Василиса опустила руки и в растерянности затеребила косу.
– Прему-у-драя, – язвительно протянул кот. – Учить тебя еще и учить!
– Что же делать? – прошептала Василиса, в панике поглядывая в окошко.
– Беги набери глины позади избушки да водицы из лужицы, – деловито велел Варфоломей. – А я пока здесь покудесничаю.
Василиса опрометью бросилась из избы. Когда она вернулась, выполнив поручение кота, тот деловито выковыривал паклю из окна, а избушка хихикала, жалуясь на щекотку.
– Принесла? – обернулся кот. – Вот и умница. Давай разводи глину с водицей да щеки мажь.
– Что? – опешила Василиса.
– Бабу-ягу из тебя, красавица, делать будем! – рявкнул кот.
Василиса перевела взгляд на глину в одной ладони, на кувшинчик с водой в другой – и вдруг расхохоталась.
– Ай да кот, ай да затейник! – Она быстро смешала сероватую кашицу и растерла ее по лицу.
– Уже лучше, – одобрил кот. – Теперь остатки по рукам разотри, а то уж больно они у тебя белые. Но все равно при женихе руками не маши, а лучше прячь их под столом, – посоветовал он и протянул ей паклю и тонкую веревочку. – Это на вот, косу спрячь, а сверху привяжи.
Василиса с азартом завертелась у бочки с водой, исполняя поручение кота. А тот, запрыгнув на печь, выудил из вороха тряпья серый платок и сбросил его на пол.
– Это сверху повязывай.
– Натуральное чучело, – оценила Василиса, надев платок и склонившись над бочкой.
– Да, до Бабы-яги еще далеко, – критически сощурился кот.
– А гости уже близко, – озабоченно заметила Василиса, прислушиваясь.
– Успеем! – ободрил ее кот, выдирая полоску пакли шириной с палец и разделяя ее пополам. – Ну-ка доставай из сундука склей-отвар да лепи себе брови.
Василиса нашла нужную склянку, откупорила и скривилась:
– Ну и запах! Это что… помет?
– Не время носик морщить, – прикрикнул на нее Варфоломей. – Клей давай.
– Но он так гадостно пахнет, – с сомнением протянула Василиса.
– А Баба-яга и не фиалками, как царевны, должна пахнуть, – осадил кот.
– Но и пометом от нее не несло! – возмущенно возразила Василиса.
– Не время препираться, – прошипел Варфоломей и ощетинился – на опушку выехали пятеро всадников.
Василиса охнула, зачерпнула зловонную жижу, провела пальчиком по тонким дугам бровей. Кот, запрыгнув на стол перед ней, ловко приладил сверху по кусочку пакли.
– Не дрожи, избушка их задержит, пока мы не управимся, – успокоил он, и избушка, подтверждая готовность помочь, захлопнула ставенки, оградив от посторонних взглядов. В горнице тут же сделалось темно, но кот быстро отыскал лучину и зажег ее. А потом запрыгнул на стол, запустил лапу в половинку вчерашнего каравая, который приготовила Василиса по рецепту Яги, и выдрал из него кусочек.
– Нашел время обедать! – осадила его Василиса, кусая губы от напряжения. Голоса Чернослава и его воинов звучали уже у крыльца.
Не удостоив ее ответом, Варфоломей слепил хлебный мякиш, придал ему форму клюва, закрепил склей-отваром, макнул в остатки глиняной кашицы и подскочил к Василисе:
– Наклонись ко мне!
– Что это? – Она с опаской покосилась на пахнущий пометом «клюв».
– Это твой нос, балда! – раздраженно фыркнул кот. – А ну наклоняйся, а то жених тебя мигом признает!
Василиса, убоявшись разоблачения, быстро повиновалась. Варфоломей деловито налепил накладной нос на курносый Василисин и одобрительно мяукнул.
– Все? – осторожно поинтересовалась царевна.
– Еще кое-что! – оповестил кот, отковырнул от каравая еще кусочек, скатал хлебный шарик, проделал с ним те же манипуляции, что и ранее с «клювом», и налепил на кончик хлебного носа.
Василиса, сгорая от любопытства, подскочила к бочке с водой, наклонилась над ней, отшатнулась и вскрикнула. Из бочки на нее смотрела сама Баба-яга: тот же нос, та же бородавка на нем, те же лохматые брови, те же серые сморщенные щеки – это глина стянула кожу бороздками.
– Зубы тебя выдадут, – прошипел кот, ныряя за печку, откуда появился уже с угрожающего вида челюстью, катя ее перед собой. – Это тебе, последний штрих.
– Что это? – ужаснулась царевна.
– Волчья челюсть, – спокойно сообщил кот, сдувая с желтых клыков паутину. – Ты не робей, – поторопил он. – Она чистая, Яга из нее отвар кипятила.
– Ни за что! – с решимостью отчеканила Василиса.
– Эй, хозяйка, – гаркнул Чернослав, и громовой удар обрушился на тоненько всхлипнувшую дверь. – Принимай гостей!
В один миг Василиса подхватила с пола волчьи зубы и сунула в рот. Челюсть села набекрень, растянув щеки по косой. Царевна скривилась от омерзения, кот, оглядев ее, одобрительно хмыкнул.
– В таком виде тебя и родная матушка не узнает, а жених и подавно. Даже если признает, предпочтет убраться подобру-поздорову. А это, – он отделил от каравая щедрый кусок и, раздвинув челюсть, пропихнул его Василисе в рот, – чтобы и голос не подвел! Ну не робей, садись на лавку. И помни, что ты – Баба-яга, – напутствовал он. – Станешь бабушкино честное имя недостойным поведением порочить, я тебе в ногу когти запущу, поняла?
Василиса ни жива ни мертва кивнула, опустилась на скамью, а кот, велев избушке впускать гостей, юркнул в ноги царевны и застонал: вот балда, красные сафьяновые сапожки снять забыла! Варфоломей быстрее молнии метнулся к печи, схватил кучу тряпья и бросил Василисе в ноги прежде, чем в горницу вошел Чернослав. После чего сам зарылся в эту кучу и принялся наблюдать за происходящим.
– И что, Чернослав не просек этот маскарад? – удивилась я. – Не смог ряженую девицу от бабки отличить? Не узнал собственную невесту?
Кот с важностью распушился, давая понять, что потрудился на славу, чтобы уберечь Василису от разоблачения. Я тоже приободрилась. Уж если царевну удалось загримировать под Бабу-ягу так, что суженый не догадался, то с реквизитом магистров меня кот-стилист замаскирует – не подкопаешься. Вот только волчью челюсть я вставлять не буду, увольте от подобной антисанитарии. У меня своя есть, спасибо магистрам. Одно смущает: если все время жевать каравай, чтобы имитировать старушечий голос, я рискую превратиться в колобка раньше, чем найдется Василиса. Кстати, о каравае…
– Не знаю, как вы, а я страшно проголодалась! – провозгласила я и многозначительно уставилась на кота, а потом – на Ива, призывая его меня поддержать.
Варфоломей на мой намек никак не отреагировал, продолжая неподвижным изваянием сидеть на лавке. Ив озабоченно огляделся и вскочил на ноги:
– Да, хорошо бы подкрепиться!
– Ты куда? – удивилась я, глядя в спину рыцарю, пока он обходил горницу по периметру, вдумчиво изучая стены с вышитыми полотенцами.
– Почтенный. – Ив обернулся к коту. Кот подобрался от такого уважительного отношения. – А у вас имеются лук, стрелы?
Кот отрицательно помотал головой.
– Копье? – менее уверенно спросил рыцарь.
– Есть меч, – сообщил кот.
Ив приосанился.
– … во дворе торчит! – продолжил кот.
Рыцарь поник – меч Ильи он уже пытался вытащить из земли пару часов назад и вынужден был признать тщетность своих попыток.
– Зачем тебе все эти колюще-режущие штуки? – в полнейшем недоумении воскликнула я.
– Ты же проголодалась, – напомнил Ив.
– Да, и что с того? – все еще недоумевала я.
– Я иду на охоту, – доложил рыцарь.
– Какой ты заботливый, – умилилась я.
Кажется, Ив до сих пор не осознал, что к нему вернулся дар волшебства, и все задачи продолжает решать подручными средствами. А может, это его осознанный выбор? Ведь не желал же он пользоваться своим даром до встречи со мной, предпочитая прикидываться рядовым рыцарем Вессалии.
Значит, о пропитании мне придется позаботиться самой. Не отправлять же в самом деле Ива охотиться на зайцев?
Я сосредоточилась на еде и попыталась наколдовать большую пиццу и бутылку колы. Увы, тщетно! Волшебство, которое с легкостью удавалось мне в Вессалии, на морском дне, на берегу Древней Греции и на тропическом острове еще вчера, сейчас совершенно не действовало. Может, избушка зачарована от чужого чародейства?
Я выскочила в сени, сбежала во двор и, отойдя к опушке леса, повторила свое желание о горячей ароматной «гавайской» пицце с ветчиной и ананасами. Даже руки подставила на тот случай, если пицца свалится на меня прямо с неба. Ничего…
Я в беспомощности повернулась к избушке, с крыльца которой спускались Ив с котом.
– Все в порядке? – обеспокоенно спросил Ив, подходя ближе.
– Нет, – с трагизмом провозгласила я. – Я разучилась колдовать.
Он вздернул бровь.
– А что ты собиралась сделать?
– Добыть нам пиццу, – призналась я.
– Ты собиралась добыть нам еду волшебством? – потрясение переспросил рыцарь.
– Ну да! – не чувствуя подвоха, подтвердила я.
Ив покачал головой.
– А что такого? Я всегда так делаю!
– Ничего удивительного, – хмыкнул рыцарь, – что у тебя ничего не получилось.
– Это место какое-то особенное? – ухватилась я за его слова. – Оно гасит магические способности?
– Да ты сама их гасишь! – выругался Ив. – Как только можно было додуматься использовать магию для получения пищи!
– А что в этом плохого? – взорвалась я. – Можно подумать, я решила вызвать демона разрушения или вызволить из плена черного колдуна!
– А ты не понимаешь? – опешил Ив. – Это мелко. Это эгоистично. Это расточительно, в конце концов.
В голосе рыцаря прорезались металлические нотки, и меня словно окатило волной холода.
– Между прочим, я думала о двойной пицце, – с обидой сказала я. – И твою долю тоже учитывала, чтобы ты голодным не остался!
– Яна, – рассерженно воскликнул рыцарь, – оглянись вокруг! Мы, по-твоему, где?
– Мы в сказке, блин! – огрызнулась я. – Русской народной!
Взгляд мой упал на самозабвенно вылизывающегося кота, и меня осенило.
– Как же я раньше не догадалась?! Ив, ты гений! Кот, доставай скатерть-самобранку!
Хвостатый не прекратил своего упоенного занятия.
– Варфоломей! – еще громче окликнула я.
– Да слышу я, не глухой, – проворчал кот, выворачивая ухо и продолжая мыться. – Только с чего ты взяла, что у меня есть эта скатерть?
– Вы что, – ужаснулась я, – уже подарили ее какому-нибудь пройдохе царевичу?
– Как ты говоришь? – Он в задумчивости почесал за ухом. – Самобранка?
– Как?! – Я опешила. – Ты о ней никогда не слышал?
– Знать не знаю, ведать не ведаю, – широко зевнул кот и продолжил намываться.
– Что это за скатерть-то? – не выдержал Ив.
– Это такая волшебная скатерть, которая всех кормит и поит, как хлебосольная хозяйка, – удрученно пояснила я. – Но нам с тобой, как понимаешь, это не светит. Что же делать?
– Любишь кататься, люби и саночки возить, – изрек кот.
– Чего? – поразилась я.
– Хочешь есть? Сготовь, – снизошел до пояснений тот.
– Сготовь?! Что? У нас и продуктов-то нет! И на чем? Если бы здесь была плита – так ведь даже электричества нет! И не смотри на меня так, – под пристальным взглядом кота я стушевалась, – к печи я и близко не подойду. В лучшем случае я спалю еду, в худшем – всю избу.
Избушка, услышав мои слова, предусмотрительно попятилась назад, пока не уткнулась в три сросшихся стволами сосны.
– Нет, Яна, – рыцарь рассерженно покачал головой, – ты меня совсем не слышишь. Оглянись вокруг. По-твоему, где мы?!
– Мы в лесу, – буркнула я, сверля взглядом сосну за спиной Ива и мечтая, чтобы она упала на голову взбесившемуся рыцарю. Увы, и этому моему желанию не суждено было сбыться. Сегодня не день Бекхэма!
– Вот именно! – воскликнул Ив. – В лесу полно дичи, в лесу полно ягод и грибов, в лесу полно пищи!
– Спасибо за гастрономическую справку, – огрызнулась я. – Только дичь сперва нужно найти и пристрелить. Да и ягоды с грибами под первым же кустиком нас не ждут.
– Яна-а! – Ив раздраженно закатил глаза. – По-твоему, магия – это что? Это сила, способная заменить весь труд на свете?
Именно так я и думала. Но, когда эту мысль сформулировал Ив, да таким обвиняющим тоном, мне показалось, что признаваться в этом не время. И даже закралось сомнение, что я в чем-то не права. Глупости, я всегда права!
– Если не весь, то хотя бы самый нудный, – упрямо ответила я. – По-твоему, нам сейчас стоит отправиться в лес за грибами и корячиться по земле, по ягодке собирая землянику?!
– А по-твоему, достаточно щелкнуть пальцами, и грибы прикатятся к твоим ногам? – съязвил Ив.
– А что, это идея! – загорелась я. – Если ко мне не идет пицца, может, повезет с более близким материалом. Лисички, подосиновики, шампиньоны и эти… как их там… волнушки, ко мне!
– Мухоморы забыла, – услужливо подсказал кот, с интересом наблюдавший за нашей перепалкой.
– Спасибо, – буркнула я.
– На здоровье, – с любезностью отозвался Варфоломей. – Еще поганки не забудь пригласить к столу!
Минуты две я хмурила лоб, представляя себе, как со всех лесных опушек грибы отрываются от корней, а ягоды – от кустиков и летят ко мне аппетитными стайками. Вот ароматное земляничное облачко, вот грибное… И опять ничего! Я снова была вынуждена признать свою неспособность к магии.
– Ну почему у меня не получается? – тоскливо протянула я. – Ив, объясни!
– Я уже все сказал, – холодно взглянул на меня рыцарь. – Магия – не игрушка в руках вздорной девчонки.
Он отвернулся и зашагал к избе.
– Ах, вот ты как заговорил! – обиженно крикнула я ему в спину и в отчаянии прошептала: – Но ведь раньше у меня получалось! Почему?
– Могу только предположить, – вклинился кот, не торопившийся вернуться в дом.
– Валяй, – буркнула я.
– Я видел, как Яга учила Василису. И перво-наперво она ей втолковала, что волшебство – драгоценный дар, и его нельзя тратить по мелочам. Представь, что тебе дарован ларец с самоцветами. Ты можешь распорядиться им с толком – помочь бедняку построить хижину, купить больному целебный отвар, наградить праведника, остановить злодея. А можешь растратить его на себя по пустякам – на гребни, ожерелья, новые сарафаны и сладости. В первом случае ты сделаешь мир лучше и оставишь о себе память в людских сердцах. Во втором – твое золото превратится в сор, утечет, как вода, и, доставив мимолетную радость тебе, обернется песком.
– Ты меня сейчас к благотворительности призываешь? – угрюмо уточнила я. – Себе – ничего, даже куска хлеба, людям – все?
Кот печально посмотрел на меня и махнул хвостом:
– Я? Ни в коей мере. Я лишь пересказываю тебе слова своей хозяйки.
И, отвернувшись, он побрел к избушке.
– Но ведь раньше у меня получалось, – я сжала кулаки, – получалось же! Куда же все делось? Не может же быть, – похолодела я, – что я истратила весь запас своего дара!
Возвращаться в избушку под обстрел укоризненных взглядов Ива и кота не хотелось. Я развернулась и ступила в тень ближайших деревьев. Передо мной расстилался лес – дремучий, темный и неведомый.
Заповедный сказочный лес ничем не напоминал тот отравленный мегаполисом и искалеченный туристами подмосковный лес, в котором я имела несчастье заблудиться в последний день моего пребывания в родном мире. Здесь все было так, как сотворила сама природа. Плодородная земля лелеяла каждое семечко, каждый росток. Проливные дожди щедро поили молодые побеги, красили сочной зеленью траву, умывали листву деревьев и ягоду на кустарниках. Высокие корабельные сосны и дубы-исполины стояли плотной стеной, что богатыри на поле боя, а у их ног то тут, то там лежал ковер из бело-рыжих грибных шляпок. Я склонилась над грибной полянкой и с сожалением вздохнула. От избушки я удалилась достаточно далеко, и конечно же в пылу обиды мне и в голову не пришло захватить с собой лукошко или корзину. Платка я не носила, а складывать грибы в подол сарафана – пошло. Тем более что он у меня один-единственный на все время пребывания здесь. Наколдовать-то новую одежду я себе не смогу, а произведения портновского искусства местных дизайнеров вряд ли придутся мне по вкусу.
– Растите, грибки, – пробормотала я, поднимаясь, – я вас не трону.
По дороге я уже успела полакомиться малиной, которая, несмотря на свою дикость, была необыкновенно сладкой, и жалела только о том, что ее оказалось мало. Вдалеке среди зелени призывно мигнула красным бочком спелая ягодка, и я, забыв про грибы, зашагала к залитому солнцем островку малины. Здесь ягоды оказалось даже больше, чем на бабушкиной даче, и я с жадностью набросилась на малину, спугнув несколько бабочек. Утолив голод и разомлев на солнышке, я опустилась на прогретый зеленый ковер, проведя ладонью по пушистым головкам клевера и нежным лепесткам ромашек.