В последнее время у них с женой Сашенькой отношения заметно потеплели и укрепились, любовь, как принято говорить в современных дамских романах, вступила в полосу яркого и трепетного ренессанса. Даже задумались всерьёз о втором ребёнке. Вот и решили снять комфортабельный коттедж на красивейшем озере Селигер, чтобы в полной удалённости от городского смога, стрессов и глупой суеты осуществить это архиважное – как выражался революционный классик – дело.
Путёвка была уже давно оплачена, точный адрес коттеджа получен, так что дело оставалось за малым: загрузить в понедельник с утра в багажник верного «шевроле» рюкзаки и чемоданы со всем необходимым, да и рвануть, с Божьей помощью, по прохладной весенней зорьке…
Был обычный, очень даже местами приятный, питерский вечер…
В обеденный перерыв Егор вместе с коллегами-айтишниками распил в местной непрезентабельной кафешке – рядом с Кузнечным рынком – пару бутылок невкусной южноосетинской водки. Надо же было финансово поддержать братскую республику…
В конце рабочего дня он заглянул к шефу: жахнули с ним по сто пятьдесят грамм хорошего вискаря – в честь отпуска, ясен пень. Потом Егор зашёл в свой кабинет, побросал в видавший виды портфель всякий разный бред, могущий внезапно понадобиться в отпуске.
Тут и зазвонил городской телефон. Противно так зазвонил, тоненько, как будто обещая знатную подляну…
Он опасливо поднял с рычажков телефонную трубку, медленно поднёс к уху. Вечер остался обычным, питерским, только уже таким, когда принято гулять по родному городу «в дурном настроении».
Звонил Тимофей Ануфриев, майор ФСБ, его дальний родственник.
– Привет, Егор Петрович! Встретиться нам с тобой надо, такое дело. Руководство настаивает, сам всё понимаешь…. Ты же по дороге с работы пиво по-прежнему в «Капитанах» пьёшь? Давай там и состыкуемся. В шесть тридцать, лады?
Пивной бар назывался «Два капитана», хотя в интерьере заведения ничего морского не наблюдалось: стены, обшитые бело-красным пластиком, обшарпанные квадратные столики, разномастные убогие стулья, заплёванный грязный пол. Единственным светлым пятном бара выступала телевизионная плазменная панель – полтора метра на метр.
В этот вечер (обычный питерский вечер) панель неожиданно и коварно онемела. По третьему каналу в очередной раз показывали «Брат-2», в данном случае – без звука. Егор взял литровый бокал «Балтики» и пакетик с кальмарами, уселся на своё, года полтора как застолблённое место, внимательно огляделся по сторонам.
Знакомых не наблюдалось, поговорить было совершенно не с кем. С десяток случайных посетителей усиленно пялилось в молчаливый экран. Егор сделал несколько глотков любимого пенного напитка, зажевал тонкой кальмаровой ниткой и лениво перевёл взгляд на панель.
Удивительно, но звук был совершенно не нужен! Он помнил каждую фразу из этого фильма, так (без звука) даже интереснее было смотреть.
«Вот что значит – настоящий культовый фильм!» – подумалось с белой завистью. – «Эх, написать бы культовый роман, блин горелый! Что бы вся страна зачитывалась…».
На немом экране Данила Багров поднимался по длинной лестнице, намериваясь в труху покрошить американских уродов и ублюдков.
– В поле каждый колосок…. Всех люблю на свете я. Это – Родина моя, – с сильным узбекским (армянским, грузинским?) акцентом озвучивал фильм пожилой человек за соседним столиком.
Егор крепко и надолго задумался о превратностях и странностях этой непростой и грубой жизни….
Когда он снова посмотрел в телевизор, то там Данила Багров – в компании с русской проституткой, бритой наголо – сидел в салоне самолёта, улетавшего в Россию.
– Мальчик, принеси нам водочки! – с ярко-выраженным удовольствием комментировал восточный человек. – Мальчик, ты ничего не понял. Водочки нам! Мы на Родину летим…
«Сюрреализм, мать его!», – мысленно сплюнул Егор.
Самолёт грузно оторвался от взлётной полосы и начал уверенно набирать высоту.
Пожилой узбек (армянин, грузин?) тут же проникновенно затянул:
– Прощай, Америка, вах! Мне стали тесны твои старые джинсы…
Странно, но ещё несколько голосов дружным хором подхватили эту песню.
Наконец в зале появился Ануфриев, взял у барной стойки бокал с тёмным «Василеостровским», подсел за столик.
– Что же доблестной ФСБ понадобилось от моей скромной персоны? – Егор отхлебнул пивка, закурил. – Если я всё правильно помню, в ноябре 2012 года ваша служба сама отказалась от моих услуг. Мол, ни те методы работы у меня, устаревшие, невостребованные нынче. Что, господа и товарищи, передумали?
Тимофей неопределённо пожал плечами:
– Ты же знаешь, что бывших «фээсбэшников» и «грушников» не бывает. Бывают, конечно же, подлые предатели, с этим ничего не поделаешь. А все остальные – действующий резерв, готовый по первому свистку подняться на крыло и выполнить поставленные перед ними задачи…. Ты же у нас не предатель? Вот видишь! Следовательно, резервист…
– И что требуется от меня?
Майор Ануфриев, в свою очередь, закурил и проинформировал:
– С понедельника начинается реалити-шоу «Живём – как в старину».
– Я в курсе, читал вчера в телевизионной программке, – недоверчиво прищурился Егор. – Только я-то здесь причём? Хотите, чтобы я поучаствовал в этом насквозь дурацком мероприятии?
– Вот именно…
Егор только весело и непринуждённо рассмеялся:
– Ты-то сам себя слышишь? Понимаешь, что говоришь? Зачем мне всё это надо: больше года проторчать в Богом забытой деревушке? Небось, ещё вместе с женой? У меня есть хорошая работа, Саня тоже карьеру пытается сделать…. А с дочкой что? В ведомственный интернат определить на всё это время?
– Мы же взрослые люди, – поморщился Тимофей. – Причём здесь ведомственный интернат? Что ещё за бред? У твоей жены родители ещё совсем не старые. Наши люди помогут, опять же. А работа, карьера…. Ерунда всё это, ты уж извини! Из обещанного призового миллиона долларов вы с женой половину получите сразу, ещё до начала этого шоу. Если захочешь, то можно и завтра, если будешь настаивать, то и сегодня…
– Ещё пива, пожалуйста, принесите! – обратился Егор к пробегавшему рядом пожилому официанту. – Ну, хорошо, на секунду приставим, что я дал своё согласие на участии в этой жуткой авантюре. Я повторяю: только представим на одну секунду! Итак, в чём заключается глубинный смысл моей миссии? Выиграть это глупейшее состязание? Или – что?
Майор Ануфриев заметно повеселел:
– Надо просто тщательно присматривать за остальными восьмью участниками реалити-шоу. Оберегать их от всяких серьёзных неприятностей. Руководство считает, что одним из участников этого пошлого спектакля – в обязательном порядке – должен быть опытный человек. Очень опытный и сильный, виды видавший…. В чём тут дело, я и сам не знаю толком. Да и знать, если честно, совершенно не хочу…. Наверно, кто-то из остальных участников проекта является любимым чадом (любовником, любовницей?) кого-то из власть предержащих. Честное слово, больше ничего не знаю! У тебя будем надёжный мобильный телефон для экстренной связи, пара неофициальных пистолетов. Просто старательно помогаешь всем остальным ребятам и девчонкам выжить, не более того…. Соглашайся, чудак-человек! Полмиллиона долларов на дороге не валяется. Вернее, даже миллион, потому как с твоей квалификацией выиграть это простенькое соревнование – раз плюнуть. Вообще-то, победителей этого реалити-шоу будут определять телезрители. Да это только на руку: вы с Александрой – ребята очень симпатичные и сексапильные, выиграете, конечно, чего уж там…
Официант принёс свежего пива.
«Не очень то и свежего!», – сделав два глотка, недовольно усмехнулся про себя Егор и после минутного молчания задал лобовой вопрос:
– Если я окажусь, то начнутся банальные угрозы – относительно жизни и здоровья моих близких людей? Может, сегодня ночью и машина моя полностью сгорит, якобы, совершенно случайно?
Тимофей достал из кармана неприметный мобильный телефон и заговорщицки подмигнул:
– Придётся использовать последний козырь, – набрал семизначный номер, поднёс трубку к уху: – Анна Афанасьевна? Здравствуйте, рад вас слышать! Да, без вас не обойтись, обязательно подходите…
Через двенадцать-пятнадцать минуту негромко хлопнула входная дверь, Егор нерешительно обернулся.
«Неужели, это она? Неужели?», – бестолково и пугливо заметались в голове тревожные мысли. – «Этого не может быть! Ей же сейчас должно быть сто лет с хвостиком…».
Женщина, подходящая к их столику, была, безусловно, пожилой. Лет семьдесят, может, семьдесят пять. Но, чтобы сто с копейками? Да ну, не смешите! Невысокая, но очень стройная, с абсолютно прямой и гордой спиной. Каштановая грива густых волос, большие немигающие чёрные глаза, полные недюжинной внутренней силой. Вот только лицо – густо исчерчено многочисленными глубокими морщинами.
– Здравствуй, Властелин Аляски! – женщина тепло посмотрела Егору в глаза, легко коснулась тонкими губами его щеки. – Ты всё молодеешь, а мы все стареем. Диалектика такая противная…
– Да ладно, Айна Афанасьевна, вы выглядите просто потрясающе!
Этой женщине Егор не мог отказать: слишком много было – бок о бок – пройденных дорог, слишком многим он был ей обязан…
С Сашенцией всё было совсем непросто, но уговорил-таки: рассказал чистую, ни чем не приукрашенную правду, она и согласилась. Ну, и обещанный миллион долларов сыграл свою роль.
– Купим новую квартиру, – тут же принялась фантазировать жена. – Приобретём дачку в Финляндии, недалеко от границы. Например, на берегу Сайманского канала…
Егор запихал упорно молчащую трубку во внутренний карман вотолы,[6] достал из ящика компактный счётчик Гейгера, направил в сторону уже исчезнувших «грибов», нажал на маленькую красную кнопку. Счётчик исправно работал, демонстрируя при этом абсолютно безопасные радиационные показатели.
Он спрятал счётчик в правый наружный карман плаща, отправил в левый извлечённую из тайника маломощную осколочную гранату и, повесив на грудь стандартный армейский бинокль, побежал по направлению к деревне. «Грибы» уже полностью осели и улетучились, но с неба, время от времени, продолжали щедро и настойчиво падать крупные и пушистые хлопья бело-серого пепла.
По хлипкому и узкому мостику Егор ловко перебрался через звонкий ручеёк с насквозь прозаическим названием – Боровой, который через десять-двенадцать километров впадал в реку с насквозь экзотическим названьем – Чагодища. По ручью – пузом вверх – плыла мёртвая рыба: мелкие окуньки, плотва, ерши, уклейка, подлещики, крупные щуки, лещи и налимы…
«Ну вот, а мне все говорили, что в этом ручье рыба совсем не водится», – нахмурился Егор.
Он внимательно посмотрел в серо-тоскливое небо, поморщился, в сердцах сплюнул себе под ноги.
Когда до ближайшего заброшенного дома оставалось метров двести пятьдесят, со стороны жилой части деревни сухо щёлкнул одинокий пистолетный выстрел…
Глава вторая
Внеочередное собрание – на фоне торнадо
Не останавливаясь, он подобрал с земли и зажал в каждой ладони по увесистому булыжнику, короткими перебежками, стараясь двигаться максимально бесшумно, рванул к «центральной площади».
Генка Федонин беспомощно сидел на низенькой куче жёлто-серого песка, крепко обхватив голову руками и монотонно раскачиваясь из стороны в сторону. Браунинг валялся метрах в семи-девяти от него, рядом с большим и ярким рекламным щитом одной достаточно известной автомобильной фирмы, которая являлась Генеральным спонсором реалити-шоу «Живём – как в старину».
Рядом с Генкой, нагло ухмыляясь, стоял Васька Быстров с крепким дрыном в руках, чуть в стороне застыл Пётр Нестеренко, угрожающе выставил вперёд самодельные вилы с деревянными зубьями.
– Не шевелится никому! Застыли на месте, недоноски грёбанные! Следующая пуля, Василёк, прилетит тебе в ногу! – недобрым голосом пообещала стоящая напротив них Сашенька, наставив на Василия дуло маленького чёрного пистолета.
– Да ладно тебе, Александра! – насмешливо и спокойно заявил Быстров. – В ногу она мне будет стрелять, как же! Ха-ха-ха! Кишка тонка. По судам потом затаскаю. Денег и времени не пожалею. Давай, красавица писанная, разойдёмся миром? Вам один пистолет, нам – другой. После этих буро-коричневых «грибов» и снежинок из серого пепла, всё стало – по крайней мере, лично для меня – совершенно однозначно: раз телевизионные камеры больше не работают, значит, и всё это долбанное реалити-шоу, наконец, закончено. Пора срочно выбираться на Большую Землю! Давай так: я себе заберу Генкин пистолет, и мы расходимся краями, как в солёном сине-зелёном море белые красавцы-корабли, прощаясь навсегда. Я прав, Петро?
– Отойди, Санька, в сторону! – Петр угрожающе вскинул вверх руку с вилами. – Христом Богом прошу дуру, отойди!
И без назойливых подсказок всё было предельно ясно: очевидно, Генка – простая душа, решил похвастаться пистолетом перед своими товарищами по шоу. Мол, вот как мне доверяют, завидуйте! Васька с Петькой сориентировались мгновенно: хвастуну тут же прилетело по жбану, хорошо ещё, что Федонин, в последний момент, успел пистолет отбросить далеко в сторону, а тут и Сашенция вмешалась во время.
Егор спокойно вышел из-за угла избы, громко кашлянул, привлекая к себе всеобщее внимание. От живописной группы соратников его отделяло метров двадцать – двадцать пять.
– Привет, орлы и орлицы! В серьёзную войну играем с утра пораньше? Молодцы, хвалю! Эй, Нестеренко, лови! – кинул навесиком один из булыжников в сторону Петькиной лохматой головы, облачённой в узкий войлочный колпак. Второй же камень, пользуясь тем, что все непроизвольно посмотрели вверх, он – не очень то и сильно – метнул Быстрову прямо в широченную грудь.
Василий болезненно ойкнул и навзничь повалился на землю. Пётр, с трудом увернувшись от первого булыжника, демонстративно отбросил вилы в сторону и стал мелкими шашками отходить в сторону, достаточно громко бормоча себе под нос:
– Да я что? Я и нечего. Пошутил просто…
Откуда-то, словно из-под земли, выскочила Галина Быстрова – Васькина жена, бросилась к Егору, громко и визгливо закричала, сжимая в своей тонкой руке кухонный нож с бронзовым лезвием:
– Что же ты делаешь, морда злодейская? Да я ж тебя…
Он легко перехватил Галкину руку, аккуратно вывернул. Выпавший нож, чуть слышно звякнув, спрятался в пыльной траве.
– Отпусти, пожалуйста, родненький! – тоненько заверещала женщина. – Не буду я больше! Провалиться мне на ровном месте!!!
– Точно – не будешь?
– Не буду-у-у…
Отпустив Галину, Егор демонстративно неторопливо подошёл к лежащему у рекламного щита пистолету, нагнулся, подобрал его, с чувством пощёлкал предохранителем.
– Значится так, – громко объявил, – Назначается внеочередное собрание участников реалити-шоу «Живём – как в старину»! Через десять минут всем собраться на «центральной площади»! Рассесться по своим обычным местам! Мною будет сделано важное – практически правительственное – заявление…
Егор, напустив на себя важный и задумчивый вид, медленно прошёлся вдоль первого, ни кем не занятого ряда скамеек, насмешливо покосился на огромный плакат, с которого ему улыбались симпатичная женщина и мужественный паренёк. Женщина красовалась в широком, очень открытом – в области полной груди – цветастом сарафане, её спутник был одет как среднестатистический канадский охотник семнадцатого века – судя по иллюстрациям к бессмертным романам Фенимора Купера.