Олег кивнул согласно. Вокруг него раскинулись сады, огороженные высокими каменными заборами. Тут, в двухэтажных домах под черепичными крышами, за окнами, заделанными круглыми стеклами, живут люди богатые, владетельные или знатные. Это Верхний город.
В нем высится соборная Джума-мечеть и шумят купцы на базарной площади, журчат фонтаны, плещутся бассейны-хаузы и поют бездельные красотки, запертые в женских покоях.
И есть Нижний город – вон там, за широкой поперечной улицей. Это тоже Дербент, но второго сорта. Дербент плосковерхих глинобитных домишек, грязных немощеных улиц, крошечных огородиков и множества мастерских – кузнечных, гончарных стекольных. Отсюда происходят слава и богатство Дербента, но достаются они купцам и раисам-начальникам из Верхнего города.
Сверху были видны три продольные улицы Дербента. Северная улица, что тянулась вдоль крепостной стены, не проходила между домами – опасное околостенное пространство оставалось незастроенным. А вот к южной стене дома лепились вплотную. За нею открывались глазу склоны холмов, где кустарник перемежался зарослями орешника. Воздух с юга шел горячий, пряный и немного терпкий.
– Если тут и есть что грабить, – высказался Олег, – то в Верхнем городе, а добираться до него от гавани лучше всего вдоль северной стены.
Ивор кивнул согласно, а Свен прогудел:
– Никто и не заметит!
– Точно… Пошли.
Трое вышли на шумливую базарную площадь. Со всех сторон ее замыкали крытые столбчатые галереи – это были места для купцов побогаче. Торгаши попроще занимали ряды под солнцем. Кого тут только не было! Из Персии, из Византии, из Сирии приезжали сюда торговые гости, из Индии и Китая наведывались, а уж товару было – ну просто завались!
– Шелковые ткани! – надрывался зазывала. – Бодрят тело!
– А вот фру-укты! Сладки, как любовь красавицы!
– Мечи, мечи! Клинки булатные, клинки дамасские!
– Купите «масхури»! Полотно льняное, носить приятно, а стоит недорого!
– А вот стекло! Купи стекло! И тепло с ним, и светло!
Олег, следуя за Ивором, миновал ворота в поперечной стене, пересек широкую улицу, мощенную булыжником, и углубился в лабиринт узких улочек Нижнего города.
Здесь не слышались крики зазывал, не бренчала музыка. Здесь лязгали молоты и стучали ткацкие станки, гудело пламя в горнах, и верещали голые дети, играющие на траве и делящие ее с худыми козами.
Ближе к порту домишки еще более обветшали, пошли сплошь обшарпанные турлучные хижины, сплетенные из ивовых прутьев и обмазанные глиной, а после и вовсе потянулся пустырь Дубара, заросший кустами тамариска.
Берег моря, зажатый каменными стенами, опять «пророс» домами и сараями – тут селились рыбаки и грузчики-амбалы, корабельщики и моряки. На кольях сохли сети, на грязный песок накатывался ослабевший прибой. Пахло рыбой, битумом и стружками. По причалам шныряли неясные личности, наверняка с ножами и свинчатками. Подлый народец. Завидя троицу, они принялись кружить вокруг, и Пожирателю Смерти пришлось выполнить простенький этюд – молниеносно выхватив оба меча, он описал ими сверкающие круги и бросил обратно в ножны. Шпана рассосалась.
– Вон где цепь натягивают.
Олег остановился на берегу и кивнул в сторону гавани, наполовину полной пузатыми кораблями со вздернутыми носами и гнутыми диагоналями реев, приспособленных под косые паруса-«сетти». Стены закруглялись, обхватывая порт, и почти сходились краями, увенчанными громадами граненых башен.
– По стене – в башню, – добавил Ивор, – и к воротам.
– И тихонечко опускаем цепь, – заключил Свен.
– Именно.
Пожиратель Смерти поглядел за спину – солнце почти касалось гор.
– Пошли, потолкуем…
И они пошли.
* * *
Возвращалась троица не Средней, а Южной улицей и сразу наткнулась на большую толпу народу. Люди в бедных одеждах были растревожены и злы, детишки-голыши возбужденно метались между взрослыми, как челноки.
– Чего это они? – удивился Свен. – Слышь, Олег?
Сухов прислушался к звукам чужой речи. Арабскому его учил купец из Багдада, почтенный Абу-Зайд Халид ибн ал-Йазид ас-Самарканди. Учителем Халид был хорошим, но сколько той учебы? Олег поднатужился…
– Они говорят, что эмир Абу ал-Малик Первый совсем стыд потерял… Средь бела дня похитил дочку кузнеца Бусснара, сына Шеруда, и увел к себе во дворец… Нет, не так! Это не Бусснар – сын Шеруда, Шеруд – это жених похищенной девушки. Вон он, худой такой, усатый…
– И чего они хотят? – осведомился Ивор.
– Хотят вызволить девушку, а заодно вломить всем тутошним богатеям.
– Правильно! – одобрил Свен.
– Пойдемте, – заторопился Пожиратель Смерти, – надо князю обо всем рассказать.
Инегельда и всю честную компанию они нашли в сторонке от Джума-мечети, под раскидистым карагачем.
– А мы уже все распродали! – похвастался Стегги Метатель Колец, весьма пройдошливая личность.
– Разобрали влет! – гордо подтвердил Алк Ворон.
– Ну, что у вас? – поинтересовался князь, обращаясь к Ивору.
Тот с ходу выложил последние известия.
– Вот попали… – закряхтел Турберн.
– Только заварушки нам еще и не хватало… – озабоченно сказал Боевой Клык.
– А может, нам как раз повезло? – осторожно предположил Олег. – Если простонародье попрет на Верхний город, это отвлечет внимание от гавани. Даже если у нас что-то не заладится, подкреплений эмир не пришлет – штурмующие никого не пропустят. Да и не до гавани будет эмиру, ему бы задницу свою спасти! А мы под шумок войдем в город.
– Точно, – поддержал его князь. – Пускай штурмуют. Если ворвутся за стену, мы войдем следом. Если не смогут, все равно половину работы они сделают за нас!
– Верно, – кивнул Железнобокий. – Нам в Нижнем городе ловить нечего, золотишком брякают в Верхнем.
– Значит, – внушительно сказал Боевой Клык, – начинаем, как и было задумано. Так, Ивор, Олег и ты, Турберн, отправляетесь к гавани. Когда стемнеет, заберетесь на башню и подадите знак Халегу. Ответят – спускайте цепь. Свен и Алк, давайте и вы туда же – приглядите за вахтенными на кораблях, чтобы шуму не подняли, стражу поможете снять. Не двое же их там стоят… Отправляйтесь сейчас же, пока эмир не приказал ворота запереть! А мы тут ждать будем. Появитесь под стенами – мы отопрем ворота. Все ясно? Расходимся!
Олега князь восхитил – Клык все по полочкам разложил, каждому свой маневр объяснил и даже не задумался спросить о главном: сможет ли четверка снять портовую стражу? Для ярла было ясно – сможет, конечно! Разве могут быть сомнения?
И четверка Турберна быстренько просочилась за ворота. Сердитый стражник прокричал им вслед, что обратно не впустит.
– Знать, напугали эмира, – хмыкнул Свен.
– Забраться бы к нему в палаты… – мечтательно проговорил Ивор. – Вот уж где богатств, наверное!
– А чего ж не попытаться? – пожал плечами Железнобокий. – Попробуем…
На улицах Дербента стемнело, но город не погружался в сон. Тревога и предчувствие беды витали над улицами его. Не спал Верхний город, по мощеным улицам печатали шаг наемники-гулямы. Богатеи с муллами метались по своим хоромам, не зная, то ли хватать пожитки в охапку и бежать подальше, то ли отсиживаться, потея от духоты и страха.
В Нижнем городе тоже никто не ложился – там горело множество костров, по улицам хороводили факелы. Сдержанный шум доносился из хижин и грозным прибоем достигал дворцов.
Олег, закутанный в темный плащ, мало выделялся из тени. Ремесленники и рыбаки, ткачи и гончары бегали по улице, сталкиваясь и бурно жестикулируя. Вооружены они были как попало – у кого нож в руках, у кого палка, у кого праща и грюкающий запас окатышей. Блестели и топоры, а лучше всех были экипированы кузнецы-оружейники – все в бронях и при мечах. Бунтовщики переговаривались:
– Нишу, волоки бронзу, будем таран делать!
– Да, да! Гулямы заперли ворота и вышли на стены!
– Ждут, сволочи…
– Ничего, брат, дождутся!
– Ох, не к добру это…
– Не трусь, Золтан, они нам за все заплатят!
– А вы чего сидите? Особого приглашения ждете?
– Мы как все…
– Оружие есть?
– Топор…
– Самое то!
– О, Аллах!
– Мира и благополучия, домисто Ишбан! И вы тут?
– Алхамидуллило![38] Куда ж вы без меня, домисто Ваче?
– Эй, народ! А кто у нас главный?
– Шеруд, говорят…
К штурму готовились все – дети стаскивали подручный материал, женщины и старики вязали лестницы и плели щиты из лозы. Пастухи готовили луки к бою, ткачи деловито мастерили копья, мореходы тащили с кораблей метательные палки-фустибалы, защищавшие от морских разбойников.
– Разворошил эмир осиное гнездо! – сверкнул зубами Турберн и поглядел в небо, сверяясь со звездными часами. – Пора!
* * *
Варяги шли быстрым походным шагом, по пустырю припустили бесшумным бегом. Оставив в стороне припортовую мечеть, сложенную из окатанных морем камней, выдвинулись к громадной восьмиугольной башне, стерегущей вход в гавань с правой, южной стороны. Площадка перед башней напоминала плац – ровный, утоптанный и пыльный. Поодаль горело три костра, несколько унылых фигур с копьями стояли у огня. Доносился негромкий говор.
– Ивор, – негромко распорядился Турберн, – бери Свена и займись этими.
– Сделаем.
– Алк, Стегги – к кораблям.
– Пошли мы…
– Олег – за мной.
Олег пополз за Железнобоким. Показались крутые ступеньки, ведущие на стену. Олег оглянулся. В свете костра произошло неясное движение, и стоящий с копьем превратился в лежащего без копья. Сдавленный крик – и еще один улегся.
– Поднимаемся, и к башне.
Олег взобрался по сбитым ступеням на верх крепостной стены. Яркая луна висела над морем, прокладывая «дорожку к счастью». Ступенчатые зубцы бросали чересполосицу теней на выщербленные плиты.
Пригибаясь, Сухов заскользил к башне. Там, где стена примыкала к восьмигранному боку, чернела сводчатая дверь – проем в толстой кладке.
– Осторожно, – сказал Олег, – тут ступени.
Шаря ногой в темноте, он спустился по винтовой лестнице на два «оборота» и попал в луч света, льющегося из узкой бойницы. Бледное сияние выхватило из мрака смутные формы больших зубчатых колес. Тусклый блик дрожал на огромном звене цепи, опутавшей барабан в полтора человеческих роста.
– Факел дать? – спросил сверху Свен. – Ивор зажег уже…
– Не надо, – ответил Олег, нащупав рукоятку. – Сигнал подали?
– Ага! Ивор факелом покрутил, с моря огнем помахали… Близко наши!
– Стражи много было?
– Было! – хихикнул Свен. – И не стало!
– Олег! – окликнул Сухова Турберн. – Разобрался?
– Да вроде…
– Опускай цепь!
– Щас…
Полутролль поднатужился, готовясь приложить большое усилие, но рукоятка пошла легко. Защелкал храповик, сдвинулись с места шестерни, заскрипели валы, и вот провернулся барабан, загремела великанская цепь, опускаясь на дно.
– Все! До упора.
– Порядок! Пошли наших встречать.
«Разведчики-диверсанты» выбрались из башни и спустились к гавани. По-прежнему горел костер, но грелись у него одни лишь мертвецы. Олег странно почувствовал себя. Эта теплая южная ночь, величественные стены древней крепости, томительное ожидание, угрожающий ропот вдали… Так непохоже на обычную тактику штурма и натиска! Из задумчивости его вывел голос Железнобокого:
– Эй, Полутролль! Глянь-ка, вроде на тебя кольчужка…
Сухов приблизился к Турберну. Пожилой воин снял халат с убитого стража-гуляма. Халат был напялен поверх кольчуги. Кряхтя, Железнобокий стянул броню с мертвяка.
– Ну-ка, примерь!
Без особого желания Сухов сунул голову в тяжелый ком скрипучих стальных колечек, продел руки в рукава. Кольчуга увесисто легла на плечи, опадая до середины бедра.
– Длинная, – удовлетворенно заметил Железнобокий. – На-ка вот…
Он протянул Олегу ком поменьше размером – это был кольчужный капюшон.
– Во! Может, и шлем подойдет?
Сухов попробовал нахлобучить на голову круглый шлем с острым навершием – копия русского шишака образца века тринадцатого, – но, увы, шлем не налезал.
– Не мой размерчик, – вздохнул Олег.
Турберн коротко хохотнул.
– Ничего, – сказал он, – скоро будет что примерять!
– Это точно…
Опоясавшись мечом, Сухов почувствовал себя куда бодрее. Кольчуга – это вещь!
– Наши! – прошипел Свен.
Между двух башен в гавань Дербента входила русская лодья. Лунный свет выбелил оскаленные клыки на драконьей голове, блеснул по вывешенным щитам, а после заиграл каплями, сыпавшимися с мокрых весел.
– «Пардус»! – опознал лодью Ивор.
– А вот и «Вейла», – добавил Свен. – И «Сокол» наш!
Одна за другой вошли все шестнадцать лодий, заскрипели килями по гальке, притерлись бортами к причалам.
Турберн издал глухой переливчатый свист, и варяги, во множестве полезшие через борта, поперли на звук.
– Ты, Железнобокий? – донеслось из темноты.
– А то кто же… – было ответом.
Коротко посвятив форингов в ситуацию, Турберн повел варягов за собой.
– Сотни Асмуда, Каницара и Актеву охраняют лодьи. Приказ князя Инегельда!
Поворчав, названные отделились, рассыпались по берегу, а основная масса, почти полторы тысячи бойцов, пошагала через пустырь к Северной улице.
В темноте Олег не нашел экипаж «своей» лодьи и пристроился ближе к авангарду, топая рядом с Ивором и Малюткой Свеном.
– Гуляем, братцы! – донеслось из рядов.
– Прогуливаемся, – подхватил другой голос.
– Свежим воздухом дышим.
– Га-га-га!
Каменная стена справа тускло отсвечивала в лунном сверкании, а в домишках, теснившихся слева, огни не горели. То ли спали жители, то ли притаились, гадая, что будет. «А что будет? – мелькнуло у Олега. – Что везде было, то и здесь будет – кровь пустим Дарбанду и свое возьмем. А если город отбрыкиваться станет и оказывать сопротивление, большая кровь хлынет…»
Он прислушался – за топотом и шарканьем дружины узнавались иноязычные крики, лязг и ритмичное грохотанье.
– Не иначе ворота высаживают, – догадался Ивор.
Варяги вывернули на широкую поперечную улицу, делившую Дербент на Нижний и Верхний города. Судя по всему, вся улица была запружена народом. Люди ревели нестройным хором, требуя выдать Ферузу, дочь Бусснара, угрожающе качали копьями и прочим убойным инструментом.
Два десятка дюжих молодцев били в ворота Верхнего города здоровенным брусом. Ворота скрипели и качались.
По всему верху поперечной стены горели костры, на огнистом фоне мелькали черные силуэты гулямов. Их толстый командир драл глотку, сильно тужась:
– Р-разойдись! А то я за себя не отвечаю! Разойдись!
В толпе народа оглушительно засвистели, и град камней обрушился на командира, сгоняя его под прикрытие каплевидных щитов охранников.
И вдруг ворота пошли раскрываться, пока не распахнулись настежь. Бунтовщики обомлели, а в проеме ворот показался князь Боевой Клык. На секунду зависло молчание, и Олег воспользовался подходящим моментом. Набрав воздуху в грудь, он проревел по-арабски:
– Мир хижинам! Война дворцам!
Толпа завыла, заколыхалась и ринулась в ворота – светлый князь едва успел спрятаться за створкой. Темной, неразличимой массой бунтовщики помчались по Средней улице, сминая растерянных гулямов, и грозным человеческим приливом докатились до стен цитадели-кухендиза.
Князь Инегельд вышел из ворот на свет костров и вскинул руку с мечом.
– Город наш! – протрубил он.
И варяги, скрытые ночной тьмой, заорали во все глотки, вторым цунами разливаясь по улице и переулкам, убивая и калеча редких защитников Дербента, потерявшихся от двойного набега, круша секирами резные двери, вламываясь в богатые усадьбы, громя все вокруг, вспарывая животы слугам и домашним, хватая самое ценное, пихая за пазуху ожерелья, браслеты, подвески…
Окна одного из домов внезапно осветились пляшущим оранжевым огнем, языки пламени вырвались из комнат, облизывая стены, забираясь под крышу. Темный переулок стал виден весь, от Средней до Северной улицы.