Это было произнесено с неприкрытым сарказмом, и я сказал:
– Я слышал, что Виктор хороший человек.
– Только мозги всегда канифолит, – фыркнула Вика. Она достала из косметички помаду и принялась наводить макияж. – Хорошо, хоть сегодня на дежурстве, а предкам я сказала, что у подруги останусь. Ты, кстати, слышал новость?
– Какую?
– Да мужика какого-то убили, охотника.
– Что-то показывали по телевизору, – сказал я.
– Витя говорит, с него кожу содрали, – произнесла Вика и зябко повела своим худеньким плечиком. – Он думает, что это тот самый псих, помнишь? Бррр, как представлю...
– Не понимаю, зачем он тебе сообщает такие подробности, – проговорил я. Мы уже подъехали к моему дому, и я заглушил мотор.
– Скажу тебе, зачем, – Вика повернула ко мне лицо. В темноте блеснули ее свеженакрашенные губки, соблазнительные, как спелые вишенки. – Теперь я всегда тороплюсь домой после института, понимаешь? А так, если бы не знала, пошла бы с девчонками тусоваться, кафешки там всякие...
– Ладно, пошли, – сказал я, чувствуя, что тоже начинаю нервничать. Слова Вики насчет убийства мужчины взбудоражили подзабытый страх. Тогда, несколько лет назад, в Каменске орудовал какой-то маньяк, кажется, он убил двоих или троих. Потом исчез мой отец, и все вроде закончилось, а теперь снова...
– Вы сегодня обсуждали какую-то новую девушку в вашей группе, – сказал я, чтобы переменить тему.
– Ага. Ее зовут Лера Мякина, – рассеянно ответила Вика, вылезая из автомобиля. Она оступилась, подвернув ногу, поморщилась и сняла босоножки с высоченными шпильками. – Ужасная неряха, к тому же толстуха. Перевелась к нам пару месяцев назад. Из Новосибирска.
– За месяц до окончания учебы? – недоверчиво спросил я.
Вика пожала плечами, переминаясь босыми ногами на прохладной траве:
– Мне-то какая разница? Хоть за день до вручения диплома.
– Действительно, – пробормотал я. Внезапно она прильнула ко мне, и я впился губами в ее сладкий рот, от него исходил аромат свежей помады и шампанского. Вика жарко задышала, я чувствовал, как напряглись ее соски, двумя твердыми шариками упершись в мою грудь.
– Хватит трепа, идем наверх, – едва слышно произнесла она, словно невзначай скользнув пальчиками по моей ширинке. Я чувствовал, как по спине побежал ручеек пота. Я хотел ее и боялся одновременно. И прежде чем я собрался что-то сказать, она скрылась в доме.
Однако все вышло не так, как мы оба рассчитывали, и оставалось только гадать, почему так по-мудозвонски устроен мир. Вика упорхнула в ванную, я смотрел ей вслед, ощущая, как возбуждение медленно уходит, уходит как прилив, неумолимо унося с собой все сладострастные мечты о сексе. Я стоял, слышал звук льющейся воды, я слышал, как Вика что-то беззаботно напевала (наверное, в этот момент она намыливала свою восхитительную грудь), а я стоял в коридоре как круглый идиот, считая удары своего сердца и соображая, что же делать дальше.
Я был девственником, вот в чем дело. Но в нашей компании никогда и никому я не говорил об этом, я не стал бы этого делать даже под страхом смерти. Просто так сложилось, ну... вы понимаете. Вроде не такой уж я урод и поговорить со мной можно на разные темы, но что касается сексуального опыта, то здесь я был полный ноль. Была одна попытка на пикнике в прошлом году, но она окончилась фиаско – то ли я был слишком пьян, то ли психологически не был готов к близости с женщиной, но все потуги взгромоздившейся на меня девчонки не увенчались успехом. Я даже ширинку не успел расстегнуть, как все возбуждение куда-то испарилось.
«Ничего, со всеми бывает, – философски заметила девушка, застегивая блузку. – В следующий раз получится».
Но следующего раза не было. Я ее вообще тогда в последний раз видел, больше мы не встречались.
Я медленно, словно сомнамбула, побрел в комнату, зажег ночник и прямо в одежде повалился на кровать. Подтянул к себе одеяло и натянул его по самый нос, немигающим взглядом уставившись в сторону ванной. Звук воды прекратился, после чего я услышал шлепанье босых ног.
– Ты уже здесь? – вытирая волосы полотенцем, улыбнулась Вика. На ней ничего не было, тусклый свет от ночника играл матовыми бликами на ее упругой коже, на которой крохотными бриллиантами мерцали капельки воды, но едва ли это помогло мне – желание трахнуться исчезло навсегда и безвозвратно, не оставив даже следа.
Вика, ничего не замечая, отбросила полотенце и юркнула под одеяло. Вот тут и началось самое интересное.
– А... почему ты в одежде? – изумленно спросила она.
– Э-э... – проблеял я невразумительно. – Мне тут пришло в голову, что... как-то это все неестественно. Слишком все быстро. Может, попро...
– Ты меня не хочешь? – перебила меня Вика, прижавшись ко мне. Ее шаловливая ручка заелозила по моей промежности, нащупывая молнию. Я затаил дыхание, мысленно приказывая себе возбудиться, но все было бесполезно.
– Судя по всему, нет, – заключила Вика разочарованно. Она повернулась ко мне лицом.
– Что с тобой, Малышев? Из-за тебя я уехала с тусовки, а ты тут целку строишь?! Сколько же тебе нужно времени, чтобы мы трахнулись? Год?
– Вика, послушай... – попробовал я урезонить девушку, но ее уже было не остановить.
– Я недостаточно красива для тебя? Или тебя интересуют парни? – с ехидством спросила она. – Признавайся, Малышев.
– Ты очень красива, – совершенно искренне сказал я. – Ты очень мне нравишься, Вика. Но...
– Что «но»? – взорвалась она. – Какого хрена я к тебе приехала? «Анну Каренину» обсуждать? Или кроссворды разгадывать?
Я молчал, оглушенный потоком обвинений, которые в большинстве своем казались мне абсолютно несправедливыми и даже обидными. В конце концов, наши далекие предки-мужчины вообще тратили на ухаживания за дамами своего сердца по году и больше, и все только ради того, чтобы иметь честь поцеловать край платья возлюбленной. А тут...
Вика между тем продолжала сыпать версии о причинах моей мужской несостоятельности.
– Кажется, я поняла. Ты импотент, так, Малышев?
И тут я почувствовал, как внутри меня медленно закипает ярость. Я – импотент?
– Повтори, – тихо проговорил я, откидывая одеяло.
Что-то в моем голосе заставило Вику сжаться. Она неуверенно посмотрела на меня:
– Ладно, не психуй. Просто пойми и меня, Артур, я...
– Повтори, – процедил я, в упор глядя на девушку. В ее распахнутых глазах мелькнул страх.
– Перестань, ты меня пугаешь, Артур. Я не хотела тебя обидеть, – заискивающе проговорила она, кутаясь в одеяло. Я отстранился назад, вытирая ладонью пот со лба. Ненависть исчезла так же быстро, как и появилась, и я даже недоумевал, что меня заставило так разозлиться на Вику, ведь, в сущности, она по-своему тоже права.
– Я не импотент, – сказал я глухо, стараясь не встречаться с ней глазами, и Вика торопливо произнесла:
– Конечно, я ведь пошутила. А ты просто переволновался. Это не только с тобой бывает.
«Уже в который раз», – с тоской подумал я.
– Я могу отвезти тебя домой, – предложил я без особого энтузиазма.
– Ну уж нет, – наотрез отказалась Вика, в ее голосе снова заискрились те самые капризные нотки, которые в свое время меня так заводили. – Я буду спать у тебя. Может, посреди ночи ты проснешься и поймешь, от чего отказываешься, – кокетливо сказала она и зевнула.
Я молча лег рядом и уставился в потолок.
– Ты не будешь раздеваться? – сонно поинтересовалась Вика.
– Не хочу тебя смущать, к тому же я не Арнольд Шварценеггер, – откликнулся я.
– Дурак ты, Малышев, – беззлобно сказала Вика и, повернувшись на другой бок, вскоре засопела.
Я лежал, пытаясь выкинуть из головы недавний конфуз, и незаметно уснул. В эту ночь мне приснился стеклянный шар. Он снова мне приснился. Ослепительно-желтый, как капля свежей смолы, он источал умиротворяющее тепло, нежно искрясь в лунном свете. Потом внутри шара стали проскальзывать багровые всполохи, как зигзаги молний, там что-то хлюпнуло, и стенки окрасились красным...
* * *
Я боялся, что утром Вика снова захочет предпринять попытку соблазнить меня своими прелестями (я где-то слышал, что очень многие женщины без ума от утреннего секса), так как окончательно понял, что вообще зря потащил ее к себе, но она ничего такого делать не стала, а лишь попросила меня приготовить кофе.
– Малышев, прости меня за откровенность, а на какие шиши ты живешь? – спросила она, сидя на стуле и болтая ногой. – Ты студент, нигде пока не работаешь, родителей у тебя нет... Ой, извини. – Она виновато взглянула на меня.
– Ничего, все нормально, – сказал я. – У матери осталась однушка в Вяземском районе, я сдаю ее. Да еще у отца остались кое-какие сбережения, так и живу. – Я улыбнулся, но улыбка, судя по всему, вышла кривой, потому что Вика оставила ее без ответа. По моему напряженному лицу она быстро поняла, что пора сменить тему.
– Забыла тебе сказать, Артур. Помнишь, мы хотели выпускной в «Альфе» отметить?
Я кивнул. «Альфа» считалась самым лучшим рестораном у нас в городе, а самое главное, в ней действовали значительные скидки для студентов.
– Так вот, прикинь, Костя предложил плюнуть на эту «Альфу» и махнуть в «Долину Гномов», знаешь?
– Еще бы, – отозвался я, вяло ковыряясь вилкой в яичнице. – Романтика, озеро, вокруг горы, свежий воздух и все такое.
– Что-то я не вижу энтузиазма в твоих глазах.
– Все нормально, – сказал я. – Только надо быстрее решать, а то времени всего ничего осталось, – сказал я, отодвигая почти нетронутую тарелку в сторону. Аппетита что-то не было.
Вика допила кофе, сладко потянулась, как кошка на солнце, и сказала, что готова к выходу. Она ничем не показала, что помнит о вчерашнем вечере, и меня это полностью устраивало.
Я довез ее домой, а сам поехал к церкви. Я каждое воскресенье ездил к церкви и ставил свечи. Две – за родителей – за упокой матери и за здравие отцу (я до сих пор не верил, что его нет в живых). Я также ставил еще одну свечку. За одного несчастного человека. Но я никому не говорил об этом, это была моя маленькая тайна (как и моя девственность), и когда я зажигал ее, перед моими глазами всегда появлялся желтый шар.
Выходя из храма, я поймал взгляд местного юродивого – сумасшедшего Темы. Настоящего его имени, как и возраста, никто не знал. Его чрезвычайно худое лицо вечно в грязных разводах, одет в какие-то лохмотья, на ногах рваные сандалии, но чаще всего вообще босиком. Поговаривали, что он мог предсказать будущее, но я слабо верил в это. Шарлатанов и так везде хватает. Но мне не очень нравился его тяжелый, немигающий взгляд, когда мы изредка сталкивались на ступеньках. Вот и сейчас Тема посмотрел на меня так, словно знал о какой-то моей сокровенной тайне, такой тайне, о которой даже я имел смутное представление. И если я иногда давал нищим старухам какую-то мелочь, ему я не подавал никогда. Хотя, как мне показалось, он возле церкви ошивался-то вовсе не для того, чтобы клянчить милостыню, а просто так.
* * *
На обратном пути я чуть не сшиб человека. Перекресток был нерегулируемым, и я увидел, как какая-то девушка в розовом платье в нерешительности топчется у «зебры». Видя, что она ждет, пока я проеду, я начал движение, и вдруг в самый последний момент девушка неожиданно ринулась вперед, прямо под колеса. Я затормозил, но все же задел ее бампером. Она упала, вскрикнув, а я, белый как полотно, выскочил из машины.
– Простите бога ради, – запричитал я, помогая ей подняться.
– Ничего, я сама виновата, – сказала она, отряхиваясь.
– Вы не ушиблись?
– Нет, только локоть оцарапала, – ответила девушка. Она старалась выглядеть спокойной, но в ее глазах был испуг. Кстати, они были красивыми, эти глаза. Огромные, темно-зеленые, как два влажных изумруда, они словно обволакивали тебя целиком, магнитом притягивали к себе.
– Может, вас подбросить до дома? – предложил я. Остановившиеся сзади моей «Нивы» автомобили нетерпеливо сигналили.
– Поехали, – сказала девушка. – Мы загораживаем проезд.
– Артур, – представился я, когда мы оказались в салоне.
– Валерия. Можно Лера, на «ты» то есть, – сказала девушка, чуть улыбнувшись. У нее был приятный низкий голос, голос чувственной и уверенной в себе женщины.
– Куда тебя отвезти?
– А у тебя есть время? Это далековато, за городом.
– Ну-у... Даже если бы у меня не было времени, я бы все равно отвез тебя хоть на край света, – сказал я с серьезным видом, и мы рассмеялись.
– Тогда поезжай на объездную трассу и там до Елоховского шоссе. Потом я покажу.
– Без вопросов, – сказал я, про себя подумав, что на Елоховском шоссе почти нет жилого сектора – так, пара заброшенных дач и все. Неужели она там живет? Но спросить об этом напрямую я постеснялся.
Как она сказала, Валерия? Я смотрел на девушку во все глаза, с трудом соображая, что я обязан следить за дорогой, а не пялиться на ее красивые коленки, но ничего не мог с собой поделать. На ней было нежно-розовое платье, подчеркивающее стройные линии тела, и от ее потрясающей фигуры возбудился бы даже старый евнух. Неожиданно я подумал, что Вика, которую до последнего момента я считал красивейшей девушкой Каменска, по сравнению с Лерой выглядела блеклой куклой, которая завалилась за холодильник.
– Ты где-то учишься? – спросил я.
– Ага. В мединституте.
Я вздрогнул. Кажется, Вика говорила, что к ним недавно перевелась какая-то Лера из Новосибирска. Кажется, фамилия ее была...
– Твоя фамилия случайно не Мякина? – нерешительно спросил я, и она удивленно всплеснула ухоженными руками:
– Мы что, где-то виделись?
Я с трудом выдержал взгляд девушки – смотреть в ее глаза было равносильно тому, чтобы окунуться в бездонный колодец.
– Ты учишься вместе с Костей Ильчевым? Женей Романенко?
– Ты их знаешь?
– Да, это наша компания, – не без гордости сказал я. – Правда, я учусь на юрфаке, езжу в Северный, это в сорока километрах от Каменска, там филиал от института. Но я вырос в Каменске, и все мое детство прошло здесь.
Я запнулся.
– Мы... нигде не могли раньше встретиться?
Лера улыбнулась и задумчиво посмотрела в зеркало, встретившись со мной взглядом:
– Может быть. Мир не так уж велик, как нам кажется. Люди постоянно пересекаются друг с другом, просто не у всех хорошая память. Мне тоже показалось, что я где-то тебя видела... Ты был в Новосибирске?
Я помотал головой.
– В Карелии? Кишиневе?
– Нет, – выдавил я растерянную улыбку.
– Сейчас поверни вот сюда, – сказала Лера, и я закрутил руль, сворачивая на какую-то грунтовку.
Некоторое время мы молчали, и, как ни странно, это молчание было успокаивающим, и я украдкой любовался ею.
– Слушай, раз ты из их группы, значит, мы выпускной вместе отмечать будем! – вдруг осенило меня.
– Ну, не знаю, – с сомнением протянула Лера. – Я только с Костей немного знакома, остальных ребят почти не знаю.
– Ерунда, – торопливо сказал я, в душе ликуя, что сам бог послал мне этого ангела. – До выпускного еще две недели, времени навалом.
Мы ехали и болтали, а дорога, по которой мы катили, становилась все безлюдней и пустынней. Скоро нас по обе стороны окружал сплошной лес.
– Ты здесь живешь? – спросил я.
– Да, мы с подругами снимаем дачу, – сказала Лера. – Ты не думай, у меня есть машина, тоже, кстати, «Нива», она сейчас в сервисе, коробка передач барахлит. Кстати, скоро будет моя тропинка, сбавь скорость.
«Попросить номер телефона или нет?» – мелькнула у меня мысль.
– Тормози, Артур, – сказала Лера, и я послушно остановился. После внутренней борьбы я так и не решился взять у нее телефон.
– Спасибо, – сказала Лера и тепло улыбнулась.
– Не за что. Ты уж извини, – неуклюже сказал я, вспомнив про обстоятельства нашего знакомства.
– Пустяки, – рассмеялась Лера и зашагала по тропинке. Я проводил ее взглядом и, вздохнув, повернул обратно.
Всю дорогу до дома мои мысли были заняты только этой девушкой.
* * *
Вечером по новостям показали место, где нашли мертвого охотника. Я хотел переключить канал, но какая-то сила остановила мою руку с пультом. Я смотрел в экран, слышал сбивчиво-возбужденный голос диктора, вещавший о диких подробностях разыгравшейся драмы, а видел перед собой своего отца. Я прекрасно помнил его образ, каждую его морщинку, родинку, рано поседевшие виски, его проницательные, глубокие глаза. Он иногда бывал строг со мной, но, по сути, ближе его у меня никого не было. Так сложилось, что у меня вообще не было друзей, за исключением разве что Кирилла, которого я знал с детства.