– Выпускник Оксфордского университета, поляк по национальности, мой хороший знакомый. Помогает в написании истории возникновения огнестрельного оружия.
– Принято, – согласился Сергей. – Вспоминаем дальше.
Старик наморщил и без того перепаханный годами лоб, и Макарову подумалось: если дед не может вспомнить, с кем он вчера разговаривал по телефону, то что он может писать в своих мемуарах про «дела минувшие»? Судя по трудам Волкогонова и академика Поляка, разложенным на письменном столе, старик Муромов вспоминал не совсем своими мозгами.
– Дед, – Вербину надоело смотреть на кошмарную маску напряжения на лице Муромова, – что ты сидишь, как Кутузов в Филях? Пробки вышибло что ли? Кто тебе после оксфордского поляка звонил?
Пенсионер хлопнул себя по лбу.
– Ну конечно! Вспомнил! Витольд Пацифеев звонил!
– Кто такой Витольд Пацифеев? – стоически продолжал допрос Макаров.
– Ученик мой. Я тогда в медицинском институте историю преподавал, а он был моим лучшим студентом! И как я мог забыть?..
Вертикальные морщины воспоминаний сменились горизонтальными морщинами досады.