– Что будем делать с фокусником? – спрашивает он, помахав рукой перед лицом, чтобы отогнать облачко дыма.
– Будем действовать по намеченному плану, – отвечает второй, поглядывая на собеседника холодными серыми глазами.
– Публичная смерть может вызвать много вопросов, – замечает тот.
– Наоборот. Смерть произойдет в прямом эфире. Никаких вопросов, никаких подвохов. Стопроцентный несчастный случай.
Первый мужчина хмурит брови, на секунду задумывается и одобрительно кивает.
– Пожалуй, вы правы. Но времени у нас в обрез. Все должно произойти сегодня.
Второй мужчина тоже кивает, поворачивается и выходит из кабинета…
Женя чуть тряхнула головой, выходя из задумчивости. Вот так примерно все и было. А пару часов спустя фокусник Северинский погиб, не сумев выбраться из железного ящика, опущенного на дно Москвы-реки.
«А может, у меня слишком богатая фантазия?» – подумала Женя.
На душе у нее стало еще тоскливее. Она села в кровати. Затем повернула голову и уставилась на свое отражение в зеркале. Из зазеркалья на нее глянуло опухшее, бледное лицо со встрепанными волосами и близоруко прищуренными глазами.
– Во что же ты впуталась, дуреха? – тихо спросила себя Женя.
Глянув на часы, она поспешно встала с кровати и поплелась в ванную приводить себя в порядок. Нужно было успеть сварить кофе и поджарить блинчики к пробуждению тети Шуры и Викуши.
4
Минуту или две Женя стояла в нерешительности перед дверью, обитой черным потертым дерматином, и таращилась на медную цифру «13», кривовато прибитую к двери.
«Господи, что я делаю?» – подумала она, подняла руку и – словно прыгнула с обрыва в черный омут – нажала на кнопку звонка.
– Войдите, – отозвался откуда-то из глубины квартиры глухой голос.
Перед тем как войти, Женя подумала – не перекреститься ли? Говорят, тетя Матильда водит дружбу с чертями. Женя уже подняла руку к лицу, но тут же себя одернула – глупости! Никаких чертей не бывает, а тетя Матильда – обыкновенная шарлатанка, которая дурит головы доверчивым женщинам.
«Тогда зачем ты к ней пришла?» – строго спросила себя Женя.
«Пришла, потому что… Потому что у меня нет других родственников, а мне нужна помощь!»
И она решительно потянула дверную ручку.
Когда Женя переступила порог гостиной, тетя Матильда, сидевшая за круглым столом, повернула голову и сказала:
– А вот и ты! Проходи, проходи, не стесняйся!
Кроме старухи, за столом сидел еще один человек. Это был пожилой мужчина в безукоризненном темно-синем костюме, белой рубашке и шелковом галстуке. Длинные седые волосы его были аккуратно зачесаны назад. Верхняя губа и подбородок были украшены усиками и бородкой – черными, но с легкой проседью. Лицо у него было загорелое и ухоженное. От пожилого джентльмена так и веяло респектабельностью и благополучием.
– Вот, Илья Константинович, полюбуйтесь, – обратилась к нему старуха, – это моя внучатая племянница Женька, и она терпеть меня не может!
– Никогда не поверю, – с улыбкой проговорил пожилой мужчина и поднялся со стула. – Илья Константинович Алпатов, – представился он. – Профессор этнографии.
Женя вроде даже не протягивала ему руку, но как-то так получилось, что ее ладошка оказалась в смуглых пальцах Алпатова, и он легонько коснулся ее губами.
– Очень приятно, – пробормотала, смутившись, Женя. Никто и никогда в жизни не целовал ей рук.
– Столько церемоний ради какой-то маленькой замарашки, – проворчала старуха.
Несмотря на недовольный голос, она посмотрела на мужчину мягким взглядом, и Женя сразу заподозрила, что этот пожилой джентльмен старухе небезразличен.
– Матильда Петровна, я должен откланяться, – сказал Илья Константинович.
– Уже? – вскинула брови старуха.
– Да, дела. Да и вам с внучкой нужно поговорить. Думаю, вы не слишком часто встречаетесь.
– Вы нисколько нам не помешаете! – сказала Женя, но тут же осеклась и снова покраснела. Как-то слишком уж высокомерно это прозвучало: «Вы нам не помешаете». На самом деле это Женя помешала им своими приходом, и именно она здесь – третий лишний.
– И тем не менее мне пора, – сказал Илья Константинович с вежливой улыбкой. – Приятно было познакомиться, Женечка. А вы, Матильда Петровна, все же подумайте над моим предложением.
– Милый мой, да тут и думать нечего, – ответила старуха. – Мой ответ: нет. Вы уж не обижайтесь. У меня свои привязанности и привычки, и я не хочу менять их на старости лет.
– Что ж… – Илья Константинович улыбнулся. – Нет значит нет. Настаивать не в моих правилах. Всего вам доброго, девушки.
Когда он ушел, Матильда Петровна печально вздохнула.
– Какие манеры, – проговорила она мечтательно. – Он мне напомнил моего отца и твоего прадедушку Николая Александровича Ремизова. Великолепный был кавалер! Ну, что ты встала? Садись в кресло!
Женя послушно села. Старуха смерила ее насмешливым взглядом и протянула:
– Вот ты, значит, какая. А ведь не стала возражать, когда я сказала, что ты меня терпеть не можешь.
– Тетя Матильда, я…
– Сиди спокойно. Этому креслу почти двести лет, и на нем не нужно ерзать. Между прочим, когда-то оно стояло в палатке у самого Наполеона!
«Интересно, как это огромное кресло смогло уместиться в палатке?» – подумала Женя, с сомнением покосившись на огромные подлокотники, обтянутые потемневшей от времени парчой.
– Я сказала «палатка», а следовало сказать «шатер», – поправилась тетя Матильда. – И вообще, не задавай глупых вопросов.
«Неужели я произнесла это вслух? – подумала Женя. – Боже, как это бестактно. А вдруг старая ведьма читает мои мысли? Ой! – Женя торопливо прикрыла рот ладошкой и, глядя на Матильду, с усилием подумала: – Простите за «старую ведьму», бабушка! Я просто не так выразилась».
Но тетя Матильда не обратила на ужимки двоюродной внучки никакого внимания.
– Твой отец погиб несколько лет назад, – сказала она сухо. – Почему ты пришла ко мне только сейчас?
– Я… – Женя сглотнула слюну, усиленно соображая, что бы такое ответить.
– Не знаешь, что ответить? – Тетя Матильда усмехнулась, и Женя поразилась тому, какие белые и крепкие у нее зубы. – Ладно, не мучайся, – произнесла тетя Матильда уже более добродушным голосом. – Родственники вовсе не обязаны ходить друг к другу в гости. Так что там случилось с твоим женихом, замарашка?
– Он… пропал. Вчера, около пяти часов вечера. Во время представления фокусника. – Женя вскинула руки к груди и взволнованно проговорила: – Тетя Матильда, я знаю, что вы помогаете милиционерам искать преступников! Может быть, вы найдете Игоря? У меня есть немного денег, и я…
– Ах, оставь, – поморщилась старуха. – Мои услуги стоят слишком дорого, и тебе, замарашке, они не по карману.
– Значит, вы…
– Милая моя, да перестань же ты мямлить! Говори спокойно и четко. Ведь ты моя родственница, а значит, в твоих жилах течет моя кровь.
– Простите. – И Женя снова покраснела.
Некоторое время старуха внимательно разглядывала девушку, потом усмехнулась и сказала:
– Удивительно. На вид ты полная рохля, но твой характер полон сюрпризов. Ты сама не знаешь, какой юркий и забавный зверек таится в твоем не слишком поворотливом теле. А ну-ка, дай мне свои руки!
Женя протянула ладони, и старуха крепко сжала их своими желтыми морщинистыми пальцами.
– А теперь замри, – скомандовала тетя Матильда. – И не верти головой, пока я не разрешу.
«Прямо как на приеме у врача», – подумала Женя, но головой вертеть перестала, справедливо рассудив, что со старухой, у которых такая репутация, лучше не спорить.
– Ну что ж, – сказала в конце концов тетя Матильда, – в целом неплохо.
– Вы о чем?
– О твоей судьбе, замарашка. Не скажу, что все пройдет гладко. Но и не так плохо, как можно было предположить, глядя на твою недотепистую физиономию.
Женя вдруг рассердилась.
– Я пришла к вам не затем, чтобы узнать свою судьбу, – сказала она. – Я хочу найти Игоря!
– Глаза твои – враг твой, – невозмутимо сказала тетя Матильда. – Верь не им, а своему сердцу.
– Мое сердце говорит, что я должна его найти!
Старуха поморщилась:
– Ну вот, опять. Ты совершенно не умеешь слушать, замарашка.
– И не называйте меня замарашкой! – Женя вскочила с кресла. – Если не можете помочь – не надо. Но я не позволю себя оскорблять!
– Он жив, – сказала вдруг Матильда.
– Что?
– Тот, о ком ты говоришь, жив, – спокойно повторила тетя Матильда. Она секунду помолчала, затем мрачно добавила: – Но лучше бы ему быть мертвым.
– Что это значит? – удивилась и рассердилась Женя. – Где он?
– А сама-то ты что об этом думаешь?
– Я думаю, что он в Москве!
Старуха усмехнулась и прикрыла в знак согласия веки.
– Я знала! – горячо воскликнула Женя, прижимая руки к груди. – Я это чувствовала! Я поеду в Москву и найду его!
Тетя Матильда посмотрела на родственницу насмешливым взглядом и заявила:
– До Москвы далеко. Скажи мне, милая девочка, у тебя есть деньги на путешествие?
«Действительно, – подумала Женя, сразу погрустнев. – Я совсем забыла о деньгах».
– У тебя нет денег, – констатировала тетя Матильда. – И где ты намерена их раздобыть?
Женя подумала и пожала плечами:
– Еще не знаю. Может быть, я что-нибудь продам.
– Чтобы что-то продать, нужно сначала что-то купить, – рассудительно сказала старуха. – А у тебя ничего нет.
Тетя Матильда помолчала, изучая внучатую племянницу грустным взглядом, вздохнула и сказала:
– Детка, ты и представить себе не можешь, какое трудное путешествие тебя ждет. У тебя на лбу написано: «Обмани меня!» И уверяю, моя милая, в Москве найдется не одна сотня человек, готовых откликнуться на этот призыв. Придет время, когда тебе понадобится быть очень смелой. Если струсишь – погибнешь. Ты готова рискнуть?
– Я готова, – твердо ответила Женя.
Матильда Петровна неопределенно хмыкнула.
– Моя власть не простирается за пределы этого города, – сказала она. – Там, куда ты намерена отправиться, даже мое заступничество не сможет тебя спасти. Впрочем…
Она вдруг вытянула вперед кулак и медленно разжала пальцы. На узкой старческой ладони лежало золотое кольцо с темным камешком.
– Что вы, – смутилась Женя. – Не нужно.
– Я не дарю тебе этот перстень, – холодно проговорила старуха. – Я просто его тебе возвращаю. Когда-то он принадлежал твоему отцу. Он был капитаном дальнего плавания, если ты помнишь, и привез это колечко из далекого путешествия. Никогда не понимала, что хорошего в том, чтобы болтаться в утлом суденышке посреди бушующего океана. Впрочем, каждый борется со скукой по-своему.
Женя во все глаза смотрела на перстень.
– Значит, это перстень моего отца? – спросила она дрогнувшим голосом.
– Да. В свое время он отдал мне его на хранение. Не знаю, в чем тут дело, но твой отец страшно этим колечком дорожил. Видно, оно напоминало ему о чем-то личном. Я чувствую, что от этого перстня исходит сила. Он будет оберегать тебя. Всегда держи его при себе.
– Хорошо, – сказала Женя, взяла перстень и сунула его в карман ветровки.
– Обещай мне! – гаркнула вдруг старуха, резко подавшись вперед, да так, что Женя испуганно вздрогнула. – Обещай, что никогда с ним не расстанешься!
– Хорошо, – ответила Женя растерянно. – Я обещаю.
Старуха пристально посмотрела ей в глаза, вздохнула и откинулась на спинку кресла.
– Ты настоящая растяпа, и ты жестоко за это поплатишься. Но изменить твою судьбу я не в силах. Чему быть, того не миновать. Запомни одно: Москва кишит нечистью. А теперь иди и постарайся быть смелой.
– Спасибо, тетя Матильда.
– Иди, – устало сказала та и прикрыла веки.
Женя подождала несколько секунд – не скажет ли старуха еще что-нибудь, но та, судя по всему, задремала. Женя потихоньку поднялась с кресла и на цыпочках вышла из гостиной.
Когда в прихожей щелкнула замком входная дверь, старая Матильда открыла глаза и недовольно пробормотала:
– И это моя наследница. О, боги, куда катится мир?
5
Женя торопливо шагала по улице, страдальчески морща лоб и размышляя, где бы раздобыть денег, как вдруг на пути у нее выросла большая тень. Женя вздрогнула и остановилась.
– Что вам нужно? – испуганно спросила она.
Верзила улыбнулся.
– Прости, сестренка. Там, в баре, ты просила помощи, а я от тебя отмахнулся.
Теперь Женя его узнала. Это был приятель Игоря. Кажется, другие парни называли его Паштет.
– Прости, что был груб, – продолжил верзила, поглядывая на Женю исподлобья, – но я в самом деле не знаю, куда подевался Игорь. И, честно говоря, не знаю, как тебе помочь. Но он был моим приятелем. Поэтому если я могу что-то для тебя сделать…
– Я собираюсь поехать в Москву и разыскать его, – сказала Женя. – Но у меня нет денег.
Паштет прищурил недобрые глаза и рассудительно произнес:
– Без денег в Москве делать нечего.
– Я знаю, – грустно сказала Женя. Брови ее страдальчески дрогнули. – У меня нет денег, но есть это.
Она достала из кармана перстень и протянула его Паштету. Тот взял кольцо, повертел его в руках и удивленно сказал:
– Вещь недешевая. Где взяла?
– Получила по наследству. – Женя заглянула Паштету в глаза и дрогнувшим голосом спросила: – Ты сможешь это продать?
Паштет взвесил перстень на ладони и сжал его в кулаке.
– Тебе ведь нужно срочно? – уточнил он.
Женя кивнула:
– Да.
– Тогда придется отдать его за полцены.
– А на билет до Москвы хватит?
– Хватит. И еще на гостиницу останется.
– Тогда продавай. За час управишься?
Паштет смерил Женю любопытным взглядом.
– Возможно. Слушай… Прости, забыл, как тебя зовут…
– Женя. Женя Ремизова.
– Женя, а ты не боишься, что я исчезну вместе с кольцом?
Она покачала головой:
– Нет. В тебе что-то есть. Что-то, что отличает настоящих мужчин от обычных мелких жуликов.
Паштет едва заметно усмехнулся.
– Забавная ты девчонка, – пробасил он. – Ладно. Попробую сбыть твою цацку с рук. Если получится, сможешь отправиться в Москву уже завтра. Одного не пойму: почему ты так уверена, что Игорь Соболев в столице?
– Просто я это знаю.
– Откуда?
Женя улыбнулась:
– Звезды подсказали.
– Звезды? – Паштет слегка прищурил серые глаза. – Как, говоришь, тебя зовут?
– Женя Ремизова. А тебя?
– Павел. Но друзья называют меня Паштет. Оставь мне свой номер телефона. Как только проверну дельце с перстнем, тут же тебе позвоню.
– Хорошо. – Женя смущенно улыбнулась. – Паштет, – робко, но с чувством сказала она, – спасибо, что согласился мне помочь.
– Не за что, – просто ответил тот.
6
Паштет стоял у деревянной стойки, пожевывая спичку, и смотрел на тощего барыгу, сидевшего на стуле и разглядывавшего перстень сквозь большую лупу.
– Хорошая вещь, – вынес вердикт барыга. – Старинная. Не чета нынешним. Могу дать тебе за нее две тысячи долларов.
– Этого мало, – сказал Паштет.
Барыга глянул на верзилу и усмехнулся.
– Это хорошая цена, – сказал он. – Ты знаешь, Паштет, я тебя никогда не обманывал. В любом другом месте тебе не дадут за эту безделушку и штуки. А я даю две.
Паштет несколько секунд обдумывал его предложение, затем кивнул.
– Хорошо.
Тощий отсчитал две тысячи долларов и кинул пачку мятых купюр на стойку.
– Держи. Если появится еще что-нибудь, ты всегда найдешь меня здесь.
Паштет пересчитал деньги и хотел спрятать их в карман, но барыга схватил его запястье и сказал, сильно понизив голос:
– Слушай, Паштет, я тут собираюсь провернуть одно дельце. Мне нужен компаньон.
Паштет перекатил изжеванную спичку из одного угла губ в другой и поинтересовался:
– Что за дело?
– Боксерский поединок, – ответил барыга. – Дело верное. Один из бойцов ляжет в третьем раунде. Ставки один к пяти.
Паштет чуть прищурил недобрые глаза и поинтересовался:
– А зачем тебе я?
– Я пустой. Ты выгреб все, что у меня было. Выиграешь десять штук – четыре из них мои. У тебя останется шесть. Навар – четыре штуки. Идет?
Паштет задумчиво постучал по стойке пальцами.
– Ну, так как? – нетерпеливо спросил тощий и плотоядно облизнулся. – Ты согласен?
– Когда бой? – осведомился Паштет.
– Через час.
Павел поскреб в затылке.
– Так говоришь, дело верное?
– К гадалке не ходи! – заверил его барыга. – Только подумай: за час ты заработаешь четыре куска.