-какие дела.
– Новая машина ждёт вас внизу. Служба безопасности выделила вам двух профессиональных охранников. Один будет и водителем. Вы его раньше видели, просто особо не пересекались. А другой новенький. Его недавно приняли, но у него очень хорошие рекомендации. Начальник службы безопасности Эдуард Генрихович хотел их лично вам представить, но я его не пустила в кабинет. Сказала, что вы простыли и плохо себя чувствуете.
– Правильно. Пусть познакомит меня с ними перед отъездом.
– Я тоже ему это сказала. Нина Львовна, у нас с вами мысли совпадают, – слегка покраснела девушка. – Мы все за вас переживаем.
– А что за меня переживать?
– Всё-таки такое несчастье произошло. Но самое главное то, что вы остались живы.
Я старалась скрыть свою неловкость. Мне было неудобно оттого, что девушка, почти моего возраста, называет меня по имени-отчеству, смотрит мне в рот и всячески пытается угодить.
Когда она вышла из кабинета и за ней закрылась дверь, я слегка перевела дыхание и потёрла слезящиеся глаза. После того как меня загримировали, Нина дала мне свои дорогие очки и сказала, что она использует их, только когда пишет или читает. Но мне лучше их носить постоянно – так я буду выглядеть солиднее. Сначала я надела цветные линзы под цвет глаз Нины, а затем нацепила очки, и сходство стало просто поразительным.
Всё сразу стало каким-то непривычным…
Дорогой костюм и туфли на мне были тоже Нинины, благо у нас оказался один размер ноги, да и фигуры почти одинаковые. Так что Нина смогла смело идти в стриптиз и достигать там новых высот…
Воспоминания последней ночи вызывали у меня отвращение. В стельку пьяные Сергей и Нина давали мне инструкции, что я должна делать и как мне лучше себя вести. Когда Нина отворачивалась, Сергей пытался ущипнуть меня за ягодицы, намекая, как он сожалеет, что сейчас не может остаться со мной наедине.
Узнав, что у Нины взорвали машину и она чудом осталась жива, моя к ней неприязнь сменилась сочувствием, только вот быть в её шкуре мне моментально расхотелось. Правда, после того как Нина сказала мне, что неделя её отсутствия будет стоить десять тысяч долларов, я чуть было не упала со стула и моментально согласилась. Даже Сергей посмотрел на Нину с недоумением и пробормотал:
– Многовато. Что-то чересчур ты загнула.
Но Нина не обратила на него никакого внимания и взяла меня за руку:
– Если хорошо сыграешь и никто ничего не заметит, то в день моего возвращения получишь оговоренную сумму. Но если почувствуешь, что у тебя не получается, просто сходи с дистанции и возвращайся в свой клуб. Только обязательно позвони мне, чтобы я была в курсе и как-то урегулировала ситуацию.
Помню, как Нина протянула мне свой безумно роскошный телефон и сказала, что я должна дать ей свою скромную мобилку.
– Махнёмся на неделю, – пьяным голосом предложила она.
Я ничего не ответила – у меня захватило дух от сияния камней.
– Поосторожнее с ним. Очень дорогая и эксклюзивная модель, – тут же напомнила Нина.
Помимо мобильника мне досталась дорогущая сумка со всеми документами и кошельком. Показав на кошелёк, она тут же его открыла и достала наличность:
– Думаю, на неделю тут хватит с лихвой. Кредитку не трогай. Никаких больших покупок не делай. Если что непонятно, сразу звони мне. Я теперь на твоём телефоне. Надеюсь, собственный номер знаешь наизусть. То, что у меня сегодня взорвали машину, не должно особо тебя беспокоить. Я приеду и со всем разберусь. Знай, тебе ничто не угрожает. Директор службы безопасности выделит тебе нового охранника. Я была бы тебе очень признательна, если бы ты съездила на похороны Алексея, моего убитого водителя, и положила ему букет цветов. Насчёт финансовой компенсации его семье я уже распорядилась.
Нина взяла меня за руку и заглянула в глаза:
– Боишься?
– Нет, – не раздумывая, ответила я.
– Понимаешь, я сейчас в таком состоянии, что если не отдохну, то просто сойду с ума. Мне жизненно необходимо улететь.
– Летите со спокойной душой. Не переживайте. Я справлюсь.
– Нинка, я же тебе говорил, что Анька – золото, – подмигнул мне Сергей. – Она очень сообразительная. Ей реально на артистку нужно учиться. Такой талант погибает. Правда, я бы в артистки её не пустил. Она мне в клубе нужна. Программа в основном на ней держится. Заскучают сейчас без тебя гости нашего клуба. Спрашивать будут. Но не беда. Вернёшься, любить будут пуще прежнего.
По квартире Нины я ходила словно во сне, а когда она показывала мне, что где находится, я теряла дар речи. Никогда не видела подобной роскоши и великолепия. С трудом передвигающаяся Нина нашла свой заграничный паспорт и, ещё хорошенько приняв на грудь, скептически осмотрела меня с ног до головы:
– Серёга, ты за эту Аню точно отвечаешь? Ничего она у меня тут не стащит? Знаешь, я как-то не очень доверяю девушкам из стриптиза. А то вернёмся из Венеции, а квартира пустая. Нагреет меня твоя стриптизёрша, всё почистит, и где мы будем её искать?!
Я залилась алой краской, и сочувствие к пьяной девушке моментально сменилось ненавистью. От её слов хотелось провалиться сквозь землю от стыда.
– Нинка, я тебе за Аньку отвечаю. Она чужого не возьмёт. Зуб даю. Неужели тебя не устраивает моя гарантия? Тебе же не сторож её рекомендует, а сам владелец престижного клуба!
– Ладно, пусть остаётся под твою ответственность.
– Само собой.
Вздрогнув, я посмотрела на зазвонивший мобильник и, увидев на дисплее «Матвей», сразу вспомнила: Нина говорила, что это её близкий друг и будет лучше, если я не стану с ним разговаривать. Но неожиданно моя рука сама потянулась к телефону, и я тихо произнесла:
– Слушаю.
– Нина, ты? А что с твоим голосом? Ты приболела?
– Я простыла.
– Только не бросай трубку. Я знаю: ты специально не отвечала. Ты на меня обиделась. Нина, ты ведёшь себя, как маленькая обидчивая девочка. Позволь мне с тобой увидеться, и я всё тебе объясню. Давай встретимся сегодня вечером в семь, в нашем любимом ресторане. За тобой прислать машину?
– Я приеду на служебной, – произнесла я, подумав, что было бы неплохо поужинать в компании влиятельного мужчины.
По всей вероятности, Нина с другими и не общается. Интересно побыть на её месте и понять, что чувствует женщина, когда за ней ухаживает подобный человек. В своём клубе я ужинала с состоятельными мужчинами, но ни о каких ухаживаниях не было и речи. Они видели во мне сексуальный объект и не более того. Девушка, которая сможет скрасить досуг и сделать приятное.
Глава 3
Напротив меня стоял директор службы безопасности, а я, нервно поправляя очки, растерянно смотрела на роскошный «мерседес» последней модели – мою служебную машину. Признаться честно, я никогда не сидела в таких автомобилях.
Глядя на «мерседес», я вдруг с ужасом подумала, что эта сказочная жизнь будет у меня всего одну неделю. Это же так мало…
Мне совершенно не хотелось возвращаться назад и вновь становиться стриптизёршей Аней, без приличных денег и перспектив. Я прекрасно понимала, что у меня нет никаких шансов добиться чего-то в этой жизни самой. Обучение в институте очень дорого стоит. А платить мне нечем, ведь на мне пятеро братьев и сестёр. Мало того что они и так лишены детства, так если ещё и я их брошу, то они просто помрут с голоду. Поступить даже в самый заурядный ВУЗ на бюджетное место для меня практически нереально. Троечный аттестат, да и знаний полный ноль.
Откуда они могут быть в нашей забытой богом школе, где знаний нет даже у учителей, не говоря уже о том, что они могут их дать детям.
Я знала, что есть другой мир, в котором живут политики, звёзды, бизнесмены, высокопоставленные чиновники и просто хорошо обеспеченные люди. Я читала об этом мире в глянцевых журналах и любила смотреть на него по телевизору. А ещё я знала – чтобы заполучить богатого мужчину, хотя бы на время, не обязательно быть голубых кровей. Конечно, деньги идут к деньгам, но среди подруг олигархов есть и много девушек с улицы. У них нет ни богатых родителей, ни престижных институтов и ни высокооплачиваемой работы. Но у них есть хитрый ум, цепкие ручки, железная хватка и острые коготки. И я могу быть одной из них, если стану настойчивее и жёстче. И вот мне выпал шанс войти в общество сильных мира сего, но на неделю и в образе другой девушки.