Маргарита Епатко
Сын ведьмы и коловертыши
Глава 1
Егор сжимал в ладони стакан с коктейлем, с ужасом глядя на рыжеволосую ведьмочку, безвольно уронившую голову на барную стойку. В призрачном свете лазерного шоу серебристая поверхность стойки вспыхивала то зеленым, то красным. Но темная лужица, вытекавшая из под роскошных волос девушки, не меняла свой цвет.
– Эй, – не веря в реальность происходящего, парень дотронулся до холодеющего плеча подруги. Ее тело сдвинулось и стало сползать с высокого стула. – Помогите! – Егор оглянулся на танцующих, тщетно пытаясь перекричать громкую музыку.
Ди-джей зажигал не по-детски, и даже бармен повернулся в сторону танцпола, не забывая трясти в руках шейкер.
– Уходим, – пропищал бежевый пушистый зверек, приземляясь на плечо Егора.
– Мы должны помочь, – парень продолжал держать ведьмочку, не давая телу упасть. Чтобы освободить вторую руку, он поставил высокий бокал с коктейлем на стойку.
– Уходим, – снова пропищал Чистюля, вгрызаясь острыми зубками ведьмаку в ухо.
– Ты что делаешь? – парень машинально отпустил тело, хватаясь за ухо. Ведьмочка соскользнула вниз, а бокал на стойке неожиданно взорвался, украсив волосы Егора, долькой апельсина.
– Боевая магия, – подумал он, падая на пол рядом с убитой девушкой.
– Опасно, – пропищал Чистюля, впиваясь коготками в его плечо.
– Да понял я уже, – ведьмак погладил дрожащее тельце пушистика. – Уходим.
Несколько часов назад
Егор сидел на крылечке у дома, мрачно глядя на многометровую ель на краю поляны. Ласковое июньское солнышко теплыми лучами гуляло по лесной лужайке. Но настроение у парня было препакостным. И шум в доме не добавлял радости.
– Ты почему кружку за собой вчерась не помыл? – из двери высунулась темноволосая растрепанная голова.
Ведьмак тяжело вздохнул. Солнце уже почти добралось до макушки ели.
– Скоро полдень, – механически подумал Егор.
– Я спрашиваю, почему не помыл? – настырный мужичок, ростом не более метра, вышел на крыльцо и стал за спиной у парня, уперев руки в бока. Цветастая ситцевая рубашка ворчуна была подпоясана слишком широким для его роста кожаным поясом. Выставив вперед ножку, обутую в сапог, он гордо расправил плечики и выпятил вперед подбородок с жесткой клочкастой бороденкой.
– А у меня, между прочим, день рождения сегодня, – повернулся к нему Егор.
– Поздравляю, – буркнул мужичок, – но если за домом следить не будешь, долго не проживешь. Я сто раз говаривал: чистота и порядок – залог долголетия. Дом – это твой мир. А ты его совсем испакостил. Когда генеральную уборку делал?
– Недели две назад, – ответил парень, прекрасно зная продолжение разговора.
– Вот, – торжественно произнес мужичок, словно уличая Егора в чем-то нехорошем. – А надо каждые три дня.
Ведьмак неопределенно хмыкнул и снова повернулся к лесу, не вслушиваясь в бормотания. Вообще-то, идея взять в новую избу домового полностью принадлежала бабушке. Ираида строго соблюдала обычаи. Поэтому, когда Егор решился на переезд, она потащила его в соседнюю деревню и подвела к добротному заброшенному дому с заколоченными ставнями.
– Здесь учительница жила, – пояснила она внуку. – Школу закрыли, она в соседнее село и переехала. А домового забыла. Давай, приглашай.
– Дедушка-соседушко, – произнес ведьмак, доставая из сумки совок с прогоревшим углем, – Добро пожаловать в новый дом.
Изба перед ними закряхтела, как живая. Окошко на чердаке звякнуло разбитым стеклом. А перед Ираидой и Егором появился низенький мужичок с узелком в руках.
– Пафнутием меня кличут, – он смерил их подозрительным взглядом. – К кому идти-то?
– Ко мне, Егор я, – парень растерялся от сурового вида мужичка.
– Могли бы и побыстрее меня отсюда забрать. Год ужо один кукую, – проворчал домовой, сделал шаг им навстречу и растворился в воздухе.
– Ну, вот и ладно, – бабушка ободряюще похлопала по плечу озадаченного Егора. Парень спрятал совок и в этот момент дом перед ними заскрипел бревнами, задрожал ставнями. Не прошло и минуты, как он превратился в покосившуюся избушку, почти вросшую в землю.
Парень завертел головой, оглядываясь, ему не хотелось привлекать к себе внимание людей.
– В этом в селе почти никого не осталось. Две старухи, да дед на окраине, – успокоила его бабка. – Оттого брошенные домовые ночами и воют. Жуть.
С тех пор ворчливый мужичок прочно обосновался у ведьмака. От своей прежней хозяйки-учительницы он унаследовал командный тон и великолепный словарный запас.
– Чисто не там, где убирают, а там где не сорят. В конце концов, грязная кружка – это не эстетично, – громогласно заявил Пафнутий, подтверждая мысли Егора, и хлопнул дверью, отвлекая парня от раздумий.
– Ну и фиг с ним, – философски сказал ведьмак и заложил руки за голову. Сегодня он точно не собирается заморачиваться уборкой. – День рожденья – грустный праздник, – заорал он дурным голосом слова старой полузабытой песенки.
– Развлекаешься, внучок? – из-за ели на поляну спикировала Ираида на метле.
– Радуюсь жизни, – сказал Егор, хмуро глядя на бабку.
– Ух, насупился, как барсук, – усмехнулась бабка, приземляясь. Она откинула метлу и, пойдя поближе, чмокнула его в щеку. – С днем рождения внучек. Свой подарок я тебе позже отдам. А пока держи, – она положила ему на колени теплый взъерошенный комочек бежевого цвета.
– Это что? – парень поднес руку к подарку.
– Не что, а кто. Коловертыш: верный друг и надежный помощник любого ведьмака. Сейчас они большая редкость.
Егор дотронулся пальцем до существа. Оно тотчас высунуло мордочку, до этого прикрытую лапками. Большие треугольные ушки, острый носик и почти круглые глаза, придавали ему сходство с лемуром. Коловертыш осторожно обнюхал палец ведьмака и облизнулся.
– Да он, наверное, голодный, – парень осторожно взял почти невесомое пушистое тельце и встал. – Чем его кормить?
– Ключевой водой, да коркой сухой, – ответила бабка.
Тина откинула со лба давно не мытые сосульки волос и пошарила рукой на тумбочке. Пузырьки с лекарствами жалобно звякнули, падая на пол. Но женщина нашла, то, что требовалось. Она взяла заколку и небрежно скрутила волосы в узел. Голос в голове приказал поторапливаться. Тина вскочила с постели. Влезла в брошенные рядом старенькие джинсы и вышла из комнаты.
– Доченька, куда ты опять? – седая женщина выглянула из кухни.
Тина посмотрела мимо и, отодвинув мать, вошла на кухню. Она нашла то, что искала. Цветы букетом раскинулись в вазе на кухонном столике.
– Белые, – прошептала она, вытаскивая несколько декоративных ромашек с большими лепестками.
– Твои любимые, – седая женщина накинула на плечи больной шаль и заставила надеть на ноги шлепанцы. – Врач сказал, тебе нужны положительные эмоции. Но и лекарства пить обязательно. Вот только позавтракаем, да? – она попыталась заглянуть в глаза дочери.
– Белые, – повторила Тина и, шаркая, вышла в прихожую. – Где ключи? – она машинально протянула руку к пустому гвоздику, вбитому рядом с дверью.
– Доченька, ну не надо, – в голосе матери зазвучали слезы. – Стыдно же. В городе все на тебя пальцем показывают. Соседки шепчутся. Ты же умница, два вуза в самой Москве окончила. Что же за наказание такое?
– Я должна это сделать, – Тина повернулась к матери и посмотрела на нее вполне нормальным взглядом. – Открой.
– Открою, – кивнула мать. – Но сначала ты позавтракаешь, приведешь себя в человеческий вид и выпьешь лекарства. Хочешь, на площадь сходим? Там недавно новый супермаркет открылся. Прямо как в столице.
Больная пожала плечами. Голос в голове настойчиво бубнил, заставляя ее действовать. Она, будто вспомнив что-то, поднесла к лицу ладонь, изуродованную кривым шрамом. Потом положила руку на дверь, бормоча складные слова. Замок беспомощно щелкнул, звякнула откинутая цепочка.
– Только попробуй, – кинулась мать, пытаясь удержать женщину за плечи. – Будешь так себя вести, сдам в больницу. Так и знай.
Тина обернулась, терпеливо снимая руки матери. Ласково погладила ее по голове.
– Я должна, – прошептала она и открыла дверь.
Шаль соскользнула на пол, оставляя ее в джинсах и смешной розовой маечке на тонких бретельках. Но ей, похоже, не было до этого дела. Шаркающей походкой сумасшедшая вышла в подъезд, бережно прижимая к груди цветы.
– Подходящее местечко, – плотный мужчина в дорогом костюме, максимально маскирующем круглый животик, огляделся по сторонам. Справа от него с синей папкой суетливо топтался чиновник. Слева молодой человек с тяжелой челюстью и квадратными плечами напряженно оглядывался, готовясь при первых признаках опасности втолкнуть обладателя дорогого костюма в стоящий рядом черный автомобиль с тонированными стеклами.
Набережная выглядела безлюдной, может из-за раннего часа, а, скорее, из-за того, что небольшое население городка не слишком жаловало глухую часть города. Громадный пустырь с маячившими вдалеке пятиэтажками неожиданно перетекал в изящную мостовую вымощенную дорогой плиткой. Широкая прогулочная зона была заботливо уставлена скамейками, позволяющими любоваться видом на реку, и у самой воды оформлена балюстрадой.
– Миша, хватит бдеть, отдохни-ка в машине, – кивнул плотный человек телохранителю.
– Не положено, Ираклий Гургенович, – попытался возразить парень, но скис под взглядом начальника и сел в автомобиль.
– Надеюсь, проблем не будет? – Ираклий Гургенович повернулся к чиновнику.
– Ну что вы, – расплылся тот в улыбке. – Каждый горожанин поймет, что строительство здесь завода по переработке отходов – это новые рабочие места, наполнение бюджета налогами, а, следовательно, социальные программы…
– Хватит трендеть, – поморщился мужчина, – речь отрепетируешь позже. Лучше скажи, депутаты проголосуют так, как надо?
Чиновник не успел ответить. Из-за спинки ближайшей скамейки показалась чья-то голова. Бледная женщина в джинсах и розовой майке с неожиданной прытью бросилась к Ираклию Гургеновичу.
– Уходи отсюда, – закричала она, всовывая ему в руки ромашку. – Уходи, а то умрешь.
Телохранитель рывком открыл дверцу машины, отбрасывая женщину на мостовую. Шофер, высочивший из иномарки чиновника, стоящей дальше, скрутил тетку.
– Что за психопатка? Из зеленых? – Ираклий брезгливо повертел в руках ромашку и отшвырнул ее прочь.
Женщина продолжала что-то вопить.
– Да откуда они у нас. Так, городская сумасшедшая, – ответил чиновник.
– Я же говорил, Ираклий Гургенович, местность сначала надо было очистить от посторонних, взять с собой обычную охрану, оцепить… – раздосадовано сказал телохранитель.
– Не суетись, городок крошечный, тихий, – отмахнулся от него мужчина. – И потом, это хозяева должны заботиться о своих гостях, – он сумрачно посмотрел в сторону чиновника.
– Я не ожидал. Здесь обычно спокойно, – суетливо стал оправдываться тот.
Легкий свист вспорол дорогую ткань костюма Ираклия Гургеновича. Словно пытаясь что-то сказать, он взглянул на телохранителя и рухнул на дорогу. Михаил посмотрел в сторону, определяя направление выстрела. Нечего было и надеяться поймать убийцу на поросшем травой и кустами пустыре.
– Скорую, быстро, – кричал кому-то в трубку чиновник.
– Лучше ментов и труповозку, – сказал телохранитель, убирая руку с шеи бывшего начальника.
Безумная тетка перестала кричать и, воспользовавшись замешательством шофера, вцепилась зубами в его руку. Вырвавшись из недружелюбных объятий, она побежала по пустырю, петляя, как заяц. Михаил проводил ее взглядом и достал мобильник. Переговорив с кем-то по телефону, он повернулся к чиновнику.
– Тебе просили передать, что сделка в силе. Ментам прикажи, чтоб не суетились. Мы расследование сами проведем. Усек?
– Угу, – чиновник кивнул головой, – а если они будут проводить?
– Плохо будет и им, и тебе, – чуть не по слогам произнес Михаил.
Чиновник побледнел, всматриваясь в бесстрастное лицо стоящего перед ним молодого человека.
– П-понимате, у нас городок небольшой. Это же убийство. Милиция мне не подчиняется. Да и следователя могут прислать из района.
– Твои проблемы, – перебил его парень. – Ты ведь нехило за проект получаешь и прокручиваешь его по-тихому, без региональных властей. Думаешь, никто не знает, что ты везде липовую документацию суешь? Вот и расстарайся теперь. Отрабатывай бабло, – Михаил открыл дверцу машины. – В гостиницу, – сказал он шоферу.
– Вы куда? П-подождите, сейчас же милиция приедет, – пролепетал чиновник.
– Твоя милиция, ты и разбирайся.
Иномарка зашелестела шинами по брусчатке, впечатывая в камень ни в чем не повинную ромашку.
– Ключевая вода и корка хлеба, – дописал Егор и захлопнул свою книгу, запечатывая ее от посторонних заговором.
Он отложил карандаш и посмотрел на остроухое существо с наслаждением грызущее вчерашний хлеб. Бежевый коловертыш удобно устроился рядом со столом. Сидя на задних лапах он осторожно крутил в передних корку, выкусывая наиболее сухие кусочки.
– И что мне с тобой делать? – произнес Егор, глядя на малыша.
Сведения, полученные от бабки, не были исчерпывающими. Кроме кулинарных пристрастий непонятного зверька она сообщила о том, что он может стать Егору верным другом, и посоветовала нагружать его работой, чтоб не бездельничал. Потом Ираида заохала, когда синица, опустившаяся к ней на плечо, сбивчиво защебетала о чем-то важном. Упомянув недобрым словом лешего, бабка пообещала заскочить вечером и взмыла на метле в воздух.
– Ну вот, накрошили, – раздалось ворчание в углу.
Оттуда, кряхтя, вылез домовой, неодобрительно глядя на зверька.
– Да уберу я, – примирительно сказал Егор, направляясь к венику. – Не ворчи на него. Видишь, совсем крошечный. А подрастет, глядишь, и сам нам будет помогать, – пошутил он.
Коловертыш отложил корку и уставился на домового круглыми глазами.
– Помогать. Уборка, – пискнул он и исчез.
– Разговаривает, – прошептал Егор, роняя веник.
Но связка березовых прутьев не долетела до пола. Подхваченная неведомой силой она прошлась по полам, самостоятельно сгребая мусор в совок. Потом ополоснулась в кем-то набранном ведре с водой, и веник взлетел вверх, обметая паутину. Кухонный нож шлепнулся на пол, нещадно скребя затоптанные доски. Занавески взметнулись на окнах, давая возможность тряпкам промыть стекла. Изба прихорашивалась, отряхиваясь от мусора и пыли.
– Чистота, – восхищенно сказал Пафнутий, обводя избу взглядом.
Коловертыш чихнул и снова появился рядом со столом.
– Ты ж мой дорогой, – домовой бросился к зверьку. – Да я ж для тебя, – он широким жестом вытащил из пространства глиняную миску, в который дымилась сваренная вкрутую перловка.
Подскочив к столу, домовой зачерпнул из чугунка пригоршню соли и высыпал ее на кашу, ставя миску перед коловертышем.
Маленькое существо принюхалось острым носиком и неожиданно преобразилось. Шерсть на нем колючками встала дыбом. В глазах блеснул огонь. Малыш ощерился маленькой пастью с остренькими зубками и зарычал.
– Ты чегой-то?! – отпрянул домовой.
– Нельзя ему кашу, – кинулся к коловертышу Егор. – Бабка сказала, только корки и воду.
Коловертыш перестал рычать и недоверчиво уставился на парня.
– Да я не нарочно, – сокрушенно сказал домовой. – Я ж ему то, что сам боле всего люблю предложил. – Пафнутий протянул узловатую руку, и миска с кашей сменилась блюдцем, в котором горкой лежали сухарики.
Коловертыш вновь превратился в безобидный бежевый комочек и аккуратно, цепкими пальчиками с коготками, подтянул к себе блюдце. Вытащив сухарик, он откусил кусочек и довольно заурчал.