Папироса курилась хорошо, дым ее был крепок и ароматен. И тут везет. Бывало, перед боем радовался даже махорочной, пополам с мусором из карманов, самокрутке.
Оноли приподнял длинные ресницы. Посмотрел на папиросу. На две затяжки точно хватит. А жизни – на сколько? У кого бы спросить?
В трех шагах, подобно мраморной фигуре из Летнего сада, застыл третий робот, ждущий приказа.
– Что ж, брат Иванов, – прочел Валерьян фамилию на куртке, – а тебе – в разведку. На полной скорости вперед, не забывая маскироваться. До соприкосновения с противником. Обнаружить, посчитать, вернуться, доложить. В скоротечный бой при необходимости вступать разрешаю. Но главная цель – доставить точные разведданные. Знаешь, с кем дело иметь придется?
– Так точно, господин поручик. Нам нужную информацию господин капитан второго ранга Белли на крейсере вложил. Справимся…
– Приятно слышать, – Оноли снял стетсоновскую шляпу, вытер лоб. Здесь солнце пригревало уже по-летнему. Январь начинается.
– Пленных брать не нужно, все равно они по-нашему ни бельмеса. Оружие принеси, если получится. Ну, с богом…
Оноли слышал, что митральезы в чужих руках не стреляют. Но ведь, как известно, на любую хитрость всегда есть кое-что с винтом. Вот и ему подумалось…
Глава 4
С прибытием бригады Басманов почувствовал себя гораздо увереннее. Теперь при любом развитии событий, за исключением варианта с нанесением противником ядерного удара, он рассчитывал твердо удерживать инициативу.
Немало изобретательности потребовалось ему, чтобы объяснить ситуацию собранным на совещание и инструктаж бурским командирам. Не скатываясь в мистику, но и не прибегая к терминологии, несовместимой с менталитетом плохо образованных и исповедующих ценности позапрошлого, то есть семнадцатого века, людей.
Пришлось наскоро сконструировать легенду в духе «Затерянного мира», благо центральные районы Африки до сих пор были исследованы немногим лучше, чем марсианские каналы. Живет, мол, где-то за рекой Замбези и пустыней Калахари, в местах, где не ступала нога европейца, странный народ, ведущий свое происхождение непосредственно от обезьян-горилл. Достиг какого-то уровня цивилизации, стало ему тесно в своих горах и джунглях, и двинулся он на поиски новых земель, рабов и продовольствия. Кто-то поверил, кто-то нет, но это не имело никакого значения.
Выжившие при встрече с монстрами буры никуда не делись, они бродили по городу и всем желающим пересказывали свою историю, с каждым часом разукрашивая ее все более живописными и леденящими кровь подробностями. На легенду Басманова работали и местные зулусы, кафры, бечуаны, готтентоты и бушмены. У каждого народа имелись свои сказки и мифы о всевозможной нечистой силе, колдунах, зомби и прочих врагах рода человеческого, которые без труда можно было интерпретировать в нужном направлении. Кроме того, многие туземцы имели более-менее достоверные сведения о реально существующих дагонах и об их недоступных обычному человеку землях, где происходят ужасные чудеса.
– Неужели вы действительно верите в эти басни? – спросил Басманова один из молодых, имеющих рациональное европейское образование бурских полководцев.
– С удовольствием бы не верил, – ответил полковник, – если бы мои друзья не видели эти существа своими глазами. И очень недавно.
– Где же эти друзья?
– По неотложным делам им перед самым началом войны пришлось уехать. Думаю, в скором времени в одном из научных изданий будут опубликованы материалы их исследований, с фотографиями.
– Сомнительно все это, очень сомнительно. Наш народ живет в этих краях больше двух веков, и ни о чем подобном никто никогда не слышал… Почему не предположить, что эти Клотц и Де Веттер – английские шпионы, посланные посеять панику и обратить наше внимание совсем в другую сторону?
Остальные участники совещания согласно закивали, поддерживая товарища одобрительными возгласами. Но не все. Пятидесятилетний начальник коммандо из Оранжевой, с бородой до пояса и тремя патронташами поверх выгоревшего до рыжины черного сюртука, пристукнул по полу каблуком грубого сапога.
– Де Веттера я знаю. И погибшего Бюргера тоже знал. Они не шпионы. Они двадцать лет занимаются своим ремеслом, никто не может сказать о них плохого слова. И если Де Веттер говорит, значит, что-то такое там было.
– Львы, – сказал кто-то. – Обычные львы напали на стадо, а трек-буры накануне выпили столько водки, что не смогли защитить ни себя, ни скот. А теперь придумали эти сказки.
Но позиция Басманова была выигрышной в любом случае. Мало того, что он знал правду, так еще и умел разговаривать с публикой такого уровня развития. Были у него в батарее, уже к концу Мировой войны, сорокалетние ратники второго разряда, из глухих сибирских сел. Староверы и «нивочтоневеры». Ничего, справлялся и с ними невзирая на свой сравнительно юный возраст и столичное воспитание.
Михаил не стал кому-то что-то доказывать, приводя рациональные доводы. Усмехаясь своей русской улыбочкой, которая могла означать что угодно (так можно усмехаться и посылая на расстрел, и самому становясь к стенке), он щелкнул зажигалкой, глубоко затянулся.
– Времени на диспуты, хоть научные, хоть религиозные, у меня нет. Война продолжается. Рассматриваемый вопрос дискуссионно не решается. Простейшее решение – любой из присутствующих вместе со мной поедет и посмотрит на месте. Монстры или не монстры, съеденное стадо мы в любом случае увидим. Ничего не найдем – проблема снимается автоматически. Со своими земляками поступите, как у вас принято. Найдем – другой разговор. В любом случае натурный эксперимент займет намного меньше времени, чем теологические и стратегические споры. Согласны? Кто поедет – вы, вы, или вы? – обращался он к самым недоверчивым (или – лично к нему враждебно настроенным. Таких хватало).
– Зачем именно нам? – спросил генерал Деларей, исполнявший должность начальника гарнизона Блюмфонтейна. – Пошлем обычный разъезд…
– Ничего не докажет при господствующем настроении. Вы и им с тем же успехом не поверите. Тем более, разъезд может не вернуться. Мы, ничего не узнав, потеряем еще несколько часов драгоценного времени.
– Я с вами согласен, полковник, – сказал, вставая, генерал Христиан Девет, мужчина лет сорока, с умным лицом и густыми, скобкой, усами, опускающимися ниже бритого подбородка.
Отважный человек, продолжавший вооруженную борьбу в хорошем агрессивном стиле даже после того, как президент Крюгер и многие военачальники в конце девятисотого года сочли войну проигранной. Совершивший с армией в две тысячи человек несколько успешных рейдов в глубь Капской колонии. И потом, уже после образования Южно-Африканского Союза, несколько раз устраивавший мятежи против правительства, требуя восстановления независимости бурских республик.
«Чистый Корнилов, – подумал Басманов, – такой же непреклонный и неожиданный в решениях».
– Хорошо, господин генерал. Я возьму с собой взвод, вы – сколько хотите. Что такое пятнадцатимильная прогулка? Ничего не найдем – так хоть поужинаем на свежем воздухе.
Взвод Михаила насчитывал десять офицеров, кадровых кавалеристов. «Ездящую пехоту» он с училищных времен не уважал. Всегда помнил слова из приказа шефа конной гвардии, великого князя Николая Николаевича: «Пехотному офицеру, едущему верхом, приближаясь к расположению кавалерийской части, следует сойти и вести коня в поводу, дабы своей посадкой не вызывать унизительного для чести мундира смеха нижних чинов».
Знал, что в случае встречи с монстрами нужны будут люди, не озабоченные прежде всего необходимостью не свалиться с седла, забывая о главном смысле своего существования.
На троих роботов он в этом смысле тоже полагался, они умеют все, что требует служба, и многое сверх того. С лейтенантом Карцевым и бригадой Ненадо андроидов оставалось девять. Хватит, чтобы при любом повороте событий удержать Блюмфонтейн, даже если буры побегут.
Девета сопровождали тридцать бойцов из его личного коммандо. Наверное, к рассказам очевидцев они отнеслись внимательно. Никто не имел при себе «маузеров», «ли-метфордов» и «энфильдов», только однозарядные нарезные ружья самых крупных калибров, вплоть до шестилинейных капсюльных, стреляющих крупными, как орех, свинцовыми безоболочечными пулями.
Перед отъездом, от которого капитан Ненадо его изо всех сил отговаривал, Басманов велел Игнату Борисовичу всех пленных англичан, взятых при нападении на поезд и сдавшихся раньше, собрать в одном помещении, неподконтрольном бурам.
– Приведи их в порядок, позанимайся боевой подготовкой. Я с ними в поезде уже парой слов перекинулся. Намек на взаимопонимание есть. Начнутся бои на внешнем периметре, немедленно вооружи и включи в свою систему обороны. Контактов с бурами не допускай. Мне нужно, чтобы большинство из них выжили и своими глазами нового врага увидели.
– Да все понятно, Михаил Федорович. Только вы уж там под пули не лезьте. Я за две войны двенадцать командиров пережил. Тоже храбрее всех казаться хотели.
– Вечная память. А неужели не было, что не из голого азарта на смерть шли, а по крайней необходимости?
– Редко, господин полковник. Вот когда в Москве мы воевали, там близнецы-полковники в самую заваруху кидались, такую, что и мне страшно делалось, но всегда по делу, ничего не скажу…
«Надо же, – подумал Басманов, – какая чертова круговерть творилась, а этот своим фельдфебельским глазом приметил, что два Ляхова там было, а не один».[10]
– Не бойся за меня, Игнат, я ведь не только старый кадровый офицер, я еще и рейнджер Царьградского призыва. Забыл, как мы с тобой после десятиверстного марш-броска штурмполосу проходили?
– Ничего я не забыл. Нам сюда сейчас тех «САУ-100» батальон – не о чем беспокоиться было бы.
– Ладно-ладно, Игнат, не усугубляй, – похлопал Басманов капитана по плечу. – Не каждая пуля в лоб, – сказал эту присказку адмирала Нахимова, и тут же поморщился. Нахимова как раз и убило именно в лоб. Нагадал…
Через позицию Оноли кавалькада Басманова и Девета проследовала спокойно. Михаил заранее сообщил поручику о своем рейде, и тот замаскировал взвод так, что даже глазастые буры ничего необычного не заметили. А если бы заметили, Валерьян получил бы хорошую взбучку.
Он спросил у штаб-ротмистра бывшего Сумского гусарского полка Барабашова, ехавшего с ним стремя в стремя, видит ли он что-нибудь.
– Как же, Михаил Федорович. Из одного котелка кашу хлебали. Так бы не заметил, а если смотреть с нашей точки зрения, как бы я на месте Валерьяна распорядился – все как на ладони. Подтверждение требуется?
Однажды уже практически умерший[11] ротмистр был именно по-гусарски весел и беспечен, и при этом умен.
Почти не меняя позы в седле, он назвал Басманову все опорные пункты, где могли находиться (и действительно находились) рейнджеры Оноли.
– Место, господин полковник, выбрано просто замечательно. Я бы тоже здесь держался против черта, против дьявола, пока патронов хватит. Только вот, знаете, насчет отхода, если придется, не до конца продумано. Вот здесь я бы поставил в три линии минное заграждение типа «лягушка». Помните, нам показывали? Против двадцатипудовых, причем безмозглых монстров – в самый раз.
Басманов, разумеется, помнил. Хорошие мины. Срабатывают как часы, выстреливая на двухметровую высоту килограммовый стакан из термита, наполненный сотней убойных элементов, разбрасываемых в радиусе двухсот метров разрывным зарядом. Да и сами термитные осколки способны и автомашину, и бронетранспортер зажечь, а уж что бывает при попадании в живой организм – говорить не хочется.
Только, к сожалению, в их арсенале таких мин не было. К оборонительной войне они не готовились. Ну что ж, всего не предусмотришь.
Немного приотстав от колонны, полковник свистком вызвал к себе Оноли.
– Выражаю, поручик, очередное благоволение. Нормально расположился. Что слышно?
– Пока ничего. Разведчик еще не вернулся.
– Давно ушел?
– Скоро час.
– И стрельбы не слышно было?
– Нет, Михаил Федорович. Да он, если что, больше руками и ножом поработает. Стрелять – в крайнем случае.
– Ну мы поехали. Если что – на тебя отходить будем. Я сейчас свою разведку тоже вышлю.
– Да зачем оно вам, господин полковник? Оставайтесь здесь, вместе ждать будем. Чего зря суетиться, подковы бить?
– Я не для себя. Мне нужно, чтобы буры прочувствовали…
– Тогда бог в помощь.
Два робота, шпорами горяча коней, унеслись вперед хорошим галопом, напомнив Басманову своей статью и манерой посадки кадровых кавалергардов четырнадцатого года, в развернутом строю атаковавших немцев под Каушеном.
Чуткими локаторами, настроенными на поиск и распознавание своих, разведчики через три километра засекли «Иванова», бежавшего в хорошем темпе распадком между поросших бурым кустарником холмиков полуверстой западнее. Выехали ему наперерез.
Следуя программе и исполняемой роли (в данном случае – волонтеров в небольших офицерских чинах), роботы общались между собой на русском языке, причем – в нужной стилистике. Единственное, что они позволяли себе в отсутствие поблизости настоящих людей, так это намного ускоренный темп речи.
– Что-то видел?
– Все, что приказано. Существа типа «монстр» в количестве до пятисот особей. Существ других разновидностей не обнаружил. Механических средств, воздушных и сухопутных, при них нет. Доступные диапазоны эфира чистые.
– Чем занимаются?
– Закончили привал, готовятся к началу движения. Свидетели доложили верно. Они сожрали половину стада. Вторую половину оставили в живых. Двенадцать существ собираются гнать скот на северо-запад. Очевидно, там у них тыловая база, где требуется продовольствие.
– Как далеко до передового отряда?
– Передового отряда нет. Идут сплошной ордой. Последнее измерение – девять километров четыреста пятьдесят два метра до головной особи.
– Скорость на марше?
– От десяти до пятнадцати километров в час.
– Возвращайся к командиру, доложи. А мы проедем вперед. Твои сведения не полные. Посмотрим, как они реагируют на наше оружие.
Оба держали поперек седельных лук тяжелые снайперские винтовки «Взломщик», под патрон 12,7 мм, придуманный еще в тридцатые годы для «вечного» и в XXI веке надежно работающего в любом конце света пулемета «ДШК».[12] Подольше служит, чем тот же «калашников», между прочим.
– Мне было разрешено вступать в бой только в крайних обстоятельствах.
– Тебя никто не упрекает. А мы своим делом займемся. Как макеты на полигоне, отстреляем всеми калибрами на всех дистанциях и под разными углами. И составим карточки-схемы. Это важно. У большинства буров стволы от 7 до 9 миллиметров. Ненадежно.
– Я пойду?
– Иди. По дороге встретишь командира Басманова, скажи, что ему лучше вернуться на позицию командира Оноли. Если мы не сумеем отогнать монстров, в открытом поле у людей меньше шансов, чем на высотах.
«Иванов» убежал, а конники, «Артем» и «Аскольд» (Белли с Карцевым, флотские офицеры, при именовании роботов не затрудняли себя оригинальными изысками. Начали называть их по алфавитному списку кораблей Российского флота), двинулись дальше.
Они действительно имели, кроме «Взломщиков», по «ли-метфорду» и «маузеру», основные винтовки англичан и буров, а также пистолеты «М-96», как написано в рекламе – «лучшее оружие для спортсменов и путешественников».
Хорошо тогда жилось «туристам». Вздумал постранствовать по миру – не нужно идти в агентство за путевкой и в ОВИР за паспортом, вместо этого – первым делом в оружейный магазин или к товарищу вроде лорда Джона Рокстона, который от щедрот снабдит тебя магазинкой с оптическим прицелом. И езжай хоть со станковым пулеметом через все границы, никто не удивится. Только в самых экзотических странах, вроде Андорры, могут ввозную пошлину попросить. Не заплатишь – и так пропустят, если докажешь необходимость.