– Нет, Валь, как ни крути, а что-то здесь не так.
– Что именно не так?
– Не знаю пока, но обязательно разберусь.
– Я от тебя тащусь, Пинкертон двадцать первого столетия! – засмеялся Валентин. – На солнце наверняка какие-то странные бури начались, и тебе стоит хорошенько отдохнуть.
– Я вот сейчас вспоминаю, как умер дедушка, – задумчиво проговорила Олеся, не обращая внимания на слова друга. – Когда я пришла с работы и заглянула к нему в кабинет, я сначала подумала, что он уснул в кресле, так раньше часто случалось, но потом... Я ведь только потом поняла, что он умер, когда к ужину его позвала, а он мне не ответил. Никогда себе не прощу, что сразу не захотела его разбудить. А вдруг его еще можно было спасти?
– Ну вот, дело уже и до самобичевания дошло. Зачем говорить о том, чего не вернуть?
– Ты знаешь, я тогда так растерялась, что даже не обратила внимания на то, что все ящики письменного стола выдвинуты, сейф открыт, и вообще... как будто он что-то искал, но никак не мог найти. Это мне потом уже соседка наша, тетя Лида, сказала, когда полы там мыла. Когда дедушку забрали в морг, я в таком состоянии была, что ничего не соображала. А она прибежала и стала везде полы мыть, вроде положено так, за покойником все вымыть. Как ты думаешь, что он мог искать?
– Может, лекарство? – предположил Валентин. – Почувствовал себя плохо, решил лекарство принять и не нашел его.
– Дед никогда не жаловался на сердце, и, если бы он принимал какие-нибудь лекарства, я бы об этом обязательно знала, – возразила Олеся.
– Ну, судя по тому, что он столько времени скрывал от тебя наличие твоей прабабки, меня совсем не удивит, если он также скрывал от тебя свои болезни.
– Ты так думаешь?
– Предполагаю.
– А вдруг это совсем не он выдвинул эти ящики и открыл сейф? Вдруг это кто-нибудь другой был в его кабинете и что-то там искал?
– Ну, блин, еще чище придумала! – усмехнулся Валентин. – Может, ты уже успокоишься и вернешься в реальное время? Мы, кстати, почти приехали, теперь нужно у кого-нибудь спросить, как нам найти нужную улицу.
– Валя, тормози, вон какая-то тетка идет, с табуреткой и ведром, – сказала Олеся, показывая на обочину дороги.
– Отсюда не видно, но надеюсь, что ведро у нее не пустое, тьфу-тьфу, не дай бог, – суеверно сплюнул молодой человек, нажимая на тормоза. – Душечка, вы не подскажете, как нам найти Лесную улицу? – культурно спросил Валентин, остановившись рядом с дородной, загорелой женщиной. Та стояла к машине спиной на краю обочины и организовывала для себя торговую точку. Поставив табурет на землю, женщина водрузила на него ведро, доверху наполненное свежими огурчиками. Выглядели они очень аппетитно, все средней величины, ярко-зеленого цвета и с пупырышками. На ручке ведра болтался бытовой безмен с прикрепленным целлофановым пакетом для взвешивания. Женщина была в летнем платье, поверх которого был повязан фартук в больших, ярких подсолнухах, с огромным карманом, явно предусмотренным для денег с продажи хрустящих овощей. Немного поодаль виднелся забор с резной калиткой, а за ним добротный дом, видимо, хозяйкой которого она и являлась.
– Милочка, вы меня слышите? – настойчиво обратился к женщине Валя. – Как нам найти Лесную улицу?
– Ой, это ты у меня, что ли, спрашиваешь, милок? – оторвавшись от своего занятия, спросила та.
– Ну да, у вас, – пожал плечами молодой человек. – К кому же я еще могу обращаться, если рядом с вами никого больше нет?
– А я вот вышла огурчиками поторговать, пока время есть, – добродушно улыбнулась она. – И меня Варварой зовут, а не Милочкой. Не хотите огурчиков купить? Недорого продаю, прямо с грядки, только что собрала. Чего ты там спросил-то?
– Не подскажете, как проехать на Лесную улицу?
– Чего ж хорошим людям не подсказать? Огурчиков не желаете купить? – снова спросила Варвара. – Посмотрите, какие хорошие, один к одному, и сорт замечательный, никогда горьких не бывает.
– Спасибо большое, обязательно купим, но только в другой раз, – улыбнулся Валентин. – Так как же нам проехать на Лесную улицу?
– А вон за тем поворотом Лесная и будет, – показала женщина рукой вперед. – А кого вам надо-то? Я там всех знаю.
– Нам дом номер двадцать нужен, – подала голос Олеся, выглядывая в окно машины.
– Дом двадцать? – удивленно переспросила женщина. – А зачем он вам? Неужто купить хотите?
– Ну, для начала просто посмотреть, – неуверенно ответила девушка, с интересом наблюдая за хозяйкой огурцов. – Так вы знаете этот дом?
– Кто ж его не знает? – пожала плечами та. – А вот огурчики свеженькие, грунтовые, со своего огорода, экологически чистые, – пронзительно заголосила она, увидев, что метрах в трех остановилась еще одна машина. – Дешево продаю, покупайте, не пожалеете. А вам вон за тот поворот, там и спросите про дом двадцать, – напомнила она Олесе и Валентину. – Бог вам в помощь. Огурчиков не желаете купить?
– В другой раз обязательно, – повторил молодой человек и, заведя машину, тронул ее с места. – Лесь, тебе не показалось, что эта мадам «огурцова» страшно испугалась, когда услышала про твой дом? – спросил он у подруги, бросив на нее тревожный взгляд. – Лично мне очень не понравилась ее реакция.
– Я ничего такого не заметила, – пожала плечами девушка.
– А я вот заметил и...
– Валя, хватит болтать, лучше на дорогу смотри и поворот не проскочи, – перебила друга Олеся.
– Не волнуйся, не проскочу, я же не слепой, – дернул плечом тот. – И все же ты не могла не заметить, что разговор про дом двадцать этой тетке не очень пришелся по душе, – не захотел переводить он разговор на другую тему. – Что ты об этом думаешь?
– Отстань! Сам же недавно велел, чтобы я поменьше думала, – отмахнулась Олеся. – Вот как только увижу сам дом, как пойму, что там к чему, вот тогда и буду думать. Смотри, вот он, поворот.
– Да вижу-вижу, – нахмурился Валентин, поворачивая на широкую улицу, на которой по обеим сторонам дороги стояли разнокалиберные дома. Здесь были и добротные, большие дома, стоящие за высокими каменными заборами, и простые, деревянные домики, спрятанные за густыми фруктовыми деревьями.
– Красота-то какая! – восхищенно прошептала Олеся. – Посмотри, вон корова с теленком на поляне пасутся, – засмеялась она. – Надо же, как в настоящей деревне!
– Это и есть деревня.
– Нет, судя по данным, это не деревня, а поселок Леший Брод, – возразила Олеся. – А правда, интересно, почему у него такое странное название?
– «Там чудеса! Там леший бродит! Русалка на ветвях сидит!» – с пафосом продекламировал Валя стихи Пушкина. – Леший у нас уже есть, значит, здесь должно быть озеро с омутом, в котором живут русалки. И дожидаются эти барышни с рыбьими хвостами неосторожных любителей искупаться, чтобы утащить на дно этого омута, – загробным голосом закончил он.
– Какой же ты балабол Валя, не устаю на тебя удивляться! – усмехнулась Олеся. – Давай-давай, продолжай, – чем бы дитя ни тешилось.
– Ну вот, похоже что приехали, продолжение придется отложить до лучших времен, – проговорил тот, увидев на воротах табличку с номером дома. – Ничего себе заборчик! – удивленно вскинул брови молодой человек, вылезая из машины. – Это же настоящая старинная ковка конца девятнадцатого века, сейчас уже давно таких не делают.
– Откуда ты знаешь?
– Здравствуйте, приехали! – всплеснул Валя руками. – Ты что, забыла, что я окончил исторический факультет МГУ? Надо же, какой непростительный пофигизм по отношению к единственному другу детства! – фыркнул он.
– А покороче никак нельзя, друг детства?
– У нас специальный предмет был, где мы изучали народное творчество, кустарный промысел, артельное производство и тому подобные «бренды» русско-словянской и отечественной культуры. Мама дорогая, да там же целый парк! – вскрикнул он, восхищенно глядя на вид, открывающийся за забором. – Леся, дорогая, похоже, ты являешься наследницей целой усадьбы. Ты только посмотри, это ж настоящее дворянское гнездо. Ой, как интересно! – захлопал в ладоши он.
– Не болтай глупости, – нахмурилась девушка, тоже вылезая из машины и разминая затекшие мышцы. – Избушка на курьих ножках – это более подходящий вариант. Какая могла быть усадьба, да еще с гнездом у столетней старухи?
– Да ты сама посмотри.
– Ой, и правда, – ойкнула Олеся, прильнув носом к решетке ворот. – А здесь не может быть ошибки? Это точно дом номер двадцать?
– Если верить табличке на воротах, никакой ошибки нет, – пожал Валя плечами, пробуя подергать замок – вдруг откроется. – Судя по ржавому налету на этом «раритете», похоже, что его не открывали лет сто, не меньше, – пришел к выводу он и задрал голову вверх, чтобы прикинуть высоту забора. – Нет, такой «Эверест» нам не преодолеть ни за что, – сморщился молодой человек.
– А может, попробуем? – с надеждой спросила Олеся. – Смотри, если поставить ногу вот сюда, а рукой уцепиться вот за это и перенести вторую ногу вон на тот выступ....
– Ага, и что потом будет с кожей на моих руках? – от всей души возмутился Валентин. – Я столько добивался этой бархатистости и нежности, а ты хочешь все мои старания пустить по ветру? Я же их беспощадно исцарапаю об эти железки, да еще и зараза какая-нибудь может попасть. Мне только столбняка не хватало. Нет-нет, моя дорогая, ты как хочешь, а я ни за что на свете не буду так рисковать, – категорически отказался он, отодвигаясь на безопасное расстояние от забора.
– Ты, Кадушкин, как всегда, думаешь только о себе, любимом и неповторимом, – проворчала Олеся.
– Если я не подумаю, никто больше не подумает, – огрызнулся тот. – А ты знаешь, сколько уколов нужно будет делать, если подхватишь столбняк? Ты представляешь, какой это будет кошмар, если какая-то грудастая медсестра будет дотрагиваться своими ледяными руками до моей... до моих...
– Короче, Склифосовский! Меня совершенно не волнует, кто там будет щупать холодными руками твои нижние полушария, – прикрикнула девушка, резко перебив друга. – Лучше скажи, как нам попасть на территорию, если ворота закрыты? Что толку стоять здесь и разглагольствовать о пустом? Не хочешь лезть через забор, давай искать другие пути.
– Не нужно так кричать, я и без этого прекрасно слышу. Что за грубые манеры, в самом деле? Какая невоспитанность! – поджав пухлые губки, закатил глаза Валентин.
– Валя, не буди во мне тигру, – предупредила Олеся.
– Успокойся, ма шер, дай немного подумать! – манерно отмахнулся он. – Ты мешаешь мне сосредоточиться. Безусловно, у кого-то должны быть ключи от этих ворот, да и от дома тоже. Вообще-то, по сути дела, раз дарственную ты нашла в кабинете у своего покойного деда, значит, и ключи должны быть там же.
– И что ты предлагаешь? Вернуться обратно домой, чтобы найти ключи, которых там может и не быть?
– Нет, конечно! Как можно ни с чем возвращаться, когда такой длинный путь проделали да столько бензина извели? – пробормотал Валентин, сосредоточенно обмозговывая ситуацию. – О, я кажется, придумал! – оживился он. – Пошли вон в тот дом, что ближе всех стоит, и обо всем расспросим соседей, они могут знать, у кого находятся ключи.
– Пошли, – согласилась Олеся. – Не уезжать же, действительно, обратно?
Девушка еще раз приникла к забору и посмотрела на дом, видневшийся вдалеке. – Валь, посмотри, какой он симпатичный, мне даже не верится, что все это наяву.
– Согласен, ма шер, дом очень миленький, но меня больше привлекают его размеры. Признаюсь тебе честно, дорогая, они весьма приятно ласкают мой взгляд, – заметил он. – Надеюсь, что внутреннее содержание нас тоже не разочарует. У меня даже уже появились кое-какие планы. Представляешь, как будет здорово, если я оборудую себе там спальню в розовых тонах, обязательно с будуаром, и буду приезжать сюда к тебе каждый уик-енд. Здорово я придумал, правда? По вечерам можно будет гулять по парку, смотреть на луну, на звезды. Ах, как это романтично, душечка, не правда ли?
– Еще одно слово, и я тебя придушу, – проворчала Олеся. – Кадкин, ну о чем ты думаешь в такой момент? У меня вон зуб на зуб не попадает, а он про будуар на луне со звездами, с ума от тебя можно сойти!
– А что с твоими зубами, жара вроде на улице? – удивленно округлил глаза молодой человек.
– Ой, Валь, даже сама не знаю, что со мной происходит, – передернулась девушка. – Я что-то так волнуюсь, прям как шлюха в церкви, – откровенно призналась она. – Все так странно и непонятно.
– Зачем тебе что-то понимать? Радуйся, ма шер! Посмотри, какой подарок на тебя неожиданно свалился, любо-дорого посмотреть, – засмеялся он, показывая в сторону дома. – Сейчас пойдем к соседям, обо всем расспросим, все узнаем, и нечего переживать, – подбодрил он подругу. – Пойдем, дорогая, ничего не бойся, я с тобой.
– Подарок, конечно, хорош, только что-то меня настораживает, – еле слышно прошептала Олеся, еще раз с тревогой оглянувшись на дом. – Вот здесь клубочком свернулось какое-то нехорошее предчувствие, – показала она на солнечное сплетение. – У тебя такого не бывает?
– В этом месте у меня обычно начинает нагло сосать, когда я до ужаса голодный, – проворчал Валя. – Как сейчас, например.
– Кто про что, а ты только про еду и можешь думать, – обиделась на друга Олеся. – И это в такой ответственный момент.
– Голод не тетка, его не волнуют ответственные моменты, – огрызнулся Валентин. – Я тебе говорил, давай остановимся, шашлыком перекусим, ты не захотела, а страдаю теперь я.
– Есть в придорожной забегаловке – это самоубийство, Кадкин, – засмеялась девушка. – Сейчас выясним у соседей, что здесь и как с моим наследством, а потом у них же спросим, где здесь можно перекусить.
– Вот это уже совсем другое дело, – сразу же повеселел Валя. – Ты же знаешь, ма шер, когда я голодный, я ужас какой нервный.
4
Валентин и новоявленная наследница перешли на противоположную сторону улицы и подошли к соседнему дому. Остановившись у калитки, Олеся нерешительно толкнула ее и, увидев, что она открыта, шагнула во двор, Валя последовал за ней. Только они дошли до середины двора, как раздался грозный собачий лай, и из-за угла дома выскочил огромный сенбернар. Пес резко остановился и, сев у крыльца дома, уставился на незнакомых людей тяжелым взглядом, не обещающим ничего хорошего.
– О, посмотри-ка, вылитый Бетховен! – глупо хихикнул Валентин, осторожно отступая за спину Олеси. – Та корова, что паслась на лугу, была явно мелковата против него, – упавшим голосом добавил он.
– Это точно, – согласилась с ним девушка. – И что теперь делать?
– Хорошая собачка, умная собачка, добрая собачка, – засюсюкал Валя. – А где твои хозяева? Мы к ним в гости пришли. Нам с ними очень поговорить надо. Ты нас пропустишь? Мы очень хорошие.
– Валь, ты чего, сдурел совсем? – шикнула на друга Олеся. – Какого хрена ты ему объясняешь, кто мы да зачем пришли? Можно подумать, что он тебя понимает и сейчас скажет: «Проходите, гости дорогие, мы вас уже заждались».
– А что же тогда делать-то? Может, дернем по-быстрому обратно? Вдруг повезет и он нас не догонит?
После этих слов пес сердито заворчал, как будто понял, о чем речь.
– Похоже, твое предложение ему пришлось не по душе, – заметила Олеся.
– Ты же только что говорила, что он ничего не понимает, – прошептал Валентин.
– Я погорячилась! Стой смирно и не делай резких движений, – предупредила его Олеся.
– О каких резких движениях ты говоришь, милочка моя? Меня практически уже парализовало, – взвыл Валя, с неприкрытым ужасом глядя на сердитые, с красноватым оттенком глаза сенбернара. – Что-то мне подсказывает, что, если этот волкодав сейчас откроет свою пасть, нам хана. Леся, дорогая, у тебя в кармане, случайно, ничего вкусного не завалялось, что собаки любят? – с надеждой спросил он, не сводя глаз с грозного пса.
– Конечно завалялось! Разве ты не знаешь, что я всегда с собой любительскую колбасу таскаю килограммами и кормлю ею всех уличных дворняг? – огрызнулась девушка.
– О господи, этот зверюга сейчас нас точно сожрет, и даже не подавится! Посмотри, у него уже слюни текут от предвкушения, – безнадежно простонал Валя, в страхе зажмуривая глаза.