– Не надо меня утешать! Мне никакая пластика не поможет!
– Я рад, что вы все понимаете. Вы, похоже, неглупая девушка…
– Доктор, я отчаялась! Я знаю, что есть способ…
– А именно?
– Пересадите мне лицо какой-нибудь модели! – решилась Марта.
– А где вы об этом слышали?
– Я читала. Я знаю, что первая операция прошла во Франции, женщине, которую искусала собака, пересадили лицо другой, которая покончила жизнь самоубийством. Я видела фотографии. С тех пор прошел не один год, медицина шагнула далеко вперед. Я уверена, что такие операции делают и у нас, в России.
– Гм-м-м… Возможно, что и делают, – осторожно сказал Георгий Рубенович. – Но вы должны понимать, каких денег это стоит. Новое лицо, это вам не почка. Это… Это лицо! Хотя и пересадка почки недешева.
– Я все понимаю, – торопливо сказала Марта. – У меня есть деньги.
– Вы не понимаете, о какой сумме идет речь. Это может стоить не одну сотню тысяч. Долларов.
– Я понимаю. Я продала квартиру, поэтому такая сумма меня не пугает.
– Вот как? – Георгий Рубенович впервые посмотрел на нее с интересом. – Вы готовы заплатить за операцию, ну, скажем, двести – двести пятьдесят тысяч долларов?
– Да.
– Триста?
– Да. Готова.
– Две недели вам придется провести в клинике, период реабилитации займет не один месяц, а окончательный результат вы сможете увидеть не раньше чем через год. Хотя… Судя по тестам, вы очень здоровый человек. Скажите, чем вы болели?
– Да практически ничем. Простудой раз в год.
– Отлично… – Георгий Рубенович уткнулся в ее анкету. – Еще бы на ваши анализы взглянуть, но я уверен, что они в порядке. Вас, милая, в космос можно запускать… С таким-то здоровьем… Не рожали, абортов не делали, не курите… Отлично! Вам позавидовать можно, честное слово! Такое отменное здоровье! И это сокровище вы хотите положить на алтарь красоты?
– Да!
– Вы не понимаете, о чем говорите. Вас ждут страдания. И физические, и моральные. Вы уверены, что сможете это выдержать?
– Да.
– Это вам не палец пришить, хотя и палец тоже неимоверно трудно. Операция длится десять часов, без перерыва. Потом вам придется все время пить таблетки, поддерживать иммунную систему, чтобы ваше новое лицо организм не отторгнул. Придется учиться заново им управлять, у вас какое-то время будут затруднения с речью и прочие неприятности.
– Я готова.
– Вы упрямая девушка. Но вы правы, все это можно преодолеть. Главное настроиться, а вы, как я вижу, человек целеустремленный, и решение уже приняли. Но… Есть еще один момент, крайне сложный.
– Какой?
– Ваше новое лицо. Где его взять?
– У нас что, модели не погибают в автокатастрофе? На их жизнь никто не покушается? Они что, не умирают молодыми?
– А вы жестоки, – Георгий Рубенович достал сигарету. – Извините, я закурю… Случается, что и умирают… – затяжка, – молодыми. Но… Лицо должно быть взято у дышащего донора…
– Как так – у дышащего?
– Его сердце должно биться. Иначе все это не имеет смысла.
– Но… Как биться?
– Тук-тук… – затяжка. – Он должен быть в коме… Донор….Подключен к аппаратуре… Живой мертвец… И чтобы отключить его, нужно согласие родственников… – затяжка.
– Но… как же? – беспомощно сказала Марта.
– Что, об этом вы не читали? А это и есть главная проблема. И все ваши деньги… И мое умение… – затяжка, – это вторично… Хотя мне безусловно хотелось бы провести эту уникальную операцию, это очень интересно, тем более с таким материалом.
Он затушил сигарету и вновь взялся сильными пальцами, пахнущими табаком, за ее подбородок. Повернул так, чтобы свет падал на нижнюю половину лица.
– Пересаживают подбородок, губы, нос… То, что у вас явно не удалось… Да, для вас это единственный выход…
– Я согласна!
– Вы-то согласны, – Георгий Рубенович вздохнул и опустил руку. – Но где взять донора? Ту самую почти уже мертвую модель?
– Но раньше это как-то решалось?
– Предлагаете пойти на преступление? Или, может, у вас есть связи с мафией? Привезут вам с Украины какую-нибудь красотку… Или из Молдавии… Хотите стать молдаванкой? Волосы красите? – неожиданно спросил он.
– Что? Да, крашу.
– Это не имеет принципиального значения. Нам нужна белая женщина лет двадцати с небольшим… Или, может, мужское лицо хотите? Шучу… Белая красавица… Лет двадцати… Знаете что, Марта… Вы, конечно, пройдите полное обследование, так, на всякий случай. Всякое бывает. Но в вашем случае остается только ждать.
– Сколько?
– Быть может, всю жизнь, – усмехнулся Георгий Рубенович. – Я не могу вам обещать труп модели. Все остальное могу, а это нет.
– Хорошо, – она встала. – Но если он все-таки найдется…
– Я буду иметь вас в виду. Если я и решусь на эту уникальную операцию, то только с вами. Из-за вашего «космического» здоровья, дорогая моя. Я уверен, что вы справитесь. Но пока… – он развел руками. – Больше ничего для вас сделать не могу.
– Спасибо. Я оставлю свой номер телефона.
– Обязательно! Всего хорошего.
…Вечером она размечталась. Пересадить лицо… Такое, как у Майки… Или у той красавицы из бассейна… И весь мир у твоих ног! Надо, конечно, похудеть, переменить прическу, нарастить ногти, сделать педикюр… И период реабилитации займет какое-то время. Придется потерпеть, зато потом… Ах, какие возможности открываются!
Марта представила, как идет по улице, с новым лицом, постройневшая, и все на нее смотрят. Машины замедляют ход, сигналят… Одна, самая шикарная, останавливается, и из нее выходит принц… Нет, конечно, не принц, просто мужчина, красивый, богатый, как, скажем, ее бывший шеф Игорь Павлович…
Почему именно Игорь Павлович? О нем Марта даже мечтать, не смела. Но он такой… такой… Словом, принц. И вот он останавливается, выходит из своей шикарной машины и – к ней. И спрашивает:
– Девушка, как проехать на…
Тьфу ты! Ну, конечно же, он не это спрашивает!
– Девушка, вы не хотели бы со мной поужинать?
– Ну, я не знаю…
Надо, чтобы он помучился, потому что притормаживают и другие машины. А она все тянет с ответом.
– Если не сейчас, то когда? – не унимается «принц». – В любое удобное для вас время… В любой день.
Он начинает ее умолять… Потом становится на колени… Нет, это уже слишком! И Марта торопливо поднимает шефа с колен. Зачем же так? Всего лишь поужинать…
В следующий момент она выходит из роддома со свертком на руках. В свертке, разумеется, ребенок. Мальчик. Обязательно мальчик. Марта протягивает его Игорю Павловичу:
– Наш сын.
И он плачет от счастья. Она тоже плачут. Все плачут. Титры. Конец.
Она вздрогнула и посмотрела на экран. Фильм и в самом деле закончился. Размечталась! Тебе же сказали: новое лицо надо ждать. А главное, донор должен быть дышащим. А еще его родственники… Нет, это невозможно!
Она пришла в отчаяние. Что толку мечтать о невозможном? Но мысли о новом лице упрямо лезли в голову. А вдруг?..
1. 6
Деньги Рина достала. А клинику пластической хирургии порекомендовала подружка. И врача. Увидев ее, Георгий Рубенович повел себя так же, как все мужчины, когда-либо имевшие дело с Риной Кудрявцевой. Невольно втянул живот и выпрямил спину, сказал ласково:
– Ну-с? С чем пришли? Садитесь.
Она села. Георгий Рубенович на правах врача взял ее сильными пальцами за подбородок, повернул к свету:
– Ах, какая красавица! Ко мне-то зачем?
– Хочу увеличить грудь!
– Ах, это… Ну, раздевайтесь. Как зовут?
– Рина.
– Раздевайтесь, – с удовольствием повторил Георгий Рубенович.
Рина сняла кофточку, кружевной бюстгальтер и осталась в одних джинсах. Георгий Рубенович, улыбаясь, осмотрел ее стройную фигурку.
– Ну, просто красавица! По профессии, конечно, модель?
– Конечно! – тряхнула она льняными кудрями.
Он положил сильные, пахнущие табаком пальцы на ее грудь.
– Да, маловата. Впрочем, вполне соответствует вашему телосложению. Жировой прослойки нет совсем, одна только грудная мышца. Наверное, диетами себя изнуряете?
– Не без этого, – притворно вздохнула Рина.
– Если поправитесь, грудь увеличится сама собой. На размер, а то и на два. Смотря на сколько поправитесь.
– Мне толстеть нельзя. Мне грудь нужна для работы, а если я буду жирной коровой, толку с нее? Я хочу быть худенькой, как сейчас, но с большой грудью.
– А какие сейчас параметры?
– 84–61–91. Рост сто семьдесят семь.
– И в самом деле, модель. А грудь да, первый номер. Вижу. Ну и какую же вы хотите?
– Хотя бы третий. А сколько можно?
– Грудь рекомендуется увеличивать не более чем на три размера.
– Тогда четвертый!
– Я бы вам порекомендовал третий. Одевайтесь, – с сожалением сказал Георгий Рубенович.
Рина потянулась за бюстгальтером.
– А можно четвертый?
– Дело, конечно, ваше… По-моему, третьего, вполне достаточно.
– Ну, четвертый…
– Хорошо, – Георгий Рубенович невольно улыбнулся. – Как скажете. Операция несложная, на следующий день отпустим вас домой. Поболит, конечно, будут проблемы с вождением машины… Машину водите?
– Ну не пешком же я сюда пришла? А что значит – поболит?
– Поболит – это значит поболит. Вы женщина, потерпите.
– Но есть же какие-то лекарства? Чтобы не болело?
– Все лекарства, какие есть, я вам дам, – он опять невольно улыбнулся. – Может, все-таки третий?
– Нет, четвертый!
– Делать, так делать, да?
– Мужчинам нравится большая грудь.
– Ну, тогда вам от них просто отбоя не будет, – развел руками Георгий Рубенович. – Справитесь?
– С мужчинами? – она хихикнула.
– Вижу: справитесь. – И уже серьезно. – Вам надо сдать анализы. Можно по месту жительства. Где вы прописаны?
– Ой, далеко! – она опять хихикнула.
– Гражданство-то, надеюсь, российское?
– Я из-под Воронежа. Но сдавать туда анализы не поеду.
– Разумеется, кто же вас гонит под Воронеж! Пойдете в платную клинику и за деньги все сдадите. Аллергия у вас есть на какое-нибудь лекарство?
– Не знаю… – она задумалась. – Кажется, есть.
– На что именно? – насторожился Георгий Рубенович.
– Я не помню. Мама что-то говорила.
– Тогда вам придется пойти к аллергологу и прояснить это. Они выявят, что именно является алллергеном. Надо точно знать, какое лекарство вам давать нельзя. И позвоните маме.
– Хорошо, – кивнула Рина.
– Я думаю, все это займет не больше двух недель. Можно уже назначить дату операции. Как у вас со временем?
– Полно!
– Вот и хорошо. Сдавайте анализы. И надо купить импланты. Вы сейчас подойдете в регистратуру, вам скажут адрес. Поедете, проконсультируетесь, выберете, какие вам нравятся, подешевле, подороже…
– Подороже!
– Значит, подороже, – он улыбнулся. – Все правильно: красивая девушка, зачем экономить? Мужчины заплатят. Ну что ж, красавица, до встречи. Как? Не боитесь?
– Боюсь, – честно призналась Рина.
– Ну, не бойтесь. Все будет хорошо. Оперируем мы по вторникам. Через две недельки приходите. С анализами. И с грудью. – Рина хихикнула.
– До свидания.
– Всего хорошего.
Рина выпорхнула из клиники, вполне довольная собой. Врач сказал, что с новой грудью у нее отбоя не будет от мужчин. Ну, если даже врач это сказал…
Она сладко зажмурилась. Васик что-то не приходит и денег не несет. Звонил на днях, сказал, что дела, но как только станет посвободнее, заедет обязательно. А тут сюрприз! Рина с новой грудью! И никуда он не денется! Да что там Васик! Она себе другого найдет! Такого, что сразу купит дом на Рублевке, новую машину, кучу драгоценностей! Да что там дом! Женится на ней, на Рине Кудрявцевой! Вот чем все закончится! И будет она замужней, обеспеченной дамой, не продавать свои прелести в ночном клубе, а сверху, из ложи, потягивая розовое шампанское, взирать на тех, кто этим занимается, а они пусть завидуют!
Рина размечталась. Давно надо было решить проблему с квартирой и с пропиской. Да все некогда было: репетиции, показы, съемки, салоны красоты, бутики, тусовки… И вот вам кризис! Время решать насущные проблемы! Надо отделаться от маленькой родины раз и навсегда, стать москвичкой по-настоящему. А что делать с мамой?
Мама! Ну конечно! Рина села в машину и достала из изящной сумочки мобильный телефон. Пришлось звонить на домашний, по межгороду. Мобильник она купила маме еще три года назад, когда в последний раз была в родном городе, и денег на него положила, солидную сумму. Но прошло месяца три, и по номеру, абонированному Риной для мамы, ответил незнакомый мужчина. Она с удивлением узнала, что «нэкакой Кудравцэвой здэсь нэт». Пришлось звонить на домашний, и в разговоре Рина выяснила, что подаренный ею мобильный телефон мама отнесла на рынок и продала.
– Как же, Ноябриночка, деньги нужны… Зарплата-то у меня маленькая, это вы там, в Москве, деньги лопатой гребете…
Пропила, в общем. Мать и раньше увлекалась спиртным, а когда единственная дочь уехала в Москву, потихоньку начала спиваться.
– Скучно мне, Ноябриночка… А с водочкой легче. Выпью и забудусь. Взяла бы ты меня к себе, а?
– Куда же я тебя возьму? Я живу на съемной квартире, с подружками. Да я же целый день на работе, мама! Вот буду жить одна и занята поменьше, тогда обязательно!
Она стала работать гораздо меньше, и жила теперь одна, в роскошной квартире, но привезти сюда маму? Рина представила, как скривится Васик:
– Так ты что, дочь уборщицы? Понятно…
И ведь все об этом узнают! Мама будет целый день маячить перед глазами и, разумеется, мешать ее личной жизни. Еще и пить не перестанет. И пойдет молва, что мать шикарной Рины Кудрявцевой уборщица и алкоголичка! И куда она с таким багажом? Если бы можно было поселить маму в Москве, но отдельно… На самую окраину… И никто бы о ней не знал… Но на это деньги нужны, и немалые. Как-нибудь потом, когда с деньгами будет посвободнее…
Звонить пришлось долго. Рина подумала, что мама на работе, как ей вдруг ответили:
– Але? Ктой то?
– Мама?
– Какая мама? Ты куда звонишь, шалава?
Она уже по голосу поняла, что мать пьяная, но сдержалась.
– Мама, я это я, Рина.
– Какая еще Рина? Шалава! Курва!
– Твоя дочь Ноябрина, из Москвы.
– Ах, Ноябриночка… доченька… – залебезила мать. – Вот обрадовала…
– Мама, как у тебя дела?
– Да плохо, доченька. С работой плохо, со здоровьем. Да и денег совсем нет, Ноябриночка.
– На что же ты тогда пьешь?
– Да друзья зашли. Вот, празднуем…
Рина услышала в трубке пьяные мужские голоса, матерную ругань. «Друзья» матери известны всем, алкоголики, хорошо, не бомжи. А может, та уже и с бомжами связалась.
– Кто там, Машка? – отчетливо услышала Рина.
– Да погоди, дочка звонит… Из Москвы…
– Ах, бля, из Москвы! Буржуи, суки, чтоб вас там всех, мать вашу…
– Да погоди!
И другой голос:
– Ты денег, денег у нее попроси. Пусть пришлет.
– Буржуи, суки!
– Ноябриночка, мне бы денежек немного.
– Мама, ты можешь сказать, на какое лекарство у меня аллергия?
– Ноябриночка… да погоди! Денег бы мне… Сколько сможешь… Хоть бы рублей пятьсот…
– Тыщу проси!
– Мама, какое лекарство…
– Ноябриночка, я бы завтра—послезавтра на почту сбегала. Ты сейчас пошли.
– Хорошо, пошлю, только скажи, на какое лекарство…
– Буржуи, суки! Пусть две тыщи высылает, слышь, Машка?
– Эк, хватил! Две тыщи!
– Ноябриночка, мы тут с друзьями посидели, выпили, ты уж не обижайся, – залопотала мать, видимо ее совсем развезло. – Посидели, выпили… Скучаю я, доченька. Вроде и полегче стало, с водочкой-то… Уж как я по тебе скучаю, осподи-и-и! – завыла она. – Приезжай, доченька-а-а….
– Денег, денег, пусть везет!
– Отвяжись ты! Ноябриночка…
– Мама, я потом перезвоню.
– А денег…
– Я пошлю. Сейчас же поеду на почту, – соврала она.
– Слышали, вы? Сейчас мне дочь денег пришлет! Целых пять тыщ!
Рина не выдержала и дала отбой. Кошмар какой-то! Да не денег ей жалко! Мать все равно тут же их пропьет, хоть тысячу, хоть пять. Но как же узнать, на какое лекарство аллергия? Как-как! Да анализы сдать! Скорее всего, мать этого и не помнит.
На почту Рина ехать и не собиралась. А надоедать просьбами о деньгах мать не сможет, за междугородние звонки платить надо. Об этом телефонном разговоре надо поскорее забыть. Нехорошо, конечно, но кто ее заставляет пить? Не на хлеб же просит.
Рина достала из сумочки косметичку и с удовольствием, которое всегда при этом испытывала, подкрасила губы. Ни один мужчина своими прикосновениями не приводил ее в состояние, которое достигалось при помощи кисточки с блеском для губ и щеточки с черной или синей тушью. Тело становилось легким, как перышко, живот пустым, но с каждым прикосновением кисточки к нему приливала кровь, пока не становилось горячо. Совсем горячо! В зеркале отразилось ее лицо с пылающими щеками. «Боже! Какая же я красивая!»