Занятый своими мыслями, Торопов тоже не был склонен к дискуссии и был даже немного благодарен Генриху, давшему в провожатые такого неразговорчивого попутчика. В голове Романа все время прокручивались одни и те же вопросы, на которые он не мог дать ответа:
Почему выбор пал именно на него? Что находится в этой посылке?
Кто этот человек, которому он должен передать подарок из Прибалтики?
Рассуждая логически, можно было предположить, что только спецслужбы за такое короткое время способны изготовить липовые документы высокого качества. Хотя как говорил Антей, куратор особого отдела их группы: «Логика есть только в работе профессионалов, которых можно просчитать! Дилетанты не поддаются никаким расчетам и анализу!»
Роману вспомнилась еще одна крылатая фраза Антея: «Самое страшное в жизни – дурак с инициативой!»
«Стоп! У меня же есть телефон Антея! Когда въеду в Россию, надо ему позвонить, а он уже придумает, как помочь с этой посылкой, и организует связь!» – вспомнил Роман, и на душе немного полегчало.
Операция пошла не совсем так, как была рассчитана, но все-таки она шла. Плохо или хорошо, однако Роман двигался в направлении к России.
Рассчитывать на благодарность особиста особо не стоило, хотя Антей был ему обязан: тогда, в Мозамбике, из их группы, вышедшей на задание, остались в живых только он и Антей. До точки рандеву Роман тащил Антея добрых семь часов, и у него было много возможностей избавиться от своего товарища.
Они проходили рядом с болотом, куда очень удобно бросить тело, мимо муравейника красных муравьев, которые в течение часа оставляли от человека одни голые кости. «Бросать товарища нельзя!» – еще с детства помнил Роман и всегда этого придерживался.
Их группа проводила тренировочные спуски в море Лаптевых, и особист тоже погружался вместе со всеми. Надо честно сказать, что, несмотря на свою не очень популярную в армии и тем более на флоте должность, Антей подлостей не делал и попусту людей не третировал. Объяснялось ли это чрезвычайной ценностью членов группы боевых пловцов или складом характера особиста, Роман не знал, но подлянок за Антеем не водилось.
Сие свойство совершенно не говорило о мягкости характера особиста или служебном несоответствии, просто Антей был таким. Время от времени он показывал зубы, разнося в пух и прах членов команды, начиная с командира и кончая последним матросом. Но попусту нервы не трепал и старался быть незаметным, прекрасно понимая, какую важную работу выполняет группа, а он получал свои дивиденды, и видимо неплохо получал, судя по количеству звезд на погонах Антея.
Правда, однажды куратор жутко обиделся на Торопова за невзначай вырвавшуюся у того глупую шутку.
Замела пурга, а выйти из утепленной палатки было практически нельзя, да и особо не хотелось. Когда за тонкой стенкой палатки беснуется ветер, а столбик термометра показывает минус сорок семь градусов по Цельсию, вылезать из спального мешка особого желания ни у кого нет.
Что делают от безделья десять молодых здоровых мужчин, которым нечего делать, а пить водку нельзя? Лежат и травят анекдоты.
Роман тогда некстати вспомнил старую советскую присказку времен Второй мировой войны и имел глупость ее рассказать:
– В чем разница между медведем и особистом? Медведь спит только зимой, а особист – круглый год!
– Жалко, что нынче не тридцать седьмой год! Остался бы ты у меня исследовать подводный мир Северного Ледовитого океана лет на пятнадцать! – пожаловался вслух особист и, встав на колени – выше нельзя было подняться в низкой палатке, – серьезно сказал:
– Мужики! Кончайте ерундой заниматься! Хорошо, я свой, вместе ныряем, но упаси вас бог где-нибудь в другом месте такой анекдот травануть. Сейчас, конечно, другие времена, но карьеристов везде хватает. Ладно, спишем этот дурацкий прикол на азотное отравление, тем более что Роман сегодня мне второй раз жизнь спас!
Это он о том, что на глубине пятидесяти метров у Антея отказал итальянский «АРО», который тот взялся испытать, уж больно красивая машинка была! Пришлось вдвоем на одном немецком «ЛАРВ ДРАГЕРе» подниматься с глубины, передавая загубник Романа друг другу. При остановке на декомпрессию на глубине двадцать метров Антей все порывался сбросить свой аппарат, но Роман не дал – надо было разобраться в причине отказа оборудования.
Все кончилось благополучно, и они, не сговариваясь, не стали даже писать докладную, но потом через два дня все-таки написали. Антей оказался виноват сам: решил козырнуть своими навыками боевого пловца и прошел пару метров в аппарате по воздуху, выйдя из теплой палатки. В легочном аппарате образовалась крохотная льдинка, которая на глубине, где температура воды составляет полтора-два градуса по Цельсию, начала обрастать кристаллами и забила легочный автомат подводного аппарата, вследствие чего легочник перестал подавать воздух…
Все могло кончиться очень плачевно. Они погружались по боевому расписанию с поверхности практически в полевых условиях. Декомпрессионной камеры ближе трехсот километров от них не было, так что Антею грозил полный паралич на всю жизнь, в лучшем случае – частичный.
…Часа через два охранник похлопал Романа по плечу и негромко сказал:
– Адрес клиента: улица Тимирязева, дом двадцать два, квартира семнадцать. Зовут клиента Андрей Васильевич Марутин. Скажешь – посылка от Фредерика Крамма. Он знает, кто это. Посылка приклеена скотчем к внутренней стороне запасного колеса. Откроешь запаску в проходном дворе рядом с домом. В него съезд под аркой. Отдашь только лично в руки. По дороге никого не брать, не останавливаться. В машине установлен маяк, так что с помощью навигатора мы всегда точно определим, где находится твой лимузин, – при этих словах бугай презрительно скривил губы.
Трейлер начал притормаживать и вскоре остановился. Щелкнула задняя дверца «жигулей», и машина накренилась на правый бок.
Детина легко выбрался из легковушки и повернулся спиной к Роману, готовясь выйти из кузова трейлера.
– Извините, пожалуйста, вы мне деньги за работу забыли отдать, – промямлил Роман, корча из себя затюканного интеллигента.
Хмыкнув, детина нагнулся и бросил на пассажирское сиденье тощую пачку баксов, перетянутую резинкой. На первый взгляд, там никак не могло быть больше полутора тысяч. За время работы бизнесменом Роман навскидку научился определять количество денежных знаков в пачке.
– Разговор шел о десяти тоннах, – играя под блатного, напомнил Роман.
– Остальные в России получишь! – бросил неразговорчивый попутчик и начал вытаскивать из кузова доски.
Его спина, широкая как шкаф, бугрилась мускулами; от всей его фигуры, казалось, исходило презрение к Роману.
«Странное дело получается. Если со мной работают государственные спецслужбы, то такое явное пренебрежение к агенту противоречит всем канонам психологии и методов обращения с агентами. Если же это бандиты, то тогда все понятно. Скорее всего, тут мы имеем симбиоз профессионалов с бандитами. Мне это совсем не нравится. Очень уж дурно пахнет от такого содружества. Чтобы такие ароматы не разносились далеко, свидетелей обычно убирают сразу после выполнения акции. Или даже во время ее! Такова се ля ви!» – пришло на ум Роману.
Съехав на землю, Торопов вышел из машины и огляделся.
Грузовик стоял задним бортом к нему, а габаритные огни не горели. Ни водителя, ни его недавнего попутчика видно не было. Складывалось впечатление, что его тут бросили.
– Через пятьсот метров по дороге будет овраг, по нему направо, а на выезде ты уже в России. Свет не включай! – прозвучала резкая фраза справа сзади. Говоривший мужчина стоял примерно в метре за спиной Романа.
Судя по направлению звука, человек был немного пониже Романа. Некоторые особенности речи указывали на его прибалтийское происхождение.
При последних словах на глаза Романа надели тяжелые очки, в которых окружающая местность сразу окрасилась в сиреневый цвет.
Глава 7
Грунтовая дорога оказалась сильно разбитой. Верхний слой почвы был давно сорван, и дорога превратилась в сплошную песчаную дюну. Песок сбился в глубокие складки, которые начали цеплять днище «Жигулей», противно визжа. Видно было, что по дороге часто ездят большегрузные машины, пропахавшие глубокую колею.
Когда «жигуль» в очередной раз чиркнул днищем по дороге, Роман, несмотря на ограниченное время, съехал на обочину, остановил машину и привычно полез правой рукой под сиденье. Нащупал на трубе сиденья небольшой, размером с пуговицу выступ, которого раньше не было.
За пять месяцев эксплуатации машины Роман изучил ее всю – от шипов на колесах – до вмятин поребриков на крыше.
– Чего встал? Ехать надо! Время строго ограничено! – раздалось над самым ухом.
Скосив глаза на источник звука, Роман обнаружил прямо над головой серый динамик с коротенькой, не больше пяти сантиметров, антенной сверху.
– По такой дороге только на «Лендровере» можно ездить, и то с трудом! Я же еду на обычной машине! – огрызнулся Роман, дергая за рычаг увеличения клиренса.
С громким скрипом кузов приподнялся на тридцать сантиметров. Роман снова завел мотор.
– Что за странные звуки у тебя в машине? – недовольно поинтересовался динамик голосом Генриха.
– Это мой голодный желудок протестует по поводу скудного ужина, – снова огрызнулся Роман, объезжая по травянистой обочине огромную, метра три длиной и не меньше метра глубиной колдобину с сыпучими краями.
– Опять медленно едешь! – нудно напомнил Генрих.
– Объезжаю страшную яму! Если бы машина попала в нее, то без посторонней помощи в виде тягача или трактора оттуда не выбраться! – заявил Роман.
«Даже несмотря на передние ведущие колеса машины, яма великовата! И говорить о дополнительных приспособлениях в «жигуленке» и том, что в багажнике машины имеется мощная малогабаритная лебедка, способная не то что вытащить, а свободно поднять машину, не стоит!» – добавил про себя Роман.
– Ты не умничай, а четко докладывай, что там у тебя случилось. Может, надо помощь выслать? – Генрих сменил менторский тон на дружеский.
– Спасибо, как-нибудь дотащусь. Я увеличил клиренс машины, чтобы проехать участок пустынной дороги. Давно устройством не пользовался, вот оно и заржавело, – объяснил Роман Генриху, которому тоже не хотелось идти на конфликт.
– Да на те деньги, которые ты получил, можно новый «Форд» купить, а не возиться с этим дерьмом! – громко воскликнул Генрих. Он был не прочь поболтать.
– Ты не ори, а то погранцы услышат! Насчет денег, так на них сейчас можно только такую, как эта, лайбу купить! Твои охранники отдали всего полторы тысячи баксов, – предупредил Роман, въезжая в зеленый тоннель, образованный деревьями, росшими на противоположных склонах оврага.
– Ты сейчас в зеленый тоннель въезжаешь? – спросил Генрих, полностью проигнорировав информацию о недостаче денег.
«До чего красивые места в Прибалтике!» – восхитился Роман, внимательно осматривая темный купол над собой.
Лиственные и хвойные деревья росли по краям дороги так тесно, что образовывали сплошную стену по обеим сторонам грунтовой трассы. Сверху этот кусок дороги совершенно не просматривался.
Дорога сделала резкий поворот влево, через двести метров вправо, еще через сто метров снова влево.
Перед Романом открылся прямой подъем градусов в двадцать пять, и он, не медля, включил привод на передние колеса.
Мотор сразу завыл на высоких оборотах, получив дополнительную нагрузку в виде второго редуктора.
– Ты включил реактивный двигатель? – заинтересовался Генрих, продолжая игнорировать вопрос о деньгах.
– Нет, только форсаж! – равнодушно ответил Роман, чувствуя, что его снова «обули».
Машина легко взобралась по грунтовой дороге, посыпанной крупной щебенкой, и, сделав поворот направо, уперлась в сплошную зеленую стену. Слева был поворот, где дорога уходила обратно в лес. Впереди дороги не было.
– Я уткнулся в лес! Дорога есть только назад! – зло сообщил Роман своему невидимому собеседнику и выключил мотор.
– Включи два раза фары нближнего света, а потом сразу выключи. Не забудь вырубить прибор ночного видения – кнопка на очках справа, – посоветовал вездесущий Генрих.
Воспользовавшись советом, Роман выключил прибор ночного видения. Включив ближний свет, подержал пару секунд, выключил, потом снова включил. Нажав на переключатель прибора ночного видения, снова увидел все в сиреневом свете.
Сплошная стена леса раздвинулась, образовав выезд прямо на автобусную площадку.
Выведя машину на бетонную площадку рядом с дощатым павильоном, на котором красовалась яркая неоновая вывеска: «Мини-супермаркет», вспыхивающая то ядовито-зеленым, то красным цветом, Роман остановился и, посмотрев направо и налево, свернул на бетонную дорогу. Припарковался напротив открытого окошечка магазина.
Посмотрев на часы, Торопов обнаружил, что уже три часа утра и неплохо бы выпить горячий кофе.
– В вашем бунгало можно попить кофе? – спросил он, выходя из машины и наклоняясь к низенькому окошку.
– И кофе, и чаю, и водки, и коньяку, любезный господин! Вам какой кофе: по-турецки, эспрессо или глясе? – спросил мелодичный женский голос. Его обладательнице было около тридцати лет. Женщина сидела за затемненными стеклами павильона, невидимая снаружи, но прекрасно видевшая окружающую местность. В помощь ей, на крыше павильона, находилась миниатюрная телекамера, красный огонек которой говорил о том, что она работает, фиксируя малейшие движения Романа.
– Один двойной кофе по-турецки, гамбургер с мясом и большую бутылку минеральной воды без газа, – попросил Роман, удивляясь про себя странному сервису придорожного павильона.
– Через пять минут будет готово. Вас не затруднит поставить машину на обочину подальше, добрый господин? – попросили из павильончика.
– Будет сделано, прекрасная мисс! – шутовски откликнулся Роман, вставая по стойке «смирно».
Сев за руль, Роман завел мотор и проехал пятьдесят метров вперед.
Настроение сразу поднялось, едва он прочитал на табличке надпись по-русски:
«Остановка автобуса номер сорок четыре, восемьдесят два, двести пятьдесят семь. Интервал движения десять минут». Надпись была сделана на русском языке.
«Значит, я пересек границу суверенного прибалтийского государства и теперь нахожусь на территории России!» – обрадовался Торопов. Поставив автомобиль на обочину, в двадцати метрах за так обрадовавшей его табличкой, он вышел из машины и вернулся пешком.
Большая керамическая чашка с дымящимся кофе, стоявшая на прилавке, источала такой аромат, что у Торопова сразу потекли слюни. Роман схватил чашку и сделал первый маленький глоток. Кофе был горячий, крепкий и приторно-сладкий.
– После глотка вашего кофе вспоминается восточная поговорка: «Кофе должен быть горяч, как адский огонь, сладок, как первый поцелуй, и черен, как ночь». Всеми этими свойствами обладает этот напиток! – на одном дыхании проговорил Роман.
– Во-первых, не мисс, а миссис, а во-вторых, забирай свой кофе вместе с гамбургерами и водой, садись в машину и убирайся отсюда быстрее! Нечего рисоваться около павильона, паяц! – визгливо сказала женщина за стеклом.
Все очарование от первого свидания с родиной было моментально разрушено.
Роману вспомнился первый день свободы после годовой отсидки в специальном лагере, тоже испорченный «милой» встречей с работниками общепита.