Лиза, сделав новую надпись, отложила ручку и подвинула альбом отцу.
«Я ХОЖУ К МАМЕ».
Алексей озадаченно уставился на страницу, долго перечитывал выведенные детским почерком слова, не зная, как отреагировать. Дочка замерла испуганным мышонком, опасаясь, что папа, вопреки своему обещанию, станет ее ругать.
– Девочка моя… Послушай, солнышко… – Он наконец-то оторвал взгляд от альбома и присел перед притихшей дочерью на корточки, взял ее маленькие ладошки в свои широкие ладони. – Мама умерла. Ты не можешь к ней ходить. Ты хотела сказать, что ходишь в мамину комнату и там сидишь какое-то время?
Лиза покачала головой и, взяв ручку, снова написала: «Я ХОЖУ К МАМЕ! ТЫ НЕ УМЕЕШЬ, А Я МОГУ!»
– Хорошо… Пусть будет так. Только ты в следующий раз предупреди меня, когда захочешь снова спрятаться… прости, пойти к маме. Чтобы папа не волновался и не искал тебя. Понимаешь, папа очень пугается, когда ты вот так прячешься! Папа думает, что его принцессу забрали плохие дяди, он ищет ее везде и очень тревожится. Если ты будешь говорить мне, что хочешь немного… побыть с мамой, я не буду так волноваться. Договорились?
Лиза неуверенно кивнула.
– Вот и хорошо! – Алексей повеселел, а про себя подумал, что, пожалуй, прочитает книгу, которую ему выдала дочь. Возможно, тогда он сможет понять, в какие странные игры играют современные дети.
– Я сейчас пойду немного поработаю… Я должен сейчас поработать, чтобы завтра не быть занятым и пойти с тобой гулять. Нина Павловна принесет тебе молоко, ты будешь умницей, выпьешь его и ляжешь спать. Ты же ведь хочешь, чтобы завтра поскорей наступило? Тогда нужно лечь спать пораньше, – проговорив все это с ласковыми интонациями, Алексей выпрямился, собираясь уйти. Но, вспомнив, вытащил из кармана джинсов заколку для волос и положил ее рядом с альбомом:
– Я нашел это у себя в комнате. Твое?
Лиза потянулась, было, за находкой, но неожиданно замерла и, сжав пальчики в кулак, отдернула руку.
– Что-то не так? – поинтересовался удивленный Алексей. – Это ведь твоя заколка?
Лиза, не глядя на него, покачала головой и, взяв ручку, вывела на альбомном листе: «МАМИНА».
Глава 5
Инга долго не могла уснуть. Ей было грустно. Казалось бы, теперь все должно наладиться, самое страшное осталось позади, терять больше нечего. Соленый ветер и воздух, пахнущий морем, должны вызывать у нее предвкушение чего-то нового, хорошего, но вместо этого она думала о том, что предшествовало ее возвращению в город детства, о своих утратах.
Она думала о Лёке – милой взрослой девочке, вечном подростке, чьи песни оставляют в душе незаживающие раны. Она радовалась ее успеху и в то же время грустила о погибших отношениях. Их с Лёкой любовь, как и следовало ожидать, не выдержала напряженных графиков гастролей, записей в студиях, многочисленных интервью на радио и в прессе. Инга знала, что так будет, что им некогда станет видеться и даже созваниваться.
«Инга, ты меня простишь? – Когда они прощались, слезы в Лёкиных глазах были неподдельными. – Это и есть та жертва, которую ты мне предсказывала?.. Я во имя карьеры должна пожертвовать нашей любовью? Почему ты раньше мне не сказала?! Ты же ведь знала, знала!..» – в отчаянии прокричала она.
«Лёка, это – судьба, против нее не пойдешь. Что бы изменилось, если бы я сразу сказала тебе? Этой твой путь, становиться на котором я не имею права». Инга улыбалась, произнося эти слова, хотя внутри все разрывалось от боли. Она была счастлива за свою талантливую подругу, но в то же время глубоко несчастна и одинока в душе.
– Ты же ведь с самого начала знала… – тихо проговорила Инга и, сев на кровати, обняла руками колени. Но хоть она и знала заранее, чем закончится ее роман с Лёкой, – карты и в тот раз не обманули, – боль потери была невыносима. Остались воспоминания, песни и интервью на радио и в газетах. Да еще было одно письмо по электронной почте, в котором Лёка, поддавшись настроению, ностальгировала по их ушедшим отношениям. Письмо Инга удалила. Возврата к прошлому нет.
Еще она думала о дяде. О том, что не почувствовала, что он смертельно болен. А ведь она так гордилась, что может чувствовать все, что происходит с ее близкими, и даже предугадывать некоторые события! Не почувствовала, не предугадала… И карты промолчали, и чутье отказало. И сон, в котором бабушка сказала ей о скорой смерти дяди, неправильно истолковала. Думала лишь о том, как спасти брата и его девушку. Если бы она узнала, что дядя болен раком, раньше, возможно, сумела бы ему помочь – когда у нее еще была Сила.
Она могла бы подумать и о себе: о том, что сама лишь чудом осталась жива, о том, что пожертвовала Силой, чтобы отвести беду от брата. Но об этом как-то не думалось. Инга сожалела лишь о том, что теперь, став обыкновенной, с интуицией, как у сапога, не сможет больше быть Вадькиным «ангелом-хранителем». Она не почувствует, если ему будет угрожать опасность. И не сможет помочь ему и его жене, если вдруг потребуется помощь. Заговоры, ритуалы – все это осталось с ней лишь как теоретические знания. А Силы больше нет.
Инга, не выдержав гнета нерадостных дум, встала и зажгла свет. При свете переживания становятся менее острыми. Наверное, страхи, тоска и депрессия живут во мраке, там их дом. Они питаются темнотой как основным блюдом и множатся, разрастаются на благодатной почве.
Она походила по маленькой комнате взад-вперед, избавляясь от остатков тоски. Глупо грустить и тосковать о том, что уже произошло, чего нельзя поправить. Она приехала сюда, чтобы отдохнуть, хотя бы немного восстановить душевные и физические силы, чтобы после вернуться в Москву бодрой и посвежевшей. У Вадима с Ларисой скоро родится ребенок – это будет радостное событие. Лучше думать об этом.
Инга вернулась к кровати и вытащила из-под нее чемодан. Все равно ей сейчас не уснуть, а карточный расклад поможет отвлечься от грустных мыслей.
Рассматривая выпавшие карты, она не удержалась, чтобы не присвистнуть. Со времени утраты Силы Инга не гадала, и как теперь быть уверенной в том, что карты по-прежнему ее слушаются? Однако, как бы там ни было, расклад вышел любопытным.
Новые знакомые, новые отношения – в этом не было ничего удивительного, карты отразили настоящее. Но, однако, предупредили о том, что среди выпавших «дам» есть одна, от которой стоит ждать неприятностей. Инга хмыкнула: вот уж отдохнуть хотелось бы без женских интриг. Еще расклад позабавил любовными отношениями с неким «королем». На этот раз Инга весело усмехнулась: отношения с мужчинами у нее катастрофически не складывались, несмотря на то что и умом бог ее не обидел, и внешностью. Давнее предательство любимого привело к тому, что она разучилась доверять. Но карты упорно сулили в скором времени роман с «королем».
Однако следующая комбинация заставила Ингу отнестись к раскладу настороженно, не как к развлечению. Вокруг нее – много людей. Осиное гнездо, которое она может растревожить. Карты настоятельно рекомендовали не идти на поводу чьих-либо просьб и не ввязываться ни в какие, даже кажущиеся невинными дела. За всем этим стоит опасность.
– Да и не хочу я ни во что ввязываться! Я отдыхать приехала, – вслух сказала Инга и собрала карты.
Во сне бабушка тоже пыталась предупредить ее о чем-то похожем: просила не соваться в «чужой сад» и сокрушалась по поводу того, что Инга туда полезла. Конечно, было бы приятно думать, что карты врут или сгущают краски, но сон… Бабушка уж точно никогда ее не обманывала.
Инга вздохнула и снова разложила карты, на этот раз загадав, к чему может привести то, если она все же ввяжется в пока еще неизвестное ей дело. Карты выдали полный набор «страшилок»: и предательство, и разбитые чувства, и опасность, которой будет подвергнута она и близкие ей люди. Чем все это закончится, карты не сказали: либо и сами растерялись от предсказанной беспросветности, либо побоялись выкинуть финальную комбинацию, после которой уже ничего не может быть. Весь расклад был помечен знаком смерти.
– Лучше не ввязываться ни во что, – озабоченно ероша волосы пальцами, сокрушенно пробормотала Инга. – Буду только ходить на пляж, загорать и читать. Больше ничего я здесь делать не буду.
Вытащив наугад из колоды последнюю карту, она выложила ее сверху всего расклада. Карты в качестве «утешительно приза» робко пообещали ей некое Возрождение. – Ай ли? – скептически ухмыльнулась Инга и убрала колоду обратно в чемодан. Хватит. Развлеклась. Она накинула халатик и, захватив пачку сигарет, вышла во двор – навстречу пряной южной ночи.
* * *
– Может, погасим свет? Чтобы не вызвать любопытства у соседей…
– Ты слишком мнителен! – раздался приглушенный смех хозяйки. – Соседям моим плевать, в котором часу у меня горит свет. Это их нисколько не волнует, уверяю.
– Я не хочу, чтобы возникли какие-то подозрения. Если Мастер узнает…
– Не узнает. Успокойся, – бросила женщина и жестким тоном потребовала: – Я хочу знать, какие у Мастера планы на нее. Ты ведь следящий, верно? Тебя он поставил наблюдать за ней?
– Так я тебе и отвечу про планы Самого! – рассмеялся мужчина. – Полегче, милая. Не забывайся.
– Хорошо. Спрошу по-другому.
Хозяйка, быстро взглянув на посетителя, встала из-за стола и сделала по комнате круг. Остановившись напротив гостя, она, глядя ему прямо в глаза, четко и твердо произнесла:
– Мне плевать на грандиозные планы Мастера насчет нее. Мне важно лишь то, чтобы она не полезла туда, куда не следует: по своему незнанию, от любопытства, из-за мести, черт возьми!
Мужчина расслабленно улыбнулся и, растягивая слова, с видимым наслаждением сказал:
– Рыльце в пушку! Боишься, что твои делишки могут ненароком всплыть там, где не следует? Мастеру плевать на это, его такие мелочи не интересуют. Как и ты, впрочем.
– Если бы не мои «делишки», он бы не вышел на нее, – сердито огрызнулась женщина. – Не обольщайся насчет Мастера. Ты его тоже долго интересовать не будешь. Выполнишь свои обязанности – и адьёс. Кинет тебя, вот увидишь! Как котенка вышвырнет, только твоя миссия закончится.
– Посмотрим, милая. Злишься, что Мастер тебя из-за твоих «подвигов» разжаловал?
– Не разжаловал, а лишь ненадолго отстранил, – в тон ему пропела женщина, но, не сдержав эмоций, стукнула кулачком по столу: – Проклятие! Его интересы катком прошлись по моим. Все мои старания рассыпались прахом! Все мои усилия! Но я все равно добьюсь своего! Слишком много сил было затрачено на достижение цели, чтобы сдаться!
– Но тебе сейчас мешает она. Неожиданный поворот, – рассмеялся гость. Ему, похоже, нравилось дразнить женщину. – И ты сейчас подобна лисице, которая видит виноград, но не может достать его! Похоже, что ты боишься не столько Мастера, сколько ее. Если она наберется сил и знаний, она тебя в порошок сотрет.
Женщина постаралась пропустить колкости мимо ушей. Ей сейчас важна была информация:
– Когда Мастер собирается вплотную заняться ею?
– Не знаю. Я только наблюдаю. Но могу тебя успокоить: сейчас тебе ничто не грозит.
– Может, Мастер еще переменит свое решение и оставит ее?
– Сомневаюсь. Механизм запущен. Да и она, сама того не ведая, уже глубоко увязла во всем этом. Обратного хода нет. Так что думай, пока есть время, о том, как спасти собственную шкурку.
– Ты мне поможешь. – Это был не вопрос, а утверждение.
– А какая мне польза – помогать тебе? – хмыкнул гость и оценивающим взглядом окинул фигуру женщины.
– Я в долгу не останусь, можешь мне верить. – Она постаралась не обращать внимания на слишком откровенный взгляд мужчины. – Расплачусь с тобой, не волнуйся. Если ты поможешь мне получить мое. Клянусь своей Силой.
– А если ты не добьешься своего? – осторожно поинтересовался мужчина. Такими клятвами не разбрасываются, он знал это, но все же недоверчиво относился к словам.
Женщина подошла к нему вплотную и, нежно взяв двумя пальцами за подбородок, глядя прямо ему в глаза, ласково, но в то же время твердо ответила:
– Добьюсь.
Глава 6
Инга проснулась гораздо позже, чем вчера: сон сморил ее лишь под утро, да и уснув, спала она беспокойно. Ей снились люди без лиц, которые на все лады предлагали попробовать черешню. Многочисленные голоса сливались в неразборчивый гул, напоминающий осиное гудение. Инга испуганно пятилась от надвигающейся на нее толпы, пока не натолкнулась спиной на стену. Чувствуя себя в ловушке, она от отчаяния громко закричала и на этом проснулась.
Но чувство загнанности в угол не покидало ее. Дав себе зарок больше не предаваться по ночам тоскливым настроениям и во время отпуска не брать карты в руки (зачем она их вообще с собой взяла?), Инга в плохом настроении вышла во двор.
– Здравствуй, девочка! – бодро поприветствовала ее хозяйка. Она сидела за большим столом на террасе, увитой диким виноградом, и в компании пожилого мужчины пила чай.
– Здравствуйте, – поздоровалась в ответ Инга.
Незнакомец тут же приветливо указал ей на свободное место за столом:
– Составь нам компанию! Мы вот тут чайком балуемся! Между завтраком и обедом, так сказать.
– Это мой сосед, – пояснила хозяйка.
Инга вспомнила, что вчера получила от этого симпатичного дядечки презент в виде миски спелых ягод, и с улыбкой поблагодарила:
– Спасибо вам за черешню! Очень вкусная!
– На здоровье, – довольно заулыбался мужчина и представился: – Зови меня дядей Сашей.
– А я – Инга, – сказала она и пошла в летнюю кухню за чашкой.
После легкого завтрака в компании хозяйки и ее соседа Инга отправилась на городское кладбище – навестить могилки родных.
Она долго сидела на покосившейся скамеечке, глядя на выцветшие фотографии родителей и бабушки на памятниках. Мыслей не было, однако Инга была почти уверена в том, что родные сейчас чувствуют ее присутствие.
«Я пришла к вам. Простите за то, что прихожу так редко».
Она вздохнула и, поднявшись со скамейки, окинула взглядом запущенные могилки. Они с Вадимом редко приезжают сюда. Надо бы найти ответственного человека, который согласится за плату поддерживать все здесь в порядке.
Она ушла с кладбища, когда обеденное время давно миновало, и, чувствуя легкий голод, зашла в кафе с освежающим названием «Бриз».
Видимо, это кафе пользовалось популярностью у отдыхающих и жителей города: и зал, и терраса были заполнены посетителями. Но меню обещало много аппетитных блюд, а также разнообразие сортов мороженого, и Инга, решив, что со свободным местом она как-нибудь определится, взяла себе порцию блинчиков с мясом и фруктовое мороженое.
Свободное место нашлось: как раз в тот момент, когда она с подносом в руках поднялась на террасу, из-за столика в углу встала молодая пара. Направившись туда, Инга заметила за соседним столом вчерашнего невежливого посетителя Алексея Чернова в компании худенькой черноволосой девочки. На секунду мелькнула мысль вернуться в зал, лишь бы не соседствовать с Черновым, однако Инга тут же одернула себя. Тем более что Алексей, случайно глянув в ее сторону, неожиданно поздоровался кивком – скорее машинально, увидев знакомое лицо, чем из искреннего желания поприветствовать. Инга без всяких эмоций кивнула в ответ и села за стол. Чернову уже не было до нее никакого дела, он снова переключился на свою дочку, в которой Инга узнала девочку с мячом.
– Лиза, я помню, что пообещал тебе… – Алексей хоть и говорил приглушенным тоном, но разговор все равно был слышен Инге. – Дочка, я не специально! – Он в отчаянии повысил голос, видимо понимая, что никакие оправдания уже не реабилитируют его в глазах дочери. – Ты же ведь только что сама все видела и слышала: папу вызывают на работу. Случилось что-то неприятное, и мне нужно уехать.
Лиза в ответ забренчала ложкой в чашке. Инга, хоть и сидела спиной к девочке, будто увидела ее: опущенный взгляд, подпертая ладонью щека, отбивающая по стенкам чашки ритм отчаяния и обиды ложка.