– Кажется, да. Но ее там нет.
– Опять-таки ничего удивительного. После такого решения, раз уж она уехала, не попрощавшись, она вряд ли захочет с кем-то разговаривать. Придет время, и она объявится. – Мне казалось, что объяснение вполне логично, но, судя по всему, Танька придерживалась совсем иного мнения.
– Ты не все знаешь, – с тоской в голосе сообщила она.
– У меня такое впечатление, что я вообще ничего не знаю, – хмыкнула я, усаживаясь в кресло. – Буду очень признательна, если ты меня просветишь.
– Дело в том, – нехотя начала Татьяна, – что Саша была одержима идеей выйти замуж за Андрея.
– Пока я не слышу ничего нового.
– Ты просто не понимаешь. Она ни за что не отказалась бы от своего намерения по доброй воле. Их отношения были далеки от идеальных…
– Я это заметила.
– В том, что ты видела на вечеринке, нет ничего удивительного. Они постоянно ссорились, частенько доходило и до драки. Андрей мне сам рассказывал.
Неизвестно, почему я вспомнила валяющуюся на полу Сашу и то, как она прикрывала руками голову, точно ожидая удара.
– Ты намекаешь, что Андрей мог попытаться избавиться от нее? – осторожно спросила я, сама не веря тому, что говорю.
– Что ты, – Татьяна замахала руками. – Он бы этого не сделал!
– Это ты так думаешь.
– Нет. Этого не может быть. Он на это не способен.
– Ладно, выводы оставим на потом. Что еще?
– Андрей просил ее отказаться, но она не согласилась. Я даже думаю, что она чем-то шантажировала его.
– Почему ты так решила?
– Он обещал мне. И вдруг передумал. И ничего не стал объяснять.
– Это все? Может, ты ошибаешься, и он обманывал тебя, а не ее? То, что они дрались, еще ни о чем не говорит.
– Нет. Он ее ненавидел, – упрямо твердила Танька.
– Допустим. Но ведь собирался жениться?
Татьяна молчала, опустив голову и теребя прядь волос.
– Я уверена. Она его шантажировала. Ей был нужен этот брак.
– Еще бы. Папа у Андрея при деньгах.
– Деньги тут ни при чем.
– Деньги всегда при чем, – наставительно заметила я.
– Ей они были не нужны.
– А вот это уже интересно.
– Можешь мне не верить, но это правда! – запальчиво воскликнула Татьяна. – Владимир Иванович предлагал ей заплатить. Можешь мне поверить, речь шла об очень больших деньгах.
– И она отказалась?
– Да.
– Интересно получается.
– Куда уж интереснее.
– В милицию они обращались?
– Нет, насколько я знаю. Владимир Иванович против. И так уже достаточно грязи. Тем более что должно пройти три дня, прежде чем можно заявить о пропаже.
– Это верно. И тем не менее, чем скорее станет известно, куда она подевалась, тем лучше. Что еще они предприняли?
– Обзвонили морги и больницы. Там ее нет. Самолетом она тоже не улетала. Поезда проверяют, но это надолго. Вроде все.
– Ясно. Куда же она могла исчезнуть ночью в незнакомом городе?
– Понятия не имею. – Чувствовалось, что Татьяна злится на Сашу за доставленное беспокойство. Раз злится, значит не верит, что с ней действительно что-то случилось, и воспринимает ее поведение как глупую игру.
Что касается меня, то мои мысли были далеки от оптимизма. Я чувствовала, что Саша попала в серьезную переделку и вовсе не по своей вине. Слишком многим ее свадьба была поперек горла.
Неожиданно меня осенило. Странно, что это не пришло мне в голову раньше.
– Послушай, а гостиницу, где она поселилась, проверяли? Если она уехала, то должна была освободить номер, верно?
– Конечно. Кажется, про гостиницу Вика ничего не сказала. То есть, туда звонили, но вот ездил ли кто-нибудь лично – не знаю.
– Тогда подъем. Надо немедленно проверить.
– Но время!
– Успеем, – крикнула я, на ходу застегивая куртку.
* * *
Тот, кому пришла в голову замечательная идея открыть гостиницу в подобном месте, был, должно быть, большой шутник. Большая часть ее окон выходила на кладбище, от которого гостиницу отделяла только дорога, по которой день и ночь носились большегрузы, так что покоя здесь не было ни в какое время суток. Зато всегда были свободные места. И нравы царили весьма демократичные, но для невесты наследника миллионов место все же было не слишком подходящее.
Нам же безалаберность здешней администрации оказалась весьма на руку.
Мы поднялись по каменным ступеням и заглянули через стеклянную дверь в освещенный холл с регистрационной стойкой в глубине. За стойкой, низко склонившись, сидел человек.
Я повернула ручку и толкнула дверь. К счастью, она оказалась незапертой. В нос ударил сильный запах горелого лука, намекающий, что в заведении имелся буфет.
Я постаралась почти не дышать и решительно направилась к стойке портье. Татьяна, скривившись, не отставала.
При звуке шагов сидящий за столом мужчина поднял голову и посмотрел на нас, а я едва удержалась, чтобы не перекреститься. При виде его костлявой фигуры и желто-зеленой физиономии со впалыми щеками я подумала, что он попал сюда по недоразумению: гораздо больше ему бы подошла противоположная сторона дороги.
Портье оценивающе осмотрел нас и широко улыбнулся, демонстрируя почти полное отсутствие зубов.
– Привет, красотки, – произнес он неожиданно высоким голосом.
Питался он явно в местной забегаловке, а о существовании «Стиморола» не имел ни малейшего представления.
От исходившего от него зловония у Татьяны закатились глаза, а я с трудом удержалась, чтобы не хлопнуться в обморок. Тем не менее, в мои намерения не входило сдаваться так быстро, и, собрав всю волю в кулак, я спросила как можно вежливее:
– Мы разыскиваем подругу, которая остановилась в вашей гостинице. Вы не могли бы нам помочь?
– По вашему виду не скажешь, что у вас могут быть знакомые в нашем клоповнике, – весьма резонно заметил наблюдательный тип. – Как ее зовут?
Он положил было руку на засаленную тетрадь, но потом вдруг передумал.
– Вообще-то у нас не положено разглашать сведения о постояльцах, – совершенно некстати продемонстрировал он бдительность. – Почем я знаю, зачем вам она?
Стараясь не обращать внимание на его мерзкий взгляд, откровенно ползающий по моим ногам, я достала из сумки червонец и сунула ему под нос.
Десятка исчезла так, словно ее и не было. Рука портье снова потянулась к тетради.
– Так как ее зовут? – уточнил он как ни в чем не бывало.
На секунду я замешкалась, ведь мне было известно только имя. Молчавшая до сих пор Танька быстро пришла мне на помощь.
– Саша Полозова, – сказала она.
Мы затаили дыхание. Но волновались напрасно.
– Есть такая, – сообщил портье, равнодушно глянув на записи. – Номер семнадцать. Но сейчас ее нет. Она и прошлой ночью не ночевала.
– Вы в этом уверены? – неосторожно спросила Татьяна.
– Как в том, что у тебя чертовски аппетитные сиськи. – Придурок заржал, страшно довольный собственным чувством юмора.
Я с трудом удержалась, чтобы не съездить ему по роже, но сочла, что будет только хуже.
– Вы не могли бы дать нам ключи от ее комнаты? Мы бы хотели лично убедиться в том, что это именно так, – попросила я, сама пугаясь собственной наглости. Впрочем, уверенности мне добавляла очередная купюра, зажатая в кулаке. В этот раз она была синего цвета.
У портье определенно имелись финансовые проблемы, так как он легко согласился, и круглая деревяшка со ржавым ключом благополучно перекочевала со стойки в наши дрожащие от волнения руки.
Мы поднялись по скрипучей лестнице, проходя мимо обшарпанных дверей, из-за которых раздавались звуки, весьма далекие от благопристойности.
Комната номер семнадцать находилась на втором этаже, в самом конце коридора. Татьяна придержала меня за рукав, когда я уже собралась войти. Я обернулась.
– Может, не стоит? – прошептала она.
Не говоря ни слова, я решительно шагнула вперед, нашарила на стене выключатель и зажгла свет.
– О господи! – прошептала за моей спиной Татьяна.
В комнате царил беспорядок. Дверцы шкафчика были распахнуты, все его содержимое лежало на полу.
– Сматываемся, – сказала я. Татьяна с радостью поддержала мое предложение и пулей вылетела в коридор. У меня тоже не было причин особенно медлить.
Я протерла носовым платком выключатель, к которому прикасалась, и аккуратно заперла дверь.
Итак, кто-то рылся в вещах Саши. Откровенный беспорядок мог объясняться двумя причинами: либо ее хотели припугнуть, либо неизвестные гости в самом деле что-то искали, но очень торопились. Второе более вероятно.
Портье сказал, что она не ночевала прошлой ночью в номере.
Где же она была?
Этот вопрос не давал мне покоя, когда я приехала домой. Накануне мы с Татьяной оставили девушку прямо у дверей гостиницы. Так куда же она потом исчезла? И почему? Ей нужно было сделать всего несколько шагов до дверей. Но внутрь она так и не вошла. Кто или что помешало ей это сделать?
Неожиданно меня осенило: а что, если она и не собиралась возвращаться? Но куда она могла отправиться? Ведь, если мне не изменяет память, было уже за полночь? Насколько я знала, знакомых в нашем городе у нее тоже не было. Тем более таких, к которым можно завалиться в гости на ночь глядя.
От бесплодных размышлений у меня разболелась голова. Я сварила кофе, надеясь, что это прочистит мне мозги.
В какой-то мере это действительно помогло. Мне вдруг стало понятно, что невозможно просчитать поступки человека, которого ты совсем не знаешь. Значит, надо поговорить с теми, кто знал ее лучше. Обрадованная просветлением, я залпом допила кофе и стала звонить Татьяне, собираясь уговорить ее организовать мне встречу с Викой. По моим предположениям, она вполне могла сообщить мне кое-что полезное.
Тут меня постигла неудача. Танька на звонки не отвечала.
Немного подумав, я решила не терять времени даром и с утра пораньше проверить свои предположения насчет того, что Саша по доброй воле отправилась куда-то после встречи с нами. Если это было именно так, то ее наверняка мог кто-то видеть.
Глава 7
Это был уже девятый киоск за сегодняшний день. После пятого все они стали казаться мне одинаковыми. Все были заполнены одними и теми же импортными шоколадками, сигаретами и банками с пивом. Даже сонные продавщицы походили одна на другую, как родные сестры.
Возле гостиницы почти не было жилых домов, если не считать двух-трех деревянных развалюх с покосившимися окнами.
С другой стороны, это место было довольно бойким. Прямо напротив гостиницы имелась троллейбусная остановка с целой вереницей торговых палаток. На них я возлагала большие надежды, ведь большинство работало круглосуточно.
Однако очень скоро выяснилось, что не так-то все просто и детектив из меня – плохонький. Ко всему прочему, с самого утра лил жуткий дождь, и я вымокла насквозь.
Неизвестно, что стало причиной моего оглушительного провала на новом поприще: то ли вопросы я задавала неправильно, то ли вид у меня был какой-то несолидный, но толку я так и не добилась. Естественно, энтузиазма у меня резко поубавилось. Выглядела я довольно жалко, и все чаще мою голову посещал вопрос: а какого черта я во все это лезу?
Ответа я так и не нашла. Руководствуясь скорее природным упрямством, чем желанием довести дело до конца, я на автопилоте добрела до последней палатки и, отчаянно шмыгая носом, задала лоточнице, закутанной в огромный кусок полиэтилена, набивший оскомину вопрос о пропавшей девушке. Та выслушала меня без особого интереса и недобро спросила, косясь на мои промокшие туфли:
– А тебе это зачем?
– Надо, – ответила я и оглушительно чихнула.
Как ни странно, это произвело впечатление. Лоточница немного смягчилась. На ее лице даже появились признаки сочувствия.
– Она твоя подруга или родственница? – поинтересовалась она.
– Родственница, – соврала я. – Дома волнуются. Не знают, что делать. А милиция раньше чем через три дня заявление не принимает.
Сиротский вид и слеза в голосе довершили мою победу.
– То-то я смотрю, ты с самого утра здесь крутишься, – покачала головой продавщица. – Вон, мокрая вся. Простудишься, не дай бог. Чем же тебе помочь?
– А вы в ту ночь не работали? – пискнула я. В моей душе зародилась слабенькая надежда.
– Работала. Ты говоришь, позавчера это было? Точно, моя смена. Но девушку не видела. Ночь была спокойная. Народу почти никого. Ее бы я наверняка заметила.
Я совсем приуныла. Получалось, что Саша просто-напросто испарилась. Исчезла, словно ее и не было.
Упавшим голосом я поблагодарила сердобольную тетку за сочувствие и повернулась, чтобы уйти, но тут она снова меня окликнула. Мне послышалась в ее голосе неуверенность, точно она сомневалась, что поступает правильно. Это меня так заинтриговало, что на минуту заставило забыть о дожде и усталости.
Тем временем тетка высунула из-под своего прозрачного кокона руку и поманила меня пальцем. Я подошла поближе и немного наклонилась вперед.
– Слышь, рыжая, а у твоей родственницы, часом, не было проблем? – спросила она почему-то шепотом.
Проблемы у Саши определенно были, но я не совсем поняла, что именно имелось в виду, поэтому неопределенно пожала плечами, ожидая объяснений.
– Я это к тому говорю, – торопливо продолжала тетка, – что на кладбище, слышала, колдун есть. К нему многие ходят. Может, и девчонка твоя туда пошла. Ты ведь сказала – она ночью пропала? А к нему как раз ночью и шастают. Дело такое, сама понимаешь.
Идея показалась мне абсурдной, но на всякий случай я спросила, с опаской глянув в сторону кладбища:
– А кто он, этот колдун? Как его найти?
– Да я-то откуда знаю? Я у него не была. Так, люди болтают, – сразу же посуровела тетка. – Ты уж сама разузнай у тамошних.
– У кого?
– Да у этих, которые возле ворот сидят…
Очевидно, она имела в виду кладбищенских нищих. Я поежилась. Мой героизм и жажда истины не заходили столь далеко. Но, с другой стороны, как ни крути, а кладбище оставалось единственным местом в округе, где я еще не была. Как знать, вдруг Саша надумала попросить помощи у потусторонних сил? Во что только не поверишь, если личная жизнь трещит по всем швам. Только откуда она вообще могла узнать о существовании этого колдуна? В чужом-то городе?
Тут я сообразила, что бодро шлепаю по лужам в сторону кладбища, и обреченно вздохнула: когда-нибудь любопытство меня погубит. Проверить правильность этого предположения, однако, мне не удалось: я услышала громкий треск, нога неловко подвернулась, и стало ясно, что мне немедленно нужны новые туфли…
Продолжать поиски в одном башмаке было бессмысленно. Мне пришлось поймать такси и отправиться домой.
Пытаясь согреть промерзшее насквозь тело в теплой ванне, я снова набрала Танькин номер. На этот раз мне повезло. Она оказалась дома и даже пообещала помочь.
* * *
Поговорить с Викой удалось в тот же вечер.
Выглядела она усталой и заметно нервничала. Устроившись с чашкой чая в кресле, я исподтишка наблюдала за ней, пытаясь понять, что ее так беспокоит.
Разговор не клеился. На вопросы о Саше Вика отвечала неохотно, было заметно, что ей не терпится побыстрее от меня отделаться.
– Неужели тебя совсем не волнует, что Саша исчезла так внезапно? – не выдержала я, устав от ее уклончивых ответов. Трудно поверить, что человек, который должен был стать членом семьи, саму семью совершенно не интересует.
– Почему же? – Вика надменно приподняла ухоженную бровь, выражая недоумение. – Просто мне хватило предыдущего скандала.
При этих словах Танька съежилась в своем кресле и постаралась сделать вид, что ее там нет.
– Очень надеюсь, что это недоразумение скоро выяснится, наша сбежавшая невеста объявится и все встанет на свои места. – Вика говорила это, даже не пытаясь скрыть раздражения. – Вокруг Андрея и его отца все время вертятся журналисты, вынюхивают, высматривают. Это просто отвратительно. – Она брезгливо сморщила точеный носик. – Стоит им узнать об исчезновении Саши, и нам всем несдобровать. Мы не можем допустить такой огласки. Это повредит репутации мужа, его положению. Я не хочу, чтобы нашу жизнь расписывали и обсуждали бульварные газеты.