– Да против всех, – пожала плечами Беата. – Им повод только дай. На моей памяти большие восстания случались из-за загрязнения окружающей среды и вырубки джунглей. Я, хоть и люблю природу, но считаю, что эти леса следовало бы немного проредить. Говорят, бывает, что повстанцы как раз напротив становятся на сторону промышленников, вырубающих джунгли. Филипп не совсем адекватен, по-моему, ему нравится воевать. Я отсюда столько народу вывела…
– Ты тут в розыск не объявлена? – хохотнул Роббер.
– За мою голову тут даже награда была объявлена, – скромно потупилась Беата. – Правда, это было лет пятнадцать назад, а по тутошним меркам даже и не знаю… Могло и лет сорок пройти.
Из тьмы вышел Кевин, с которого сползало что-то черное, сильно смахивающее на нефть. Впрочем, на траве, освещенной бликами слабого огонька, не оставалось никаких следов. Собаки Борегара нервно задергали ушами, одна даже слегка наморщила нос, словно приготовившись рычать.
– Где мы? – спросил он. – Куда делся Борегар?
– Борегар ищет дрова, а мы на Сейвилле, – ответил я. – Кстати, Соня высказала дельное предложение: они с Беатой могут нас вести в следующий раз, чтобы мы не прибывали к месту назначения вразнобой.
Трава зашуршала. Мы обернулись в ту сторону, псы настороженно задергали носом, но тут же успокоились. Я увидел бредущего Борегара, который прижимал к себе что-то скрюченное.
– Надеюсь, что это вообще будет первое и последнее совместное мероприятие, – буркнул Кевин, кивнув в сторону возвращающегося с охапкой каких-то сучьев Борегара. – Мне не нравится компания этого недоноска. Так что за Сейвилла?
– Мне тоже не нравится твое общество, Кевин, – ровным голосом произнес Борегар, бросив сучья на землю. – Так что вы там говорили о том, где мы?
Пока Беата вводила Кевина и Борегара в курс дела, мы с Роббером наломали влажных деревяшек и с легким сомнением сунули их в костер. Сырое дерево горело плохо, но искать сухие дрова никому не хотелось. От костерка поплыл приятный аромат чего-то пряного. Мы, не сговариваясь, подвинулись поближе, усаживаясь на землю. Усталость после напряженного дня начала сказываться на нас. Я оперся спиной о поваленный ствол и вытянул к костру, который неожиданно сильно разгорелся, слегка распухшие ноги. У меня всегда опухают ноги после прыжков, к счастью, длится это недолго. Пара часов отдыха, и я снова как огурец. Рядом пристроился Роббер. Кристиан уже дремал, подложив под голову рюкзак. Соня опустила голову и, похоже, спала. Да и у меня глаза слипались.
Разрушила идиллию Беата. Она вдруг повела носом, а потом, прервав разговор с Кевином и Борегаром, уставилась на костер, выругавшись так, что разбудила нас всех. Беата подбежала к костру и ногами расшвыряла головешки в разные стороны. Удивленный такой реакцией, я поначалу подумал, что к нам приближаются враги, и соскочил с места, удивившись, что ноги подкашиваются в коленях, а голова тяжелая и дурная, как с перепоя. Роббер вскочил с места и тут же рухнул. Потом снова попытался встать, что получилось у него с большим трудом. Соня стояла, широко расставив ноги и мотая головой, как отгоняющая мух стреноженная лошадь. Кристиан встал довольно легко, но потом его начало кренить в сторону. Он не удержался на ногах и уселся на поваленный ствол.
– Что за хрень? – выругалась Соня. Ее голос тянулся на гласных, она не могла сфокусировать взгляд ни на ком из нас. Беата подняла валявшуюся на земле палку.
– Борегар, – ласково спросила она, – ты в курсе, что ты только что бросил в костер?
Борегар отрицательно помотал головой и подошел ближе, рассматривая палку. Потом пожал плечами.
– Деревяшка как деревяшка, – ответил он. – Мне некогда было их сортировать, да и темно. А что такое?
– Это дурман-дерево, – пояснила Беата. – Местные устраивают засады на зверей, разжигая костры из таких вот деревяшек. Все живое, что надышится этим дымом, засыпает как минимум на сутки. А если постоянно вдыхать этот дым в течение дня, можно и не проснуться. Видала я таких, вечно спящих. Между прочим, когда будете передвигаться по джунглям, не хватайтесь за листву, не жрите плоды, не спросив предварительно у меня, и цветы старайтесь тоже не нюхать. Есть тут такие растения, которые плюются ядовитыми иголками, а потом пожирают трупы. И они довольно красивы, что-то вроде орхидей. Так что увидите прекрасные соцветия, не спешите нарвать букетик.
Говоря это, Беата почему-то смотрела на нас с Соней. Мы лишь коротко кивнули, причем Соня отвернулась. Кевин нахмурился.
– Да, эти цветочки – опасная штука, – буркнул Кристиан.
– О чем ты еще нам забыла сообщить? – ядовито спросил Кевин.
– Ушами не хлопайте, – резко ответила Беата. – Сейвилла – опасный мир. Я тут тоже не великий специалист, не все знаю, не все помню.
– Что нам сейчас делать? – уныло спросила Соня. – Мы на Сейвилле, направления не знаем, да и вообще, тут Попрыгун или нет, нам неизвестно. Борегар, ты что-нибудь чувствуешь?
Борегар пожал плечами и неуверенно огляделся по сторонам.
– Я не могу сформулировать свои ощущения, – с легким раздражением произнес он. – Поначалу мне показалось, что здесь он был, но потом покинул Сейвиллу, а сейчас я почти уверен, что Попрыгун все еще тут.
– Где конкретно? – осведомился Кевин сочащимся ядом голосом. – В какую сторону нам направляться?
– Да откуда я знаю? – окрысился Борегар. – Я не могу определить, здесь он или нет, а ты просишь показать, куда идти.
– И какой тогда от тебя толк? – фыркнул Кевин.
– Мальчики, не ссорьтесь, – примиряющее произнесла Беата.
– Боюсь, Кевин прав, – вздохнул Роббер. – Мы неизвестно где, неизвестно зачем и у нас нет никаких ориентиров. Где гарантия, что Попрыгун в этом мире?
– И что будем делать? – спросил Кристиан, похоже, ни на минуту не потерявший оптимизма. Он вообще весь светился, как лампочка, несмотря на еще действующий угар от дурман-дерева.
– Предлагаю лечь спать, – сказала Беата. – В темноте мы явно ничего не найдем. До рассвета всего часа четыре. Потом можно поискать местных жителей и расспросить их относительно наличествующих катаклизмов. Я лично тоже не представляю, как в такой ситуации мы будем кого-то разыскивать. Утро вечера мудренее.
Не дожидаясь нашего согласия, Беата вытащила из своего объемного рюкзака надувной матрасик, ловко надула его и легла подальше от еще тлеющих головешек дурман-дерева, накрывшись чем-то вроде москитной сетки, образовавшей целый шатер. Мы с Соней тупо смотрели на нее, а потом синхронно двинулись к своему скарбу. Соня, разложившая свое спальное место, опасливо посмотрела на траву.
– А змеи тут есть? – нервно осведомилась она.
– А как же! – радостно ответила Беата. – Кишмя кишат. Но сюда они не сунутся. Тут земля хорошая, чувствуешь? Как мелкий речной песочек… Они таких мест избегают, уж не знаю почему.
Слова Беаты Соню ничуть не успокоили. Она вынула из рюкзака тонкую лохматую веревку и разложила ее на земле, образовывая круг.
– Это что? – спросил любопытный Кристиан.
– Веревка специальная, – пробурчала Соня. – По слухам, змея не пересекает ее. Не знаю, насколько это достоверно, но пока я ее использовала, ни одна змея ко мне близко не подползла.
– Нужно выставить дежурства, – решительно сказал Кевин. – Сколько до рассвета, Беата? Четыре часа? Отлично. Значит, первые два часа караулю я, потом меня сменит Роббер, ну а Борегар даст нам всем выспаться.
– Вот еще, – скривился Борегар. – Я не собираюсь никого караулить. У меня собаки есть, они ко мне никого не подпустят.
– Я сказал, будешь караулить, – с нажимом повторил Кевин. – Будешь умничать, караулить станешь каждую ночь. Роббер, если этот гад не захочет вставать, толкни меня, я ему устрою сладкую жизнь…
Борегар что-то пробурчал, но возражать не решился. Роббер хмуро кивнул и начал раскладывать на траве что-то темное. Кристиан уже спал, свернувшись калачиком на толстом коврике. Мы развалились на импровизированных постелях, и, кажется, мгновенно заснули.
* * *
Пробуждение было крайне неприятным. Носок тяжелого армейского ботинка ударил меня прямо под ребра. Я взвыл и взвился с места, но мне прямо в лицо уткнулся холодный ствол чего-то сильно смахивающего на хорошо мне знакомый УЗИ. Я поднял голову и осторожно огляделся.
Надо мной стоял высокий коренастый мужчина с заросшим до самых глаз лицом. На толстых, обветренных губах гуляла неприятная улыбка. Глаза закрывали круглые темные очки, а в уголке губ дымилась сигара. Облачен мужчина был в пятнистый комбинезон, в котором преобладали буро-зеленые тона. На ногах – тяжелые шнурованные ботинки на толстой подошве, на носке которых были странные белесые бугорки, напоминающие грибы. Но в целом у мужчины был какой-то ярмарочно-лубочный облик, как на революционных плакатах, где художники изображали хунту.
Соня стояла рядом на коленях, заложив руки за голову, но испуганной не выглядела. Лицо ее было мрачным, но не более того. Лично за нее я не волновался, когда, повинуясь гортанному вскрику мужчины, встал на колени и поднял руки. Мускулы Сони были напряжены, она была готова в один момент вскочить с места, и горе тому, кто попадется ей на пути. Я скосил глаза в сторону.
У Кристиана было испуганное лицо, причем настолько, что ужас на почти детской физиономии казался комичным. В глазах плясали бесенята. Кристиан, рот которого плаксиво кривился, вдруг подмигнул мне. Роббер был хмур, но спокоен. Беата единственная из нас стояла и презрительно улыбалась. Ее жиденькие седые волосы развевались на ветру, хотя я голову бы дал на отсечение, что никакого ветра не было. Кевин с непроницаемой физиономией смотрел прямо на меня, и в его глазах тлели оранжевые точки. А Борегар… Борегара не было видно, как и его псов. И это мне не понравилось. Всех нас держали на мушке мужчины разной степени бородатости, как один похожие на Фиделя Кастро.
– Кто вы такие? – резко спросил мужчина, державший меня на прицеле.
– Мы – грибники, заблудились в лесу, – уныло сказал Роббер. За столь находчивый ответ его наградили ударом приклада по шее. Роббер крякнул и повалился в траву лицом вниз.
– Когда я спрашиваю, надо отвечать, – ехидно произнес мужчина с сигарой. У меня начали чесаться пальцы. Я вопросительно посмотрел на Беату, но та чуть заметно отрицательно покачала головой. Меня так и распирало от желания полоснуть когтями по физиономии нашего мучителя, но я сдержался. Открыть портал, прыгнуть туда и все. Любопытно, что любой из нас мог исчезнуть из поля зрения этих вояк за секунду, но почему-то никто даже не пытался это сделать. Никто, кроме Борегара. Его на поляне не было. Нигде не валялось его бездыханное тело, не было и собак, которые просто не дали бы никому подойти к хозяину. Это значило только одно – Борегар ушел с поляны сам, бросив нас на произвол судьбы.
– А не много ли чести, чтобы мы перед тобой отчитывались, Жером? – ядовито спросила Беата. – Или я так изменилась, что ты не желаешь меня признавать?
Мужчина недоуменно обернулся и посмотрел на Беату, недовольно поморщившись. Он смотрел на нее долго, сморщив лоб, отчего стал похож на задумавшуюся гориллу, а потом сигара выпала из его рта на землю.
– Ведьма, – прошипел он и поднял автомат. Беата лишь безмятежно улыбнулась и развела руками, и в этот момент Жерома сбило с ног бесшумной волной ветра. Удар бы настолько силен, что вместе с Жеромом от земли оторвало меня и Соню, но нас задело значительно слабее. Мы взмыли в воздух, приземлившись готовыми к бою. Присевшая Соня держала в руках два угрожающе вращающихся вертолетными лопастями ножей на длинных шестах, мои пальцы горели, с них текла кровь. Но каждый из них был увенчан костяным когтем, распарывающем внутренности противника. Как-то я на спор почистил когтями яблоко, хотя это было жутко неудобно.
Хуже всех пришлось тем, кто держал на мушке Кевина. Я не успел заметить, как он преобразился. Просто метнулась темная тень, которую солдаты даже не могли взять на прицел. Беспорядочная пальба могла оказать нам плохую услугу, посему мы ринулись в атаку. Соня скакала в безумном волчке, перемещаясь в пространстве с ошеломляющей быстротой. Насколько мне было понятно, она в мгновение ока создает сотни крохотных порталов и прыгает из одного в другой, поэтому в нее и никак не могут попасть. Против меня с обнаженным мачете стоял здоровяк, только что бросивший на землю разряженный автомат. Краем глаза я увидел, как поднимается с земли и трясет головой Роббер, одежда которого трещит под наливающимися мускулами. Один из солдатиков подбежал к нему сзади и уперевшись стволом в затылок Роббера, завизжал:
– Всем стоять! Иначе я вышибу ему мозги!
Затем последовал неловкий щелчок, всхлип. Автомат солдата вырвался у него из рук и, перевернувшись, уставился ему в лицо немигающим черным зрачком. Позади солдата стоял Кристиан с белым, как мел, лицом и дымящимися пальцами. Беата улыбалась, как Мона Лиза. Кажется, в нее стреляли, но никакого вреда пули ей не причиняли.
Здоровяк с мачете прыгнул на меня, но моя скорость заметно превосходила его. Я поднырнул ему под руку и распорол когтями сухожилие на ноге. Он неловко взмахнул руками и упал на одно колено, упираясь на руку. Его глаза злобно горели. Второй рукой он махал перед собой, стараясь достать меня острием мачете, но я стоял гораздо дальше.
Мы все могли бы расправиться с солдатами, но не сделали этого. Силы были чересчур неравными, и мы это понимали. Со стонами и проклятиями наши противники падали в траву. Соня, мечущаяся как вихрь, остановилась, с трудом переводя дыхание. Ее лицо было бледным, под глазами темные круги. Я не удивлялся. Помимо битвы она тратила свои силы на открытие порталов. От нее отползал поскуливающий от ужаса солдат, чья одежда была изрезана в лапшу. Кровь ручьями текла на траву, но все нанесенные раны были поверхностными. Мой противник был ранен гораздо сильнее, вряд ли бы он смог когда-нибудь нормально ходить. Роббер с рычанием ударил в лицо солдата, автомат которого все еще висел в воздухе, и солдат улетел с поляны, словно им выстрелили из пушки. Кевин с суставным хрустом придавал себе прежнюю форму, на что солдаты смотрели с ужасом. Даже нам это зрелище было неприятным. Соня поморщилась, упуская свое оружие. Я подошел к ней поближе. Кристиан опустил руки и сел на траву. Висевший в воздухе автомат упал на землю с металлическим лязгом. Беата продолжала улыбаться.
– Где Борегар? – спросил Кристиан, тяжело дыша. – Они его убили?
– Черта с два! – прорычал Кевин, оранжевые глаза которого тухли, как умирающая лампа накаливания. – Этот подлец наверняка нас бросил тут, а сам сбежал на доклад. А, может, и совсем сбежал. Роббер, ты разбудил его?
– Да, – кивнул Роббер. – Он без разговора встал и вроде бы собрался сторожить. Я сразу уснул.
– Миленько, – хмыкнула Соня. – И что нам теперь делать? Возвращаться? Куда нам идти, кого искать? Без Борегара наше путешествие бессмысленно.
– Ну, вообще-то он нам не сильно и помог, – меланхолично пожала плечами Беата. – Где искать Попрыгуна он не знал. Указал только мир. А толку от этого немного. Здесь, я думаю, нам могут помочь местные. Уж они-то в курсе, что происходит в их владениях…
Беата кивнула в сторону. Там со стоном корчился на земле поверженный Жером. Из его рта текла пена. Беата загадочно улыбнулась, но ее глаза были усталыми. Она одобрительно посмотрела на Кристиана.
– Ты тоже телекинетик? – спросила она. Тот гордо кивнул. Беата потрепала его по плечу и пошла к поскуливавшему Жерому, пытавшемуся отползти подальше.
– Очень мило, – пробурчала Соня. – У Беаты как минимум два дара от императоров. Она может вести за собой людей, она телекинетик… Интересно, что она еще прячет в рукаве?